Дорогой дневник
Я вернулась домой. И это мне сразу же аукнулось. Бессрочный домашний арест. Я не жалуюсь, потому что меня могли вернуть вместо комнаты, которую я делю с сестрой (как раньше!), в холодную камеру. В комнате меня надолго не оставили, отправили на допрос. Меня допрашивали три раза. Три раза я говорила одно и тоже вышкам «Лагеря Джахи». Знал бы ты, дневник, как я удивилась, узнав то, что моя мать канцлер. Моя мама канцлер! Не видь, я ее значок, решила бы, что это чья-то шутка. Меня спрашивали о многом: о землянах и Лексе, о горцах и других ребятах, о Кейне. Рассказали почти все, что я пропустила. Единственное, что я до сих пор не знаю — состояние Шарлотты. — Не крутись. Я почти закончила, — пожурила меня Кларк. Вот уже два часа она писала мой портрет. Еще неизвестно кому тяжелее ей или мне. Это единственное занятие, которое нравилось Кларк. Только мне позировать уже поднадоело. Скорее бы она уже закончила. — Ну, вот и все. Радуйся, — подмигнула мне сестра. Я соскочила с узкой койки и в два счета запрыгнула на кровать Кларк. Рисунок, выполненный графикой, мог бы сойти за фотографию. «Так же как и портрет Финна», — шепнуло мое сознание. — Знаешь, Кларк, пусть он будет пока у тебя. Сестра удивилась, а я не могла объяснить ей, почему не хочу брать портрет. Не говорить же, что сдала Финна, а Лотта предоставила землянам его внешность! — Почему ты … Одиннадцать ударов часов прервали ее. Как же быстро летит время, уже одиннадцать вечера. Пора бы спать ложиться, пока к нам никто не приперся. Уходя от щекотливого вопроса, я расстелила свою кровать и плюхнулась на нее. Кларк смотрела на меня внимательно, словно сканируя. — Расскажи мне про гору Везер. Обычно она исполняла мои просьбы. Может, и эту исполнит? Кларк, не сводя с меня пристального взгляда, встала с кровати и расстелила ее. Она аккуратно сложила покрывало и положила его на тумбочку, потом взбила свою подушку, поправила одеяло и только после этого удостоила меня ответом. — Гора Везер — довольно опасное место. Поначалу я это не видела, но сейчас понимаю, откуда сбежала. Первое время после нашего похищения нас держали в карантине. Они объясняли это тем, что мы заражены радиацией. Позже нас выпустили и дали план горы. Только вот в чем загвоздка — там не было выходов! Ты это представляешь? Многие наши даже не забеспокоились, но мне удалось добраться до малой доли правды. Руководство Везер двулично. Они говорили нам, что мы свободны, и они нас только спасли, а сами часто запирали в общежитие. Но это еще не самое страшное… — Кларк замолчала и посмотрела мне в глаза. Я знаю этот взгляд. Так она смотрела на меня и маму после казни папы. Страх, смешанный со злостью, — вот, что он означает. — Страшно то, что гора Везер создает жнецов, похищает невинных людей, землян, и выкачивает из них кровь. Кровь они используют как лекарство для лечения своих людей. Я не знала, что на это сказать. Если эти люди сейчас используют кровь землян, через сколько они будут выкачивать кровь из наших? Сколько для этого должно пройти времени? Пара дней… Неделя… Месяц… И почему именно кровь? — Кларк, думаю нам стоит лечь спать. Но лечь по постелям нам не дали. Когда я подошла к выключателю, расположенному рядом с дверью, дверь распахнулась, и в комнату вошел конвой, возглавляемый майором Бирн. — Девушки, мои извинения. — Бирн оглядела комнату, и ее взгляд остановился на мне. Интуиция подсказала, что дела плохи. — Марихен Гриффин идет с нами. — Вы не имеете право арестовывать её! — возмутилась Кларк. — По чьему приказу вы вообще врываетесь к нам… — она посмотрела на часы, — …без десяти двенадцать?! — По личному приказу канцлера. Мне дали время только надеть халат на ночную рубашку и влезть в ботинки.***
Эбигейл Гриффин в этот поздний час сидела у себя в кабинете. Сегодня был нелегкий день: сперва операция на двенадцатилетней девочке, потом три сбора Совета, а сейчас предстоит разговор с младшей дочерью. Эбби чувствовала, что Мари что-то не договаривает, потому она и послала за ней Бирн. Последняя не заставила себя долго ждать. Двери кабинета канцлера отворились, и в помещение зашли Бирн и Мари. Эбигейл сразу заметила, что дочь крайне недовольна. Тем временем Бирн отчиталась. — Госпожа канцлер, Марихен Гриффин доставлена к вам, как вы и приказывали. — Спасибо, Бирн, можете идти. Женщина кивнула и вышла из кабинета, плотно закрыв за собой дверь. Мать и дочь остались наедине. — Присаживайся. — Эбби кивнула на кожаное кресло. Мари, чуть помедлив, села. Выглядела дочь несколько смущенно, чувствовала себя, скорее всего, так же неловко. По крайней мере, на мать она не смотрела и не спешила интересоваться по какой причине ее официально привели в столь поздний час в этот кабинет. Эбби решила начать разговор с интересующей дочь темы. Она достала детальный отчет о состоянии Шарлотты и передала его дочери. Мари быстро пробегала глазами по строчкам, запоминая информацию. — Она поправится. Хоть девочка и была доставлена в тяжелом состоянии, ей не потребовалась ампутация. Через несколько дней ей станет лучше. Меня интересует другое. — Мари отвлеклась от отчета и все же посмотрела на нее. — В крови Шарлотты Джонс были обнаружены мощные ненаркотические анальгетики. Что ты знаешь об этом? — Знаю лишь то, что, кажется, на этой чокнутой планете ягоды снимают боль не хуже морфия. — Какие ягоды? — Не знаю. Маленькие такие, темно-синие, больше похожи на клюкву. Дочь уже начинала клевать носом, Эбигейл не могла этого не заметить. Она могла бы отпустить ее в комнату, но вместо этого включила кофеварку и поставила на стол блюдце с печеньем. — Дорогая, нам не повредит чашка кофе. Ты любишь с сахаром или без? Мари, надеявшаяся, что мать отпустит ее в комнату, буркнула: — С сахаром. Через четверть часа кофе был готов. Эбби разлила его по чашкам и протянула порцию Мари. Дочь пила маленькими глотками, чтобы не обжечься, но достаточно быстро. Эбигейл задалась вопросом: наслаждается ли она вкусом кофе, и сама себе ответила, что, скорее всего, нет. То с какой опаской родная дочь посматривала на нее, причиняло боль. Словно и не родные друг другу люди, ей богу! Когда раздался один единственный удар часов, Мари чуть не подпрыгнула. От неловкого движения уже пустая чашка кофе перевернулась и пара темных капель упала на деревянный стол, Эбби поспешила отодвинуть ценные бумаги в сторону и поднять чашку. Хорошо, что кофе Мари уже допила, иначе никакая быстрая реакция не спасла бы бумаги, лежащие на столе. Время кофейного перерыва закончилось. Пора переходить к делу, ради которого она и вызвала дочь в свой кабинет. Эбигейл глубоко вдохнула воздух, как пловец перед погружением, взяла дочь за руку и только после этого спросила: — Мари, я хочу поговорить с тобой о бывшем канцлере, Телониусе Джаха. — Мари и без того напряженная, напряглась только сильнее. — Скажи мне, почему ты нанесла ему несколько ножевых ран? Или это была не ты? Мари дернулась, сглотнула. Эбби уже знала, что произошло, видела Телониуса в госпитале, сама обрабатывала ему раны, но отказывалась верить в правдивость слов Джахи. — Признаюсь, это я ударила Джаху кинжалом. — Эбби не успела и слово вставить, как Мари зачастила. — Но на это у меня была причина. В плену нам сказали, что один из нас должен умереть. Джаха хотел убить меня. Я только защищалась. Кейн был свидетель. — Это все? — как можно спокойнее уточнила Эбби. — Да. Эбби посмотрела на часы. Час двадцать ночи. Сколько бы вопросов у нее не осталось, а Мари нужно отпустить к себе. Канцлер собрала чашки из-под кофе и убрала их, чтобы позже помыть. Дочь необходимо уже отпустить. Эбби удерживало от этого лишь одно — Мари не может уйти безнаказанной. На глаза канцлеру попали папки с досье. Шесть штук — шесть детей. Работа для Мари нашлась. — Что же, спасибо, за честные ответы. Но я не могу тебя просто так отпустить. — Эбигейл взяла из шкафа папки и разложила их на столе. — Твоим наказанием будет шефство и тренировки этих детей. Мари очень удивилась такому наказанию. Все могло быть и хуже, чем следить за детишками. — Сколько их и сколько им лет? Канцлер чему-то улыбнулась и начала раскладывать папки с досье на низкой тумбочке перед дочерью. — Всего их шесть. Мэттью Одли, четырнадцать лет. Он самый старший из этой шестерки. Джулиану Эванзу и Джессике Лэрд тринадцать лет. Элении Стоун и Розалине Макбетом двенадцать лет. Самая младшая — это Лилиан Джефф, ей всего одиннадцать лет. Кстати, Джулиан единственный из детей у кого есть отец, все остальные сироты. — Женщина положила последнюю папку на тумбочку и отошла. — Твое задание начнется завтра, то есть уже сегодня, утром после завтрака. Можешь идти к себе. Мари подошла к тумбочке и наклонилась, что бы взять досье. В тот момент, когда она наклонялась. Дешевый халат слетел с нее, обнажая плечи. Несмотря на тусклый свет кабинета от внимательного взгляда Эбигейл не укрылись тонкие извилистые контуры татуировок. — Ты набила наколки?! Больше Эбби ни слова ей сказать не успела, дочурка решила незамедлительно ретироваться.***
Мама не обманула меня, когда говорила, что сегодня я буду работать с детьми. Сразу после скудного завтрака меня отправили на импровизированную спортивную площадку. Бирн уже привела туда шестерых ребят и, похоже, ждала только меня. — А вот и наша Марихен! — Она лучилась счастьем. Мне же от одного вида этой женщины хотелось побыстрее свалить отсюда. Нафига им вообще сдались эти тренировки малышни? Тем времен Бирн, приобняв меня за плечи, закончила свое объявление. — Вы хотели стать сильнее и выносливее, мы рассмотрели ваше прошение. Эта девушка — одна из Сотни, лучше ее, вас никто не подготовит. Так считаю я и канцлер Гриффин. У вас есть право на тренировки. Так что если она откажется с вами заниматься, вы можете обратиться к любому сотруднику охраны. Похоже, наше руководство не очень обрадовалось моей вылазке в дикую среду. Хотя какое тут руководство, не понравилась эта идея только моей маме. Интересно могу ли я подать жалобу? Все-таки Бирн настраивает детей против меня. — Начинай тренировку. Я едва не послала её куда подальше. Удержаться от ругательств мне помогла методика по успокоению от Октавии. — Встаньте в одну шеренгу. — Перво-наперво они должны научиться выполнять команды. — По порядку рассчитайсь. Пока происходил расчет, я смогла рассмотреть их получше. Многие из них не отличались спортивным телосложением. Непонятно зачем им нужны эти тренировки. Зачем учиться владению оружием и приемам рукопашного боя в таком нежном возрасте? Я понимаю тех, кому четырнадцать — пятнадцать, но подавляющему большинству этих детей двенадцать или тринадцать лет. — Шестой. Расчет окончен. — Шаг вперед сделала девочка с пепельной косой до талии. По вчерашнему досье я узнала Лилиан. Ей одиннадцать, но выглядела она на девять лет, может, с натяжкой, десять. Ну, вот зачем ей это нужно? Быстро оглянувшись, я увидела охрану. Она стояла вдалеке. Нас не услышат. — Хорошо. Все вы хотите стать храбрее и сильнее. Это понятно. Но знаете ли вы, что будет потом? Вас отправят к врагу. Возможно, это будет через год или два, но никто не посмотрит на то, закончили ли вы обучение или нет. Нам объявили войну, а вы, все вы, всего лишь дети. Я, конечно, вам не советник, но я на вашем месте бы задумалась. — Я выдержала паузу, давая им время все обдумать и принять верное решение. Никто ничего не сказал. — Молчите. Значит, хотите пойти тем путем, который сами себе выбрали. — Дети снова не произнесли ни слова. — Вы считаете себя способными его пройти. Хорошо. Я буду вас тренировать, но потом не нойте, что не выдерживаете тренировки. Я давала вам время изменить выбор. Я смотрела на то, как до них доходят мои слова. Я снова дала им время подумать, но прошло пять, десять, пятнадцать минут, а никто из них не изменил своего выбора. Если до этого в их глазах было простое любопытство, то сейчас там отражалось что-то новое. Упорство? Возможно. — Бегом марш! Места для бега предостаточно. Я засекла на часах двадцать минут. Возможно, эти тренировки пойдут на пользу малышне. Что-то полезное мне они явно принесут. Рядом с этими детьми я чувствовала что-то странное, словно мне суждено было с ними встретиться. — Никогда бы не подумала, что ты станешь тренером. — Кларк! Появление сестры улучшило мое настроение. Хорошо, что пришла она, а не мама. Сомневаюсь, что услышу от матери что-то другое, кроме «Ты совсем сдурела?! Наколоть татуировку?!». И ведь не объяснить ей, что знаки на плечах и запястье — мое спасение и второе гражданство. — Мама сегодня все утро была какой-то задумчивой. Она сказала, чтобы за тобой следили. Думаю, она скоро сама тебя найдет. Только она это сказала, как мама появилась на горизонте и быстрым шагом направилась к нам. Кларк ободряюще сжала мою руку, но никуда не ушла. — Доброе утро, Мари. С тобой, Кларк, я уже виделась. — Привет, мам. Интересно она вернется к теме «Татуировки. За и против» или найдет что-нибудь поинтереснее. — Нам необходимо поговорить о твоей смене имиджа. — Мама перевела взгляд на Кларк. — Тебе лучше уйти. — Я никуда не уйду. Мари — моя сестра. Я хочу знать, что происходит в нашей семье, — как обычно спокойно и уверенно сказала Кларк. За манеру держать себя в разговоре я и восхищаюсь своей сестрой. Кларк сильна и независима. Мне многому стоит поучиться у нее, но, к сожалению, я не из прилежных учениц. — Ладно, оставайся. Мари, не расскажешь сестре, что наколола себе три татуировки? Ты хоть понимаешь, что делать татуировку, даже одну, очень рискованно? Ты могла заразиться ВИЧ. Болезнью, от которой до сих пор нет вакцины. А терапия невозможна, поскольку нет возможности произвести препарат! Так же ты могла подцепить много других опасных заболеваний через нестерильную иглу, получить заражение крови, в конце концов! О чем ты только думала?! — Теперь я поняла выражение «раздуть из мухи слона». По лицу Кларк можно было судить о том, как она хочет, чтобы мама успокоилась. — Я думала о своей безопасности. Видя эти татуировки, земляне будут считать меня одной из них. Если ты так хочешь убедиться в том, что я здорова, я пройду этот дурацкий тест на ВИЧ. — Согласна. Скажи детям, что делать дальше и иди за мной. Только сейчас я заметила, что детвора давно уже не бегала положенные круги, а грела уши. — Мальчики подтягивайтесь. Девочки качайте пресс. Начали!***
Грохот. Звериное рычание. Эти звуки уже который раз будили Октавию. Притащив с Беллом Линкольна на челнок, они и подумать не могли, что землянина-жнеца будет сложно удержать. Линкольн очень изменился. И это слабо сказано. Любимый Октавии словно и человеком перестал быть. Звериные повадки, безумный взгляд и та сила, с которой он рвался из цепей. Это был не Линкольн. — С добрым утром, О. Беллами пытался держаться молодцом, но его сестра сразу же заметила следы бессонницы и усталости. Беллами выдохся. Сначала переживания за судьбу Кларк, потом смерть Стерлинга, такая нелепая, в заключение, нападение Линкольна-жнеца. Октавия ни разу не видела своего брата настолько обессиленным, даже во время её заключения на Ковчеге. — Есть какие-нибудь новости? Хорошие, плохие — без разницы. Брат ничего не ответил ей, только прошелся по ярусу челнока к самому холодному месту. — Сначала поешь. — Он протянул сестре немного ягод. На более плотный завтрак нельзя было даже и рассчитывать. — Новости есть. Октавия встрепенулась и оторвалась от кисло-сладких ягод. — Говори. — Послание от землян произвело на наших впечатление. Они уже не сидят сложа руки. Происходят множественные совещания, тренировки солдат. Канцлер-то Эбби. — Но… — Октавия все так же выжидающе смотрела на брата. — Скажем так, мы с тобой ничем не сможем помочь Линкольну. Мари могла бы нам помочь, но утром я говорил с Монро. Эбби еще зла на нее. Как ты помнишь вчера, не успела она появиться в лагере, как ее взяли под арест. Сегодня ситуация стала хуже. Эбби заметила у нее несколько татуировок. Думаю, Мари уйдет из-под замка нескоро. Октавия закрыла лицо руками и сделала несколько вдохов. Конечно, её подруга не придёт. Мать канцлер — это полный провал. Мари могла бы сбежать из-под другого замка, но когда за ней следит Эбби — это невозможно. — О, есть хорошие новости. — Беллами неловко прикоснулся к её плечу. — Какие же? Ты можешь помочь Мари сбежать? Беллами улыбнулся, представив, как он налажал бы, пытаясь вытащить эту сумасбродную девчонку. Лично ему было сложно ладить с Мари. За полтора месяца их отношения с врагов изменились до знакомых. Она ему не доверяла, и Беллами это чувствовал. — Нет, я не могу вызволить Мари. А вот Кларк я могу привести. Ты же знаешь, Кларк поможет нам. Октавия задумалась, но только на миг. — Ладно. Беги за ней. Пока ходишь, я послежу за Линкольном. Беллами кивнул ей и вышел. Октавия, собравшись с духом, поднялась на второй ярус челнока, где рычал и пытался вырваться из цепей Линкольн. Сейчас она снова повторяла про себя, как в детстве, личную мантру «Я не боюсь».***
— Вот и все. — Джексон взял немного моей крови из вены. — Результат будет через полчаса. Будь в медблоке. Как же все хорошо складывается! У меня теперь есть целых тридцать минут, чтобы навестить Лотту. Если медблок мне покидать нельзя, то я хотя бы время с пользой проведу. И как я только раньше до этого не додумалась? — Ладушки. Я буду неподалеку. Палату Шарлотты я нашла очень быстро. Это было легко. Здание медблока небольшое. Здесь пока вместо дверей висели плотные клеенки. Палата, в которой находились больные после операции, тут только одна. Она отличалась от других. Настоящая кровать, а не дешевый гамак и многие другие удобства. К моему удивлению, дежурных в коридорах не наблюдалось. Меня никто не остановил, не послал куда подальше. Возможно, все были обеспокоены сообщением Лексы, но ведь должны были хоть кого-то оставить здесь. Все это очень странно. Медперсонал не соблюдает общеизвестные правила, мама чем-то обеспокоена, Беллами и Октавия вообще свалили. Об уходе Октавии я узнала только из короткой записки от нее самой, оставленной в книге Стивена Кинга. — Мари? — В голосе девочки слышалось удивление, смешанное с радостью. Лотта заметила меня раньше, чем я вошла. Выглядела она значительно лучше. На щеках играл румянец. Раненое плечо, как и нога, туго перебинтованы. Изменилась и одежда Лотты. Сейчас на ней красовалась белая больничная рубаха. — Привет товарищам больным! Счастье, радость и облегчение готова поспорить отразились на моем лице. Вчера я здорово струхнула, увидев как у Лотты подкосились ноги, и она потеряла сознание. Зато сегодня ее не узнать! Блестящие восторгом голубые глаза, переливающиеся на солнце золотистые волосы, которые успели прилично отрасти. — Не думала, что ты придешь. Я слышала: канцлер Гриффин посадила тебя под арест. — Было дело. Теперь я здесь жду результатов пробы. — ВИЧ-проба? — Быстро же тут слухи разлетаются! Шарлотта, увидев выражение моего лица пояснила: — Твоя мама сегодня так ругалась, во всем медблоке было слышно, потом нас проверяли на наличие татуировок. Да, мама подходит ко всему основательно. Наверное, так на ней сказалось время, что нас не было. Как там говорится нелегко терять контроль? Интересно, насколько далеко она зайдет, чтобы подчинить нас себе. — Думаю, все будет в полном порядке. Что читаешь? — Корешок книги не заметить было очень сложно. Неужели Ковчег сохранил еще какую-нибудь литературу? — «Гарри Поттер и философский камень». — Хороший выбор. Я обожала эту серию в детстве. Эту книгу особенно. В ней в отличие от других… — Я прикусила язык, чтобы не спойлерить. Ненавижу спойлеры. — Знаешь, думаю, тебе стоит прочитать всю серию и понять самой всю прелесть первой книги. — Мари, что происходит? Я же вижу, что что-то не так. Приехали. Ребенок догадался, что нас всех могут убить. Плюс один к тому, что я не могу делать. Не могу сохранять невозмутимый вид. Зато я могу рассказать ей правду. Вернее я должна рассказать ей правду. Шарлотта сможет ее выдержать и принять. — Мы разворошили улей, Лотта. Улей в виде землян. Сейчас нельзя сказать точно, когда это произошло. Виноваты ли в этом ракеты или Финн, я не знаю. Знаю лишь то, что если мы и завтра будем тут — нас вырежут. Не пощадят никого. Наше время утекает очень быстро. Поэтому такая суета, — я выглянула в окно. Все было тихо. — …скоро будет. Думаю, недолго остается до объявления об экстренной эвакуации. Девочку мои слова ничуть не встревожили. Она все также спокойно лежала в кровати, укрытая по грудь теплым одеялом. После всего, что с нами приключилось, ее было трудно напугать. — Если так, то пускай приходят! Пускай нападают! Мы дадим им отпор! Я не знала, что мне хочется больше плакать или смеяться. Слышал бы еще кто-то эту браваду… Нельзя так недооценивать противника. — Тише ты. Посмотри на себя: ты только после операции. Руки-ноги болят наверняка? — Девочка кивнула. — У нас, конечно, есть оружие, но их больше. Нам необходим с ними союз, а не война. А до войны рукой подать, потому что Финн Коллинз расстрелял жителей Тондиса. Как видишь наши шансы просто жить мизерные. Даже если бы мы и хотели, отпор им дать будет очень сложно. Лотта с самым задумчивым видом рассматривала свою ногу, высунутую из-под одеяла. Я прекрасно понимала, что разбила ее надежды вдребезги, но так будет лучше для нее. Нельзя жить мечтами, закрывая глаза на реальность. Очень больно ощутить крах мечты, в которую веришь. — Но мы ведь справимся? — робко спросила меня девочка. — Справлялись же до этого. Я тихо вздохнула и присела на край ее кровати. — Я не знаю. Их больше нас, они очень злы. Под командованием Лексы они горы свернут. Но знаешь, что, Лотта. — Девочка подняла на меня голубые глаза. — Я никуда не уйду без тебя. Ты больше не останешься беззащитной. Клянусь. — Я не сомневалась в тебе никогда. Ты для меня с некоторых пор стала символом преданности, храбрости и великодушия. Ты достойный человек. Сказать, что я потеряла дар речи — ничего не сказать. Как я могу быть той, о ком говорила Лотта. Человек, которого она описала, — это скорее Кларк, Октавия или Харпер, но никак не я. — Я предала родную сестру, — просто сказала я. — И боюсь, что день, когда она обо всем узнает, грядет очень скоро. — Ты рассказала землянам про настоящего убийцу, коим является Финн. А я отдала им его портрет, — Шарлотта пыталась меня приободрить. Возможно, её слова подействовали, если бы не чувство вины. Оно пожирало меня, как только Лекса отпустила нас. Меж тем Лотта продолжала вещать: — Финн убил невинных людей. Мама говорила, что убийство — это грех. — Тогда мы все грешники. — Мне пришлось тут же ей все пояснить: — Скажи мне, сколько человек из Сотни ни разу не убивали? Можешь не отвечать. Если бы они были живы, мы бы это знали. Я не смогла больше принимать на себе ее испытующий взгляд, поэтому встала и прошла к пятилитровой фляге с водой и налила немного себе попить. Обычная вода с явным привкусом красных водорослей. — Мари, может ты и считаешь меня раненым ребенком, но я хочу быть полезной! Я хочу узнать больше о землянах! Клянусь, когда-нибудь я из-за нее угожу прямо в гроб. Это же надо земляне ранили ее, а она продолжает хотеть знать о них больше! Хотя есть у меня одна идейка. — Ладно, начнем урок прямо сейчас. — Моя кружка осталась на столике, а я снова подсела к Лотте. Девочку заинтересовали мои слова. — Сейчас ты можешь неплохо подтянуть свои знания их языка. Но для начала я проверю твои уже существующие знания. — Девочка закивала мне, как китайский болванчик. — Командующий? — Heda.— Лотта не дала мне задать следующий вопрос. — Кланы будут называться так: Azgeda, Trikru, Floukru, Sangedakru, Yujleda, Boudalan, Trishanakru, Podakru, Ouskejon Kru, Delfikru, Ingranrona, Louwoda Kliron. Нас называют Skaikru, что в переводе «небесные люди». Да — sha. Нет — no. Мы, наш — oso. Спасибо тебе — mochof, а просто спасибо — chof. Пожалуйста — это beja. — Достаточно. Вижу, что ты хорошо поработала над своим лексиконом. — Что тут говорить я восхищена ей. Шарлотта все хватает на лету. Она быстро выучит их язык. Неожиданно таймер на часах прозвенел. Полчаса прошли. — Мне пора идти. Вот тебе новые слова, — я протянула ей бумажку. — Запомни такую фразу. Oso gonplei nou ste odon. — Наш бой не окончен, — Лотта поняла ее сходу. — Хорошая фраза. Думаю, она характеризует весь наш народ. Дверь в палату отворилась. Джексон знаком приказал мне идти за ним. Мое времяпрепровождение с Шарлоттой незаметно окончилось. Как только мы вышли в коридор, по всему зданию грянуло объявление: «Эвакуация. Срочно собирайте свои вещи. Общий сбор через один час». Этого следовало ожидать.***
«Эвакуация! Все граждане должны быть готовы через час». Кларк слышала это объявление уже во второй раз. Его включали каждые пятнадцать минут. Час еще не прошел, но на главной площади было многолюдно. Люди внимательно кого-то слушали. Она с трудом протиснулась сквозь толпу и увидела тех, кому внимал народ. Эбигейл Гриффин и Телониус Джаха. Канцлером последнего Кларк назвать не могла. Кейн еще не вернулся и значок Джахе мама не отдала, а, значит, она и считалась канцлером. — Все вы слышали сплетни, к сожалению, они правдивы. Нам угрожает опасность. Чтобы выжить, вы должны быть готовы уйти. — В голосе Эбигейл Гриффин была твердость и уверенность. В эту минуту Кларк восхитилась своей матерью. — Только так мы сможем выжить. Уходить придется скоро. Этот день — последний до нападения землян. К счастью, канцлер Джаха прибыл. Кларк потрясенно смотрела на бывшего канцлера. Еще вчера он был на грани жизни и смерти, а уже сегодня взял бразды правления. Кларк была совсем не уверена, что он здоров. Возможно, физически да, но уж точно не психически. Та ахинея, которую он несет, точно не признак психического здоровья. — Что это за чушь? — выразил её мысли Финн. — Он явно болен. Кларк мысленно согласилась с ним. Но не могла сказать этого вслух. Вокруг люди, если кто ее услышит, поползут слухи. Ей хватало вечной ненависти к канцлеру и от Мари. — У меня есть вера в то, что мы доберемся до Города Света. Меня устраивает этот вариант. — Но не нас! — Кларк не заметила, как сказала это. Не заметила она и того, что все люди обернулись на нее, не заметила, какой удивленной стала ее сестра, выбравшаяся из медблока. Кларк многого не заметила, но она смогла заметить, что план Джахи приведет их всех к смерти, а не спасению. — Если мы уйдем, кто спасет наших людей из горы Везер? — Как сказала твоя мать, нам предстоит тяжелое решение. Но если мы не уйдем до завтра — мы все умрем. — Решение еще не принято, — объявила Эбигейл Гриффин. Кларк понимала, что это объявление не для всех, а лично для нее. Она видела глаза мамы, видела согласие с ее позицией. — Продолжайте сборы. Кларк полностью разочаровалась в планирующихся решениях. Теперь она понимала, почему Мари так любит противиться решениям старших. — Кларк. — Беллами появился неожиданно и был чем-то встревожен. Кларк думала, что хуже ситуации нет и не будет. С приходом Беллами она поняла, что что-то более ужасное все-таки есть. — Мне надо, чтобы ты сейчас пошла со мной. — Блейк заметил, что Финн, что-то хочет возразить и мигом поправился. — Финн, если ты хочешь идти с нами, пойдем. Ошарашенная появлением Беллами Мари подошла к ним слишком уж быстро, Кларк ее даже не заметила. Но появление ее сестры им всем на руку. — Прикрой меня и Финна, хорошо? — Кларк знала, что Мари ее никогда не предаст. Для этого они очень близки. Но Мари могла рассказать про уход Финна, а это им совсем не к чему. — Договорились. — Мари обняла ее на прощание и прошептала на ухо. — Береги себя. Кларк ничего не могла ей обещать. Жизнь на Земле очень сурова, никогда не знаешь, что поджидает тебя в следующий момент, но про себя поклялась избегать опасностей.***
Октавия сидела на металлическом полу челнока и неверяще смотрела на жнеца, в руках она сжимала автомат. Всего пять минут назад ей пришлось прострелить Линкольну ногу. Она теперь явно видела, что это не Линкольн. Линкольн, которого она знала, был добр и ласков к ней. Он защищал её, поддерживал, учил сражаться и говорить на языке его народа. С ним Октавия чувствовала себя живой. То жалкое подобие на ее любимого, что рвалось из цепей на ее глазах, лишь чья-то жестокая насмешка. Октавия верила, что где-то в глубине души жнеца остался прежний Линкольн — за него она была готова бороться. Бороться с чем угодно, хоть со смертью. В свои семнадцать она успела полностью осиротеть, из-за этого в ней возникло желание всеми силами сражаться со смертью и не дать ей забрать её любимых. — Кларк, он на втором ярусе. — Снизу раздался голос брата. Октавия облегченно вздохнула. Брат вернулся, значит, с ним все в порядке. Можно расслабиться. Октавия расслабилась и на мгновение прикрыла глаза. Это стало ошибкой. Линкольн сильно дернулся в цепях и разорвал их. Беллами появился вовремя. Опоздай он хоть на минуту, его сестра заработала бы сотрясение мозга или местечко в морге. А так на полу лежал временно парализованный землянин. — Все в порядке, О? — Беллами бросился к сестре. Убедившись, что она цела и на ней нет ни царапинки, он начал заново заковывать Линкольна. — Когда же ты станешь самим собой, чувак? Пошутить ему явно не удалось. Вместо смеха его слова причинили Октавии боль. — Мне нужно вытащить пулю и обработать рану, — объявила Кларк и принялась за дело. Октавия наблюдала за всем со стороны, не помогая и не мешая. Сейчас Кларк — их единственный медик, ей виднее. Сколько же раз Кларк спасала их людей? Октавия даже не считала. Не знала, что помощь понадобится Линкольну. Помощь в избавлении от ярма жнеца. Ярма, которое нацепили на него люди с горы. Октавия никогда не думала, что будет так ненавидеть. Ее ненависть каленым металлом растекалась по венам, подчиняла себе. Октавия на миг представила как убьет горцев за свою любовь. Убьет жестоко и беспощадно. — Что это с ним? — Вопрос Беллами оторвал Октавию от сцен будущей кровавой расправы. Раны Линкольна были обработаны, но ему явно нехорошо. Начались судороги. — Началась детоксикация. — Незнакомый термин испугал Октавию. Неужели какая-то болезнь? — Наркотик, которым его накачали в Везер, прекратил свое действие. Его тело требует новой дозы. Кларк хотела успокоить Октавию. Ей это почти удалось, но попытка напоить Линкольна и полностью разлитая вода из фляги подействовали ужасающе. Октавия видела, что с ее любимым, и она была готова помочь ему всем, чем сможет. Принести еще воды или посидеть с ним. Она сможет постоять за его жизнь. И она постояла — не дала Нико, внезапно появившемуся у челнока, его отравить. Ей плевать на Финна, тот заслужил ненависть целителя. Главное, что Линкольн еще жив! Октавия в свои семнадцать лет знает, что хочет, и она это получит. — Его можно спасти, — объявила Кларк. — Я вернусь в лагерь вместе с Финном и пришлю к вам маму. Похоже, я нашла решение проблемы с Лексой. Кларк и Финн исчезли из челнока незаметно. Зато Кларк поселила в душе Октавии надежду. До рассвета осталось четыре часа. Двести сорок минут на то, что бы они смогли уладить все разногласия с другой стороной. Возможно, раньше Октавия уступила бы кому-нибудь свое счастье, но не сейчас. Сейчас она готова бороться с кем угодно, хоть с самой смертью.***
Ночь давно наступила, но меня никак не могли отпустить из кабинета канцлера. Мама уже не могла придумать, что еще мне сделать. Все то время с ухода ребят я играла в дурочку. Маме это быстро надоело, и она запрягла меня работой: таскать ящики, сортировать лекарства, драить коридоры. Она считала, чем тяжелее работа, тем быстрее я сознаюсь, куда свалили ребята. Что же пусть надеется дальше. Я своих не сдаю. — Значит, ты не знаешь где Кларк, Беллами и Финн? — в который раз спросила меня мама. Это уже плюс-минус сотый раз. Внезапно я поняла, что она будет спрашивать меня снова и снова, если не схитрить. Точно! Нужно использовать хитрость. Сделав невинное личико, я покорно опустила глаза: — Ты меня раскусила. Я видела их, они в оружейной. Мама улыбнулась мне. Повернувшись к Бирн, она приказала: — Приведите эту троицу ко мне. Охрана покинула комнату очень быстро. Как только за ними закрылась дверь, мама достала из шкафа коробку и ножницы. — У меня есть для тебя задание. — Она распечатала коробку, и я увидела волокно. — Ты должна сплести веревки. — Это все? — Да. Можешь идти. — Мама протянула мне коробку. Я быстрым шагом достигла двери, когда услышала: — Проба оказалась отрицательной. Я рада этому. Твои татуировки красивые, милая. Не думала я услышать такое от мамы. В любое другое время я могла бы обдумывать ее слова, но не сейчас. Сейчас у меня есть задание, и я его выполню. Я не сбегу как в прошлый раз. Моя комната встретила меня ярко горящей лампочкой. Странно. Я отлично помню, что не зажигала свет. Ответ нашелся сам собой. В моей комнате была гостья — смуглая девчонка с множеством темных косичек. — Привет, Мари. Извини, что без приглашения. Я пришла помочь! Девочка спрыгнула с кровати Кларк и забрала из моих одеревеневших рук коробку. Эта девочка была одной из шести детей. — Ты… — К своему стыду я не смогла вспомнить ее имени. — Джессика. — Она ничуть не обиделась. — Я отнесу материал ребятам. Примерно через час мы сплетем веревки. У меня просто нет слов. Мы знакомы всего несколько часов, а она уже помогает мне. — Почему ты помогаешь мне? — Просто я вижу, что происходит. — Клянусь, про землян я им ничего не говорила. — Я знаю про угрозу со стороны землян, — она усмехнулась, поймав мой ошарашенный взгляд. — Все мы, я имею в виду, Джулса, Мэтта, Ли и себя, натерпелись со стороны одного клана. Ро не в счет, потому что она выжила в Мертвой Зоне. — Что это был за клан? — Я уже догадывалась. Трикру никогда не стал бы издеваться над детьми. — Азгеда. Мы смогли выжить, только потому что оказалась на юге севера — почти у самой границы с другим кланом. Конечно, то, что мы пережили, было ужасно, зато мы многому научились. Плести веревки, делать оружие. — Джессика мне улыбнулась. — Как говорится, что не делается — все к лучшему. Ладно, я отнесу мальчишкам лен, а тебе, наверное, надо идти к воротам, твоя сестра и тот парень, Финн, там. Я видела, что девочка уже почти подошла к двери и не могла ее не поблагодарить. — Джессика, — она обернулась. — Спасибо. Девочка улыбнулась мне: — Всегда пожалуйста. И, Мари, зови меня Джесс. Так будет лучше. — Она выскользнула за дверь, не давая мне времени опомниться. Выбирайся наружу, легко сказать. У двери выхода дежурит охрана. Мне просто не выйти через дверь. Тут меня привлекло окно. Обычное окно. Высота совсем небольшая. Хорошо, что Кейн не срубил дерево, росшее аккурат под окном. Что ж будем выбираться, как тогда в Тондисе. — Мари. Хорошо, что я нашла тебя. — Кларк оказалась рядом, как только я спрыгнула с дерева на землю. — Ты должна уходить из лагеря. Такой поворот я даже не могла предвидеть. Сестра требует уйти. Если бы я только могла, но я уже пообещала Лотте, а обещания нужно держать. — Шарлотта… — Я выведу ее. Беги отсюда. Октавия на челноке. Забирай ее оттуда и уходите, — Кларк нервничала. Она мне и слова сказать не дала. Схватив за руку, сестра потащила меня к еще неизвестному мне лазу и вытолкнула за пределы лагеря.***
Кларк недолго смотрела в след своей сестре. Она знала, что Мари доберется без приключений, а у нее есть небольшое, но предельно важное дельце. Но сначала нужно найти маму. Без нее она не сможет осуществить задуманное. Мать она нашла у самой ограды. — Мама! — Эбигейл обернулась. — У меня есть что предложить Лексе. — О чем ты? — Мама заволновалась, и Кларк ее отлично понимала: она, девчонка-подросток, нашла выход раньше матери. — Что ты хочешь предложить ей? — Избавление от жнецов. Сегодня я видела Линкольна. Я видела, как действует на него наркотик, и что происходит, когда его нет. Мама, если мы сможем лечить жнецов, это даст нам преимущество. Мы сможем объединиться с землянами и вызволим наших ребят из горы Везер. — Чем больше Кларк говорила это, тем увереннее становилась. А ведь действительно, если они помогут землянам, земляне могут забыть резню, и Финн будет спасен. — Это же блеф. Нам никогда не вылечить жнецов. — Джаха подобрался так тихо, что мать и дочь вздрогнули. — Что это? Кларк посмотрела туда, куда указал бывший канцлер и похолодела. К ним приближалась армия. Огни мигали вдалеке. Командующая держала слово. Если ничего не предпринять, на рассвете они умрут. «Активирован план эвакуации!» — сообщение прозвучало непривычно громко. Кларк поняла, что, отправив Мари прочь из лагеря, она спасла малой жизнь. — Срочно в штаб, — приказала канцлер, Эбигейл Гриффин. В эту минуту Джаха и Кларк ей не перечили. Обстановка в кабинете стояла напряженной. Кларк чувствовала, что у нее уже от этих разговоров побежали мурашки. Финн, который тоже находился в этот поздний час в кабинете, старался, как мог, успокоить ее. Юноша понимал, какая им угрожает опасность. Непонятна ему была идея с Городом Света. Непонятно то, почему нельзя просто сказать землянам, что они могут лечить жнецов. И самое главное, Финн не понимал, почему Джаха не может уступить Эбби. — Эбби, если ты не начнешь эвакуацию, мы все умрем, — в третий раз повторил Джаха. — Телониус, это не выход. Кларк была согласна с матерью. У них есть надежда на спасение, они все еще могут предложить Лексе лечение жнецов. Кларк заметила, что мама прислушалась к ней, и задумалась об этом. — Значит, не хочешь эвакуировать людей, — начал распаляться Джаха и резко обернулся к военным, присутствующим на этом внеочередном собрании. — Майор Бирн, сержант Миллер, поместите Эбигейл и Кларк Гриффин и Финна Коллинза в тюрьму, найдите и тоже поместите в тюрьму Марихен Гриффин. Я лишаю эту девчонку всех привилегий. Она нарушила два закона — была незаконнорождённой и покушалась на мою жизнь. Кларк замерла на месте. В глазах матери был шок, но она быстро взяла себя в руки, понимая, что их арестуют, так или иначе. Однако что-то было не так Бирн и Миллер не двинулись с места. Идеальная ситуация для Кларк и ее матери. — Майор Бирн, сержант Миллер, отведите канцлера Джаху в тюрьму. — На этот раз заминки не было, и Джаху уже выводили из кабинета, а мама кинула ему вдогонку: — У меня есть вера, Телониус, в моих дочерей. Я верю, что Кларк нас спасет, и что прямо сейчас Мари занимается реабилитацией Линкольна. Мои дочери повзрослели. Это я смогла понять, проведя с ними день. И ты не посмеешь лишить хотя бы одну из них гражданства. Кларк смотрела на мать и не скрывала своего восхищения. Восхищения от того насколько сильна была Эбигейл Гриффин. Сколько в ней было отваги. Пойти на преступление, чтобы дать жизнь своей второй дочери — это не каждый сможет, а она смогла. — Спасибо, — короткое слово, в которое Кларк вложила столько чувств. Благодарность, любовь, восхищение. — Я пошлю с тобой охрану. — Нет. Я должна идти одна, иначе земляне воспримут это как угрозу. Я справлюсь, мам. Обещаю. Мама прижала ее к себе и поцеловала в лоб. — Надеюсь, ты права. В противном случае, мы все умрем. Я помогу Линкольну, чем смогу. Одной фразы было достаточно, чтобы Кларк почувствовала всю ответственность и поняла, что переговоры должны пройти успешно. Первые лучи солнца осветили ей дорогу в лагерь Лексы. Кларк было страшно, что тут сказать, но она знала слово «надо» и потому шла дальше. Шла, не замечая косых взглядов мужчин и женщин из армии Командующей. Остановилась она только перед большим шатром и то, из-за того, что к ее горлу прижали кинжал. Мужчина, высокий широкоплечий, окинул ее взглядом полным злобы и ненависти, прежде чем убрать оружие. Кларк готовилась войти, но прежде чем ее впустили в шатер, она услышала брошенные слова. — Если ты косо посмотришь на нее, я перережу тебе глотку. Кларк старалась не обращать на такую угрозу внимания и сосредоточиться на переговорах. Войдя в шатер, она сразу увидела ее. Командира. По правде сказать это была просто девчонка, чуть старше ее. Смешок едва не сорвался с ее губ. Грозная командующая девушка двадцати лет? Шутки кончились, когда она взглянула в ее зеленые глаза. Глаза победителя, жестокого и безжалостного. — Так это ты сожгла заживо три сотни моих воинов. Не вопрос. Утверждение. Лекса смотрела на нее оценивающе. — А ты — та, что отправила их убить нас. Дерзкие слова. Кларк всем видом показывала, что Лекса не смогла ее испугать. Похоже, ее слова впечатлили Командующую, но вызвали гнев у девчонки, стоящей рядом с троном. Девчонка была ровесницей Мари. Кларк никогда ее не встречала раньше и не могла сказать, почему та к ней так относится. В глазах девушки она видела одну лишь ненависть. — Ты принесла мне ответ, Кларк из Небесных Людей? Вот ее час. Кларк поняла: больше медлить нельзя. — У меня есть к тебе предложение. — Это не переговоры, — оборвала ее Лекса. Кларк понимала, что все так и будет. Ей придется столкнуться с трудностями, гневом и ненавистью землян, но она должна это пройти, должна добиться того, для чего так рисковала. Темнокожая женщина-воин, стоящая близко к трону командира, недовольно на нее покосилась и обратилась к самой Лексе на незнакомом Кларк языке. — Позвольте мне убить ее и покончить с этим. Кларк не знала, что значат слова женщины-воина и почему Лекса оборвала ее поднятой рукой, но знала точно, что подводить к необходимости союза Лексы с ними надо начинать уже сейчас. Иначе можно потерять драгоценное время. — Я могу помочь одолеть тебе Горных Людей, — уверенно заявила Кларк. Лекса, что еще минуту назад вертела в руках внушительных размеров кинжал, услышав слова Кларк, положила оружие на колени. — Продолжай, — благосклонно разрешила ей Командующая. — Сотни твоих людей оказались в ловушке на горе Везер. Их держат в клетках, а кровь используют для лечения. — Откуда ты знаешь? Кларк почувствовала на себе взгляды всех присутствующих в шатре. Это очень нервировало. Казалось соверши она малейшую ошибку — и ее тут же убьют. — Потому что я видела их. Мои люди там тоже в заложниках. Я была одной из них. — Лжешь. Никто не сбегал из горы. Кларк дернулась. Женщина-воин пронзила ее колючим взглядом, будто пытаясь силой мысли, как минимум, выпотрошить. Только сейчас она поняла, что совершенно одна, и никто ее не сможет защитить. — Я сбежала. С Аньей. Мы вместе искали выход. Говоря все это, Кларк смотрела Лексе в глаза, надеясь хотя бы ее убедить в этой правде. Если ей поверит Лекса, никто из ее подчиненных не сможет броситься с оружием, а вот если не поверит… О последнем Кларк старалась не думать. — Еще одна ложь, — начала женщина-воин ее слова дополнила девушка-землянка, буравившая Кларк взглядом. — Анья погибла под огнем, твои люди убили ее. С таким аргументом не поспоришь, но у Кларк тоже был туз в рукаве. Благодаря, судьбу за то, что догадалась срезать часть косы Аньи, она осторожно потянулась в карман за ней, ощущая, что ходит по тонкому льду и ее сейчас готовы убить. Кларк вытащила косу из кармана и показала Лексе. — Она сказала: ты была ее заместителем, — припомнила Кларк. — Думаю, она хотела бы отдать это тебе. Кларк, настороженно поглядывая на воинов, вооруженных до зубов, сделала шаг к Лексе и передала ей косу. — Мы не знаем чья это вещь, — встряла женщина-воин. —Заткнись, Индра! И снова Кларк ничего не поняла. Она могла стоять и смотреть, как Лекса рассматривает косу в своей руке и ощупывает звенья. — Анья была моей наставницей до того как меня призвали возглавить мой народ. Она погибла достойно? Кларк заметила, что к ее словам все начали прислушиваться внимательнее. Особенно подростки у трона Лексы. До этого она видела только девушку, сейчас заметила и парня — чуть старше девушки. Похоже, Анья для них много значила. — Да, на моей стороне. Она хотела передать тебе послание. — Какое послание? Лекса отложила косу в сторону и снова посмотрела на Кларк. — Единственный способ спасти наших людей — это объединить силы. Кларк все еще помнила то чувство, когда держала на руках обмякшее тело Аньи — разочарование и злость. Злость в первую очередь на Бирн и ее людей. Но сделанного не вернешь. И пусть никакого послания и не было, Лексе об этом знать не следует, как и о том, что Анья, ее, по всей видимости, любимая наставница, погибла от рук небесных людей. Эта правда точно не даст им столь желанного союза. — Я все еще жду предложение, Кларк, — заметила Лекса. Кларк едва не вздохнула от облегчения. Сейчас. Все случится сейчас. Сейчас они точно договорятся. — Гора Везер превращает ваших людей в жнецов, я могу вернуть их. Я могу лечить жнецов. — Невозможно. Никто этого не может! — вновь перебила Кларк женщина у трона. — Хеда, прошу, позвольте мне прикончить ее! — Я вылечила Линкольна, — заявила Кларк, ощущая, что вот-вот все может сорваться. В глубине души она надеялась, что мать и сестра ему уже помогли. Иначе им всем конец. Девушка-землянка разделила гнев воительницы, все время перебивавшей Кларк, и практически кинулась на саму Кларк, словно гарпия. — Из-за этого предателя на Тондис напал убийца. Из твоего народа, небесная дрянь, убийца! Он расстрелял восемнадцать… — Довольно! Лекса вскочила с трона, по ее знаку женщина-воительница увела девицу в сторону. Кларк чувствовала себя не в своей тарелке, все-таки в словах девчонки есть доля правды. Из-за нее те люди погибли. Но эта девчонка неправа в том, что обвиняет весь их народ. Похоже, поняла это и Лекса, потому что она сказала ей что-то на незнакомом языке, и девушка насупилась. — Sha, Heda. Парень, стоящий у трона Лексы и никак не проявляющий себя во время этих жарких «непереговоров», вместе с кинувшейся на Кларк девицей вышли из шатра. Лекса же практически вплотную приблизилась к Кларк. — Ты, правда, можешь лечить жнецов? — Кларк ничего не оставалось, как кивнуть. Она уже чувствовала нутром, что медленно, но верно возникает новая проблема. — Докажи. Покажи мне Линкольна. Кларк была не особо верующей и сейчас, ведя землян к челноку, она не молилась, а надеялась что Линкольн уже на ногах. Надеялась, что ее сестры там нет. Внешне она была очень спокойной и уверенной — плечи расправлены, голова гордо поднята, но внутри… Внутри Кларк всю трясло. Плохое предчувствие не покидало ее. Что если мама не справилась? Что если Линкольн мертв? Она знала, что накручивание — самое плохое средство, чтобы успокоиться, но поделать с собой ничего не могла. К счастью, мучиться ей этим осталось недолго. До челнока остался один поворот. Один поворот решит будут ли они жить или умрут. Но вот она минула и этот поворот. Оставаться дальше спокойной было все сложнее. Кларк пыталась держаться храброй и сильной. Старалась не замечать их ужас от вида обугленных костей павших солдат. — Сюда. — Кларк кивнула на вход в челнок и мысленно попрощалась с жизнью. Интуиция подсказывала ей, что Линкольна они не спасли. Кларк послала интуицию и предчувствие далеко и надолго и вошла в челнок, после начала подниматься на второй ярус, очень надеясь, что Линкольн был в порядке. К своему ужаса она увидела на верхнем этаже лежащего на полу без признаков жизни Линкольна, свою мать и младшую сестру, Октавию и Беллами. Это конец. — Ты солгала мне, — прошипела Лекса. — И ваше время истекло. — Кларк все видела, как в замедленно съемке. Лекса поворачивается к воинам и отдает приказ. — Убить всех. Помещение без окон, выход уже заблокирован. Кларк поняла, что ее миссия с треском провалилась. Она не смогла, и теперь все они умрут. Воины обнажили мечи, и уже было бросились исполнять приказ, как юркая Мари проскочила мимо них. Кларк в оцепенении следила за действиями сестры. Неужели хочет сбежать? Но нет. Мари бросилась не к выходу, а к шокеру лежащему на полу. Меч воина слегка поцарапал кожу ее куртки, но сестру это не волновало. Кларк видела, как она активировала шокер и два раза ударила им Линкольна прямо в сердце. — Что ты делаешь?! — испуганно закричала Октавия. — Ты можешь ему навредить! — Хуже ему уже все равно не будет. Внезапно Линкольн резко вздохнул и попытался сесть. Кларк ощутила, как с ее плеч слетела гора. Линкольн жив! Он жив! Он дышит. Она посмотрела на Мари, сестра кивнула, прижимаясь щекой к материнскому плечу. Октавия сидела подле Линкольна и размазывала слезы по щекам. — Я не обманула тебя, — обратилась Кларк к Лексе. — Линкольн жив, и, как видишь, он обычный человек. Ответом ей был короткий кивок Лексы и звук, с которым оружие возвращается обратно в ножны.***
После утренних событий мама велела перенести Линкольна в лагерь и выделить ему комнату. Мы с Октавией были готовы освободить его от цепей, но он того не хотел. Слишком уж мало времени прошло с тех пор, как Линкольн пытался убить Октавию. Пришлось нам согласиться и оставить его в цепях. — Мама говорит, что скоро он восстановится. — Очень на это надеюсь. — Октавия смотрела на Линкольна с любовью. — Спасибо тебе. Не успела я опомниться, как Октавия заключила меня в объятья, да так, что чуть не сломала мне ребра. Подруга была счастлива и для меня это самое главное. Многие люди благодарили меня и Кларк. Сестру десять минут назад позвали в шатер к Лексе. Меня благодарили, а я не чувствовала никакой радости. Чувство вины меня просто пожирало. Боюсь, долго я так не протяну. — Я принесу ему отвар. Мама настоятельно рекомендовала нам давать ему отвар из ягод можжевельника. —В другой комнате отвар был уже готов, его осталось только разогреть. Я вызвалась принести это лекарство, чтобы хоть как-то себя отвлечь и не думать о том, что говорит Лекса Кларк. Мне страшно от мысли, что она потребует смерть Финна. Две минуты — время, за которое нагревался отвар, прошли. Пора было его отдать Линкольну. — Спасибо, Мари. Землянин начал пить его маленькими глотками. Я хотела подождать, пока он допьет и забрать кружку, но Октавия утянула меня в угол комнаты, не дав это сделать. — Что случилось? Я же вижу, что что-то не в порядке. Давай, рассказывай. Эх, была-не была. — Я отвратительный человек. В плену я сдала Лексе Финна, я рассказала, что он убил невинных людей в Тондисе. Я видела, насколько она была удивлена. И не странно. — Мари, — осторожно начала Октавия. — Все дело в Шарлотте, да? — Да, в ней. Ее серьезно ранили. Поэтому я рассказала правду. — Октавия неожиданно крепко обняла меня, успокаивая и подбадривая. — Не кори себя. Ты спасла жизнь невинному ребенку. Все это время я боялась, что мои действия раскроются. Я боялась реакции окружающих. Я чувствовала вину. Но сейчас, признавшись Октавии, я почувствовала некий покой. Она не отвернулась от меня. Октавия оказалась даже лучше, чем я могла подумать.***
Кларк удивилась, что ее так быстро пригласят на разговор с Лексой. Нет, она, конечно, догадывалась, что спасение Линкольна изменило отношение к ним. Кларк думала, что окончательный вердикт Командующая вынесет завтра. Она надеялась на это. Чем дольше у нее не будет разговора с Лексой, тем дольше она не узнает о судьбе Финна. Но, похоже, кто-то свыше решил, что пора расставить все точки над i. — Выздоровление Линкольна было… впечатляющим, — Лекса тщательно подобрала нужное слово. — Никому еще не удавалось выжить после такого. — Это не так сложно, правда, — заверила ее Кларк. — Просто необходимо поддерживать их живыми, пока наркотики не перестанут действовать. Мы можем помочь и остальным. — Вы получите перемирие. Кларк почувствовала облегчение. Вот оно! То ради чего она сегодня буквально рисковала жизнью. Вторые в ее жизни переговоры прошли успешно. Больше никакой войны с землянами, никаких жертв от их рук! — Спасибо. — Взамен я попрошу лишь об одном… Кларк не была дурой и понимала, что для любого перемирия нужен залог, условия. Лекса имела право требовать от них многого, но она просит только одну вещь. — Говори. — Доставь мне парня по имени Финн. — Миг и улыбка гаснет на ее губах. Липкий страх заползает в сердце. — Наше перемирие начнется с его смерти. Все мечты Кларк разбились вдребезги. Она не знала, как устояла на ногах. Просто не понимала. Не понимала, как Лекса узнала его имя. Да, переговоры прошли успешно. Но мир начнется с казни. Им придется заплатить эту цену. Кларк уже не знала, стоит ли мир жизни одного из Сотни. Отчаяние медленно начало накрывать ее.