Перекрёсток времени

      Если бы Кларк кто-нибудь спросил: каким образом ей удалось за столь короткое время добраться до подземного входа базы врага, она бы ни в жизни не ответила. Просто это слишком сложно объяснить. Да и кто поверит, что одна единственная мысль о том, что ее малая все еще может находиться в самом опасном месте на свете, заставила ее саму забыть про усталость и изо всех сил бежать к тоннелям.       К черту Лексу! К черту пропавшую кампанию! Можно справиться и без них — вытащить своих, соблюсти свой же план… Но только сначала нужно убедиться, что она цела, что эта пропитанная кровью кампания не забрала еще одного дорогого человека.       Слишком знакомые тропы из рельс и шпал, воображение само дорисовывает вагонетки с телами. Сотнями тел.       Сейчас их нет.       Неяркий свет в конце тоннеля манит к себе, как свет фонаря притягивает к себе наивного мотылька, но Кларк все равно. Она просто ускоряется и чуть не падает, споткнувшись о распластанное тело.       Жнец. Нет никаких сомнений.       Его грудь мерно вздымалась — кто-то вколол транквилизатор.       Кларк оглянулась по сторонам. Еще три усыпленных жнеца.       Слева раздался скрежет, и спустя мгновение напротив нее стояла бледная, уставшая за день, но не растерявшая решительности Октавия, а рядом с младшей Блейк, к бесконечному облегчению Кларк, обнажила меч Мари. — Кларк! — воскликнула Мари.       Меч немедленно вернулся в ножны, а его хозяйка в два прыжка достигла старшей сестры и крепко ее обняла, словно они не виделись целую вечность.       Кларк вернула объятие, поцеловала Мари в темную макушку и отстранилась. — Прямо семейная идиллия, — хмуро прокомментировала Октавия. — Хотелось бы напомнить, что у нас вроде как идет война, и полагаться мы можем теперь только на себя. Потому что Лекса внезапно отозвала войска. Кстати, почему? — Точно! Можешь рассказать? Ты вроде с ней близко общалась, на Советы всякие ходила… Почему же она решила одним сигналом горна все похерить? В смысле у нас же был план, задача, общие цели…       Кларк успокаивающе сжала плечо сестры, призывая ее помолчать. — Лекса решила заключить сделку с горцами, в которую мы просто не вошли. Если хотим вызволить наших, придется делать все самим. — Значит, сделаем! — решительно заявила Октавия. — Войдем в здание, когда откроют дверь. Жнецов уже можно не бояться.       Кларк невольно посмотрела на лежащих в опасной близости бессознательных жнецов и задалась вопросом, сколько еще их, способных нападать, находится в горе. Октавия тем временем удобно уселась на землю в паре ярдов от двери, не выказывая ни намека на страх или тревогу. — Мы победим, Мари, — очень тихо шепнула Кларк сестре.       Мари тут же вздернула подбородок и расправила плечи. — Я в этом даже не сомневаюсь. Иного и быть не может.       И она поспешила устроиться рядом с подругой, с показным бесстрашием вытянув ноги. Кларк приблизилась к ним, но на землю сесть не рискнула. В тоннеле со входом в гору много чего может произойти. Одни жнецы и дикие звери чего стоят.       Громкий писк сирены вместе с ослепительным светом внезапно вспыхнувшей лампочки подорвал Мари и Октавию с насиженных мест. Обе подруги молниеносно выхватили кто меч, кто кинжал с длинным изогнутым лезвием, испуганно заозирались по сторонам. Кларк только вздрогнула и то скорее от неожиданности, чем от реального страха. В свете последних пережитых событий одной лампочкой ее не напугать.       Глухой удар чего-то тяжелого и мягкого о дно вагонетки. — Что за черт? — пробормотала Октавия.       Новоиспеченные парабатай поднялись с земли и вместе с Кларк направились в сторону ближайшей вагонетки, что располагалась очень близко к закрытой бронированной двери. Металл заметно проржавел, но вагонетка еще использовалась. Интересно, почему?       Кларк пригляделась к бурым пятнам на стенках и содрогнулась. То, что она сначала приняла за ржавчину, ржавчиной вовсе не было. Металл покрывали засохшие пятна крови.       Заглянули внутрь вагонетки. Бледная как смерть Октавия мгновением спустя отшатнулась и чудом удержалась на внезапно ослабевших ногах.       Увиденное повергло в шок. На днище вагонетки прикрытое только двумя полосками грязной ткани лежала Фокс. Мертвая. На лице девушки навечно застыло выражение безумного ужаса и боли. На теле не было живого места, лишь кровь и раны. Кларк, чуть дыша от распирающего грудь гнева, склонилась над вагонеткой и вблизи рассмотрела одну из ран. Глубокое круглое отверстие с наружной стороны бедра. Видимо, кто-то долго и методично высверливал его дрелью в поисках драгоценного костного мозга. — У доброго доктора Менгеле появились последователи, — мрачно заметила Мари. — Плохи наши дела. — Это еще мягко сказано, — вздохнула Кларк.       Кларк никогда раньше и помыслить не могла, что согласится со сравнением с чудовищем из Освенцима. Куда мир только катится? — Но мы же не отступим? — осторожно поинтересовалась Мари.       Кларк изумленно посмотрела на сестру. Неужели она действительно думает, что после того, как эти выродки убили Фокс, они отступят? Да ни за что на свете! — Наш план остается прежним. — Придем, накостыляем, заберем наших, уйдем? Хорош план! — за спиной хмыкнула Октавия.       Кажется, она уже отошла от увиденного и теперь вовсю ухмыляется. — План прежний. Все как ты сказала, только мирных не трогаем, — ответила Кларк, не оборачиваясь.       Не понятно отчего ей последнее время хотелось как можно меньше времени проводить с сестрой Беллами. Кларк и сама не могла дать внятного объяснения этому. Они с Октавией открыто не ссорились, не проявляли друг к другу никакой агрессии. Но чувство нервозности с примесью вины не отпускало ее, пока рядом находилась Октавия. И это было странно, очень странно. Раньше такого с ней никогда не было, по крайней мере, до того момента как она решила воскресить Финна. Неудачно воскресить… — А что неплохо! — оценила Мари. — Мы же не убийцы-кровопийцы какие-то, а вполне приличные люди: забираем свое, мстим виновным и сваливаем в закат. Мне нравится!       На том и порешили. Осталось только ждать, когда двери кто-нибудь изнутри соизволит открыть.       Октавия снова села на землю и с особым усердием принялась за точку лезвия, Мари с интересом рассматривала свой ставший родным кинжал, а Кларк… Кларк мысленно восхитилась выдержкой сестры. Подумать только: столько времени провести в пути, столкнуться с опасностями этих замысловатых тоннелей, получить ранение, узнать о предательстве союзников, увидеть собственными глазами истерзанный труп еще одного члена Сотни и после всего этого не пасть духом! Не кинуться в бессильном исступлении на бронированные двери с мечом наперевес. Не кричать в небо ругательства, посыпая голову пеплом. «А девочка-то растет, — осознала внезапно Кларк. — Вспомнить какой была, а какой стала. Чудеса да и только!»       Негромкий писк и автоматически открывшиеся двери вырвали Кларк из мыслей. На рефлексе она схватила пистолет и сняла его с предохранителя, готовая стрелять на поражение в солдат горы, причастных к страшным преступлениям. Однако в тоннель вышли вовсе не солдаты Везер.       Беллами справился со своей задачей настолько, что не получил ни единой царапины, твердо держался на ногах. Октавия, взвизгнув от радости, бросилась брату на шею. Тот ловко поймал ее и закружил.       Возмужавшие Монти и Джаспер с улыбкой глядели на воссоединение брата и сестры. Мари посмотрела на Кларк, и последняя ей едва заметно кивнула. «Да, сестренка, теперь у нас все получится», — мысленно ответила она на немой вопрос.       Теперь все получится. Теперь они не одни.

***

      И снова мне пришлось расстаться с сестрой. Ответвление плана не позволяло попасть с ней в одну команду — я должна была сопровождать Майю, жительницу Везер, активную участницу местного сопротивления и, по совместительству, девушку Джаспера, на пятый уровень горы. — У Майи заканчивается кислород в баллонах, — взволнованно сообщил Джаспер, когда мы все, наконец, вдоволь наобнимались и поделились последними новостями. — Нам нужно вернуться в этот дьявольский комплекс… Только теперь мы оба —  самые разыскиваемые здесь люди да еще без оружия!       Что уж тут было думать, я согласилась. И не я одна. Октавия в последний раз обняла брата, чмокнула его в щеку и изъявила желание тоже прогуляться до пятого уровня.       Джаспер и Майя возглавляли наш небольшой отряд, мне с Октавией осталось одно — довериться им.       Спуститься на пять ступенек. Повернуть налево. Войти в полумрачный коридор. Спуститься еще на десять. Повернуть направо. Быстрым шагом пройти два темных извилистых коридора. Вздрагивать весь путь от звука собственных шагов. — Еще один полупролет и мы будем у лифта. Осторожно, ступени очень узкие, — предупредила Майя.       Ее голос отскакивал от стен и потолка и разносился по всему коридору, хотя она говорила негромко.       В связи чувствовалась сильные тревога и напряжение. Я крепко сжала руку Октавии, как бы говоря: «Ты не одна идешь в этой темноте. Я рядом». Ее тревога чуть отступила.       Ступеньки действительно оказались очень узкими. Кажется, я спускалась целую вечность, боясь оступиться и полететь прямиком во тьму, царившую на протяжении всего нашего пути. Здесь не горело даже аварийное освещение. — Везер перевели на режим всеобщей экономии. Власти эвакуировали все население горы на пятый уровень, остальные этажи разгерметизировали, — ответил Джаспер на мой немой вопрос. — И как им объяснили аварийный режим и эвакуацию? — Заботой о природе. Мы почти пришли, скоро вы увидите лифт. — Какая прелесть! — фыркнула Октавия, не слыша слов Майи про лифт. — Они заботятся о природе! Наверное, пользуясь принципом меньше народа — больше кислорода.       Октавия еще раз фыркнула и чуть не упала. Я еле успела схватить ее под локоть. — Осторожней! — запоздало воскликнула Майя. — Тут спуск на три ступеньки.       Площадка рядом с лифтом ничем не отличалась от темных или полумрачных коридоров. Светильники, если и существовали, были отключены. Сам лифт внешне был очень древним. Я узнала, что Майя успела его вызвать, лишь когда двери с протяжным скрипом распахнулись, и мы вошли внутрь. — Если тут такие лифты, стоит ли удивляться, что Кларк свалила, — пробормотала я и тут же получила тычок в бок от Октавии. Подруга смотрела на внутреннее помещение подъемника, словно это было восьмым чудом света. — Не волнуйся, Мари, к нашему счастью, на всех уровнях, кроме промежуточного, то есть того, откуда мы только что уехали, установлены высокотехнологичные лифты они…       Майя согнулась пополам от кашля. Джаспер обхватил ее руками, помогая устоять на месте. Она еле разогнулась, хрипло задышала. Я уставилась на ее герметичный противорадиационный костюм и нашла ответ на свой невысказанный вопрос. Стрелка на кружочке таймера решительно стремилась к нулю. Мы же тем временем в древнем лифте спустились лишь до второго уровня, а попасть нужно было на пятый. — Кислород практически на нуле, — обеспокоенно заметила Октавия. — Тебе стоило только сказать, и мы бы бежали по этим коридорам к этому медленному лифту.       Лифт, словно в подтверждение ее слов, с черепашьей скоростью сполз до цифры три.       Третий уровень. Только третий уровень.       Стрелка на груди Майи подошла еще ближе к нулю. — Я вела вас, — хрипло проговорила Майя, — безопасной дорогой. Кейдж… он же все знает. Он выставил солдат, много солдат на другой дороге. Около скоростного лифта. — Она закашлялась и оперлась на Джаспера, чтобы не упасть. Кажется, у нее начала кружиться голова. — Идти там было самоубийством. Не вините себя в этом. — Дрожащей рукой в резиновой перчатке она указала на себя. — Это был мой выбор. Только мой.       Майя была откровенно плоха. Еле держалась на ногах, часто дышала. Ее лицо было слишком бледным. Я перевела взгляд на табло. Четвертый уровень. Черт вас подери! Пока этот лифт доедет до опасного пятого уровня, у человека случится кислородное голодание! — Майя! — вскрикнул Джаспер.       Я обернулась и успела заметить, как ноги девушки подогнулись, и, если бы Джаспер ее не поймал, она свалилась бы на холодный пол этого кошмарно медленного лифта. — Милая моя! Что же это? Как так? — запричитал Джаспер, потряхивая едва дышащую Майю.       Уровень кислорода в баллонах почти дошел до отметки ноль. — Если эта черепаха в ближайшие десять секунд не приедет на пятый уровень, она же просто задохнется, — прошептала Октавия.       Лифт скрипнул так, что я еле удержалась от того, чтобы прижать к ушам ладони. Октавия вздрогнула. Бледный как полотно Джаспер, казалось, даже не услышал этого противного звука. Он сидел на холодном полу и на коленях держал полуживую Майю. — Пожалуйста, держись мы вот-вот приедем, — молил он, едва не плача. — Скоро будет пятый уровень. Совсем скоро.       Лифт тряхнуло. Внутри кабины загорелась зеленым цифра пять, и через секунду начали медленно с протяжным скрипом расползаться в стороны металлические двери.       Мы прибыли на желанный пятый уровень.       Джаспер подхватил Майю на руки и стремглав выскочил из кабины, на ходу сдергивая с девушки маску. Когда кабину покинули мы с Октавией, Джаспер сидел рядом с Майей в каком-то закутке, заваленном всяким хламом. Майя судорожно глотала драгоценный воздух, а по щекам Джаспера потоком текли слезы облегчения.       Я сама была готова позорно разреветься: еще никогда люди, что понравились мне с первой встречи, первого взгляда, не умирали у меня на глазах. Слава Богу все обошлось и сейчас с Майей все в порядке. Она не задохнулась, не умерла. Она жива и дышит. С ней все хорошо. — Ребята, а мы ведь везунчики. Проникнули на опасный этаж и нашли просто прекрасное укрытие, — подала голос Октавия.       Майя огляделась и вдруг широко улыбнулась Октавии. — А ведь ты права! Да, кажется, все идет четко по плану. Я нашла хороший лифт.       Я, снова не сдержавшись, рассмеялась. Никогда бы не подумала, что соглашусь со словосочетанием «хороший лифт» в отношении той развалюхи. — Смейся-смейся, Мари, — вздохнула Майя, — ультрасовременный лифт принес бы нам больше вреда, чем пользы. Ну, ладно, теперь о главном. — Майя встала с пола. — Из камеры Жатвы Кейджу и остальным удалось захватить практически всех ваших. — Практически? — с надеждой в голосе переспросила О. — Да, — кивнула Майя. — Их около восьми человек плюс-минус. Я примерно догадываюсь, где их можно найти, и хотела помочь, но есть одно существенное «но».       Майя показала на свой костюм. — Баллоны от костюма отстегиваются? — для чего-то уточнила О. — Да. Это удобнее, чем постоянные смены костюма. — Где говоришь местный склад спецкостюмов? — все также деловито поинтересовалась Октавия.       Я посмотрела на нее круглыми от удивления глазами. Неужели она задумала провернуть это? — Ты же не собираешься? — изумленно спросила Майя. — Собираюсь и сделаю, — рубанула О. — Так где склад? — В восточном крыле этого уровня. Но это очень опасно. Он охраняется. Вас могут схватить… — Как говорит мой брат: «Кто не рискует — тот не пьет шампанское». Не знаю, что такое «шампанское», но хочу рискнуть. Как ты рискнула ради нас.       Октавия размяла затекшую шею, проверила меч в ножнах, застегнула молнию на куртке. Джаспер и Майя все также удивленно за ней наблюдали.       Нужно что-то сказать, пока она не ушла. Нельзя отпускать ее без пожелания удачного похода в опасное место.       Я открыла рот, чтобы дать ей совет на прощание, но оттуда вылетели совсем другие слова, смысл которых дошел до меня лишь минуту спустя: — Я иду с тобой.

***

— Думаешь, поговорить с Данте — хороший план? — поинтересовалась Кларк.       Беллами неопределенно повел плечами. — Один раз он мне уже помог, может, и в этот раз что-нибудь фортанет. — Должно фортануть, — закивал головой Монти. — Знаешь, Кларк, когда он узнал, что его люди начали творить, Данте немедленно велел нам собирать вещи. Мы должны были покинуть гору. — Но так и не смогли, — заметила Кларк. — Потому что власть узурпировал Кейдж!       Даже если бы Кейдж не узурпировал власть в горе Везер, Кларк бы это не добавило желания идти в карантин к престарелому бывшему президенту Данте. Да, он высказал свое мнение помешанным садистам, вытягивающим из подростков костный мозг, но это не отменяет того факта, что именно с легкой руки Данте сорок восемь человек были похищены. Не отменяет и того, что, вполне возможно, по его приказу был сбит корабль Ковчега.       Меньше всего на свете Кларк желала сейчас встречаться с Данте Уоллесом. Вспоминать его лживые речи об опасностях для них, небесных людей, вне горы. Вспоминать свое недолгое проживание в горе Везер. — Кларк! Кларк!       Кто-то потряс ее за плечо. Кларк вынырнула из мыслей и рассеяно посмотрела сначала на Беллами, затем на Монти, а потом с удивлением обнаружила, что они уже подошли к кабине лифта. — Что-то случилось?       Монти вздохнул. — Беллами только что проводил инструктаж по технике безопасности. — Что ж, похоже, придется повторить. — Беллами вдавил кнопку вызова лифта. — Во-первых, сейчас спускаемся на третий уровень….       Когда спустя три минуты они вышли на третьем уровне, Кларк четко знала план, намеченный Беллами. Все разложено по полочкам, белое отделено от чёрного, все понятно донесено. Совсем как в прошлый раз. Только раций для связи с группками настроившихся сражаться ребят не хватает. — Так безлюдно, — прошептал Монти, пока они осторожно ступали по белым плитам коридора. — Такое чувство, что база заброшена. — К несчастью, это не так. Заброшен только карантин и то ровно до того момента, как сюда пожалуют люди в экипировке с автоматами наперевес, — невесело заметил Беллами. — Следующая дверь наша.       Беллами уверенно повернул ручку и приоткрыл одну из дверей. Он первым вошел в палату карантина, за ним последовали Кларк и Монти.       Престарелый Данте Уоллес сидел в дорогом, обитом бархатом деревянном кресле. Увидев, нежданных гостей, он встал и выпрямился. — Здравствуй, Кларк, — проскрежетал он. — Не думал снова свидеться с тобой, дорогая. Как твоя семья? — Спасибо, все хорошо, — ледяным тоном ответила она. — Сестра жива, мама тоже. — Замечательные новости, — улыбнулся президент, обнажая ряд желтых зубов. Кларк от их вида передернуло. — Ей повезло. — Да, повезло, — холодно согласилась Кларк. — Ведь она не попала в руки к вашим отморозкам, что тянут из людей жизнь!       Она почувствовала резкий тычок, и в следующую секунду была под локоть подхвачена Монти. — Сэр, не принимайте ее слова близко к сердцу, — извиняющимся тоном начал Беллами. — Кларк любит свою семью и поэтому иногда… срывается. Но прямо сейчас нам очень нужна ваша помощь. Не откажите нам в ней.       Бывший президент молчал, а Кларк пыталась подавить клокотавшую в ней ярость. Не дать прорваться той наружу. Она впилась ногтями в ладони. Как этот сморчок вообще смеет спрашивать о ее семье! — Все хорошо, — зачастил Монти, — я отключил все камеры от питания. Мы можем спокойно говорить.       Кларк уловила в глазах Данте блеснувшую искорку злости. — Никто и так не смотрит. Благодаря вам все они на пятом уровне! — Все, кроме вас, — вырвалось у Кларк. — Поделитесь почему?       Монти неодобрительно качнул головой. Несколько лет назад Кларк и сама бы не решилась с кем-то из взрослых говорить так фривольно, но только не сейчас. — Нет.       Данте обвел их троих яростным взглядом, пытаясь испепелить на месте. И Кларк стало понятно одно — помощи от этого человека им ждать не придется. Данте Уоллес, что приветствовал ее сразу же после выписки из карантина, и Данте Уоллес, стоящий перед Кларк сейчас, были двумя разными людьми. Ну, или одним человеком, что просто скинул маску. — Он не собирается нам помогать, — еще раз взглянув на Уоллеса, объявила Кларк Беллами и Монти. — Вы отключили энергию, рискнув жизнью всех людей в этой горе. Моих людей! Даже тех, кто помогал вам!       Он с таким упреком уставился на Кларк, что вся выдержка той дала сбой. Она приблизилась вперед и так же яростно выплюнула в лицо этому лживому человеку: — Мы знали, что им ничего не грозит на пятом уровне! Мы убедились, что не разрушили турбины, чтобы вы все починили! И мы уж тем более не собирались ставить эксперименты на невинных! Мы будем получше вас! — Не обманывай себя, девочка! Когда бы ваша объединенная армия проникла в гору, вы бы здесь камня на камне не оставили. Вы ничем не отличаетесь от нас! Мы делаем это лишь ради выживания. Мои люди имеют право выйти на поверхность.       Кларк еле поборола в себе желание, подобно кошке, вцепиться в чертового предателя. Хотя соблазн остался. Монти от греха подальше снова схватил ее под локоть и увел в сторону. — Монти, нам нужно просмотреть, что происходит на пятом уровне, — сказал Беллами. — Сможешь провести нас в Центр Командования?       Монти молча кивнул, и Беллами схватил за руку старика: — Вы идете с нами, — объявил он Уоллесу, — и поможете нам: хотите вы этого или нет.       Беллами выволок его из палаты, а Монти придержал дверь, чтобы Кларк, ничего не видящая от слепящей ее ярости, смогла спокойно выйти в коридор.       Кажется, на легкое осуществление плана они рассчитывали зря.

***

      На стенах с лепниной повешены картины в золоченых рамах, а мраморный пол устлан пушистым красным ковром — все это слабо сочеталось с бесконечным подземельем, вагонеткой для перевоза трупов, бесконечными опытами над живыми людьми, жнецами. Пятый уровень был яркой обманной обложкой журнала с начинкой из дворовых ужастиков. — Ужасно! — поморщилась Октавия. — Так обелять себя, развешивать все эти картины великих творцов и при этом творить настолько ужасные вещи.       Она отошла от «Мона Лизы», обрамленной массивной позолоченной рамой, и ступила дальше по ковровой дорожке коридора. Октавия шла, не разглядывая ряды картин, висящие по обе стороны коридора, не замечая их великолепия в свете множества ярких и броских светильников. — Вот полюбуйся. — О остановилась у Т-образной развилки этого художественного коридора. На одной из тупиковых стен, ровно посерёдке, возвышалась непримечательная золотистая табличка. Напечатанное выпуклыми буквами непонятное изречение, которое я не то что понять — прочитать даже не могла, занимало всю поверхность таблички. — Что это за язык? — повернулась я к Октавии. — Это точно не тригедасленг… — Это греческий. Высказывание Геродота. Здесь написано: «Никто не может быть таким безумным, чтобы хотеть войны, вместо мира, ибо, когда мир, то дети хоронят отцов, а когда война, то отцы хоронят детей». Верх лицемерия вешать здесь такое изречения и продолжать всеми правдами и неправдами вести жестокую и неоправданную войну с землянами.       Я не нашла, что можно ответить. Сама совсем недавно была такого же мнения о Везер и все еще придерживаюсь его. И если мне чего и хотелось сказать, так это спросить, откуда Октавия знает греческий, что слету переводить слова историков древности. — Нам не стоит здесь долго стоять. Мы почти пришли и думаю, ты сама знаешь, что это значит… Гора — не Диснейленд, где за каждым поворотом находится сказка и веселье.       Октавия нахмурилась, посмотрела на золотую табличку еще несколько томительных секунд и потянулась за мечом. — Не будем терять времени. «Идите прямо по коридору, пока не увидите Т-образное разветвление, когда дойдете до него, войдите в крайний левый коридор. Он закончится еще одним разветвлением, вам нужно будет дальше идти по крайнему правому коридору. Когда вы выйдите из этого коридора, сразу же увидите двери хранилища», — в голове зазвучал голос Майи.       Значит, крайний левый коридор…       Рукоять меча легко легла в ладонь, меч бесшумно выскользнул из ножен. Лучше уж так с мечом наперевес войти в коридор, чем не успеть в нужный момент выхватить оружия.       Этот первый коридор разительно отличался от того, по которому мы шли до этого. Он был темным, мрачным, каждый наш шаг отдавался глухим ударом о мрамор пола. Видимо, проект этого коридора не предусматривал покрытия пола звукопоглощающим ковром. Мы шли молча, не выпуская из рук оружия. В таких коридорах только и жди, как из-за ближайшего темного поворота направо выскочит маньяк с бензопилой под ручку с горцем-автоматчиком.       Я шла на пару шагов впереди Октавии и насколько это возможно зорко просматривала окружавший нас полумрак. В нашей связи ощущалось нешуточное напряжение. Стоило бы выйти на свет, как-то мимоходом пришло мне в голову. А в следующую секунду я обо что-то запнулась и, падая на спину, что-то рассекла мечом. И забарахталась на грязном полу темного коридора, подобно перевернутому брюшком вверх жуку. — Мари! — Октавия испуганно вскрикнула и бухнулась на колени рядом со мной.       Я к тому времени немного успокоилась и перестала перекатываться с боку на бок, словно меня атаковала группа африканских муравьев. — Все нормально. Я в порядке, не волнуйся. — Что здесь за чертовщина? — Октавия помогла мне подняться на ноги. — Не знаю, я обо что-то запнулась, а дальше: «Привет, пол!». Ну, или: «Привет, моя неуклюжесть!»       Октавия практически неразличимо в полутьме покачала головой, а после достала что-то из кармана. Это что-то тихо чиркнуло и зашипело. Маленькая горящая спичка худо-бедно осветила пространство, где некоторое время назад я лежала. — Ну, ничего себе! — вырвалось у Октавии.       У меня же от удивления открылся рот, настолько все отличалось от высокохудожественного предыдущего коридора с толстыми красными коврами, золотыми рамами и серебряными светильниками. Старые деревянные столы, дырявые полки, разломанные стулья, осколки старых разбитых вазонов с залежью высохших цветов, полусгнившие дверцы платяных шкафов, рассыпающиеся в пыль листья пожелтевшей от старости бумаги — вот неполный список того, что я смогла рассмотреть те несколько секунд, пока горела спичка. — Ну, и помойка, — скривилась О. — Им, кажется, некуда девать хлам. Хотя гора кишмя кишит люками в полу.       Она отбросила мыском сапога пару крупных осколков. Догорающая спичка осветила крышку люка в полу. — Пошли отсюда. Мы должны принести Майе новый баллон, а не рассматривать догнивающие столы и стулья. — Я выдернула свой вспоровший обивку поломанного кресла меч и стряхнула с него остатки трухи. — Кажется, я видела выход из этого коридора.       Выхода из этого коридора-свалки мы достигли на удивление быстро, вот только не сразу поняли, что помещение перед нами — не расширение того коридора, а вход в один из трех следующих. — Напомни-ка, Мари, куда нам дальше, — попросила Октавия, напряженно рассматривая три новых коридора, похожих друг на друга, как братья-близнецы. — В крайний правый. — Тот, под которым какой-то умник заросли дельфиниума развел? — напряженно поинтересовалась О.       Я посмотрела на нужный нам коридор. В самом деле несколько вазонов с высокими соцветиями стояли у арки входа, а с двух сторон от арки висели картины, изображавшие эти милые ядовитые цветочки. — Да, именно в тот. Думаешь, кто-то знал, что мы решим нанести визит в эту часть уровня? — Черт их знает! — Пожала плечами Октавия.       Этот коридор был намного светлее предыдущего, по крайней мере, не приходилось постоянно напряженно вглядываться во тьму пространства, чтобы случайно не переломать себе ноги о невыброшенное, подгнившее кресло вековой давности. Металл пола едва заметно светился, создавая ощущение чего-то таинственного и необычного, на стенах этого коридора были развешены небольшие фотографии.       У одной из них, самой большой в деревянной раме под стеклом, остановилась Октавия. — Пожалуйста, скажи мне, что это вовсе не то, о чем я думаю.       Я посмотрела на картину и безмятежный настрой от вида полов с фиолетовой подсветкой ушел. Высокий куст, рассеченные зеленые листья — на первый взгляд безобидное растение. Только на первый… — Только если ты не думаешь о клещевине, — слегка заторможено ответила я.       В памяти всплыли отдельные, обрывочные сведения: «семена содержат два чрезвычайно-сильных яда — рицин и рицинин», «ядовиты все части растения», «смерть наступает в течение недели».       С нехорошим предчувствием я посмотрела на соседнюю с клещевиной фотографию, да так и вздрогнула — олеандр. Кустарник с розовыми и белыми цветами, способный усыпить навсегда.       Аконит, белладонна, белена, вех, болиголов, чемерица лобеля, бузина, паслен… — Нужно выбираться отсюда как можно скорее, — шепнула я Октавии, сил громко говорить не осталось. — Эти растения и сами по себе очень опасны, а они вполне могли усилить их далеко не безобидные свойства. — Бежим в хранилище, хватаем баллон и к Майе.       Я кивнула, и Октавия, не обращая ни на что внимания, припустила по коридору. Выход из коридора открылся через двадцать метров, но Октавии все равно удалось меня обогнать — когда я едва миновала серию фотографий, показывающих нерадостную участь объевшихся вороньего глаза детей, Октавия уже выходила из коридора. — Мари, давай скорее, пок-к-к-а…       Ее голос как-то резко оборвался, а ключицу в том самом месте, где сияла метка, дернуло. Я ускорилась, в тревоге за подругу растеряла бдительность и тут же поплатилась. Споткнулась о маленькие ступеньки и растянулась на лесенке, не успела подняться, как в поясницу ткнулось что-то холодное.       А в следующий миг все тело прошила острая боль, из груди выбило весь воздух, и я не смогла даже закричать. Боль быстро растворилась и ушла без следа, хотя если бы не ушла, я бы ее уже и не заметила бы.       Я не чувствовала ног.       Волна ужаса окатила с головы до кончиков пальцев на ногах, которых я не чувствовала, не могла ни пошевелить, ни согнуть. Я обмерла и даже не пыталась сопротивляться, когда меня грубо схватили под мышки, швырнули на стул, выкрутили руки и крепко связали веревкой над головой.       Только сейчас оказавшись на этом чертовом стуле со связанными руками и парализованными ногами, до меня начала доходить серьезность и дерзость нашего с Октавией плана, за который с большой вероятностью мы скоро поплатимся своими жизнями. Страх, едва отступивший, снова начал накрывать. Руки мелко дрожали, перед глазами мельтешили темные тени. И единственное, что я слышала — свое прерывистое дыхание да гулкое биение сердца. Больше ничего. Словно страх и ужас создали вокруг меня плотный вакуум, не пропускающий посторонних звуков.       А ведь Октавии тоже может быть страшно…       Я прикрыла глаза, пытаясь абстрагироваться от настолько неудобной проделки своего мозга, однако вместо этого наткнулась на натянутую, словно струна, нить связи. Не совсем понимая, что делаю, попыталась дотронуться до нее и тут же ощутила, как меня опаляют горячие волны нестихаемой ярости.       Они умерили тремор в руках, успокоили сердце и дыхание, прояснили зрение. На глазах рушился вакуум. Вот только эти эмоции принадлежали вовсе не мне, а Октавии. Я же смогла их коснуться, перенять, лишь максимально притянув к себе нить связи, пытаясь слиться ней и получить успокоение. — Вы ответите за ваши преступления, — холодный безэмоциональный голос стал первым, что я услышала, выбравшись из вакуума. — Мы возьмем кровавую цену.       Я повернула голову на голос. Высоченный худющий детина с заостренными чертами лица стоял прямо передо мной. Краем глаза я заметила еще двух горцев пониже, но таких же безликих. — И что же вы сделаете? Убьете нас? — насмешливо бросила Октавия, распрямившись в своих путах. Она сидела впритык ко мне, только отчего-то, пока своеобразный вакуум не рассеялся, я этого не замечала. — Сомневаюсь, что вам это удастся, умники. Мы нужны живыми вашему выблюдку-правителю!       Детина, коротко размахнувшись, влепил ей мощную затрещину. По подбородку Октавии потекла кровь. Высоченный ублюдок разбил ей губу! — Как вы можете! Она же связана! — отчаянный крик сорвался с губ.       Парочка горцев пониже дружно расхохотались. Великан посмотрел на меня водянистыми русалочьими глазами. — Никто не смеет бранить президента Кейджа! Он — наше будущее! — У горных людей нет будущего! — презрительно выкрикнула Октавия. — Вы все сдохните, как подзаборные шавки!       Детина выдал ей еще одну мощную затрещину. — Все небесные люди нужны нашему правительству, вернее нужен их костный мозг, — прогнусавил он, заставив меня вжаться в спинку стула. — Однако я лично считаю, что бешеных сквернословящих псин нужно уничтожать в первую очередь.       Октавия с красным от собственной крови подбородком по-звериному оскалилась. — Это ничего не изменит. Всех вам не перебить! За нами придут другие, и гора Везер падет!       Трое солдат Везер вновь расхохотались. Хохотали они громко, держась за животы, побросав где ни попадя оружие. — Хорошая шутка, — отсмеявшись, сообщил громогласный детина и повернулся к своим спутникам. — Убить обеих.       Я не успела испугаться, не успела попрощаться с жизнью, как произошло это…       На плиты пола приземлилась фигурка в чем-то черном и стремительно атаковала сразу же двух низких горцев. Схватка длилась меньше минуты, и в конце ее оба лежали мертвыми на полу. Я моргнула глазами, а детина, что собирался нас с О укокошить, медленно опускался на пол с перерезанным горлом и сюрикеном, вошедшим промеж глаз.       Фигурка обернулась к нам, и я узнала в ней Кейт. Сестра Алекса с легким прищуром смотрела на нас, выглядя так, словно и не она только что устроила побоище. — Ну, что за люди! — Всплеснула она руками. — На минуту нельзя оставить одних — неровен час укокошат!

***

— К сожалению, у нас все еще остается небольшая проблема, — вздохнула Майя. — Несколько ваших друзей все еще прячутся где-то в горе, и их в любой момент могут поймать. Нужно прямо сейчас решить, что будем делать дальше. — Конечно же, спасать! — вскинулась Мари. Она спрыгнула с видавшего виды тюфяка и горячо заговорила: — Эти ребята жили и сражались с нами бок о бок. Они не должны пасть из-за каких-то радикальных фанатиков своих теорий!       Октавия вздрогнула. Не только от неожиданно громкого восклицания подруги, но еще и оттого, что перед глазами появились страшные картины. Она тряхнула головой, и  видение пропало. — Никто и не собирается их бросать, — подняла обе руки Майя, — но нас шестеро с учетом подошедших ребят. — Октавия с неприязнью покосилась на Кейт, что прислонилась к заросшей паутиной стене и смотрела на всех свысока. Ее брат о чем-то беседовал с Джаспером и взгляда, брошенного на Кейт, не заметил. — А не попавшие в отлов, назовем это так, ребята могут прятаться где угодно. И под «где угодно» я подразумеваю первый и шестой уровни, поскольку остальные уже сотни раз проверялись и перепроверялись. — Ну, это совсем просто! — Кейт сделала шаг вперед, а Октавия скривилась, чувствуя подступающее раздражение. — Поясни, — потребовала Майя. Алекс и Джаспер прервали разговор и с интересом посмотрели на Кейт.       Девушка мило улыбнулась. — Нас шестеро, а уровней два. С нами есть те, кто успел изучить Везер, — она кивнула на Джаспера и Майю, — сейчас просто разделимся по трое и пойдем искать потеряшек. Вот только всем надо быть начеку, не терять хватку в светлых коридорах и не забывать, что враг вооружен и опасен.       Говоря последние слова, Кейт не скрывала ехидства и смотрела прямо на Октавию.       Последняя ощутила огромное желание подпортить красавице миловидное личико. — Не сейчас, О. — Мари, будто прочитав ее мысли, сжала тонкое запястье подруги. — Сейчас важно найти ребят и отправить их в лагерь лесом. Это нынче самый безопасный путь. — Верно говоришь, — нехотя согласилась Октавия, не сводя с Кейт пылающего яростью взгляда.       Кейт в ответ лишь улыбнулась, словно ей нравилось выводить Октавию из себя. — Кстати, — щелкнула пальцами сестра Алекса, — рассчитывать нам придется только на себя. Линкольна то того… Вырубили, скрутили, связали и уволокли. — Она хмыкнула. — Похоже, не стоило пытаться нарушать приказы Хеды. Так что он нам не поможет.       Октавия потрясенно застыла. Она уже успела догадаться, что с Линкольном что-то случилось, но чтобы вот так… До этих слов, произнесенных с ехидной улыбочкой, Октавия думала, что ужаснее уже произошедшего за слишком длинную ночь нет ничего. Теперь же новость о том, что на помощь Линкольна можно не рассчитывать, возглавила список кошмара этой ночи.       Ее настолько ошеломила последняя новость, что она даже не услышала, ни как Алекс резко одернул сестру, ни про то, что Майя предложила распределиться в две группы, ни про то, что она попала в одну группу с Кейт и Майей. — Пора выдвигаться… Октавия, ты с нами? — Прорезался в сознание обеспокоенный голос Майи. — Да-да… — Тогда идем. Надо проверить первый уровень.       Октавия, как во сне, наблюдала за облачение Майи в защитный костюм. Уровень кислорода гордо показывал отметку двадцать четыре часа. — До первого уровня доберемся на лифте, — объявила Майя. — Неизвестно, что нас ждет там, поэтому будьте начеку.       Они поехали на том же старом лифте, где уровни очень медленно сменяли один другой. Оказавшись в кабине с выцветшей краской, Кейт тут же скривилась: — Ну и безвкусица! Вот в Полисе не подъемники, а сказка! «На то Полис и столица», — подумала Октавия, вспомнив рассказы Индры о главном городе и Белом Замке, расположенном в нем.       При мысли об Индре грудь кольнуло болью да такой, что хотелось упасть на колени и завыть. Проклятым горцам мало просто убивать людей, они разрушают все установленные связи, в том числе и ученические.       Лифт остановился, когда мигнула единица на исцарапанном табло. Группа из трех человек вышла из кабины и сразу же попала в темный коридор. — Экономия, — пояснила Майя, — сейчас все ресурсы идут на пятый уровень. Я бы на вашем месте достала оружие, охрана может быть либо в здании склада с фруктами и овощами, либо в сельскохозяйственной зоне. Мы должны проверить оба помещения.       Майя быстро пошла вперед, показывая своим спутницам дорогу. — Что ты тут делаешь, Кейт? — как можно спокойнее и дружелюбнее поинтересовалась Октавия, поравнявшись с девушкой. — Тебя кто-то послал сюда? — Помогаю вам. Что ж еще? — хмыкнула девчонка. — И меня никто не подсылал, как ты подумала, мы с братом сами выбрали путь, которым пойдем. — Я польщена. Даже жаль, что вас с братом за это угостят плетью…       Октавия пошла вперед, оставив Кейт на несколько шагов позади. Чувство, наконец-то, одержанной победы, приятным теплом разлилось в груди. Правда, только на миг. В следующую секунду подлетела взбешенная девица. — Я — найтблида! Наследница престола! Меня никто не посмеет высечь за нарушение идиотских приказов! В случае смерти Лексы я смогу стать новой Хедой!       Октавия отшатнулась от нее. Даже в сумраке было видно яростно поблескивающие ореховые глаза Кейт. — Вы с ума посходили?! — Майя подлетела к чуть ли не дерущимся девчонкам и встала между ними. — Хотите, чтобы сюда вся охрана горы слетелась и перестреляла вас, дурех, к чертовой бабушке?! — Да они же дохнут от любой прорехи защиты…       Майя так посмотрела на Кейт, что та сочла за лучшее замолчать. — Мой отец пожертвовал своей жизнью не для того, чтобы из-за каких-то двух идиоток, что включили режим детей, провалился весь план, — неожиданно жестко одернула их обеих Майя. — Надеюсь, это был первый и последний раз, когда я напоминаю вам, что вы здесь не ради увеселительной прогулки по зараженным уровням горы.       Октавия вспыхнула: она-то уж точно сюда не веселиться пришла, а с вполне взрослой, серьезной целью. Весельем нельзя назвать спасение пленных товарищей!       Они шли в полной тишине, даже Кейт, что горела острым желанием высказать все, что думает, молчала, лишь изредка поглядывая на Майю. — Поворот и сужение, будьте осторожны, — негромко предупредила Майя.       Шли цепочкой. Возглавляла ее Майя, за Майей шла Октавия, а замыкала группу Кейт. Майя быстро прошла узкий коридор, Октавия также не собиралась в нем задерживаться, но у Кейт были несколько иные планы.       Октавия поняла это слишком поздно, тогда, когда острые ногти девицы больно уцепились за руку. — Самое время нам поговорить по душам! — прошипела Кейт и резко прижала Октавию к стене. — Что тебе надо? — Небольшая правда. Индра прогнала тебя, да? — Не твое дело. — Октавия легко вырвалась из ее хватки. — Это потому что ты небесная! Ты — не чета нам, воинам, Октавия! И никогда не приблизишься к нам! Индра это поняла и отослала тебя. Она найдет себе более достойную протеже. А если захочешь вернуться, она прогонит тебя сквозь строй, и каждый воин всечет тебе от души крепким прутом.       Кейт не собиралась любезничать даже ради приличия, значит, и она этого делать не обязана. Если уж нельзя порезать чертову принцессу-найтблиду клинком, придется использовать, как уже использовала, тригедасленг. — ОТ-ВА-ЛИ от меня, — по слогам проговорила Октавия, обошла Кейт и поспешила догнать Майю. Жизни ребят важнее этой дряни.       Майя терпеливо ждала их в широком атриуме. Увидев Октавию, она вздохнула с облегчением. — Что-то вы долго… Снова не могли не ругаться?       Октавия мотнула головой, не зная, что еще можно сделать.       Майя вздохнула: — Беда с вами. Ну, ладно сейчас…       Громкий приближающийся топот прервал ее. Октавия почувствовала, как сердце упало куда-то вниз. — О, нет, — простонала Майя, — нас заметили.       Октавия лихорадочно соображала. На кону жизни их товарищей нужно что-то решать, срочно решать. И она решила! — Уходите, — тихо приказала она Майе. — Октавия, ты…       Октавия обернулась к ней, взяла за ладони в толстых резиновых перчатках и, смотря прямо в глаза за пластиковой маской, сказала: — Я отвлеку их. Разыщите ребят, спасите их!       Майя кивнула и ушла, увлекая за собой растерянную Кейт. Октавия посмотрела им вслед, а после пошла на звук приближающихся шагов, крепко держа в руках меч.       Возможно, она никогда не станет воином в том смысле, какой имела в виду Кейт, но она хотя бы попытается им быть.

***

— Нужно решить куда мы пойдем, — взял слово Алекс. — Где могут скрываться эти счастливчики? — Точно не на пятом уровне — иначе их бы уже схватили. Думаю, есть смысл проверить четвертый и третий уровни, — рассуждал Джаспер. — Как вам идея? — По-моему, отличная! — Я резво спрыгнула с пыльных деревянных ящиков. — Уверена: лифт уже давным-давно доехал до первого уровня, и Майя с девчонками активно ищут наших лучших игроков в прятки, а, значит, мы можем его вызвать и никак им не помешать.       Алекс и Джаспер переглянулись, обдумывая мои слова. Я же тем временем мысленно прикидывала сколько прошло времени с ухода Майи, Октавии и Кейт.       Вроде не больше пяти-семи минут. Можно идти вызывать лифт. Хотя… Если принять то, что прошло ровно семь минут, то лифт прямо сейчас либо только поднялся на первый уровень, либо еще в пути. С пятого уровня он долго будет ехать. Наверное, стоит выждать… — Мари, с какого уровня начнем с третьего или четвертого? — задорно поинтересовался Джаспер, обрадовавшийся, как мне кажется, одобрению его плана. — С четвертого.       Лучше подняться пока только на один уровень. — Но мы пойдем вызывать лифт чуть позже. — Я вскинула руку, останавливая готового бежать вприпрыжку к старой коробке Джаспера. — Нужно немного подождать.       Парень недоуменно на меня уставился. — Подождать? — переспросил он. — Зачем же ждать? Чем быстрее мы вызовем лифт, тем быстрее уедем на четвертый уровень, обыщем его, найдем ребят, вернемся сюда, и тем быстрее я встречусь с Майей!       Алекс встретился со мной взглядом и положил ладонь на плечо Джаспера. — Мари права, друг. Нужно выждать немного времени, пусть лифт остановится на первом уровне, и девочки отойдут от него подальше. Пусть будет небольшой интервал, буквально в несколько минут, но нам это поможет. — Джаспер едва заметно взбрыкнул. Слова Алекса ему абсолютно не нравились. — Спешка может только навредить, — поспешил добавить Алекс. — Я думаю: ты хочешь встретиться со своей девушкой не в последний раз, без ужасного ощущения того, что совсем скоро за тобой придут и утащат, чтобы выскрести твой костный мозг.       Джаспер тяжело вздохнул, но возражать не стал. Кажется, он, наконец, понял всю правоту речей Алекса. — Ладно. — Махнул он нам рукой. — Но ровно через семь минут мы идем к лифту. — Слово скаута. — Отсалютовала я ему.       Джаспер подошел к пыльному деревянному ящику, которому место только на помойке, и уселся. Я прислонилась к стене и прикрыла глаза. — Устала, дорогуша? — участливо поинтересовался Алекс и приобнял меня за плечи. — Есть такое… — Потерпи немного. Скоро все это закончится, и ты сможешь вернуться в свою комнату и нырнуть в теплую кроватку.       Я слабо улыбнулась, развернулась всем телом и спрятала лицо у него на груди, наслаждаясь ровным биением его сердца. Мы простояли так, пока Джаспер не спрыгнул с ящика и не хлопнул в ладоши. — Семь минут прошли, самое время идти к лифту.       Алекс разомкнул объятия, но взял меня за руку и не отпускал ее, пока мы не вошли в открытую кабину лифта. Там Джаспер сильно хлопнул по кнопке «4», лифт загудел, и мы медленно поехали вверх.       Четвертый уровень встретил нас темнотой, затхлостью и безлюдностью. Последнее не особо огорчало, но вот тьма и затхлость настораживали. Казалось, что из-за угла вот-вот выскочит маньяк с бензопилой. — Кажется, это тихое место, — прошептал Джаспер.       У меня по позвоночнику пробежал холодок, пока мы медленно изучали полумрак уровня. Некстати вспомнилась древняя пословица: «В тихом омуте черти водятся». Хорошо, что Алекс не выпускал мою ладонь… — Сдается мне: уцелевших счастливчиков здесь мы не найдем, — заметил Алекс. — Все равно нужно осмотреть каждый клочок этого уровня! — ввернул Джаспер. — Можем разделиться.       Я представила что будет, если на этом уровне будет кто-то из охраны горы, а мы разбредемся поодиночке. — Не лучший план, — возразила я. — Нас и так мало, разделимся — можем пропасть. Будем изучать уровень все вместе.       Четвертый уровень оказался намного меньше пятого, а по мере его изучения оказалось, что небольшие источники света на нем все-таки есть. Пара огромных генераторов излучали красный свет. — Дальше можно не обыскивать уровень. — Джаспер приблизился к генератору. — Наших тут нет. Вряд ли они смогли бы спрятаться среди системы жизнеобеспечения горы. Слишком уж огромные эти приборы.       Я присмотрелась. И правда система жизнеобеспечения! Длинные и широкие трубы, турбины, пара неизвестных мне аппаратов — все подключено в одну цепь и тянется по всему пространству уровня, уходя вверх на первый, второй и третий уровни и вниз к пятому, шестому и седьмому. От некоторых приборов исходил жар да такой, что рядом находиться было некомфортно. Единственное, что сейчас здесь не работало — это освещение и очистка воздуха от радиации, к которой у меня и моих спутников был иммунитет. — Что ж, — протянул Алекс, — значит, к лифту? На третий уровень? — Значит, к лифту, — откликнулась я.       Джаспер просто кивнул.       И снова мы медленно поднимались наверх. Облупленная цифра «3» горела едва заметным зеленоватым светом. Лифт ехал, словно нехотя. Словно за столько лет он уже устал возить пассажиров снизу-вверх, сверху-вниз, и ему нужен был отдых.       Стоило лифту остановиться, и его дверям распахнуться, как нас ослепил яркий белый свет. Такой какой обычно бывает в операционных. В нос ударил сильный запах спирта. — Сдается мне, народ, что многоуважаемый хозяин здешних мест решил помимо пятого уровня не отрубать еще и третий, — проговорил Алекс, осматривая пустынный белый коридор. — Джаспер, тебе тут многое знакомо, не подскажешь откуда нужно начать поиски? — С главной медицинской лаборатории. Это…       Но громкий крик, разнесшийся по всему уровню, прервал его. Нечеловеческий вопль отскакивал от стен и потолка, морозил кожу. — Нам направо, — удивительно спокойно сказал Джаспер, словно крики были само собой разумеющимся.       Я думала, что устала, думала, что больше не смогу бегать, как молодая горная козочка. Как же я ошибалась! За считанные секунды мы добежали до небольшого подъема, преодолели подъем и замерли у приоткрытых пуленепробиваемых дверей. Тут у нас троих одновременно будто бы случился ступор. Мы просто застыли на одном месте, словно кто-то хорошенько промазал подошву ботинок клеем. Вот только уши нам никто не замазывал и зрения не лишал. — Вы думали, что сможете сбежать от нас, поднебесные свиньи? — Раздался лающий смех. — На Земле много существ, да. Вот только людей мало. И люди здесь — мы! А вы… Вы — расходный материал. Вас стоит держать за скотину и без всякой жалости резать. Считайте нас святыми людьми, ведь мы спасаем вас от бренности вашей ничтожной жизни! На каталку эту свинью и привязать.       Раздался громкий визг.       Внутри меня, каждого из нас, что-то дернулось. Что-то, что вылило растворитель на обувь, отклеило ее от плит пола и заставило схватиться за оружие.       Алекс резко распахнул дверь и ворвался внутрь, я следовала за ним. Грохот ударившейся о стену двери привлек внимание всех находящихся в этой лаборатории.       Избитая девочка. Одна из Сотни. Вроде Эзра, хотя могу ошибаться. Она лежала на каталке пристегнутая ремнями. Пара мальчишек крепко связаны и привязаны за руки к трубе.       Над связанными с сумасшедшей улыбкой стояла фигура в защитном костюме, вторая такая же фигура, крепко сжимая дрель, возвышалась над Эзрой. — Прибыл костный мозг! — расхохоталась она. — В очередь этих свиней!       Она кивнула на нас и демонстративно занесла дрель над оголенным бедром Эзры.       Первая фигура в защите кинулась на мальчишек. Зашумела дрель.       Снова завизжала несчастная Эзра, и я поняла: это мой шанс.       Остро наточенный меч легко лег мне в руку и так же легко нанес один единственный удар. По руке, сжимавшей дрель. Брызнула кровь. Раздались крики. Я, что есть сил, толкнула каталку с Эзрой в сторону второй фигуры.       Мой план по обезвреживанию второй фигуры совпал с планом Алекса. Упавшая навзничь фигура получила один единственный удар кинжалом. Прямо в сердце. — Похоже, здесь не было никакой очистки воздуха, — произнес Джаспер и указал на лежавшую в луже крови, из-за отрубленной кисти, вторую фигуру в защитном костюме, что пыталась погубить Эзру.       Я приблизилась к телу. Лицо под маской было уже расплывчатым, неузнаваемым, все в ожогах.       Джаспер отвязал Эзру, и она тут же, рыдая, повисла на нем. Мы с Алексом отцепили мальчишек от трубы. — Что дальше? — спросил один из спасенных ребят. — Вы отправитесь на нулевой уровень, откуда сможете через леса вернуться домой. Никто вас не остановит. Мы нашли способ борьбы со жнецами, они угрозы не представляют. — Мари, — всхлипывающая Эзра посмотрела на меня, — эти монстры хотят уничтожить детей, несогласных с их мнением жителей. Они заперли их в карантине. Мы там были. Те дети... Они маленькие! Помоги им!       Алекс приблизился к ней и сжал ее плечо. — Мы поможем им. Вы должны выбираться.       Джаспер проводил ребят за дверь и велел его подождать, после вернулся к нам. — Что будем делать? — Отведи ребят на нулевой уровень, а после спускайся на пятый, — сказала я ему. — Мы с Алексом поможем детям и присоединимся к тебе.       Джаспер кивнул и крепко обнял меня. — Я так понимаю, что план Финна работает. Вы с Алексом уже команда. Мне не терпится встретиться с Финном и пожать ему руку.       Напоминание о Финне больно царапнуло по сердцу. Я посмотрела на Алекса, но он покачал головой.       Джаспер еще раз обнял меня и вышел за дверь. Он должен спасти наших ребят. — Пошли спасать детей?       Я огляделась по сторонам. На столе лежали пять закрытых шприцов, по всей видимости, с нашим костных мозгом. Немного подумав, я взяла все пять шприцов и прихватила крупный комок ваты и немного спирта. Вдруг все это понадобится… — Пошли. — Повернулась я к Алексу.       Мы вышли в коридор, плотно прикрыли за собой дверь и пошли в сторону зоны карантина, стараясь не думать о трупах в лаборатории.

***

      Все не так. Она одна. Совсем одна. В кромешной тьме и холоде.       Перед глазами Октавии стояла самая первая битва за маленькое поселение. Тогда тоже была темная холодная ночь. Ночь с тяжелым запахом крови. Но тогда она была не одна. Она была с Мари, она чувствовала далекую поддержку Линкольна. Эта поддержка и присутствие подруги делали свое дело — она совершенно не боялась. В жилах бурлил адреналин, в голове зрел план, и она использовала этот план в деле. Она чувствовала, что сможет одолеть неведомого, но не всесильного врага. Она чувствовала свою силу и силу людей, окружающих ее.       Теперь же нет никакой поддержки, подруга, ее посестрим, парабатай, далеко, не рядом с ней. Линкольна тоже нет. Рассчитывать нужно только на себя. И верить, что все у нее получится. Но получится ли?       Октавия шла на топот и чужие голоса горцев, в сердце единственной искоркой теплилась надежда, что Майя и Кейт найдут их уцелевших ребят, что во время поисков эти ироды не сцапают их самих. Иначе все пропало.       Она ступала мягко, по-кошачьи бесшумно, давно примерив на себя окружающую ее тьму, как самый роскошный наряд. Тьма ее друг, ее поддержка и опора. Тьма скрывает любое зло, потому только свет даст возможность разглядеть убийц и жертв. — Октавия, иди полукрадучась, будешь топать — совершишь ошибку. Любая ошибка — верная смерть!       Она обошла слева какую-то постройку. Единственный звук, что раздавался во тьме — включенный ветрогенератор. Он яростным потоком воздуха сильно бил в спину. Хорошо, что она поднабрала пару килограмм… — Какая же ты худющая! Неужели и мать твоя была такая же? Ауда, моей ученице мяса пожирнее да на молоко с творогом не скупись! Ты, Октавия, должна больше есть, а то тебя не то что враг, а обычный ветер с ног собьет и в воздух поднимет!       Голос Индры в голове разбередил свежую рану и всыпал в нее полсолонки соли. Боль стала острой, непереносимой.       Линкольна нет…       Мари нет…       Индра от нее отказалась…       В горле появился болезненный комок. Он разрастался, разрывался, проникал в кровь и органы и нес одно сплошное отчаяние. Отчаяние наполняло до краев и захлестывало.       Чужие голоса горцев, их топот были очень близко. Если она не хочет, чтобы ее обнаружили…       Но ведь ее в любом случае обнаружат, верно? Так к чему прятаться? Тьма не вечна. Роскошное одеяние в любой момент может превратиться в изысканную красную ленту с надписью «Я ЗДЕСЬ! ПРИДИТЕ И УБЕЙТЕ МЕНЯ! ВЫКАЧАЙТЕ У МЕНЯ ВЕСЬ КОСТНЫЙ МОЗГ».       Хватка Октавии на рукояти меча более чем крепка. Если горцы хотят войны, они ее получат…       Она нападает стремительно. В горе, видимо, дефицит и оружия, и военных, поскольку у этих горцев, помимо пары тяжеленных тесаков, ничего нет. И этим, так называемым, оружием они пользуются из рук вон плохо. Октавия с небывалой легкостью разделывается с одним из представителей ненавистного ей народа, с кошачьей ловкостью уворачивается от тесака другого и перерезает ему горло.       Все дается ей слишком просто. Но Октавию это отчего-то не особо беспокоит. Все идет своим чередом. Два неопытных солдата-горца мертвы. Больше угроз здесь нет. Можно залечь в темный угол и зализать душевные раны.       Штык, ткнувший ее в бок, стал полной неожиданностью. Крови не было, даже добротная кожа куртки не прорвалась, спасибо мастерам из Тондиса, но Октавия не успела отразить удар. Ни этот, ни следующий.       Третий удар повалил ее на колени. Незащищенную шею обжог холод дула пистолета.       Она убила не всех горцев…       Щелкнула кнопка предохранителя…       И что-то просвистело над головой Октавии. А следом упал пистолет и раздался истошный крик, переходящий в бесчеловечный вой.       Октавия схватила меч и всадила острие по рукоять туда, где крик был громче всего. Вой оборвался. За ее спиной кто-то испуганно вскрикнул. Она услышала, как кто-то что-то поднял с плит пола. Резко развернувшись, она, не глядя, рубанула мечом и, так же не глядя, всадила клинок в место предполагаемого сердца. Тело тяжело упало на пол да так и осталось лежать.       Октавия обошла предполагаемых двух убийц. Нужно найти третьего.       Она ясно слышала его топот и неторопливо шла на звук. Звук остановился и не усиливался у одной из стен. — Пощадите! — раздался неясный голос. — Я жить хочу! — Наш мир суров, Октавия. Либо ты убьешь, либо тебя — таковы правила. Хочешь жить, не оставляй тех, кто хоть раз покушался на твою жизнь, ибо они сделают это еще раз. — Я тоже, — холодно ответила она и занесла меч.       Третий!       Октавия опасливо огляделась по сторонам, нет ли больше кого из охраны горы, но никого не заметила. Можно искать лифт и возвращаться на пятый уровень! — Октавия! — Знакомый голос прозвучал откуда-то слева. Октавия завертела головой и шажок за шажком отправилась искать того, кому принадлежит голос.       Внезапно в отдалении вспыхнул яркий огонь. — Октавия!       Она, разом забыв про осторожность, побежала на свет и голос.       Огонь факела осветил лицо человека, и Октавия забыла как дышать. — Линкольн, — ахнула она. — Ты здесь, ты вернулся! — Да, это я. Я, милая моя!       Линкольн вставил в трещину стены факел и обнял Октавию. Девушка крепко обхватила его руками и прижалась к груди. В носу подозрительно защипало. — Кейт… Она говорила, что ты не придешь! Не сможешь! Господи, я думала, что осталась одна! Одна одинешенька!       Линкольн погладил ее по спине. — Кейт ошиблась. Тише, милая. Я здесь, рядом. Теперь мы вместе, моя милая воительница! — Он погладил Октавию по щеке. — Я не воительница. — Октавия внезапно всхлипнула. — Индра прогнала меня, а Кейт сказала, что я смогу вернуться, только если меня поколотят чертовыми палками! — Ты воительница! — твердо сказал ей Линкольн и стер со щек слезы. — Под руководством Индры, без руководства Индры, но ты воительница. А Кейт… Не стоит верить всему, что говорит человек в горе, к тому же она не может всего знать. Ты не должна так расстраиваться, я люблю тебя любую!       Октавия еще крепче обхватила любимого. Яростная боль в груди начала стихать, а сама Октавия успокаиваться. — Нужно возвращаться на пятый уровень, — прошептала она. — Ты пойдешь со мной? — Для этого я и здесь, моя милая!

***

      Длинный коридор с множеством дверей — именно таким предстало перед нами с Алексом отделение карантина. — Думаю, найти нужных нам детишек будет проще простого, — заметил парень, указав на приоткрытые двери в палаты.       Я посмотрела на двери, потом на целый коридор таких приоткрытых дверей и пожала плечами. Надеюсь, детей разместили не в самом конце этого коридора, а то мы точно чокнемся, пока их найдем. — Пошли тогда искать.       Карантинное отделение горы Везер представляло собой вытянутый прямоугольник, по обеим сторонам которого располагались одиночные палаты: пол, стены, унитаз, кровать, кресло и журнальный столик имели ослепительно белый цвет, коридор также был отделан белой плиткой. И это ужасно слепило глаза. — Зачем все выкрашивать в этот ужасный белый цвет? — озадачился Алекс. — В мире есть множество разных цветов, а у этих цветов есть десятки оттенков! По мне люди быстрее бы выздоровели, если бы стены в их камерах-палатах были бы цветными, а не белыми! Но нет, мы мэдики, нам лучше знать, чем красить стены!       Я рассмеялась. Мэдики. Да, Алекс умеет поднять настроение! — Ну, белый цвет — признак чистоты, а болезнь — что-то плохое, грязное. Вот белый цвет и вытягивает всю эту грязь! — Все равно он ужасен!       Мы прошли ровно треть палат, но детей, пока так и не нашли. Медленно закрадывался вопрос, а правильно ли я поняла Эзру, и были ли вообще в карантине дети отступников. — Что будешь делать, когда найдем их? — спросил внезапно Алекс. — Детей? — Да. Мы же сейчас их ищем, вытащим из карантина, а дальше что? Все-таки формально эти дети, какими бы они маленькими не были, наши враги. А врагов ломают и уничтожают.       Я резко остановилась. — Мари, ты чего? — Алекс обернулся ко мне. — Давай проясним одну вещь, — твердо скомандовала я ему. — Враг здесь только один — Кейдж. Дети не имеют к нему никакого отношения, я не удивлюсь, если они успели пострадать из-за него и всей его гребанной шайки. Малышня, запертая в карантине, не враги нам, и ты, особенно ты, Алекс, должен это понимать. Лично я не собираюсь причинять им вред. — Но ты что-то собираешь делать с ними? — уточнил Алекс.       Я вздохнула и вытащила из кармана пять шприцов с буроватым содержимым. — Я собираюсь провести им трансплантацию нашего костного мозга, чтобы они смогли жить вне горы. Сомневаюсь, что их родители живы, поэтому лучшим решением будет забрать их в «Лагерь Джахи». Надеюсь, их максимум четверо.       Алекс присмотрелся к шприцам в моей руке и чему-то кивнул. — По уколу на ребенка, а пятый кому? — Майе. Джаспер ее любит, не хочу, чтобы он горевал по своей девушке, когда вся эта хрень закончится. — Но ты понимаешь, что даже если введешь им всем костный мозг, понадобится время, чтобы он прижился. Дети, которым ты хочешь сделать маленький укольчик, не переживут поездку домой… — Переживут. Я вернусь за защитной одеждой на склад.       По абсолютно круглым глазам Алекса можно подумать, что я сошла с ума.       Очень тихо он уточнил. — Ты собираешься вернуться на сверхзащищенный склад с компашкой головорезов на каждом шагу за защитной одеждой для детей, которых ты еще даже не видела? — Ну, да, — кивнула я. — Что-то вроде этого.       Алекс резко выдохнул. — С ума сойти! Не удивлюсь, если окажется, что образ Матери писали с тебя!       Дальше мы шли молча. Алекс не мог поверить, что я готова рискнуть жизнью ради жизней, пока что незнакомых мне детей, а я просто старалась не пропустить нужных мне дверей.       Нужные двери мы не пропустили. Они находились в самом конце коридора прямо напротив кабинки лифта. Двери в нужную нам палату ничем не отличались от других, кроме одного — они были закрыты. — Их закрыли на ключ-карту, — поморщилась я, указывая на длинную щель вместо замочной скважины. — А ключ-карта явно у тех садисток из лаборатории. Неужели придется возвращаться туда? — Не придется. — Мотнул головой Алекс и потянулся за мечом. — Посторонись-ка.       Он взял меч за длинное лезвие, а рукоятью, что есть силы, шибанул стеклянное оконце. Стекло вмиг разлетелось. — Ребятишки, злые тети не оставляли никакой карты у вас в хате? — просто поинтересовался Алекс у притихших детей. — Оставляли. — Донесся из палаты детский голосок маленького мальчика.       Секундой позже «карта, оставленная злыми тетями», прилетела Алексу в лоб, пущенная детской рукой в оконце.       А еще через пару секунд двери палаты-тюрьмы распахнулись.       На нас испуганно смотрели четверо детей.       Алекс вскинул обе руки вверх. — Предупреждая ваши вопросы, мы не собираемся вас убивать, те тетки-садистки вряд ли сюда вломятся, и вы вполне можете нам доверять. Вопросы?       Пока я разглядывала детей, Алекс решил взять быка за рога и заручиться их доверием. Хороший план. — Кто вы? — спросил самый старший мальчик из всех четверых детей, на вид ему было лет десять. — Меня зовут Мари, я из Небесных Людей.       Я присела на корточки перед ребенком, чтобы быть с ним на одном уровне. — А я Алекс, вы называете мой народ Посторонними. — Парень махнул мальчику рукой. — Теперь твоя очередь представляться, маленький храбрец, — обратился он к этому старшему мальчику.       Мальчик посмотрел на меня, и я ему доверительно улыбнулась и кивнула. В ответ ребенок перевел взгляд на Алекса. — Я Итон, мой брат, Мейсон. — Итон кивнул на самого маленького мальчика, примерно, пяти лет. — Это Лиам. — Мальчонка был чуть младше самого Итона. — И Ника. — Я перевела взгляд на очередного ребенка, им оказалась маленькая девочка с большими зелеными глазами и темными кудряшками, на вид ей было месяцев девять-десять. — Родители каждого из нас выступили против системы, за что их убили, а нас сослали сюда. Они убьют нас. Они сами это сказали. Я слышал, врачиха плевала мне это в лицо типа: «Вы, свиньи, недорезанные сдохните! Так вам и надо, выродки!». Она это кричала нам каждый раз, когда Ника плакала. Орала в лицо и била Нику, швыряла на пол и пинала.       Ярость вспыхнула где-то в груди. Снова захотелось прогуляться до лабораторий и снять шкуру с трупа этой суки. Нельзя так обращаться с невинными детьми! — Не хотите покинуть свою клетку? — Я заговорщицки подмигнула детям. — Дверь открыта рядом лифт. Отправимся на пятый уровень. Мы поможем вам спрятаться. Мои друзья нам помогут. Ну, как вам идея?       Дети переглянулись. Лиам вопросительно посмотрел на Итона. — Мы согласны, — решился Итон. — Но вы должны кое-что знать. — Что такое? — спросил Алекс. — Этот лифт, хоть и с полной фильтрацией воздуха, но как только мы приедем, нас сразу же схватят солдаты. — Не волнуйся, парень! — Алекс вытащил из ножен меч и продемонстрировал его ребенку. — Видишь его? — Мальчик кивнул. — С ним нам все нипочем! Ну все, давайте собираться.       Итон крепко взял за руку братишку, я подхватила на руки малышку Нику, а Алекс не выпускал из виду Лиама. Вшестером мы зашли в лифт, где Алекс сразу же нажал на кнопку «5». Кнопка загорелась, и лифт поехал.       В тусклом свете лампочки кабины я заметила насколько дети бледные, их кожа казалась настоящим фарфором, а виднеющиеся под ней венки очень выделялись на фоне белизны тела. Интересно, они так выглядят, только потому что живут под землей и витамин D получают из таблеток?       Когда мигнул четвертый уровень, и я, и Алекс напряглись. — Приготовьтесь, когда приедем на пятый уровень, придется бежать.       Малыши кивнули.       Двери распахнулись. Как назло в богатом крыле прямо напротив арок столовой. Алекс с Лиамом ломанулись в закуток, мальчишки побежали за ними, я с Никой немного выждала, а после последовала за Алексом. Двигались по стенке. Искали темный закуток. Шажочек за шажочком, короткими перебежками мы попали в заброшенное крыло, где немного расслабились. — Ну, наконец-то. — Обеспокоенная Майя вышла из-за одной из колонн.       Я нерешительно ей улыбнулась. — Не могла бросить там детей. — И показала на обнимающую меня за шею малышку.       Черты лица Майи, готовой меня ругать, смягчились. Она просто вздохнула, когда увидела рядом с Алексом еще троих детей. Выскочившая вслед за Майей Октавия изумленно на нас уставилась. — Восьмерка счастливчиков несется, что есть мочи домой — Джаспер нарисовал им карту. Что будем делать дальше?       Я дотронулась до кармана со шприцами и посмотрела на Майю. — Есть тут какая-нибудь заброшенная комната или лаборатория? — Есть бывший медицинский класс. Только там уже лет пятьдесят никто ничем не занимался. — Пойдет!

***

      Медицинским классом помещение, в которое их привела Майя, назвать было сложно. На субъективный взгляд Октавии, это нельзя было назвать даже классом. Если сравнивать с тем, что ей доводилось видеть, то предбанник в Луаге и то был больше этого. — Простите, ничего другого найти не удалось, — вздохнула Майя. — Ничего, это лучше чем тот закуток, — ободрила ее Мари. — Не могли бы вы немного подождать за дверью? — попросила она мужскую половину. — В чем дело? — Октавия удивленно уставилась на подругу, не совсем понимая зачем кого-то оставлять за дверью. — Потом объясню, — коротко ответила Мари и повернулась к Алексу. — Подождете за дверью?       Юноша кивнул. — Куда уж мы денемся. Надо полагать у вас, девушек, свои дела, а у нас свои? — Надо полагать, — улыбнулась Мари и пропустила детей к двери. — Заходите, я не знаю сколько у нас еще есть времени.       Мальчики прошмыгнули в проем, следом за ними вошли Мари с ребенком на руках, Кейт и Майя, ничего не понимающая Октавия пересекла порог «класса» и плотно закрыла дверь. Внутри висела слабо горящая лампочка, а у дальней стены стояла старая серая ширма, пара скамеек и с виду крепкий деревянный стол.       Октавия все еще ничего не понимала. — Зачем мы здесь, Мари? — поинтересовалась она у подруги.       Трое приведенных Алексом и Мари мальчиков с любопытством посмотрели на Мари. — Сейчас все узнаешь, — пообещала Октавии Мари. — Просто не перебивай.       Октавия обратилась в слух, стараясь не пропустить ничего из того, что хотела сказать подруга. — Все мы отлично знаем, что идет война, — начала Мари. — Некоторых она миновала. Им повезло, никого из их близких она не задела. Здесь, в этой комнате, к несчастью, таких счастливчиков нет. Зато здесь есть те, кто либо сам лично решил занять сторону сопротивления, — Мари посмотрела на Майю, — либо это сделали кто-то из ваших родителей. — Мари перевела взгляд на детей. — Но война не щадит никого. Поднимите руку у кого из вас остались здесь, в горе, родственники, не присутствующие сейчас в этой комнате рядом с нами. — Руки никто не поднял. Дети потупили глаза, на лице Майи отразилась ненависть. — Я не знаю какой выбор сделает моя сестра или брат Октавии, но у меня для вас есть предложение. — Мари вытащила из кармана пять шприцов и положила их на поверхность стола так, чтобы их видели все. — Это наш костный мозг, — объявила она. — Если его вживить вам, то через неделю максимум отпадет всякая необходимость надевать защитную одежду, чтобы выйти на улицу, вам будет не страшна радиация поверхности, потому что у нас, доноров этого костного мозга, выработана устойчивость. Вы сможете начать новую жизнь вдали от места, что за последние две недели принесло вам горя и боли больше, чем вы могли испытать за всю вашу жизнь. — Мари сделала паузу. — Если вы согласны, я могу вживить вам костный мозг здесь и сейчас. Если же нет — я никого не собираюсь неволить. — А после того, как ты вживишь нам этот чудодейственный состав, что будет с нами? Мы уедем жить к вашему народу? — спросил самый старший из мальчиков.       Мари улыбнулась ребенку. — Если ты этого захочешь, Итон.       Дети переглянулись. Старший мальчик, Итон, что-то шепотом начал втолковывать младшим друзьям-товарищам. Октавия не вслушивалась в их разговоры, лишь напряженно поглядывала на пять одинаковых шприцов, чувствуя, как все сжимается в животе, словно это в ее плоть сейчас воткнут страшного вида иглу и пустят в кровь костный мозг. — Я согласна, — громко объявила Майя, прерывая переговоры детей. — Только давайте для начала сделаем перестановку и поставим ширму. Насколько я знаю, такие инъекции не делаются в мышцу плеча. — Колоть придется в ягодицу, — кивнула Мари.       Октавия поежилась, но добросовестно передвинула две из трех лавки на другу половину комнаты, в то время как Мари располагала оставшуюся лавку в удобное для нее положение и обрабатывала все невесть откуда взявшимся спиртом. Закончив все приготовления, она отдала ребенка Октавии и позвала к себе за ширму Майю.       Октавия села на лавку, чтобы позорно не рухнуть на пол, колени так и дрожали, рядом с ней притулился дрожащий как осиновый лист младший из мальчиков. Малышка на руках смотрела с любопытством на все вокруг, совершенно не замечая царившего напряжения. Октавия смогла расслышать, как Майя расстёгивает замок на одежде, как Мари снова открывает бутылку со спиртом, а после снимает колпачок со шприца. Больше особых звуков не было.       Меньше чем через минуту Майя как ни в чем не бывала вышла из-за ширмы живая и невредимая, чуть прихрамывая. — Не больнее чем витамин В, — заверила она всех присутствующих. — Идите, там очень удобная лавка.       Малыш сильнее прижался к Октавии, средний мальчик отошел в угол комнаты, где стояла Кейт. Итон, глядя на них, покачал головой: — Трусишки!       Он тихонечко ойкнул, когда Мари вводила содержимое шприца, и от этого тихого «ой» Октавии захотелось присоединиться к Линкольну за дверью, но встать, когда пятилетний ребенок так за нее цепляется, она не могла. Малыш усилил хватку, когда увидел, как еще один мальчик, Итон назвал его Лиам, скрылся за ширмой. Непрошедших через неприятную процедуру детей, исключая ушедшего Лиама, осталось двое: любопытная крошка с широко распахнутыми глазами у нее на руках и крепко сжимающий ее куртку, пропитанную чужой кровью, трясущийся малыш. — Эй, все будет хорошо, — вложив максимум нежности в голос, шепнула Октавия ребенку. — Не знаю как тебя… — Мейсон. Моего брата зовут Мейсон, — подсказал появившийся рядом Итон. — Мейсон, — сказала Октавия, как бы пробуя имя на слух. — Не бойся, Мейсон, все будет хорошо. Это быстро…       Вернулся Лиам, и Октавия сразу заметила вскипевшие на его глазах слезы, которые он изо всех сил пытался скрыть.       Мейсон, увидев вернувшегося Лиама, одичал. На все попытки Итона снять его со скамейки и отвести для укола за ширму, ребенок стискивал куртку Октавии, так что девушка подозревала, что там появились дырки. Дошло до того, что полностью забравшийся на скамейку Мейсон едва не попал ботинком в глаз брату. — Мейс, братишка, но ведь это надо! Без этого можно умереть. Ты слышишь у-м-е-р-е-т-ь! — в отчаянии воскликнул Итон. — НЕЕЕТ!!!       От истошного вопля у всех присутствующих кровь застыла в жилах. Октавия почувствовала на себе взгляд, выглянувшей из-за ширмы Мари. Он говорил: «Отдай малышку Майе, а сама бери мальчугана на руки и неси сюда». — Давай я ее у тебя возьму. — Майя взяла на руки малышку, кинула сочувствующий взгляд на уже заходящегося ревом мальчугана и отступила в сторону.       Ребенок выл так, словно ему не укол собрались делать, а отцапать полноги. И Октавия ничего не могла сделать, чтобы хоть немного его успокоить. «Без костного мозга он не выживет на поверхности». — Эта мысль заставила ее засунуть всю жалость к ребенку куда подальше и подхватить его на руки.       Когда Мейсон понял, что хочет он этого или нет, но укол ему сделают, начал изо всех сил пытаться вырваться, упасть на пол, убежать. Октавия крепче прижимала его к себе, не хватало еще уронить. Она зашла вместе с орущим, дергающимся ребенком на руках за ширму. — Клади его на лавку и приспусти штаны с бельем, — велела Мари. — Вы сможете его подержать? — спросил Итон. — Я сам все сделаю. Лишь бы не убежал… — Да, смогу, — кивнула Октавия.       Она села на лавку и положила переднюю половину ребенка на колени и прижала его одной рукой, другой же начала ласково перебирать его вьющиеся волосы, пытаясь хоть как-то успокоить.       Как только Итон приспустил одежку брата, к ним тут же подошла Мари с пропитанной спиртом ватой в одной руке и шприцом с оголенной иглой в другой. Действовала она очень быстро: не успела Октавия заметить, как она протирает участок кожи, как Мари уже всадила иглу и нажала на поршень.       Октавия успела только охнуть. — Зачем же так быстро? — Если делать медленно, ему будет больнее, — объяснила Мари, вытаскивая шприц и прикладывая к ранке ватку.       Итон тут же помог братику одеться. — Ну, все, малыш, — ласково сказала ему Мари. — Все закончилось.       Ребенок, который не издал ни звука во время самой трансплантации, тут же громко и горько разревелся то ли от облегчения, то ли от пережитых боли и страха.       Утешать ребенка она оставила Итону, который тут же увел малыша. — Что я сделала не так? — несмело спросила Октавия у Мари. — Ничего. Все дети бояться уколов, а Мейсон еще очень маленький, — успокоила ее подруга. — Кстати, о детях. У меня осталась еще одна маленькая пациентка… — Думаю, Майя прекрасно ее подержит, — выпалила Октавия и поспешила удалиться из стерильной зоны Мари.       Она ни за что не позволит колоть уколы себе.       НИ. ЗА. ЧТО.       Малышка у Майи на руках прекрасно перенесла инъекцию и даже не плакала. Октавия испытала большое облегчение, когда увидела спокойную любопытную девочку, вернувшуюся обратно к ним. Мари быстро убрала ширму и поставила ее к дальней стене. — Думаю, мужскую половину можно запускать.       Октавия поспешила это «можно» побыстрее претварить в жизнь. Она распахнула дверь и поманила ожидающих под дверью, а когда они зашли внутрь, плотно закрыла ее. — Что у вас здесь было? — спросил Джаспер. — А то, судя по крикам, тут кого-то разделывали. — Мари ввела всем нам, — подала голос Майя и показала на себя и детей, — ваш костный мозг. Через неделю я смогу выйти на солнце без страха умереть!       Джаспер быстрым шагом пересек комнату и обнял любимую, а, оторвавшись от нее, светящимися от счастья и благодарности глазами посмотрел на Мари. — Спасибо тебе! Я вечно буду тебе должен.       Мари покачала головой. — Не будешь. Я не записываю своих друзей в должники. — Ты точно сестра Кларк? — спросила Майя.       Мари улыбнулась. — Возможно, моя сестра и совершала где-то ошибки, но она способна на милосердие и доброту. Она не хочет губить невинных. Так что…       Алекс ее резко перебил. — Так что кое-кто уже должен собираться. Нам с тобой, дорогуша, нужно раздобыть защитную экипировку детям. — Ах, да! — Мари окинула всех извиняющимся взглядом. — Это хорошее убежище, они и не подумают, что вы здесь. Берегите себя! — Все будет в порядке, Мари. Идите, — проговорила Октавия.       Мари ей кивнула и после коротких объяснений Майи, что им нужно брать в хранилище они с Алексом тут же скрылись.       Кейт растянулась на целой лавке. — Кто хочет, чтобы я спела гимн Матери? — Поздно его уже петь, — одернул ее Линкольн. — Ну, ладно. Могу рассказать про то, как мы с Майей напугали этих трусишек из небесных!       Октавия прижалась к плечу Линкольна и понадеялась, что Мари вернется скоро, потому что долго общества Кейт она не выдержит.

***

— Что у вас там было? — поинтересовался Алекс, пока мы шли по коридору с дорогими картинами и люстрами. — Как я уже говорила, я вводила внутримышечно костный мозг. — Но крики? Плач? — Мейсону не больше пяти, он испугался самого факта, что ему будут делать укол. Все дети их боятся.       Алекс только покачал головой. — Причинять боль, чтобы спасти… Никогда не понимал этой философии.       Я хотела сказать ему, что не понимал ее, потому что сам боится врачебного вмешательства, но смолчала. Мало ли человек обидится!       Я уверенно вела Алекса по уже знакомым мне коридорам. Вот табличка на древнегреческом, над смыслом которой призадумалась Октавия, а вот Т-образный коридор и дверь в темный коридор-свалку. — Следующий коридор без света и больше смахивает на помойку, придется идти очень осторожно. — Как и по всем коридорам этого места, — кивнул Алекс. — Спасибо, дорогуша.       Я не смогла удержать улыбки. Ох, уж его дорогуша!       Алекс распахнул передо мной дверь в темный коридор и галантно пропустил вперед, и только после этого вошел вслед за мной сам. Я взяла Алекса за руку и осторожно повела по коридору, заваленному хламом. Если первый раз в этом коридоре я с Октавией была нерешительна, дезориентирована, то сейчас уверена в своей памяти. Алекс не совершил моей ошибки в трех шагах от выхода из этого коридора, мы прекрасно смогли обойти горы мусора и добраться до расширения — входа в другие коридоры. — Мы быстро, — удивленно протянул Алекс. — Куда теперь? — Видишь дельфиниум? — Угу, — кивнул Алекс и вдруг с нехорошей догадкой в голосе спросил: — Неужели нам надо идти в коридор, что самим своим видом говорит: «Не ходи!». — Надо, — твердо ответила я. — И следует держать ухо востро, в прошлый раз нас сцапали как раз на выходе из этого коридора. — Значит, будем держать, — заверил меня Алекс и на всякий случай вытащил меч.       Мы вошли в коридор с ядовитыми растениями. Едва прошли три ярда, я почувствовала чужое присутствие. — У нас гос… — Солдат в форме не успел закончить фразу. Он не успел даже выхватить оружие.       Алекс атаковал молниеносно. Удар коленом в пах, потом в живот и мечом плашмя по голове. Солдат растянулся на плитах пола. В тело его напарника влетел дротик, глаза второго солдата закатились, и он свалился на пол подле первого солдата.       Алекс нагнулся над недвижимым телом и выдернул дротик. — Что с ним? — спросила я, заметив едва различимое вздымание груди. — Временно парализован, — ответил Алекс. — Пошли, у нас не так много времени. Не дай Матерь очнутся раньше времени — нам несдобровать.       К счастью, у дверей военного склада никого не было, и мы спокойно смогли туда пробраться. Памятуя о том, что у нас десять минут максимум, я немедленно принялась за поиски необходимого обмундирования. И снова удача была на нашей стороне — вся защитная экипировка была подписана по возрасту и разложена по металлическим застекленным шкафам. — Что говоришь нам нужно? — поинтересовался Алекс, разглядывая шкафы. — Экипировка для ребенка десяти, девяти, пяти лет и младенцу до года. — Будет сделано! — И Алекс со всей силы двинул по стеклу рукоятью меча. Стекло осыпалось осколками, вместе с ним взревела сигнализация.       Алекс схватил с верхней полки прорезиненную стопку на одного человека и кинул на пол, я же на более нижних полках судорожно вытаскивала стопки для более младшего возраста — девяти и пяти лет. — Тут нет возраста год! — с ужасом сказала я Алексу.       Сигнализация все орала и орала. — Зато тут есть капсулы. — Алекс показал почти под самый потолок, и я снова ужаснулась: как их оттуда достать.       Алекс, кажется, знал как. Он резво вскочил на полки и начал карабкаться вверх по этим же самым полкам, как по лестнице, добравшись до самого верха, он схватил капсулу и пару баллонов и спустился вниз. — Бери все. Пора убираться отсюда!       Я с ним не спорила. С тяжеленной экипировкой в руках мы неслись по коридорам, не заботясь о том шумим или нет. Адреналин бурлил в крови и потому тяжесть вещей практически не ощущалась. В маленький медицинский класс мы просто влетели, едва не сбив с ног младших детей. — Принесли, — прохрипела я и тут же упала на пятую точку.       Октавия и Майя, не медля ни секунды, начали помогать детям облачаться в защиту, плотно прижимали к лицам маски и проверяли таймеры кислорода. Малышку Нику Кейт помогла Алексу поместить в капсулу и подключила к капсуле кислородный баллон. — Ребята, убедительная просьба костюмы не снимать, — попросила Майя, натягивая на себя свой костюм. — Мы не знаем, что будет происходить дальше, а костюм — ваша единственная защита. — Что-то не чувствую я себя больше здесь в безопасности, — поделилась со мной Октавия. — Такое чувство, что сейчас что-то должно случиться. Что-то нехорошее.       Октавия как в воду глядела. Не прошло и минуты с ее слов, как раздался громкий голос. — Граждане горы Везер, будьте бдительны, в наш дом пробрался враг. Он ограбил главную лабораторию, убил, находящихся в ней ученых. Враг посмел позариться на военный склад и нанес ему значительный ущерб. Как мне известно, враг прячется среди нас, на пятом уровне, если вы его заметите в коридоре, в темном закоулке — убивайте безо всякой жалости. Нельзя жалеть врагов!       Голос затих. — Кейдж только что выдал всем жителям сертификат на наше убийство, — тяжело вздохнула Майя. — Просто объявив по громкоговорителю! — Кларк! — ахнула я, внезапно вспомнив о сестре, ушедшей вместе с Беллами и Монти вести переговоры с предыдущим президентом горы. — Где она может быть?       Вопрос был риторическим, но Майя на него ответила. — В его офисе, на седьмом уровне. Одно из самых важных мест в горе, помимо четвертого уровня с системой жизнеобеспечения. — Я должна найти сестру! — А я должна прикончить Кейджа, — заявила вдруг Октавия. — Думаю, без главного заводилы народ быстро потеряет охоту проливать нашу кровь. — Одна ты никуда не пойдешь! — воскликнули одновременно Линкольн и Алекс.       Я посмотрела сначала на Майю, потом на Октавию. — Выходит, мы снова разделяемся? На этот раз три команды? — Да, выходит так, — задумчиво протянула Майя. — Мы с Джаспером и Кейт отправим детей на нулевой уровень в тоннель и останемся с ними там, а вы сделаете то, что задумали.       Все кивнули. — Тогда за дело!

***

      Оглушительный выстрел все звучал в ее ушах, а перед глазами стояла упавшая на колени бледная мать. Три часа — вот сколько времени они с Беллами и Монти находились в Командном Центре и следили за всем происходящим на территории горы. Пистолет, нацеленный в затылок бывшему президенту, помог. Охраны не было на пути Мари, по крайней мере, в видимых на камере коридорах. Что касается невидимых… Презренному Данте повезло, что Мари была жива, иначе он бы умер намного раньше и намного мучительнее.       Кларк на автомате говорила с ошалевшим от ее поступка Кейджем (она практически не соображала, когда нажимала на спусковой крючок — в голове был лишь один план спасти мать и не дать этим монстрам добраться до младшей сестры). — Отпустите наших людей и больше никто не пострадает, — ледяным тоном приказала она нынешнему президенту Везер. — А если попробуете им навредить, я заражу пятый уровень.       Ей никто не ответил. Лишь только Эмерсон на записи камеры куда-то направился. — Он идет сюда! Монти, можешь деактивировать его пропуск? — Запросто! — ответил ей Монти и метнулся к компьютеру, но не успел он нажать хоть на одну из клавиш, как дверь в помещение распахнулась.       Кларк крутанулась в сторону вошедшего, нацелила заряженный пистолет промеж глаз непрошенному гостю и… резко поставила оружие на предохранитель. — Кажется, ты ожидала увидеть кого-то другого? — заметила Мари совершенно спокойным голосом, словно и не ей промеж глаз родная сестра едва не пустила пулю. — Сдается мне, этот другой повторил бы судьбу старика, — хмыкнул вечный спутник Мари, имени которого Кларк никак не могла запомнить.       Самого спутника Кларк не сразу заметила. — Мари, — повернулся к ней Беллами, — ты же вроде должна быть внизу с Майей и Октавией.       Облегчение от того, что сестра сейчас рядом с ней, быстро переросло в беспокойство. Что же произошло, что Мари оставила Октавию? — Они не провели сюда звук? — удивился спутник Мари.       Кларк удивленно посмотрела на сестру. — Они объявили на нас охоту. Алекс имел в виду это, — сообщила Мари и добавила: — Я хотела узнать: все ли с тобой в порядке.       В Командном Центре воцарилась тишина, которую нарушил вопрос Беллами. — А Октавия где? — Она решила убить Кейджа и покончить со всем этим, — медленно проговорила Мари, что-то понимая. — О, Боже!       Лицо Мари бледнело на глазах. Она, не мигая, смотрела на монитор в центре кабинета и бледнела еще сильнее.       Кларк проследила за ее взглядом и почувствовала, как внутри все сжимается. Карл Эмерсон шел вовсе не в Командный Центр. Он шел в общежитие, где к трубе приковали их ребят. На глазах Кларк двое мужчин схватили под руки ее мать, еще двое помогли уложить на каталку и приковать. В руке одного из военных появилась дрель. — Мари! — вскрикнул Алекс.       Кларк обернулась к упавшей на колени сестре и не увидела, как в беззвучном крики открылся рот матери.       Алекс помог Мари подняться на ноги, приобнял ее за плечи и зашептал на ухо что-то успокаивающее. Он порывался отвести Мари в сторону, где бы она не могла видеть кадры с камер по всей горе, но Мари лишь покачала головой, и парню пришлось оставить эту идею.       Кларк бросила быстрый взгляд на сестру и сжала кулаки. Бледное лицо, подрагивающие пальцы. Того и гляди вот-вот упадет в обморок.       Кларк снова повернулась к монитору и резко поняла: все плохо.       Линкольн и Октавия ворвались в столовую, а в коридорах к ним уже спешит целое подразделение военных.       Двое военных тащат на буксире Джаспера, пойманного где-то на уровне.       Мама кричит от каждого оборота дрели.       Жестокие слова сами слетели с языка. — Монти, ты можешь заразить гору?       Кларк не вслушивалась в шокированный выкрик Беллами, все ее внимание было приковано к Монти. — Могу, — тяжело вздохнул Монти. — Тогда действуй.       Кларк ничего не чувствовала. Она словно оцепенела, внутри нее все заледенело. Никакие эмоции не брали ее. В голове стучала только одна мысль: лишь бы успеть спасти своих. Лишь бы эти монстры в человеческом обличие не успели их убить.       Руки Монти летали по клавиатуре. Этот звук даже немного успокаивал, если можно успокоиться тогда, когда Линкольна и Октавию окружает туча солдат; когда у матери уже забрали первую порцию костного мозга и вот-вот начнут тянуть вторую; когда Джаспера крепко приковали к трубе ухмыляющиеся охранники; когда в глазах младшей сестры, наблюдающей за всем этим кошмаром, кроме ужаса, ничего нет. О спокойствие можно и не говорить. Потому что его нет.       Внезапно Монти прекратил печатать. Равномерный успокаивающий звук стука клавиш исчез. — Что случилось? Почему ты перестал? — Все готово, — тяжело вздохнул Монти и кивнул на монитор. — Теперь достаточно только опустить рычаг — прекратится фильтрация воздуха, откроются шлюзы, и на пятый уровень поступит воздух извне. Уровень будет заражен.       Уровень будет заражен… заражен… заражен…       Эти люди не переносят радиацию внешнего мира…       Они умрут… умрут… умрут…       Кларк переглянулась с Беллами, кинула невольный взгляд на экран.       К затылкам стоящих на коленях Октавии и Линкольна приставили по автомату…       Над изувеченной ногой матери занесли шприц с длинной толстой иглой…       Джаспера отстегивают для забора костного мозга…       Она положила дрожащую руку на рычаг и почувствовала, как поверх нее Беллами опускает свою ладонь. Рычаг движется легко, открывая шлюзы, невольно отмечает Кларк. А в следующий миг ее мир взрывается.

***

      Легкий толчок в плечо заставил прийти в себя и оглядеться по сторонам. Практически все покинули Командный Центр. Наверное, я потеряла счет времени, когда врубилась эта режущая уши сигнализация по всей горе. Что это было, кстати? — Дай угадаю, дорогуша, ты не понимаешь что происходит? — Рядом раздался голос Алекса. Очень уставший голос Алекса. — Не понимаю, — глухо отозвалась я.       Парень вздохнул. — Когда эти… монстры в людском обличии поставили под угрозы жизни ваших в общежитие и в столовой, Кларк заразила гору. Входные двери на миг заблокировало, а когда блокировка спала, она и два парня с ней просто свалили отсюда. Наверное, решили проверить пятый уровень.       После слов Алекса, память как кусочки пазла, стала вставать на свои места, собираться в общую картину. И внезапно я поняла одну единственную вещь: я должна быть с мамой и сестрой в общежитие пятого уровня.       Оказывается шок никак не сказался на моей способности бегать…       А современный лифт и правда очень быстрый и герметичный: он стартовал, не успел Алекс докричать то, что хотел докричать.       Сколько раз за эту длинную ночь я пробегаю по пятому уровню? Как по мне, слишком много, чтобы упомнить. Вот только сейчас первый раз, когда здесь царит такая тишина. Гора вымерла. В одночасье.       Первые трупы появляются стоит мне сделать два шага от лифта. Обожжённая кожа, лопнувшие губы и глаза… Радиация для них была губительна.       Я смотрела вперед только вперед. Нельзя смотреть вниз на погибших. Сделала шаг. Еще один. Громкий писк резинового мяча заставил опустить глаза к полу. Этого ребенка смерть застала в коридоре. В полном одиночестве.       В горле нарастает комок, а сердце обливается кровью от жалости. Оглушительным рыданиям не дает вырваться одно простое знание: четверо детей горы живы, они с Майей. Хоть кого-то мне удалось спасти.       Путь до зловещего общежития оказался завален телами горцев. Я едва могла стоять на ногах, видя все новые и новые трупы людей, погибших от радиации. До входа оставалось всего каких-то два шага, я уже слышала задушенные всхлипывания и громкий плач облегчения, и эти два шага я прошла, привалившись к стене, с трудом переступила порог.       Внутри все держались теснее друг к другу, плакали, обнимались и не могли поверить, что весь этот кошмар, наконец, закончился. — Я пыталась, — услышала я всхлип Кларк. — Я пыталась быть хорошей! — Может, здесь нет места хорошему, — со слезами в голосе произнесла мама.       Я повернула голову в их сторону, и ноги снова обрели силу. — Мама! Мамочка!       Люди расступились предо мной, и я, едва сдерживая слезы, бросилась к Кларк и маме. Оказавшись у мамы в объятиях, я разрыдалась, как малое дитя, и не смела на нее глаз поднять. То, как мы недавно расстались — не самая лучшая история. — Марихен, девочка моя! — шептала мама и гладила меня по волосам.       Когда слезы иссякли, и я смогла поднять на нее глаза, мама мне мягко улыбнулась. — Нужно уходить из этого ужасного места.       Уходили мы группками. Снова были лифты и коридоры, опять лифты и коридоры и так до главного тоннеля нулевого уровня. Майя и дети не попались в руки этим мерзавцам — это я поняла, как услышала испуганные крики наших. — Горцы! Горцы! Живые!       Только я собиралась открыть рот, чтобы как-то защитить девушку, как Джаспер перекричал испуганную толпу. — Это моя девушка и дети ее друзей! Она из сопротивления и очень сильно нам помогла! Попробуйте ее хоть пальцем тронуть…       Чем закончился этот разговор ни я, ни Кларк, ни Октавия, что незаметно к нам присоединилась, так и не узнали, но судя потому, что Майя, Джаспер и дети поехали на второй из четырех присланных машин, с Кейном, разговор закончился более чем удачно.       Машина, в которой ехали мы, тронулась только тогда, когда в нее посадили достаточно бывших пленников горы. Светало. Красная полоска солнца осветила наши лица. Я слегка поморщилась и положила голову на плечо Октавии. Сон наступил незаметно. От переизбытка напряжения и стресса за все эти несколько дней организм вырубился сам.       Когда я проснулась, мы уже приехали и остановились у ворот. Вылезая, я посмотрела на сестру. Все еще бледное лицо, понурый пустой взгляд и вздрагивает от каждого шороха в перерывах между любованиями дальним горизонтом.       Да, в нашей жизни многое определяет выбор. Плохой он или хороший — зависит только от нас. Бывает, выбор никак не отразится на дальнейших событиях, в которых ты можешь стать участником, а может, напротив, перекроить тебе всю жизнь. Только вот в лучшую или в худшую сторону покажет лишь время. За тобой остается только выбор.       Возможно, это будет и неправильно, эгоистично, жестоко по отношению к матери, но что я могу сделать со своим сердцем? Сердце мне подсказывает как поступить тогда, когда разум молчит и сует под нос кукиш. Кто-то скажет, что выбор — худшая из зол. Что подростков нужно лишить права выбора. Пусть говорит, его право. А свой выбор я уже сделала. — Значит, уходишь? — спокойно осведомилась Октавия. — Я нужна ей. Боюсь, без меня Кларк будет худо.       Подруга помолчала, не зная что сказать. За нее слово взял Линкольн. — Пусть тебя сбережет Матерь, Мари. Легкой тебе дороги.       Я в благодарность склонила голову. Октавия так и не нашла, что сказать, просто крепко обняла меня и прижала к себе. — Пиши мне чаще, — шепнула она мне на ухо. — Береги себя Богом прошу! — Буду беречь, — кивнула я. — Позаботься о них.       Я кивнула на детей, которым не так давно тоже сообщила о своем решение. — Обещаю. — В таком случае… Мы еще встретимся. — Мы еще встретимся, — прошептала Октавия.       Я посмотрела вдаль, Кларк уже поговорила с Беллами и начала медленно отходить. Пора идти за ней, если не хочу потерять из виду. Я быстрым шагом направилась к той лесной тропе, по которой уже шла сестра. — Мари! Мари! Мари, подожди! — Шарлотта бежала ко мне сломя голову. И я не решилась ее игнорировать. — Вот возьми, — всучила девочка мне сверток. — Это припасы. Они тебе понадобятся.       Я быстро убрала этот драгоценный подарок в рюкзак. — Спасибо.       Шарлотта кивнула и крепко обхватила меня обеими руками. Я вдыхала аромат ее нового шампуня, прижимая к себе это маленькое тельце. Нужно запомнить ее такой маленькой девочкой двенадцати лет, доверчиво прижимающейся ко мне.       Шарлотта быстро отстранилась и кивнула мне. — Если выдастся возможность, я буду писать всем вам, Лотта.       Шарлотта кивнула и нерешительно подняла на меня голубые глаза. — Спасибо тебе… За все.       Она развернулась и побежала от меня прочь. Что ж, к счастью, у нее более легкая и спокойная жизнь нежели у меня.       Меня ждет долгий путь. Возможно, опасный. Хотя мне не привыкать, я больше не тепличный цветок Ковчега, не принцесса номер два, боящаяся собственной тени. Я способна защитить и себя, и сестру, если понадобится. А это многого стоит. — Значит, ты со мной? — спросила Кларк, поднимая на меня пустые глаза. — Куда ты пойдешь, туда и я. Мы же, в конце концов, сестры. Будем держаться друг друга!       И впервые с момента нашего возращения с Везер Кларк улыбнулась.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ