Однажды он проиграет...

В Асгарде стоит пугающая поистине гробовая тишина. Наследный принц мертв – эта новость вмиг облетает Царство Вечности, оставляя за собой лишь уныние и пустоту. Разве Тор мог умереть? Все это неправильно, абсурдно, противоестественно. И то, что Один называет его, Локи, единственным наследником трона, и то, как Фриг со страхом обнимает его, заливаясь слезами, словно боясь, что младший принц тоже может ее покинуть. Хочется верить, что все это фальшь, иллюзия, обман, но реальность не изменить. Каждый день Локи покидает свои покои и направляется в западную башню. За месяц, прошедший со смерти Тора, принц наизусть выучил дорогу и теперь мог бы пройти с закрытыми глазами, четко зная каждую ступень, каждый поворот, ведущий к брату. Тело Тора, погруженное в некое подобие сна, покоится на невысоком мраморном постаменте. Свет из узких окон едва касается бледной теперь кожи, и это тоже кажется неправильным. Локи касается руки брата, всегда теплой, но сейчас почти ледяной, намного холоднее его всегда замерзших ладоней. Когда маг пришел в себя, он обнаружил брата, неподвижно лежащего рядом с ним. Локи даже не сразу понял, что произошло, и только увидев валявшийся рядом кинжал, и разбитые склянки от зелий осознал, что же наделал брат, но было уже поздно. Магия не прощает ошибок, даже он, Локи, вряд ли совладал бы с заклятьем подобной силы, так что уже говорить о громовержце? Младший принц не помнит, чтобы когда - нибудь ему было так страшно. Он кричал, звал на помощь, судорожно перебирая в голове известные ему заклинания, стараясь сделать хоть что – то, магия искрилась вокруг, срываясь с дрожащих рук мага, но ничего не выходило. Вдруг комнату наполнили голоса – это стража сбежалась на его крики. Чьи - то руки потянули его в сторону от брата, а он даже не мог сопротивляться. Весь дворец был поднят с ног на голову, но все усилия были тщетны. Он помнит момент, когда Один тяжело опираясь на свое копье велел лекарям убираться прочь, помнит, как Фриг закрыла лицо руками, и всхлипывая опустилась на кровать. Тогда отец сказал, что Тор мертв, и они уже ничем ему не помогут. Локи не поверил, он снова бросился к брату, заставляя того открыть глаза, а потом умоляя не бросать его одного, он кричал на Одина, называя того глупцом и доказывая, что брат просто не мог умереть, только не так, спасая его никчемную жизнь! Взгляд как – то сам собой упал на усыпанную рубинами рукоятку клинка, того самого, что по расчетам принца должен был убить его. Так бы и было, если бы Тор не вмешался и не испортил бы все, следуя своей дурацкой привычке. Магию нельзя повернуть вспять, но можно замедлить. Локи закрывает глаза, шепча чуждые слова заклинаний. Глядя сквозь слезы, как тело брата опутывает слабое молочное сияние, запирая душу Тора внутри тела, опутывая нитями сна, вот только сон этот будет вечным… И теперь, когда он сделал все, что мог, Локи не желает более оставаться в этом мире. Он уже обхватил холодную рукоятку, когда отец оттолкнул его в сторону, выхватывая оружие из рук. Фриг тут же кинулась обнимать его, умоляя не делать глупостей, умоляя остаться с ней, жить, хотя бы в память о брате. Принц слабо запомнил то, что было потом. Голова вдруг стала тяжелой, это магия Фриг усыпляла его, и маг не стал ей сопротивляться. Следующие дни прошли как в тумане. Тело Тора отнесли в западную башню. Излюбленное место старшего принца во дворце, и потому, что рядом были оружейные, и потому, что отсюда открывался дивный вид на Асгард, залитый золотыми лучами солнца. Вот только теперь Тор не мог оценить красоту пейзажа. За него это делал Локи, изо дня в день приходя к брату, и рассказывая обо всем происходящем во дворце. Это было глупо, ведь Тор все равно его не слышал, но по - другому Локи не мог. Ведь иначе ему бы пришлось признать, что Тор мертв. Эта правда казалась самой ужасной из возможных бед, но принц надеялся найти выход. В первые дни было особенно тяжело. Люди приходили попрощаться с молодым принцем, высказывая теплые слова утешенья, ранящие мага не хуже самых острых ножей. Сначала Локи терпел, но вскоре горечь на душе стала совсем невыносимой. Почти бегом он влетел в оружейную, разнося стеллажи в мелкую щепку, не обращая внимание не на испуганные крики прислуги, не на появившиеся на стенах трещины. Принц больше не сдерживал себя, позволяя магии вырываться наружу, унося с собой крупицы боли, разрывающие его душу на части. Тогда ему действительно становилось легче, пусть и ненадолго. Разумнее бы было держаться подальше от всего, что могло бы напомнить о брате и возродить в душе прежнюю боль, но Локи просто не мог пойти на это. Каждое утро, едва встав с постели, он шел по темным коридорам к массивной лестнице, по спирали поднимающейся в самую высокую башню дворца. И присев возле светлого постамента пересказывал брату свои сны, раз за разом обещая найти выход, пусть даже ценой собственной жизни.