WOAS. Rare Fandoms.

— Да брось, Ханна, — пожимает плечами Марни и закуривает ментоловую сигарету. — Это же Джесса. Она блядища. Для тебя это все еще секрет? — Когда ты курить начала? — хмурится Ханна. Лучше перевести тему в более безопасное русло, чем обсуждать с Марни Джессу. Хотя, это извечная ее ошибка — Ханна каждый раз прячет голову в песок, стоит только проблемам замаячить на горизонте. Эта политика отрицания никогда не срабатывает и после становится только хуже, но даже неминуемый плохой конец не в силах заставить Ханну действовать. — А когда именно ты поняла, что Джесса трахает Адама? — у Марни в последнее время и у самой не все гладко, она разводится с мужем (этот Дейзи всегда казался Ханне манерным долбоебом), спит со своим бывшим время от времени и, кажется, всерьез сохнет по Рэю, но признавать этого категорически не желает. Вечно пассивная, замороченная всем на свете (и особенно — чувством такта) Марни наверняка сейчас просто отыгрывается на Ханне — нужно же как-то выпускать пар. Но Ханна предпочла бы сейчас разговаривать не с бескомпромиссной версией Марни, а с той, которая любит страдать и сомневаться. Увы, выбрать было нельзя. — Я увидела их вместе на улице, — вздохнула Ханна. — Рядом с домом Адама. Думаю, они туда и шли. Она вспомнила эти лица — и едва не взвыла уже в милионный раз от бессильной ярости, приправленной ревностью. Джесса выглядела виноватой и прятала взгляд — Джесса, которой всегда плевать было на приличия, на заморочки и различные табу. Джессе было стыдно — потому что пусть она была и той еще беспринципной сукой, и — Марни ведь права — блядищей, но с Ханной они были подругами, по-настоящему. Адам выглядел так, будто его огрели по башке дубиной раз сорок — он просто притворился тупым, слепым и глухим, и даже, мать его, не поздоровался. Прошло черт знает сколько времени, а он все еще не простил Ханне, что когда-то она его бросила. И ведь сукин сын и думать забыл, что после этого и сам ее бросал! Может, он и с Джессой связался ей на зло? Все еще жаждет отомстить, у него же такая тонкая душевная организация, обид не прощает! Ханна помнила, как вытаращилась на них, как начала что-то говорить про неожиданную встречу, и как через мгновение осознала, что эти двое здесь не просто так, и что рука Адама покоится на заднице Джессы тоже не случайно. Помнила, как завопила на них, словно безмозглая истеричка и бросилась прочь — наверное, она выглядела как плачущий навзрыд пингвин, потому что бежала, нелепо раскачиваясь и не разбирая дороги. А еще она помнила, как когда-то — целую вечность назад, кажется, — она познакомила Джессу с Адамом. — Какой-то он заторможенный, — сказала ей тогда Джесса с усмешкой. — И что ты в нем только нашла. — Ну и гадкая же бабища, — а это сказал Ханне Адам после того, как они втроем вместе поужинали. — И взгляд у нее неприятный, и манеры… Какая-то вульгарная жирная лошадь. Но Джесса никогда не была жирной, и лошадью она тоже не была. Джесса была той, кого хотели все — и этот лицемер Адам, в конце-концов, не стал исключением. Ханна ненавидела их обоих — но Адама, все же, сильнее. Хотя, наверное, он-то и не предавал ее — у каждого давно была своя жизнь, просто… Просто когда-то Ханна так сильно любила его, что ей всегда будет больно, если Адаму будет хорошо без нее. Это эгоистично, глупо и даже гадко, но так оно и было. — А кого из них ты ревнуешь, Ханна? — Марни и ее сраный ментоловый дым действуют на нервы, и Ханна раздраженно обмахивается обеими руками, чтоб разогнать этот смог, окутавший ее. — Тебе же давно наплевать на Адама, ты же сама говорила. Дело в Джессе? Да уж, это какой же сукой нужно быть, чтоб нарушить негласное правило настоящих подруг — не трахать бывших друг друга. — Кажется, мне хочется вскрыть себе вены, — тоскливо признается Ханна. — Я возьму у тебя сигаретку?.. * * * — Ты, наверное, меня ненавидишь… — голос Джессы в трубке вялый: она пьяна. Ханна понимает ее, она и сама бы ни за что не позвонила ей на трезвую голову — не теперь, когда между ними внезапно встал Адам. — Да, ненавижу, — подтверждает Ханна обиженно и даже вызывающе. — Ты — блядища, Джесса. — Да, — хмыкает Джесса в ответ, ничуть не обидевшись. — Я разве когда-нибудь утверждала обратное? — Нет, — вынуждена признать Ханна. — Но раньше мне было наплевать, а теперь… — А теперь я собираюсь переехать к твоему бывшему, — заканчивает за нее Джесса, и Ханна не может сдержать слез. Черт, ей было бы куда легче, если бы Адами и Джесса просто перепихнулись пару раз и забыли бы об этом. Но у них все серьезно — и никуда от этого не денешься. Ей придется либо вычеркнуть обоих из своей жизни навсегда, либо смириться, понять и простить. Вот только как понять, что будет правильней? — Если ты больше никогда не захочешь меня видеть, я пойму, — заплетающимся языком говорит Джесса в трубку. — Вот только, Ханна… Я буду ужасно скучать. Ханна кладет трубку, ничего не ответив. Ей придется принять непростое решение — на это, наверное, уйдут даже не дни, а недели. Но в глубине души она знает, что все уже решено заранее — Джесса ей слишком дорога, чтобы делать вид, что они никогда не были подругами.