Хроники одной церкви

Сначала внимание Кэсса привлекает невнятное шебуршание в подсобке, куда до этого момента совался только он один. Факт сдавленной ругани, доносящейся из-за приоткрытой двери, заставляет вампира резко притормозить. Хотя проповедника он уже давно научился отличать по голосу, все же интересно, какой черт понес Джесси в подсобку. Разве что дурной пример заразителен, и он тоже решил покуситься на вино для причастия. Кастер темной тенью стоит ровно посреди небольшого помещения, нетерпеливо отстукивая ногой какой-то прилипчивый мотивчик. — Кэсс? — Кажется, проповедник искренне рад, озадаченно думает вампир. Не к добру это. — Слушай, а откуда у нас бензопила? Собственно, бензопила есть. Ровно напротив Джесси на полу валяется, так что скрыть уже не удастся. А ведь Кэссиди вчера ночью настолько заебался, что забыл ее припрятать понадежней. А все эти блядские охотники. — Так эта… — Кэсс туманными жестами показывает, которая именно, поскольку сам не уверен, кого имеет в виду. Остается надеяться, ОʼХара его не убьет за это. — Которая за тобой таскается с выражением лица «трахни меня, святой отец, и мы поедем гасить ублюдков». — Не переводи тему. Тюлип? — переспрашивает Джесс. — Она только что тут была. Не ее. — Тогда… может, эта дурочка с кофейным аппаратом. Эмили, кажись. — Кэсс… Ну да, представить эту серую мышь с бензопилой они оба не могут. Хотя помог бы хороший косяк, но Кэссиди благоразумно молчит. И сосредоточенно думает, чем бы отвлечь Джесси от столь насущного вопроса. А как объяснить охотников на вампиров? В любом случае проповедник будет не шибко рад парочке трупов на заднем дворе, а объяснять, что это его, неблагодарного, спасали… Гиблое дело. Надо позже, когда Джесси четко поймет, что Кэссиди вампир, ведь падре оказался слишком уж скептиком для того, в ком засела неведомая сила. Разберутся, там и поговорить можно, а сейчас… — Твою мать, — убито резюмирует Кэссиди. — Так ты собираешься?.. Джесси резко замолкает, потому что Кэсс бросается прямо на него. Не в плане «нападает», хотя и так тоже можно сказать. Едва проповедник приходит в себя после внезапного и совершенно внепланового поцелуя, его с нечеловеческой силой толкают к стене, прижимаясь всем телом. — Ебанутый, — шипит Кастер в губы Кэссиди. — Мы можем решить вопрос твоего недотраха после? — Неа, — ухмыляется вампир, отбрасывая куда-то назад колоратку и вцепляясь в пуговицы рубашки, от нетерпения выворачивая их «с мясом». — Не притворяйся святошей. Руки наглеца ползут вниз, Джесси прерывисто охает. Затуманенный взгляд скользит по взъерошенному Кэссиди, почти избавившемуся от футболки, по темным и отчасти гипнотизирующим линиям на светлой, почти белой коже… И внутри что-то ломается. Кэссиди отчасти рад, что его толкают к стене, шепчут на ухо какой-то бред и почти насильно избавляют от одежды. Вообще, он вечный любитель экстрима, а кровать, исключительно в которой они до этого кувыркались, кажется довольно глупым изобретением человечества. Хотя стена сказать, что такая уж удобная, если ты к ней грудью прижат. У Джесси горячие губы, пахнущие дешевым табаком и дымом, а пальцами так вообще можно выжигать по дереву, но Кэссиди готов продать остатки души именно за это. Вампир вцепляется ногтями — хорошо хоть, не зубами — в стену, на краске явно будут выделяться пять агоничных царапин, но думать об этом некогда. Кэсс кусает губы, чтобы не сорвать и заорать в голос, чувствуя сумасшедший жар в груди. Имя у Кастера сравнительно короткое, и он совершенно не понимает, как его можно так выстанывать. Не понимает, как можно быть таким умопомрачительным ублюдком, что у него все перемыкает, от этого порнушного скулежа. Кэссиди и правда человеком назвать сложно — люди таких звуков не издают, а этот сумасшедший… Да они оба с катушек слетели. И вроде бы пока это всех устраивает. Кэссиди, у которого явно подкашиваются ноги, обессиленно сползает по стене, нервно посмеиваясь. Но Джесси, он так и не отпускает, намертво вцепившись в рукав рваной, но чудом оставшейся на проповеднике рубашки. — Ебаный Иисусе, — выдыхает наконец Кэсс. — Нихуя себе. Проповедник, судя по всему, находится в том же невменяемом состоянии, поэтому столь явное богохульство пропускает мимо ушей. Надо бы выбираться отсюда и проверить, не занесло ли кого в церковь, лениво думает Джесси. А потом еще прибраться здесь, а то куча хлама под ногами валяется. Кстати о хламе… Косясь на треклятый инструмент, Кэссиди весьма натурально рычит. — Так откуда бензопила? — Хоспаде, я ж так помру, — притворно жалобно сетует вампир. — Что? Проповедник и вздохнуть не успевает, как Кэсс оказывается у него на коленях.