Вольфрам W

      Мы путешествовали к вершине ещё пару недель. Казалось бы, вспомнив всё, я бы начал страдать из-за неприглядных условий. После многолюдного современного города дикая природа без намёка на след человека должна была казаться чуть-ли не самым страшным кошмаром. Но всю жизнь до превращения в волка, всю жизнь в этом другом мире я вспоминал прошлое, как какой-то сон. Казалось, будто оно нереально. Будто это лишь бредовая идея, случайно забредшая в голову. И только рассудок продолжал вопреки всем своим чувствам утверждать, что это всё реально. Тимофей об этом мало говорил, но он помнил то, что помнил о нашем родном мире я. Это служило своеобразным доказательством правдивости воспоминаний. Вольфрам же редко вылезал, иногда на целые сутки пропадая из моего сознания куда-то прочь.       Почти у самого горного перевала обнаружилась мелкая тропка. Выше она уходила под снег, но само её наличие о многом говорило. Мы с Тимофеем посовещались и решили… Точнее решил он. Решил за тебя. И ты из-за этого умрёшь.       ...Решили двигаться по этой тропке, но раз в десять осторожнее. Тропу могли проложить путники, но не так уж часто они здесь бывали. Скорее всего местное население. Однако в этих горах никто, кроме орков, не обитал. А это значит, что вероятность встретиться с ними здесь довольно велика. С другой стороны, идти в обход опасно — никто из нас дороги не знает, да и наверняка там куда-нибудь сорваться можно. Не зря же тропинку именно здесь проложили. На границе со снегом около тропы торчал огромный дикий камень. Когда мы подошли к этому месту, солнце уже садилось, и тень от той горной вершины, что была справа от нас, ложилась почти ровно между снегом и голой серой землёй, медленно сползая по пологому склону к нашим ногам. В этом месте мы остановились передохнуть. И зря. Когда Валун уже полностью поглотила тень, а остатки солнца можно было найти уже только где-то глубоко внизу, там, откуда мы пришли, мы услышали шум. Будь я большим любителем живописных пейзажей, я бы наверняка был слишком увлечён прекрасным видом сползающего с гор золотого ковра света, чтобы заметить тихий гул. Тимофей предложил, что это где-то случился оползень или лавина, но прислонив ухо к земле, мы услышали нестройные шаги и даже тихие голоса и барабаны. Орки, значит. Что же, мы не будем им мешать. Пусть себе пройдут мимо. А мы пока отдохнём. Преодолеть такое расстояние, да к тому же вверх, довольно сложно. Хорошо бы было, если бы здесь была бы гостиница. Хотя я сомневаюсь в наличии у Тимофея денег.       Вскоре шум стал громче, и мы, спрятавшись за камнем, поскольку другого места тут не было, притаились в двух шагах от обрыва. Мимо прошло примерно пятеро, судя по голосам. Возможно их было больше, но остальные молчали. Мы не решились высунуться из-за камня, чтобы посмотреть. Вдруг заметят. У этих не было барабанов, которых я слышал, но шумели они всё же знатно. Постоянно переругивались, кричали друг на друга, даже рычали и шипели. Я различал отдельные слова, чаще всего глаголы или ругань, но звуки были рычащими и гортанными, пониманию речи так же мешал сильный акцент. В диалоге, если его можно таковым назвать, некоторая часть слов была мне неизвестна. Когда эти ребята ушли, мы вздохнули спокойнее, но расслабляться было рано. Я только успел узнать, что Тимофей также не понимает их речи полностью, как и я, когда мы поняли, что приближается новый отряд. Этих было уже порядка двадцати. Орали они так, что слышно было за версту. У одного даже был барабан, правда в его ударах я не уловил ни малейшего ритма. Отряд неспешно двигался по нашим следам. Внезапный порыв ветра понёс со склона горы мелкий щебень, поднимая пыль, а тот, в свою очередь, бросил пару более крупных камней прямо к нашим ногам. Я не сильно переживал об этом, врядли это выдаст нас в таком шуме, пока я отчётливо не услышал чью-то реплику по ту сторону камня: - Я всё-таки проверю. Мне за этих гномов кучу бабла отвалят.       Обладатель голоса был серьёзен и двигался к нам, несмотря на насмешки друзей: - Синяков тебе, а не бабла отвалят. Спорим, ты потом неделю не встанешь?       Неизвестный ничего не ответил. Я слышал, как он приближался к нам. Мы с Тимофеем замерли, боясь пошевелиться. Я приготовился снять браслет. Если что стану волком. Хоть какая-то защита. Орк двигался вдоль края обрыва всего в паре метров от нас. Тимофей взял в руку некрупный камень, но я не мог понять, что он с этим камнем может сделать. Камень это не меч и не нож. Хотя в критической ситуации для успокоения, пожалуй, пойдёт.       Когда враг, наконец, показался из-за камня, он на секунду замер, увидев нас. За эту секунду я успел разглядеть лишь порядочное уродство его бледно-серой физиономии, завершающей худое, но жилистое, правда ничуть не симметричное тело в серых рваных тряпках. В следующую же секунду он поднял крик, начав какое-то слово, начинающееся на «сна..», однако Тимофей был быстрее. Не понимаю, как он так быстро смекнул, что нижней части тела орка за камнем его друзьям не видно. Однако он бросил камень твари куда-то в ногу, и тот с криком сорвался вниз с каменистого обрыва. Незавидная участь. Я боялся, что его спутники пойдут выяснять, что он там такое заметил, ведь он хотел крикнуть какое-то слово, но они лишь посмеялись, перед тем, как уйти, мол «видели какое у него лицо было, когда он начал падать? Вот умора».       Лишь когда над землёй взошла почти полная луна, мы с Тимофеем вылезли из своего укрытия и продолжили путь.