Непростой дампир

POV Розмари Так, этого я никак не ожидала. Меня мучили два вопроса: 1. Откуда он знает? 2. Как его уничтожить? Если со вторым всё еще более-менее понятно, то с первым — тьма. Возможно, я где-то прокололась, но это бы заметили все Беликовы. Эйб тоже бы не сказал им, так как он не знает, где я и вправду ли жива. Размышляя об этом, я пошла умываться и собираться, а также попутно собирая чемодан в Академию. Сегодня я решила надеть джинсы, свитшот с пандой, синие слипоны, сделала легкий макияж и собрала волосы в хвост. С собой в академию я решила взять все свои вещи, так как их было немного, а оставлять всё тут бесполезно. Весь дом развален, а отремонтировать его нереально. Поэтому с собой у меня было два больших чемодана: первый с одеждой, косметикой и прочим, а второй был наполнен книгами с заклинаниями, и оставалось место для серебра. Собрав всё, я решила выдвинуться к Виктории, которая очень уж боится моего папочку. Шла я к Беликовым только с одной мыслью: лишь бы он не узнал меня. Как говорят, родня родню чувствует. Вот я уже стою около двери Беликовых с двумя дорожными сумками в руках, так как сегодня мы уезжаем в Академию Святого Василия, чтобы Вика смогла окончить Академию и стать стражем. Позвонив в звонок, я стала ждать, но поскольку мне никто не открыл, я позвонила еще раз и еще. Позвонив еще раз пять, я уже подумала, что дома никого нет, как дверь открылась и на меня виновато смотрела Виктория. — Привет, Роза. Прости меня, я просто заслушалась музыкой в наушниках и не сразу услышала звонок. — Привет. А ты что, одна дома? — Ага. Мама, Каролина и Соня на работе, а Дмитрий и бабушка пошли за покупками. Виктория посмотрела на меня и, увидев, что я стою уже с сумками, спросила: — Ты так рано собралась? Выезжаем же вечером. И тут я рассказала Виктории о записке, о ночи в подвале, о погроме в доме и о способах убийства стригоев. Виктория смотрела на меня выпучив глаза и единственное, что она смогла сказать, так это «офигеть». Помните, Дмитрий говорил, что Виктория тоже матерится, но я предала этому небольшое значение. Так вот, «офигеть» — это очень сильно приукрашено от правды. Теперь уже я сидела выпучив глаза от услышанного. Через час кто-то позвонил в дверь, из-за чего мы с Викой напряглись, так как догадывались, что это приехал Змей. Наши догадки были верными. Как только Вика открыла дверь в дом, вошёл Эйб, а за ним четыре стража. — Где моя дочь?! — налетел на Викторию Змей и взял ее за горло. — Не знаю, — сказала Вика, и из её глаз полились слёзы. Блин, надо спасать ситуацию, а то он придушит Вику, а тогда уже я придушу его. — Отпусти её! — рука Эйба дрогнула, и он её отпустил. Видимо, не заметил меня, когда вошёл сюда. Теперь он смотрел на меня своими грозными глазами. — Молчи, шлюха! — ах так, папочка? Ну всё, держись. — Слышишь ты, придурок, не смей угрожать моей подруге, и я не шлюха! — на этих словах я подошла к нему и заехала между ног. Ничего, папочка, ты у меня сильный, стерпишь. Зато, может, будешь знать, как называть дочь. И да, мне было пофиг, что он не знает, что я Роза. Остановив своих стражей, он прошипел: — Тварь, да ты знаешь, кто я? Да я сотру твоих родителей с лица Земли. — Я думаю, у тебя это вряд ли получится, попугай разукрашенный. — Да что ты себе позволяешь! Связать её! — Да он смеется надо мной. Да уж, папочка, такого я от тебя не ожидала. Но ладно, надеюсь, ты не обидишься, если я их вырублю. И вот, стражи начали наступать на меня. Они решили, что их добыча будет лёгкой, поэтому шли только двое, и то второй только с веревкой в руках. Они явно не ожидали, что я смогу дать отпор, а зря. Как только первый попытался схватить меня за горло, я поймала его руку и перебросила через плечо, а когда он был на полу, заехала кулаком в голову. Он моментально вырубился. Пока второй был в ступоре, я взяла его и стукнула головой о стену. Дальше было хуже: их было двое, но я быстро сообразила, и когда они подошли, я подпрыгнула и в воздухе, ударила их по голове ногами. Опять же они меня недооценили и снова зря. На мои действия Змей зарычал и начал покрываться багровыми пятнами на лице, ведь какая-то девушка вырубила четырех его стражей прежде, чем кто-нибудь коснулся её. Я заметила вазу на столе, достала цветы и выплеснула содержимое на папочку. — Ну что, остыл? Вместо ответа он зарычал еще сильнее. Я взяла веревку и связала его, а после посадила на диван напротив Виктории, и она начала разговор: — Мистер Мазур, мы понимаем, что Вы волнуетесь за Розу, но она просила ничего не говорить. И да, это моя подруга, Елена Похомова. — Как ты не понимаешь, это моя дочь! Мы с Джанин места себе не находим после её «смерти», а после твоего звонка я вообще выпал из жизни. Его слова ранили меня как ножом по сердцу, и я чуть не расплакалась, но, собрав все силы в кулак, я продолжила наш диалог: — Мистер Мазур, мы всё понимаем, но, надеюсь, Вы ничего не сказали мисс Хэзевей? — сказала я, скрестив пальцы за спиной. Уж очень сильно мы с ней сдружились за последнее время. — Что ты, Джанин не знает, зачем я здесь, ей нельзя волноваться. — Так, а с этого места поподробнее. — сказала я, применив капельку принуждения. — В тот день, когда Роза ушла из Дворца, Джанин сообщила мне, что она ждет ребенка и, скорее всего, это девочка. Оп-па, такого я не ожидала, тем более, от мамы. «Ну что, Эйб, готовь пеленки.», — подумала я и заулыбалась до ушей.