Судьбе наперекор

Дни сменялись ночами, а ночи обрывал рассвет. Так было у всех. Но не у Ройса. Его жизнь лишилась солнца. Смену суток он замечал только в календаре. Минуло уже почти три с половиной месяца с момента похищения Кристиана, а для Ройса все произошло словно сегодня. Все дни он проводил дома, только изредка выезжая верхом. Да и то поездки сводились все к тем же безнадежным попыткам найти любимого. Граф отдалился от общества, но общество не забыло о нем. Исчезновение о-барона Кристиана де Випона стало новой модной сенсацией в свете. В основном юношу жалели. За тот месяц, что он провел в столице, о-барон успел покорить и альф с бетами и, как ни странно, многих омег. Он был добр, отзывчив и отличался открытой, искренней жизнерадостностью, что нечасто можно было встретить в кругах высшей знати. Однако были и такие, кто воспользовался случившимся, чтобы еще больше опорочить его имя. Минел, который нашел неожиданную поддержку у графа Джорджиана де ла Кура, заливался соловьем. Последняя версия была такова: почувствовав, что теряет графа Майенна, вновь увлекшегося своим бывшим женихом - красавцем Джорджианом, — о-барон сам организовал свое похищение и теперь живет припеваючи где-нибудь в землях франков, имея на руках огромный выкуп, который благородный дурачок Ройс Уитуорт заплатил за него как бы бандитам, а на самом деле ему самому. До Фелиса доходили эти злобные россказни, но он молчал, боясь, что, услышав подобное, Ройс выкинет нечто немыслимое. Уитуорты перестали выезжать, и сами никого не принимали. Герцог как мог пытался пробиться к душе сына, но Ройс наглухо замкнулся в себе. В свою комнату он впускал только Джека. Да и то только для того, чтобы услышать новости о корабле Ричардсона, который со дня на день должен был вернуться в порт. Наконец долгожданная «Формоза» вошла в гавань, и Джек пришел сообщить, что капитан судна уже готовится бросить якорь. — Ройс, не будем пороть горячку, — убеждал Торнтон своего капитана. — Сейчас они будут решать вопросы с таможней, разгружаться. Нам делать там нечего. И тебе в особенности. От тебя так и несет безумием и жаждой мести. — Я не могу ждать! — Ты все испортишь, Ройс, пойми же! Позволь ребятам с «Ласточки» опять поработать на тебя. Вечером команда «Формозы» наверняка будет пьянствовать у «Морского поддавалы». Наши ребята присоединятся, деньги у них будут, я позабочусь об этом. А уж за чаркой доброго рома да после трех месяцев в море ни один секрет не останется нераскрытым. Когда же что-то определится, в игру вступим мы. Как бы ни был упрям Ройс, он не мог не согласиться с доводами друга. — Хорошо, — скрепя сердце, решил капитан, — Но давай все же будем поблизости. Джек понял, что должен пойти на этот компромисс, и вскоре оба альфы поднялись на борт «Ласточки». С ее высокой кормы «Формоза» была прекрасно видна, и Ройс пристально наблюдал в подзорную трубу за действиями команды. К вечеру матросы сошли на берег, и граф проследил их путь до дубовой двери «Морского поддавалы». Джек в который раз оказался прав. Вскоре человек шесть из команды «Ласточки» под предводительством Марселя-Мотылька отправились в том же направлении. — Этот болтун заставит разговориться и причальный камень, — проворчал Торнтон, стоявший за спиной Ройса. — Мы сделали все. Теперь остается только молиться. — Молись. Я не в силах. Ройс повернулся и зашагал в сторону кают. «Как он изменился, — поежившись, подумал Торнтон. — И раньше-то был не подарок. А уж теперь… Не завидую я тем парням, что похитили Кристиана, если Ройсу доведется с ними встретиться». Джек поднес к лицу подзорную трубу — он не отрываясь смотрел на дверь таверны, ожидая условного сигнала. Он так стремился убедить Ройса в том, что именно среди матросов «Формозы» будут найдены бандиты, повинные в исчезновении Кристи, что почти перестал сомневаться в этом сам. И все же вздрогнул, когда спустя почти четыре часа в дверях «Морского поддавалы» появился Марсель-Мотылек и демонстративно начал прикуривать короткую черную трубку. Это и был тот самый условный знак. Ничего не сообщив Ройсу, Джек спешно покинул «Ласточку» и через несколько минут подошел к Марселю. — Что? — Это несомненно они, — матрос зло сплюнул себе под ноги. — Ты бы послушал, что они рассказывают. Я не знаю, как капитан вынесет это. — Кристи?.. — Мертв. Джек помолчал, пытаясь уместить в себе известие. Нет, с некоторых пор сомнений в том, что Кристиан погиб, почти не было. Но одно дело подозревать, а другое знать. — Сколько их? — Двое. — Они сильно пьяны? — По самые борта, — нехорошо усмехнулся Мотылек и снова презрительно сплюнул. — Постарайтесь их по-тихому доставить на «Ласточку». Я к Ройсу. Капитан по-прежнему сидел у себя в каюте. Дверь в нее была открыта, и Джек, для проформы стукнув костяшками пальцев в косяк, вошел. — Ройс, их, кажется, нашли. Капитан вскочил. Жесткая складка у рта обозначилась еще резче, рука легла на эфес шпаги. — Я бы хотел, чтобы ты взял себя в руки. Точно еще ничего не известно, но, судя по тому, что они наболтали… — Говори! — Его изнасиловали и убили, Ройс, — голосом, лишенным выражения, проговорил Джек. — Прости меня за эту новость. Громадный альфа как-то обмяк и ссутулился. Тяжесть известия физически давила на него. Молчание затянулось, и Джек уже повернулся, чтобы уходить, как вдруг Ройс заговорил: — Как только их доставят — обоих в трюм. Снимаемся с якоря. Я хочу поговорить с ними без помех. А теперь иди, Джек. Я должен побыть один. Лишь поздно ночью шестеро изрядно поддавших альф и бет втащили на борт «Ласточки» два неподвижных тела. Невольных гостей связали и отправили в трюм. Трезветь. Спустя полчаса корабль покинул столичную гавань. Ройс эту ночь спал как убитый. Его не мучили ни кошмары, ни воспоминания, которые были еще больней. Встал он довольно поздно, не спеша позавтракал и, выйдя на палубу, осмотрелся. «Ласточка», мягко покачиваясь, стояла в небольшой пустынной бухте. На сколько было видно вокруг расстилались заросшие травой и кустарником поля, вдалеке чернел лес. Капитан удовлетворенно кивнул и отправился искать Джека. — Как наш груз? — поинтересовался он. — В порядке, — мрачно ответил Джек. — Начнем? — Нет. Дайте им воды, но не кормите. И ничего не говорите. Пусть посидят до вечера. Созреют. Кстати, Джек, распорядись, чтобы спустили шлюпку. Хочу пройтись… Джек только покачал головой. Похоже, что это начинало входить у него в привычку. Уже стемнело, когда на «Ласточке» услышали равномерные всплески весел, потом удар шлюпки о борт, и вскоре капитан легко поднялся на палубу. Отыскав взглядом Джека, он указал на люк трюма и, кивнув головой в сторону своей каюты, сам отправился туда. Через несколько минут в коридоре раздались шаркающие шаги и приглушенная ругань. Мгновение спустя дверь распахнулась и матросы втолкнули в каюту двоих коренастых бет. После их споро привязали к стульям. — Подождите за дверью, — негромко распорядился капитан. — Джек, садись здесь. — Кто вы такие, черт побери? — морщась от света, грубо проговорил один из бандитов. — Я капитан этого судна. Зовут меня Черный Ройс. Это мой помощник Джек Торнтон. — Я… Я слышал о вас, сэр, — пролепетал явно перепуганный бета и глянул на товарища, но тот лишь пучил глаза и разевал рот. — Ну что ж, теперь смело сможете говорить, что были знакомы со мной лично, — неприятно усмехнулся капитан. — Могу я спросить, зачем мы вам понадобились, сэр? — Мои матросы говорили мне, что вы позавчера в таверне всех развлекали какой-то веселой историей об аристократишке, его женихе и выкупе. А я страсть как люблю послушать хороший рассказ… И мой помощник тоже. Начинайте! — приказал пират и, откинувшись в кресле, мрачно уставился на своих пленников. Беты удивленно переглянулись. Они никак не могли понять, каков истинный интерес корсара, и, решив, что явной угрозы для них пока нет, неуверенно заговорили: — Ну, нас наняли, чтобы похитить одного омегу. — Кто? — вопрос прозвучал как выстрел. — Ну… — Я не люблю переспрашивать! В лице знаменитого своей жестокостью корсара было столько слабо сдерживаемой ярости, что бандиты, не колеблясь, почти хором выкрикнули: — Хозяин. Гарри Ричардсон. — Продолжайте! — Так вот, мы его, значит, сцапали и отвезли в один заброшенный домишко. Потом пришел хозяин, и они заговорили о каком-то договоре. Омега — мол, я все отдам, а хозяин — да ничего мне от тебя не нужно, твой женишок все заплатит. Тут он велел его остричь — волосы у омежки этого такие, что ни с чем не спутаешь. Он плакать: «Зачем?» — говорит. А хозяин: «Чтобы твой хахаль не сомневался». Потом запихал его лохмы в мешок, туда же записку. Ну, а нам велел попользоваться юнцом от души, чтобы все было похоже на изнасилование. Найдут тело — ну и получится, что никак все это с хозяином и не связано. Ну мы и… Да и кто б отказался от такого? Омежка-то больно хорош был! — Был? — мертвым голосом переспросил Ройс, и рука его невольно потянулась к чему-то на столе. — Ну, кто его знает… — То есть как? — Джек решил взять разговор на себя. Он-то видел, чего стоит Ройсу его спокойствие. — Ну, мы-то с ним только позабавились. Немного… А тут Жак вернулся… — Кто это — Жак? — встрепенулся Торнтон. — Ну, нас трое было сначала-то. Но Жак уходил записку женишку этого омеги подбросить. — Он тоже с «Формозы»? — Нет, бог знает, где его старикан выкопал. Я кроме имени ничего о нем не знаю. — Дальше! — Ну вот, он вернулся, глянул и говорит: мол, хватит омежку мучить, — рассказчик возмущенно пожал плечами и в поисках поддержки воззрился на своего приятеля. Тот кивнул не менее энергично. — Да мы только немного и помяли-то его. Не часто у нашего брата такие омежки бывают. Красавчик! Жопка мягкая, круглая, дырка узкая… И ротик такой послушный, сладенький. — Короче, — вздохнул с прежним сожалением первый, — Жак этот чертов нас к нему больше не подпустил… Да и, по правде сказать, уже и неохота было. Омежка этот умом что ли тронулся... Или заболел… Горячка, что ли, началась. К утру, когда пришел Ричардсон и сказал, что от него можно уже избавиться, этот юнец уже совсем плох был. Все бредил, вроде кого-то звал. — Да-да! — подхватил второй, морща лоб. — «Где ты? Спаси меня!» И все кого-то по имени… Забыл… — Дальше! — А дальше что? Дальше отнесли на берег и скинули вниз, к воде. — Живого? — Ну да. Что мы, убивцы какие? — Нет. О нет, — тихо промолвил Черный Ройс. Бандиты переглянулись удивленно и, пожалуй, испуганно. Уж больно странной была у пирата интонация. Да и лицо сделалось таким, что взглянуть было страшно. Глаза потемнели, а пальцы судорожно сжимали что-то. — А вы не боитесь мести его жениха? — Да ну! Что может сделать какой-то жалкий шаркун? Ему бы только духами душиться да на балах плясать. — А с чего вы взяли, что он именно таков? — Джек усмехнулся, глянув на своего капитана, который сверлил пленников тяжелым взглядом. — Старикашка сказал… — Он вам соврал, — сказал Ройс и поднялся. И только тут бандиты заметили, что было в руке у корсара. Его сильные пальцы теребили слишком приметную — ни с чем не спутаешь! — прядь волос. — Джек, отдай приказ выйти в море, — приказал Ройс, и помощник молча вышел из каюты. — Что вы с нами сделаете? — неестественно высоким голосом выговорил один из бет и вдруг вспомнил, что юный омега тоже спрашивал его об этом. — Я узнал все, что хотел. Вы мне больше не нужны. Как только выйдем в пролив, вы будете убиты, а ваши тела пойдут на корм рыбам, — буднично сообщил Ройс и вышел следом за Джеком. И все было сделано именно так. Деловито и без лишнего шума. — Зря ты их прикончил, — недовольно сказал Джек. — Их показания в суде против Ричардсона… Ройс повернул к своему помощнику голову, и Джек замолчал на полуслове. — Я не хочу судить. Я хочу убить его. И вот еще что, — уже собравшись уходить обратно в каюту, сказал пират. — Нужно найти этого Жака. — Послушай, Ройс, а вдруг Кристи все-таки жив? — Тогда мы бы нашли его. Не мучь себя напрасными надеждами.