Огонь и лёд

      Он кидает меня на кровать. Пейзаж сменяется, прожекторы освещающие сцену гаснут, вместо кресел здесь вырастает стена, всё заливается мраком. Я пугаюсь. Его руки жадно терзают меня, я ощущаю горячие, обжигающие кожу поцелуи. Меня бросает в жар.       Я пытаюсь остановить его, но он вдавливает меня в матрац, жадно цепляясь за мое тело. Я чувствую как во рту у меня пересыхает. Доли разума упрямо говорят мне, что я должна это остановить, но тело ноет, умоляя продолжить. Я сжимаю в руках простынь. Мне становится трудно дышать.       Наверное впервые я сомневаюсь. Я понимаю, если сейчас я остановлюсь, то это будет странно, ведь я до беспамятства должна быть влюблена в него. Но также я понимаю, что если продолжу, то не смогу простить себя за это… Ведь он — чудовище. Один из тех кто убил мою сестру.       Я слышу свой жалобный стон когда он касается внутренней стороны ляжки, по телу бегут мурашки. Долл усмехается. Он продолжает медленно водить рукой, подкрадываясь к сокровенному. Я вздрагиваю.       Не в силах проглотить ком, я с испугом смотрю на Кукловода, понимая, что я не готова к этому. Понимаю, что должна срочно что-нибудь сказать. — Почему ты стал таким? — я не слышала свой жалобный голос, когда зажмурилась, но уверена, что его это остановило.       Я боюсь открывать глаза, чувствуя как он медленно приподнимается, убирая свой руки от моего тела, слыша его точно такое же сбитое дыхание что и у меня, чувствуя резких холодок прогуливающийся по коже. Но я открываю…       Я вижу опущенные, светящиеся бледно-желтым глаза, которые он прячет под черными волосами. Его взгляд поникший и отчужденный, такой странный и пугающий, ведь секунду назад он был совсем другим. Его руки напряжены, он теребит пальцами край моего платья. Щурюсь.       И видя, что мои слова его задели, я решаю надавить ещё, добившись ответа на желаемое. Я должна узнать его слабости. — Почему ты стал таким жестоким? — принимая положение полусидя, продолжаю я. Сейчас я чувствую некую власть над ним витающую в воздухе. Он показал себя, он растерян, повержен… — Жестоким? — приподнимая голову, шепчет он, едва шевеля губами. Мороз пробегает по моему телу. — Оглянись. Я такой с рождения.       Он скалится. Тогда я понимаю, что он не даст мне надломить его. И весь мой план идет крахом.       Тогда мне не остается ничего кроме как притвориться дурочкой. — Но ты был так нежен ко мне, так мил, — я выражаю непонимание. — А сейчас… Ты буквально сорвался с цепи. Это испугало меня. — Испугало? — вновь фыркает он. Его голос снижается до зловещего шепота. — Тогда бойся. Теперь ты будешь часто «пугаться».       Моя челюсть немеет. Я знала, что так может быть, но не на столько же… Неужели мой отказ так сильно его задевает? Да что с ним не так? — Раз так, то я готова.       Сощурившись мы смотрим друг другу в глаза. Ненависть, горящий в них пыл и будоражущий мороз пробегает между нами. Я чувствую себя сильнее чем прежде. Я переросла прошлую Ким.       Я вижу как Кукловод хмурится. Он внимательно разглядывает меня, так, будто что-то поменялось, будто вовсе не узнает меня. Похоже он тоже это почувствовал.       После нескольких секунд он резко встает поднимая и меня. Тогда я получше вижу, что мы находимся в какой-то запертой коробке, без окон и дверей, здесь лишь кровать и мы… все. — Твои глаза умеют говорить. Они не могут молчать, — резко начинает говорить Долл, встав напротив меня. Я упираюсь спиной в стенку, а он совсем близко… Это настораживает меня. — Я читаю в них столько всего необычного для меня, доступного. Я вижу тебя насквозь. Твои чувства, помыслы и движения. Твои глаза — вот что выдает тебя снова и снова. — он делает паузу, отвлекаясь от моих глаз и опуская свой взгляд в пол. — В первый день нашей встречи они были слишком яркими и оживленными, и все твои эмоции были как на ладони. Но после смерти той девчонки я постоянно видел блеклый, безжизненный взгляд. Даже когда ты боялась так сильно, что душа уходила в пятки, твои глаза оставались прежними. Хоть ты и была жива, но все же, была мертвецом. Я был жутко расстроен. Я был готов опустить руки и плевать я хотел на свое обещание. Но когда я увидел тебя снова. ЖИВУЮ! То я не только был рад, что ты проснулась, но еще был рад, что ты изменилась. Я чувствую в тебе силу, уверенность. Но самое главное, это твои голубые глаза, Ким, , — он делает паузу, подходя ближе, касаясь своей шершавой ладонью моей щеки заглядывая мне в глаза, будто читая что-то. Я упираюсь в стенку. — Они светятся. В них виден огонь, хоть он слаб, но я уверен, что он скоро разгорится в настоящий пожар. Я снова вижу твои чувства и эмоции. Я снова вижу тебя, Ким. Тебя! ЖИВУЮ! — я вижу его едва заметную улыбку. — Твои глаза снова заблестели. Что же тебя, моя куколка, так осчастливило?       Меня одновременно будоражит и пугает его речь. Я никогда не слышала от него столько слов, тем более в мой адрес. Он умеет зачаровать… Хах, я и забыла. На то он и кукловод, чтоб уметь очаровывать свой куколок.  — У меня появилась причина жить, — дрожа, отвечаю я. Но собирая всю свою храбрость в кулак, я продолжаю. — У меня есть то, что я должна сделать перед смертью. Есть то, что меня беспокоит. — точно. Я же хотела убить Кукловода. Мои планы — месть! — И я сделаю все возможное, что бы это свершилось. Даже если придется убить кого-то. Нет. Это будет просто необходимо. Я готова буду это сделать.       Я смотрю в его глаза, замечая, как растерян Долл. Моя решительность поразила его, да?       «Раз так, то я клянусь, что убью Долла.»