Выпачканные в грехе

Все переплетено, но не предопределено.

Парень шел по школьному коридору быстро, но каким-то нетвердым шагом. О конце занятий оповестил крайний звонок, детишки разошлись. Школьные коридоры наполнила тишина, за исключением, конечно, настораживающего стука каблуков кого-то из учителей. Если честно, в это дело совсем не вкладывают ничего особенного. Ты обязан лишь сидеть и следить за тем, чтобы дети не галдели, а писали, скажем, сочинение на тему «Плохо и хорошо. Что я уяснил». Юнги не кажется подобное возможным. Парнишка либо сплошь пропитан дешевой лирикой жизни, либо еще что, но ему каждый раз представляется, что эти ребята не сидят за партами перед незнакомцем из старших классов, а пришли к старшему брату и пришли не просто так. Тут не находятся девочки в сетчатых чулках и со жвачкой. Нет парней с бицухой и двадцатью семью татуировками. Нет даже им подобных. Есть лишь котята, которые обмочились на пол и не понимают, почему их тычут носом в лужицу. Всего лишь ученики средних классов, которые максимум способны на бестолково помахаться кулаками или дымок от сигареты не спрятали. Из всех возможных нарушений. Вопреки своим мыслям о не представляющей большую угрозу второй группе, Мин подходит к нужной двери и сразу же чувствует щекочущее воодушевление. Слабое, почти незаметное, но ладонь уже на дверной ручке и нетерпеливо тянет ее на себя. Внутри, как и ожидалось, сидело около пяти человек. Юнги подходит к большому учительскому столу, фактически он оказался на самой середине класса, и кладет на его поверхность свой старый рюкзак. Пара глаз уже скользнула по нему взглядом, остальные упрямо делали вид, что вошедший им не интересен. Ожидаемо. Мин присел на край большого светлого стола позади себя и оперся на него руками по бокам. Он не станет излюбленно скрещивать их перед собой, ведь это может все испортить. В частности эта группа для него еще что-то неизведанное, поэтому прямо сейчас он вынужден думать о том, как ведет себя. Очко рвать, чтобы сдружиться с ними, никто не собирается, но и бисер перед свиньями метать, он не привык. Казалось, что парень только поверхностно провел взглядом по макушкам школьников перед собой, но эти карие глаза на самом деле были орлиными. И он уже высмотрел разбитую губу у одной девочки, и как нервно ее сосед проворачивает кольцо вокруг пальца. Как трясется нога у мальчика, что сидит сбоку и перебинтованные пальцы малышки у окна, на которые она натягивала рукав кофты. На заднем ряду сидел еще один парень, скрывающий свое лицо большой книгой. Что ж, пока этого более чем достаточно. Юнги повернулся к своему рюкзаку, раскрыл молнию не до конца и вынул тонкую папку. Достав из стакана на столе ручку, он перевернул титульный лист и, последний раз посмотрев на детей, открыл рот: — Ан Юна. Девочка, что сидела, склонив голову, закрывая волосами лицо, услышав свое имя, тихо бросила: — Я. Мин написал в своем мысленном блокнотике кое-что и, вполне реально, отметил крестиком ее имя на листе в руках. — Ан Ёсоп. Сосед по парте этой длинноволосой поднял руку вверх и уверенно, будто заявляет что-то дохера особенное, сказал: — Здесь. Юнги наклонил голову набок, пытаясь разобрать не очень аккуратный почерк преподавателя, что заполнял этот список. — Сим Меонг? Тот самый нервный мальчик вскинул руку тоже вверх — зачем? Вы прямо передо мной, я вижу вас прекрасно — и громко почти что крикнул: — Да, я. Юнги продолжил: — О Дэхен, — подняв взгляд, парень заметил, как миниатюрная девочка смотрела ему прямо в глаза, а затем еле кивнула. Как же они все-таки отличаются друг от друга. Парень снова опустил глаза, в этот раз на последнюю фамилию. Он явно не ожидал увидеть эти буквы в ряд. Мысленно прочитав еще раз, по слогам, он скорее спросил, нежели просто озвучил: — Шек Хьеон? На лицо старшего поднялась лисья пара глаз. Юноша напротив прикрыл книгу, но оставил ее в ладонях, никуда не откладывая. — Оу, — хрипло бросил тот. — Снова пришел копаться в грязном детском белье? Без «привет» и без уважения, как и раньше. Юнги поставил галочку напротив последней фамилии и, закрывая папку, сунул ее назад в рюкзак, застегивая молнию. Отвечать он не стал. У этого парня каждый третий вопрос — риторический. С этим покончено. Пора переходить к самой сути. — Вы находитесь на дополнительных часах. Принято считать, что в этот кабинет хорошие девочки и мальчики не попадают, — Юнги переплел пальцы и посмотрел в потолок, показывая, что ему не очень то и интересно. Обычно, после таких незатейливых движений, молчуны решают все же привлечь к своему поступку внимание. — Кто-нибудь расскажет? Несложный вопрос повис в воздухе. И Мину захотелось ударить себя ладонью по лбу. Он совсем забыл, перед кем находится сейчас. Парень встал и начал медленно, демонстративно снимать с себя свой зеленый пиджак. Теперь на него смотрело на одну пару глаз больше, чем раньше. Поразительно. Одна малозначимая для кого-то деталь полностью меняла атмосферу в этом маленьком помещении. Повесив пиджак на спинку стула, он неторопливо вернулся на свое место и, оттягивая тугой школьный галстук, все так же безынтересно продолжил: — Итак. Кто считает себя смелым? Ладонь пацаненка сбоку снова поднялась вверх, но с каплей неуверенности. Параллельно с этим, парень, что сидел дальше и все еще прокручивал перстень, громко бросил: — Я. Юноша с поднятой рукой обернулся назад и задержал там свой взгляд около секунды. Повернулся и руку опустил. Мин написал еще кое-что в своем мысленном блокнотике. Он наклонился к этому мальцу и спросил: — Сим Меонг, верно? — Да, Мин Юнги-ши. На секунду, всего на секунду Юнги опешил. А потом вспомнил, что в школе прямо сейчас. И весь романтизм того, что он для этих ребят такое же неизведанное, как и они для него, пропал. — Расскажи нам всем, почему ты сидишь сейчас в этом кабинете. Меонг поджал губы, задумавшись. Но это действие было мимолетным, ведь прямо сейчас он широко раскрыл рот и начал. Начал с жаром. — Сегодня перед началом занятий я, как обычно, пошел за угол, пообщаться с друзьями. Оказалось, что они ушли намного раньше, чем я предполагал, и так получилось, что наткнулся я на людей, которых век бы мои глаза не видели, честное слово, — он сделал вид, что ударяет по столу. — Я честно хотел сразу же уйти, но кто-то из них, заметив меня, схватил за капюшон и рванул на себя. Так я оказался в центре этого поганого круга. Слово за слово, вышло, что я плюнул одному из них в лицо и как раз в это время кто-то привел учителя, стуканув естественно. Вот сволочи, да? Примечательно, что этот угол никак не обозвали. Не для курения, не для драк, там не сосались по умолчанию. Но именно оттуда, из стыка двух кирпичных стен, вытекала большая часть всех нарушений. Можно ведь было давно перекрыть это место, но конечно, кто так поступит, ведь начнутся вопросы. А лукавых оправданий на этот счет перед уважаемыми людьми из других школ никто не имел. — Это твое первое нарушение? Юноша ответил, но ответил совсем на другой вопрос, думая, очевидно, что Мин не заметит: — Тех ублюдков отправили в пятую группу, насколько я знаю, а меня сюда. Из-за возраста. Юнги был благодарен, что тот высказался непозволительно, ведь в таком случае старший может не обратить на это внимание и между ним и группой сложатся более доверительные отношения. Их время ограничено, поэтому затруднительно разобрать по деталям и мотивам проблему каждого, но можно хотя бы выслушать. Иногда, большего и не нужно, верно? — Вы можете рассказать мне половину истории или соврать, если доказательств того, что вы лжете нет. Все это здесь не запрещено. Но говорить что-либо все же придется. Созрел ли кто-либо еще? К удивлению Мина, руку подняла та маленькая девочка с забинтованными пальчиками. — Да, Дэхен-а, — Юнги сделал нехилый акцент на непривычном для него суффиксе, учитывая, что они очень далеко от его повседневного стиля речи. Просто сейчас, в первый день, он очень старается. О, как же много зависит от этого первого впечатления, серьезно. — Извини, в каком ты звене? Девочка сделала понимающее выражение лица и не забинтованной рукой потянулась к сумке. Открывая ее, она достала свой синий пиджак и положила его на парту. Юнги неопределенно кивнул, хотя казалось бы, все должно было стать понятным. Он немного протянул ладонь вперед, призывая ее начать. И тут эта девочка удивила его уже второй раз за прошедшие секунды. Вместо тонкого и тихого, как ожидал Юнги, раздался низкий голос и очень глубокий. — Охранник поймал меня в спортивном зале в позднее время. Мин не позволил себе находиться в растерянности от голосовой заявочки и спросил сразу: — Чем же ты занималась там после закрытия? — Вернулась за курткой, — она пожала плечами. — Я не рассчитала время, только и всего. Юнги сощурился. — Ты упустила ту часть, где рассказываешь про свою руку. Девчонка ответила тут же, придавая недавно начавшемуся диалогу тень блиц опроса. Вот только она не то, чтобы нуждалась в очках за правильные ответы: — Моя рука не касается того вечера. Юнги больше не опирался на стол, он встал и пошел вперед. К ней. С каждым шагом, он чувствовал все более пристальное внимание остальных. Подходя, он мягко улыбнулся и почти ласково: — Покажи, пожалуйста. В ее непримечательно-карих глазах отражался приближающийся старшеклассник, а губы поджались в пустяковом сомнении, от которого избавляются с годами. Казалось, что сейчас стены этого кабинета увидят чей-то характер, но стоило Мину поравняться с партой, как девчушка протянула ему ладонь, расставляя широко пальцы. Юнги коснулся бинта, вздыхая: — Ты ведь врешь. Он развернулся и пошел к своему столу назад. Не хотелось расхаживать тут, но это того стоило. Девочка еще ничего не ответила, но Мин и не планировал что-либо выслушивать, он может сказать и сам: — Тебе наложили этот бинт вчера. Он снова начал расстегивать молнию своего рюкзака, как бы воруя чужую очередь говорить. Выуживает папку, в ненужности которой ошибся и жестом все же призывает ее продолжить. Ученица добавила в свой и без того глубокий тембр что-то ни на что непохожее. Таким голосом не говорят истину, но и не лгут. Такому тону плевать верят ему или нет: — Я получила наказание ни в тот же день. Юнги, листавший страницы все это время так медленно и тихо, чтобы не перебивать, остановился на нужной и сразу же поднял свой взгляд. Ему не нужно прочитывать все это заново, лишь предоставить доказательства, если потребуется. — Ты могла сказать, что рану получила давно, а перевязка новая, поэтому со вчерашнего дня. Но решила зацепиться за «не тот день», зная, что день выдачи твоего наказания у меня записан. И что датируется он вчерашним числом. Девочка лукаво улыбнулась: — Вы сказали, что у нас есть право Вам врать. Юнги опустил голову, пряча легкий смешок, мимолетно скользнув взглядом по своим туфлям. — Ну, хотя бы не стала говорить, что это все череда совпадений, — прошептал он себе под нос, впрочем, не заботясь о том, услышал ли кто. Он поднимает голову махом и говорит уже громче: — Перевязывай чаще, — потом отводит от нее взгляд и смотрит прямо перед собой, на парня, что продолжал беспрерывно теребить свой палец. — Ты. Прошу, приступай. Ученик как-то неестественно ухмыляется и лениво откидывается на спинку стула. — Разве не очевидно? Мин переводит взгляд на девушку, сидящую рядом. Она сгорбила спину, когда старшеклассник зашел в кабинет, и ее волосы свесились вниз, закрывая больше половины лица. Парень продолжил, на случай, если Юнги не очень догадливый: — Из-за сестры. Но если бы Юнги действительно был не очень догадливым, его бы сюда не позвали. — Может ли она сама рассказать мне? Юноша подался вперед, кладя на парту переплетенные пальцы и широко расставляя локти. — Ее здесь даже быть не должно, — мальчик не был из ряда тех, кто умеет порыкивать, когда говоришь, но без сомнений, прямо сейчас ему бы очень хотелось. Мин приоткрыл рот, чтобы продолжить разговор, как ему и положено, но вдруг дверь чуть открывается. В проеме появляется знакомый лоб, а следом и глаза, что блестели оживленно, так несвойственно им в последние несколько лет. Вот уже показалось вся голова, но вошедший по-прежнему молчал. Юнги бы отвернулся от него, раз тот просто пялится и ничего не говорит, но продолжать беседу при посторонних было не по правилам. Поэтому, Мин вкладывает как можно больше интонации: — Да, Хосок? Друг казался отдаленной от оригинала копией. Слишком взбудоражен. — В двести тридцатом кто-то разбил окно. Юнги уже хотел спросить «И ты привел виновника сразу сюда?», но потом вспомнил: — Двести тридцатый — это кабинет первой группы по дополнительным часам? Чон совсем не улыбался и даже голос его был серьезным, но эти горящие глаза: — Сам понимаешь, детей нужно где-то разместить, не отпускать же их домой. Какое тебе вообще до этого дело, ты же никогда… Хосок выпучил свои глаза с тем невозможным взглядом и наклонил свою голову набок, словно издеваясь: «Откуда столько подозрения». И Юнги почти поверил. — Сколько их? — Трое. Мин обернулся к своим ребятам. Те равнодушно пожали плечами или не отреагировали вовсе. Раз группа была с сопровождением, значит, это не его ответственность, а того, кто их сюда привел. — Хорошо, запускай. Чон легко закатил глаза, показывая, что все эти сомнения, отнимающие время, того не стоили, и открыл дверь, за которой стояли трое подростков.