Strega

Тсунаёши десять и она всё ещё играет с маленьким мальчиком Бельфегором в прятки. Вот уже целых два года она прячется от него, бегает где-то рядом, звенит бубенцами на лодыжке и звонко смеётся. А юный Принц считает, что вот-вот сойдёт с ума. И это чистейшая правда, если брать в расчёт, что он вырезал всю свою семью, когда Тсунаёши сказала, что ей нужно уйти. Что им необходимо расстаться прямо сейчас. Медово-карамельные глаза сверкают в лучах заходящего солнца, а криво подстриженные локоны развевает лёгкий ветерок. Бел омерзительно скалится, а в голове крутится мысль, что эта сцена уж слишком сильно напоминает слащавые романы матушки, которые он ненавидит читать. Но читает. Он просит Тсунаёши остаться. Умоляет, отбрасывая в сторону своё королевское происхождение, которым кичился в каждый подходящий, и не очень, момент. Обнимает её слишком крепко и даже слышит глухой хруст. Это была рука, неудобно зажатая девчушкой между ними. Она всё ещё слишком хрупкая и болезненно-худощавая. Кости, словно штыки, выпирают, и это делает её ещё более похожей на что-то внеземное и прекрасное. Невинное. Словно те самые колокольчики на поляне, где они познакомились. — Почему они не звенят? — Глупая, это же просто цветы. Блондин быстро отстраняется, громко извиняясь, и аккуратно «обнимает» ладошками лицо девчушки. Он выше неё, и поэтому смотрит сверху вниз, чёлка немного свисает, приоткрывает самую страшную тайну Принца, и Тсуна расплывается в нежной улыбке. Она касается холодными пальцами одной из ладоней, проводит почти невесомо и шепчет: — Мне пора. Бельфегор шмыгает носом, буквально падает на колени и обнимает хрупкое тельце. Он тихо плачет, иногда вздрагивая, несвязно просит не уходить. Просит взять его с собой, молит о том, чтобы его не бросали. Он говорит, что любит её. Говорит, что она самое прекрасное, что случалось за всю его жизнь и совершенно плевать, что это жизнь в восемь лет. Блондин чуть ли не захлебывается слезами и воздухом, поднимая заплаканное лицо на шатенку. Тсунаёши всё так же мягко улыбается, как улыбается его мать, когда целует перед сном. Она проводит ладонью по мягким блондинистыми волосам, убирает с глаз челку, открывая миру этот заветный секрет. И Бельфегор не сопротивляется. В первый раз, он не сопротивляется этому и позволяет увидеть его «дефект». Гетерохромия глаза — звучит приговор на всю жизнь. Мальчик не понимает, почему сверстники так пялятся на него, тыкают своими маленькими кривоватыми пальчиками. Смеются. Бельфегор не понимает, и начинает ненавидеть свои глаза. Он скрывает их за чёлкой. Брат поступает точно так же. Это было то немногое, что связывало их. Шатенка проводит пальцами по лицу и шепчет: — Они прекрасны. Воплощение Три-ни-сетте улыбается и шепчет: — Но ты должен скрывать эту тайну. Люди не любят странные вещи. Она чуть подаётся вперёд, наклоняется и нежно касается губами лба мальчонки. И больше не говорит ничего. В её глазах он видит взрослую печаль расставания и шаловливые искорки одновременно. Громко шмыгает носом, жмурясь. Он уже отвык от солнечного света, пусть то и был уже закат. Он неприятно резал глаза, слепил мальчика и делал Тсунаёши ещё более яркой, чем обычно. Так они простояли около пяти минут, и Бел наконец-то решился заговорить. — Сыграем в игру, Тсунаёши? — В какую? — Прятки. Девочка широко улыбается, и в лучах заходящего солнца эта улыбка была похожа на звериный оскал. Глаза безумно поблёскивали, волосы резво извивались под струями холодного ветра. Бельфегор стоял на коленях в полном изумлении, чуть приоткрыв рот и наблюдая за шатенкой. — По всему свету? — По всему свету. Принц согласно кивает в подтверждение, и несколько прядей челки снова падают на глаза, приятно щекоча кожу скул. Он разжимает объятия, выпуская девочку. Говорит, что он будет водить, ведь «кто предложил, тот и вода», и чтобы Тсунаёши хорошенько спряталась. Потому что Принцы чрезвычайно хороши во всём, за что бы ни брались. И он не будет поддаваться. Закрывает глаза, и начинает отсчёт от ста до одного. Этого, как ему кажется, должно хватить, чтобы его прекрасная Нимфа спряталась где-нибудь в другой части планеты. Но он всё равно её отыщет. Колокольчики звонко бьются друг о друга, когда шатенка делает небольшой шаг назад. Тсуна напоследок проводит ладошкой по пшеничным волосам, разворачивается и убегает восвояси. Звон ещё довольно долго эхом бьётся в голове Бельфегора, пока он терпеливо считает. Не жульничает, выдерживает достаточную паузу между числами и сидит на коленях ещё ровно одну минуту и сорок секунд. Когда сзади него появляется силуэт мужчины в маске, он, конечно же, не знает. Не замечает его прерывистого дыхания из-за звона в ушах. Вздрагивает от лёгкого прикосновения к плечу. — Пора. Как-то слишком резко и дёргано говорит мужчина, стараясь подавить своё ревностное отношение к этому выходцу королевской семьи. Шаман завидовал вовсе не из-за происхождения, а из-за того, что его маленькое сокровище так бережно относится к кому-то, кроме самого Кавахиры. Это било по его гордости и собственническим чувствам, коих было очень и очень много. Блондин согласно кивает, поправляя свою чёлку, и поднимается на ноги. Направляется в дом, ищет своего братца, оставляя шлейф из трупов, а металлический тяжелый аромат заполняет дом вперемешку с бензином. Принц-потрошитель, думает Бел и одобрительно кивает головой. Такое имя ему нравится. Ребёнок-гений с поехавшей крышей, ну что может быть опаснее? — Тсунаёши~, ши-ши-ши~, — нараспев произносит паренёк, весь измазанный в крови и грязи. Он держит в руках глазные яблоки своего братца немыслимо осторожно. Жижа под ногами противно хлюпает, пузырится. — Я иду искать.