* * *
Вернувшись на Бейкер-стрит, Джон долго бродит по квартире. Похоже, это место застыло во времени – всё осталось почти так же, как было при нём. Здесь возникает чувство, будто залез в старую удобную одежду – надёжно, знакомо и правильно. Кухонные шкафы оказываются предсказуемо пусты. Кровать Шерлока аккуратно заправлена и выглядит давно покинутой. Джон садится в своё кресло и сидит так несколько часов, даже не удосужившись включить свет. После полуночи он заставляет себя подняться в свою спальню. Она стоит не тронута со времен падения Шерлока. Когда на третий день Джон решил, что больше ни минуты не может оставаться в их прежнем доме, и уехал, миссис Хадсон любезно упаковала бóльшую часть его вещей и переслала по адресу Гарри, у которой Джон остановился на несколько недель, прежде чем найти себе небольшую комнату в Западном Илинге. Очевидно, Шерлок тоже не захотел нарушать покой его спальни. Джон садится на свою старую кровать, поднимая облачко пыли, которое закручивается замысловатыми завихрениями в тусклом свете стоящей на тумбочке лампы. Шерлок всегда был очень внимателен к пыли и с легкостью мог рассказать по ней много такого, чего другие не могли распознать. Вот бы Джон мог сравниться с Шерлоком в наблюдательности. Может, тогда он бы смог распознать знаки. Но если даже единственный в мире консультирующий детектив не видел ничего, кроме личины Мэри и собственного пути к саморазрушению, у Джона не было ни малейшего шанса. Джон, не чувствуя ног, валится на кровать прямо поверх покрывала и засыпает почти мгновенно.* * *
На следующее утро Джон заходит в палату Шерлока, держа пакет с туалетными принадлежностями и кое-какой одеждой. В другой руке у него стаканчик с кофе и журнал судоку. Шерлок ненавидит обычные кроссворды, основанные на понимании принципа составления самих загадок и знании текущих событий и поп-культуры. Судоку он терпит и иногда помогает с ними Джону под предлогом, что это "математика вместо бреда". Шерлок сидит в кровати и смотрит выжидающе. Он кажется настолько собранным, насколько в состоянии быть человек с двумя трубками в палец толщиной, торчащими из его грудной клетки и металлической конструкцией, сковывающей ногу. Его руки покоятся на коленях, а сам он устроился на свежих накрахмаленных простынях. Его дыхание поверхностное и чаще, чем положено, но щёки приобрели чуть более живой цвет, благодаря двум опустошенным мешкам из-под крови, висящим на штативе позади кровати. – Привет, – говорит Джон, Шерлок поднимает взгляд, и его поза становится расслабленной. Он награждает Джона улыбкой, но продолжает посматривать на дверь, словно ожидал кого-то другого. – Полчаса назад должен был прийти психиатр-консультант наркологического отделения, - говорит он, как всегда проницательный. – Точно. – Джон присаживается, пододвинув стул к небольшому столику на колёсах и отставив туда свой стаканчик. – Я знаю, это был ты, – сухо замечает Шерлок. – Майкрофт ещё не разговаривал с врачами, насколько мне известно. Значит, ты им рассказал. – Он произносит это покорно, без злости. – Про наркотики? – спрашивает Джон, Шерлок молча кивает. – Да, я рассказал, потому что это влияет на всё. Я имею в виду твое лечение, – спешно уточняет Джон, чтобы не начинать утро с конфронтации вместо кофе. – Я могу это сделать, ты знаешь, – резко говорит Шерлок. – Я могу остановиться. Как только захочу. Я уже делал так. Раньше. Эти рубленные фразы взамен обычного шерлокового многословия заставляют Джона озадаченно нахмуриться. – Точно. Потребитель, а не наркоман. Я слышал тебя, – говорит Джон и не верит ни единому слову. Если Майкрофт обеспокоен, значит и у Джона есть все причины волноваться. – Твои болеутоляющие должны быть спланированы с учётом синдрома отмены и толерантности. Больница не должна нести ответственность за твою ломку во время выздоровления от серьезных травм. Сейчас есть много разных протоколов и программ на такие случаи. Шерлок, известный любитель правил и протоколов, фыркает: – Полагаю, последнее слово будет за мной. План лечения по-прежнему включает в себя согласие пациента, не так ли? – Как вообще всё медицинское сообщество может существовать без твоего одобрения, – усмехается Джон, отпивая кофе и лениво листая свой журнал, останавливаясь на судоку, которое он начал решать в метро. Шерлок заглядывает через бортик кровати, и его левый дренаж издаёт неприятный булькающий звук. – Третий ряд слева. Там четыре, а не шесть.* * *
Мгновение уходит у тихого немолодого психиатра на то, чтобы приспособиться к своему острому на язык, научно подкованному пациенту. Прежде всего он приветствует их обоих у себя на приёме и осведомляется у Шерлока, не возражает ли тот против присутствия третьего лица. Шерлок с вызовом выражает согласие, и Джону кажется, что тот пытался что-то доказать. Джон едва может вставить слово, пока Шерлок с врачом сравнивают достоинства и недостатки метадона и бупренорфина применительно к симптомам абстиненции различных опиатов. Его неприятно поражает, что Шерлок говорит об этом так, будто речь идёт о тонких винах или местах отдыха. Затем разговор переходит к самому Шерлоку, его вербальный поток значительно мельчает, и он начинает украдкой поглядывать на Джона. – Обычно мы не рекомендуем метадон для пациентов с аффективными расстройствами и суицидальными попытками в анамнезе. – Если вы имеете в виду то, что произошло в 2012-м, это не было настоящим самоубийством. Джон выпрямляется на стуле – весь внимание. Психиатр пролистывает свои бумаги. – Ваш брат предоставил нам ваши прошлые медицинские записи, но я не нашёл никакого упоминания о попытке самоубийства. До Шерлока доходит, и он хитро улыбается: – Он уничтожил все записи. Психиатр хмурится и делает пометки в блокноте. – Что есть в записях – это неоднократные передозировки, некоторые из которых заставляют сомневаться в своей случайности. Шерлок бросает взгляд в окно, будто хочет потянуть время, чтоб собраться с мыслями. – Я не самоубийца. Джон, вероятно, назвал бы меня безрассудным, но не саморазрушительным. Не в то время, что он знает меня. – Безрассудность, граничащая с полным отсутствием чувства самосохранения, – невзначай бросает Джон, делая вид, что полностью поглощён своим судоку, пока Шерлок ощетинивается раздраженным взглядом. Он чуть было не возмутился тем, что Шерлок пытается говорить за него, но решает промолчать, раз так Шерлок может раскрыть что-то о себе. – В любом случае, поскольку бупренорфин меньше вызывает дисфорию... – Я не склонен к дисфории, – обрывает Шерлок, выплёвывая это слово как нечто мерзкое на вкус. – Как и к депрессии, мании или психозу. – Вы уже принимали метадон раньше, мистер Холмс? – Нет, и не собираюсь. Как не тешу себя иллюзиями насчёт бупренорфина или налтрексона. – Вы можете передумать, когда наступит ломка. Шерлок сглатывает и заметно бледнеет, будто что-то вспоминая, но затем быстро берёт себя в руки. Психиатр наклоняется вперёд, как бы приготовившись давать лекцию: – Вы понимаете, что, хотя эти симптомы едва ли представляют опасность для жизни здорового человека, для пациента в вашем состоянии, мы не рекомендуем даже наш стандартный режим детоксикации. В таких ситуациях мы всегда назначаем заместительную терапию и только после того как пациент достаточно физически... – Полагаю, эта заместительная терапия предполагает полную психиатрическую экспертизу. – Разумеется. – Не обсуждается. – Шерлок пытается сохранять спокойствие, но Джону прекрасно слышно, что его голос звучит на порядок выше обычного. – Бупренорфин также имеет дополнительное преимущество, делая другие опиаты неэффективными. Это может помочь оставаться чистым. – Вы считаете, у меня высокий риск рецидива. – Не вопрос. Умозаключение. – Все потребители героина, а особенно те, кто применяет больше одного наркотического вещества внутривенно, находятся в группе самого высокого риска. Джона передёргивает. Легко привыкнуть к абстрактному "Шерлок употребляет наркотики", но очередное столкновение с неприкрытой реальностью происходящего никогда не потеряет ни доли своей остроты. Никогда. – Мы также стараемся избежать угнетения дыхания, поскольку ваше уже нарушено двусторонним поражением лёгких. Вот почему в вашем случае, мистер Холмс, мы рекомендуем бупренорфин, а не метадон. – Бупренорфин, несмотря на то, что он может фактически ускорить появление симптомов абстиненции из-за своего частичного антагонизма по отношению к другим опиатам? – произносит Шерлок с дьявольским торжеством. Джон совершенно уверен, что он уже принял решение, но никогда не упустит шанса блеснуть своими знаниями. – Зависит от дозировки. – Психиатр наклоняется вперёд на своём стуле. – Как я уже говорил, мы никогда не назначаем детоксикацию во время интенсивной терапии серьезных соматических нарушений. Мы руководствуемся принципом замещения, по крайней мере на время реабилитации, а потом групповая, пошаговая детоксикация в режиме стационара или амбулаторно, индивидуальная стратегия профилактики рецидивов, группы взаимопомощи и консультации с контактным лицом из нашего медперсонала. Также большинству своих пациентов мы предлагаем ментальные практики и расслабляющие процедуры. Джон старается сохранить серьёзный вид. На лице Шерлока играет сардоническая улыбка. Психиатр замечает это и выглядит удручённым. – Впрочем, детоксикация продлится не менее четырёх недель, а вряд ли вы останетесь в этой больнице так долго. – Вы меня не слушаете, – говорит Шерлок. – Я не стану следовать никакой программе коррекции. Я остановился, я остановлюсь самостоятельно. – Это очень необычно, не говоря о том, что потенциально опасно, учитывая стрессовое влияние, которое на вас оказывают ваши травмы. Джон рад, что Шерлок слышит это строгое предостережение, все еще надеясь, что его удастся отговорить. – Кроме того, я ещё не получил от вас полную медицинскую историю. Чтобы оценить, насколько вы дееспособны для отказа от лечения, мне нужны данные психиатрической истории, список употребляемых веществ, последние дозировки... Шерлок резко поворачивает голову в сторону Джона и прищуривается: – Ты. Вон. Джон моргает: – Что? – Выйди. Попей чаю. Погуляй. Что угодно. – Шерлок? – Ты не любишь, когда мне не хватает терпения, чтобы подбирать слова в общении с твоими коллегами. Выйди. – Разве не в твоих же интересах постараться вести себя хорошо, чтобы он захотел взглянуть на ситуацию твоими глазами? – пытается Джон разрядить обстановку, опасаясь прекращения диалога. Психиатр кашлянул. – Доктор Ватсон, возможно, здесь дело в том, что мистер Холмс не готов обсуждать такие личные вопросы в присутствии... – Мистер Холмс готов обсуждать всё, что касается плана выработки его информированного отказа, – язвительно замечает Шерлок. – Чего мистер Холмс терпеть не намерен, так это тебя, – обращается он непосредственно к Джону, – глядящего на меня так, будто я какой-то закоренелый преступник. Джон встаёт, смущённый и удивлённый. – Я не... Шерлок бросает на него гневный взгляд. – Всё в порядке, – нехотя соглашается Джон. Выйдя из палаты, он шагает не останавливаясь, пока его досада не проходит сама собой.* * *
Возвращается в реанимацию он как раз вовремя, чтобы застать, как психиатр выбегает из палаты Шерлока, хлопая за собой дверью так сильно, что скрипят петли. Джон прикусывает губу, когда тот подходит к нему. Во взгляде психиатра разочарование и удивительное сочувствие. – Он знает, чего хочет, – говорит он. – И чего не хочет, – подсказывает Джон. – И получит это. Поскольку он был твёрдо настроен с самого начала, я бы сказал, это нельзя отнести на счёт наших с ним личных разногласий. – В каком-то смысле можно, поскольку нет такой личности, с которой Шерлок не мог бы не найти разногласий. – Я очень беспокоюсь о том, как это повлияет на его восстановление после травмы, но поскольку ничто не указывает на умственную неполноценность, и он решительно отказывается сотрудничать, я мало что могу сделать. Джон вздыхает. – Мне он сказал, что не наркоман, а просто потребитель. – Я думаю, что это скорее всего означает, что он ещё не достиг стадии осознания в преодолении своей зависимости, и настроен доставать эти вещества иными способами во время своей госпитализации. – Исключено, – возражает Джон. – Он не может даже встать с постели, и никто из тех, кто к нему приходит, никогда ему ничего такого не принесёт, – объясняет он и делает мысленную заметку предупредить Майкрофта принять меры, чтобы не пускать Билла Уиггинса. – Если он знает, что его ждёт в плане симптомов абстиненции, и настроен пойти на это один, без поддержки, тогда я могу только гадать о его мотивации. Если у него уже был опыт абстиненции без медицинского наблюдения, кажется очень маловероятным, что он не примет любую помощь, которую только сможет получить. – Он склонен ставить перед собой немыслимые задачи и решать их в одиночку. – И тем не менее, он горячо отрицает тягу к саморазрушению. – Он любит стоять на своём. На самом деле, это не то, чтобы саморазрушение, просто он... Шерлок. – Джон бессильно разводит руками, не находя лучшего объяснения.* * *
Никакого плана по преодолению зависимости не было сформулировано, потому что по мнению врачей, Шерлок вправе отказаться от предложенного лечения, полностью понимая последствия. Ничьи доводы не убеждают. Эпидуральная анестезия до сих пор действует достаточно хорошо, и Шерлок решительно отвергает любые предложения опиатов для обезболивания. – Какого чёрта ты пытаешься доказать? – возмущается Джон. – И кому?* * *
Мэри задаёт те же вопросы, когда Джон сообщает ей, что взял у себя на работе месяц за свой счёт.* * *
– Дурак – это тот, кто повторяет одни и те же действия, надеясь получить разный результат. Я не стану способствовать твоему расследованию в этом направлении. Ни сейчас, ни завтра, ни через неделю, никогда. Это неактуально. Со всем уважением, но отвали к чёрту, Джон. – Нет. – Значит, отвали без уважения. – Нет. Шерлок с досады запускает пальцы в волосы. Джон думает, тот, вероятно, сейчас выскочил бы из комнаты или, хотя бы начал метаться из угла в угол, если бы не был прикован к постели. – Ты пытался объяснить всё, когда вернулся, свалившись нам как снег на голову. Пытался рассказать мне, что произошло за эти два года. Я не слушал тогда. Но теперь буду. – Что я пытался объяснить, так это мой успешный план по инсценированию самоубийства. А не то, что случилось после. Чем меньше тебе известно об этих двух годах – тем для тебя же безопаснее. Джон постукивает пальцами по своей кружке и глотает остатки печенья. – Безопаснее? Я полагаю, сети Мориарти больше нет. Как сведения об этом могут навредить мне? Шерлок ставит свою кружку на тумбочку. Он просил кофе, но так к нему и не притронулся. – Тебе нужны вовсе не технические детали. Ты хочешь говорить о... – он захлопывает рот и бросает на Джона гневный взгляд, будто тот обманом пытался его заставить, и он почти купился. – Могу я поговорить об этом с Майкрофтом с твоего разрешения? Шерлок закатывает глаза и берёт с тумбочки роман, который читал Джон, открывает наугад где-то посередине и делает вид, что читает. Джон откидывается на спинку стула, негодующе пыхтя. – Значит, теперь мы уже читаем, а? И как оно? Увлекательный сюжет? – Тебе лучше знать, ты продвинулся дальше меня, – невозмутимо отвечает Шерлок и переворачивает на последние несколько страниц. – Хочешь, чтобы я назвал убийцу? Джон выходит из палаты, хлопнув за собой дверью. – Принеси мне чаю, ладно? – кричит Шерлок ему вслед.* * *
Мэри приходит с порцией свежих брауни от миссис Хадсон. К удивлению Джона, Шерлок действительно одно из них съедает. – Однажды я сломала себе ребро, – говорит Мэри, и Шерлок понимающе мычит. – Было чертовски тяжело заснуть, я никак не могла найти удобное положение. – Когда их сломано пять, да ещё обе берцовых кости и почка, это не позволяет мне принять никакое другое положение, кроме этого. Полагаю, ничего подобного тебе переживать не приходилось, – замечает Шерлок. Мэри наклоняется к Джону и спрашивает одними губами: "Хандрит?" Джон качает головой и так же бесшумно отвечает: "Бесится". А затем снова поднимает газету, игнорируя гневный взгляд Шерлока. – Это бесчеловечно. По крайней мере они могли бы поместить меня под общий наркоз на этот период... сидения. – Шерлок выплёвывает последнее слово, как некую непристойность. Мэри смеётся. Джон не находит в этом ничего смешного и прячет свою озабоченность за газетой. Именно на Джоне лежит вся ответственность пытаться облегчить то, что Шерлок назвал высасывающей душу скукой. Мэри может самоустраниться в любой момент. – Майкрофт обещал зайти попозже, – говорит Джон. – Кто разрешил? – Едва ли ему нужно разрешение. – Нет ли какого-нибудь списка посетителей, откуда я мог бы его вычеркнуть? – Я думаю, тебе будет полезно встретиться с ним. Вы сможете поорать друг на друга. По крайней мере, это поможет убить время. – Если придётся, я уползу отсюда вперёд задницей, если он решит беспокоить меня на регулярной основе, – угрожает Шерлок. – Выстави его вон, если он осмелится появиться. Джон опускает газету, вздыхает и встречает театральный гнев Шерлока с невозмутимым видом. – Нет. Тот кажется опешившим. – Обычно ты не говоришь мне "нет". Не осмеливаешься. – А ты обычно не делаешь таких нелепых угроз.* * *
Когда приезжает старший Холмс, Джон решает, что не в настроении выслушивать словесную перепалку, которая наверняка последует, и уходит домой принять душ и побриться. Он смотрит вечерние новости, пытаясь принять непростое решение – позвонить в больницу или просто пойти спать, когда экран его мобильного освещается мигающей надписью "М Холмс". Майкрофт не разменивается на приветствия. – Начинается, – говорит он Джону, и это звучит как приказ. Джон открывает было рот спросить, что этот вечно загадочный человек сейчас имеет в виду, но встревоженный и в то же время печальный тон, подсказывает ему ответ. – Вы с ним проходили через это раньше, – говорит Джон. – Не хотел бы он, чтобы вы... Майкрофт прерывает его, откашлявшись. – Джон, то, что Шерлок хочет или не хочет, и то, в чём он на самом деле нуждается – это две большие разницы. Вы сможете достучаться до него. Больше никто не сможет. Не за меня он готов умереть. Это за вас он дважды умирал. Если вы пойдёте к нему сейчас, он вас не прогонит. Джон был уже за дверью, когда Мэри попыталась спросить, что происходит.