***
Пещера встретила их тьмой, казавшейся сначала непроглядной, но спустя некоторое время наши герои привыкли к ней, и стали видны очертания грота. Огромные величественные своды из образований скал, вокруг которых, как змеи, обвивались такие же колючие и мрачные растения, и, кажется, здесь их было ещё больше. Всё пространство в пещере оказалось пустым, кроме камней да странных водорослей невозможно отыскать ничего полезного. Как только они миновали коридор, являвшемся проходом, растения зашевелились и вернулись на прежние места, закрывая теперь уже выход, как будто отдаление Тританнуса стало для них сигналом к действию. Блум вздрогнула и обернулась, чтобы убедиться в своей относительной безопасности, встретив насмешливую ухмылку Айси. Боится… Ведьма чувствовала её страх всем своим телом, каждой клеточкой, как и нервозность Лейлы, что бы они не делали, им не удаётся это скрыть, ведь ведьмы отлично могут читать слабости людей. — Что, уже хотите вернуться? — издевающимся тоном начинает Айси, прерывая попытку Блум первой что-то сказать. Принцесса Домино не удосужила её ответом, а просто поплыла дальше, слегка задев девушку плечом, как будто это замечание её ни капли не задело. А на самом деле внутри всё тряслось от желания показать ей, кто здесь правит балом и поставить её на место. Но чтобы не стать предметом для очередных насмешек и нападок Тританнуса и остальных Трикс, она запирала собственное самолюбие в клетку. Ей же так хорошо удавалось говорить нужные и правильные, правда, не всегда искренние, слова, которые люди так надеялись услышать, что же случилось сейчас? Тританнус оглянулся в поисках Жемчужины, которой почему-то нигде не было видно, и ему показалось, что странное чувство беспокойства, преследовавшее его с самого начала этой операции, нарастало. Что-то тут не то, будто кто-то невидимый наблюдает за ними и жаждет в любой момент расправиться с врагами; все тайны и загадки окружают это место явно не спроста, словно темная магия спутник фантастического места с самого начала его создания. По коже пробежало холодное дуновение, и он ещё сильнее цепляется за пальцы Айси, словно это должно придать ему уверенности. Конечно, держать её за руку при Лейле просто преступление, но что ещё остаётся? Вдруг в дальнем конце пещеры вспыхнул свет, осветивший внушительных размеров морскую раковину, скрытую до той поры зарослями. Блум повернулась, пожав плечами, а Айси нахмурилась. Заиграла взволнованная музыка («Откуда она хоть взялась? Подозрительно…) пронеслось в голове каждого), и раковина открылась, показав миру большую жемчужину, сверкающую и переливающуюся всеми цветами и оттенками радуги. Всё, вот он момент истины, осталось лишь одно: схватить Жемчужину, обрести вновь ту могущественную силу, о которой он всегда мечтал, и всё закончится. «Просто сделай это, ведь феи никогда не увидят в тебе героя, ты для них всегда будешь чудовищем, так в чём смысл доказывать обратное?» Надо делать выбор и причём сию же секунду. Он уловил на себе взгляд Айси, умоляющий уже сделать наконец что-то. «Да возьми ты чёртову Жемчужину» — кричал её обеспокоенный взор. И тут в другом конце раздался взрыв, от которого заложило уши, а в сияющей дымке, образовавшейся сразу после, появилась… Политея. — Не ожидали меня увидеть, да? — голос сирены перекрывает звук разламывающейся на части скалы и, кажется, сливается вместе с ним в неповторимую, дребезжащую до звона в ушах, мелодию. Блум прикрыла ладонями уши, спасаясь от такого грохота, что, кажется, барабанные перепонки должны вот-вот лопнуть, Лейла отскочила в сторону, и на то место, где она только что была, упал кусок скалы. Айси обернулась и сразу приняла боевую позу, наколдовывая ледяную стрелу, ощущая знакомое покалывание на кончиках пальцев. «Черт возьми, она издевается? Что это чудовище здесь делает? И главное, как ей удалось проникнуть в грот?» — все эти мысли молнией проскочили у нее в голове, чтобы тут же исчезнуть, оставив после себя лишь яркую вспышку и обжигающе-ледяное желание мести внутри. Феи находились ближе всех к источнику взрыва, однако Тританнус заметил нимфу первой. В первое мгновение он дернулся, словно желая встретить ее первой и показать, что зря она связалась с ним и его семьей, заставить заплатить за все унижения и грязные выходки, но застыл на месте лишь взглянув в ее сторону. Буквально на один миг по телу нимфы пробежала дрожь, как только она вновь узрела знакомый до боли силуэт. «И все же ты слишком похож на него, Тританнус. Я могу это постоянно отрицать, но факт останется фактом. Ты будешь вечным напоминанием о моей ужасной ошибке. Если, конечно, выживешь». На её лице сверкала безумная улыбка, такое проявление эмоций бывает лишь в тех случаях, когда человек наконец-то получает то, что хочет. И она как никогда близка к своей цели. Политея ухмыляется, обнажая белые как снег зубы, небрежно проводя рукой по остатку скалы рядом, и прожигает героев пренебрежительным, ярко-пылающим как огонь, взглядом. Великолепно. Все слабые звенья одной цепи в одном месте, как удобно, просто прекрасно. Она пожимает плечами, с легкой усмешкой замечая их удивленные взгляды, блики испуга в глазах, силуэты, по которым то и дело пробегает дрожь и страх, который они так усердно стараются скрыть. Её бояться. И правильно делают. Политея чувствует приятное тепло, растекающееся по телу, наполняющее каждую клеточку живительной энергией, а сердцебиение учащаться с каждой секунду от одной только мысли о том, что ее цель так близка. Как никогда. Только руку протяни и все свершится само собой. Тританнус встряхнулся, пелена наваждения спала, и он одним рывком достиг Жемчужины Глубин, а через минуту она сияла уже у него в руках. Власть… Опять это ощущение, которое он испытал под контролем Трона, накатывает как волна, то сладостное удовольствие иметь над кем-то контроль, держать чью-то жизнь в своих руках, видеть в глазах истерическую мольбу и слышать жалкие фальшивые обещания сделать все, только бы спасти свою никчемную жизнь. Происходящее вокруг уже не имеет смысла, он не слышит криков Айси, чертыханий Лейлы, вообще шума битвы. Ничего. Пока Политея не выбивает мощным магическим заклинанием артефакт из его рук, возвращая в жестокую реальность, а потом не ударяет ярчайшей молнией прямо в потолок, окутывая всех новым заклятием. Несколько огненных шаров, посланных Блум, пролетели мимо цели, нимфа ловко увернулась от них со свойственным ей изяществом, и стрела Айси оказалась пойманной ее ловкой рукой. В глазах Политеи играли азарт и самолюбие, создавая удивительный коктейль эмоций сумасшедшей. Неожиданно раздался хлопок, и Тританнус без сил упал на пол пещеры. Ужасающий холод сковывает тело, парализуя конечности и н давая возможности сдвинуться с места. Последнее, что услышал морской принц испуганный вопль Блум, и наступила тьма.***
Айси с трудом открыла глаза, сразу же почувствовав легкую боль в районе головы, а также слабость во всем теле, и попробовала оглядеться (правда, увидеть не удалось почти ничего), а потом подняться, ощутив под ногами песчаное дно. Значит, она всё ещё в Бесконечном Океане? Абсолютно темное помещение (а замкнутое ли это вообще пространство, кстати говоря?) предстало перед её глазами, как она не пыталась привыкнуть к подозрительной мгле в течение нескольких минут, ничего не вышло. В голове пронеслись кадры с фотоплёнки последних событий: Тританнус, застывший на месте под влиянием силы Жемчужины, крики фей… Великий Дракон… Она сгибается пополам от душевной боли, резанувшей её как нож, и тихо шипит что-то нечленораздельное от злости и отчаяния, понимая, что сейчас списать всё на контроль силой невозможно. Не на этот раз. Блондинка судорожно облизала сухие губы, обняв себя за плечи, до боли вонзая ногти в кожу. Она надеялась, что реальный дискомфорт облегчит страдания стенающей души, но, кажется, стало только хуже. А между тем свет так и не появился, да и, скорее всего, эта камера великолепно существует и без него. «Дура, ты так и будешь обманывать себя, утверждая, что Трит не чудовище? Поздравляю, ты снова наступаешь на те же грабли», — иронично замечает она, сдерживая слёзы, и медленно покачивается из стороны в сторону. Нет, всё-таки ей надо выбираться отсюда, не может же она просто сидеть здесь и жалеть себя, ведь её всегда называли воином. Айси встряхнулась, запирая горечь обиды, которая как змея уже обвила сердце девушки, стягивая узел всё сильнее и сильнее, глубоко внутри. Ледяная ведьма встаёт, выпрямляя спину, и на лице появляется вымученная, но уверенная улыбка. Нельзя сдаваться, надо бороться. Она поправляет волосы, которые скорее всего растрепались, и пытается нащупать своими руками стену, ведь должна же она здесь быть, черт возьми! Ей уже кажется, что пространство не совсем ограниченно, возможно, это даже не замкнутое помещение, скорее отгороженное от остального мира маленькое измерение. Тем не менее, светлее не стало. Ведьме оставалось надеяться только на свои ощущения, раз увидеть ничего нельзя, ну, или кто-то не желает, чтобы она видела. Девушка поёжилась: мрачно, пугающе, таинственно, и всё это явно не к добру. Её мысли путаются, как только она пытается сконцентрироваться, ничего не выходит, походило на то, что это место проникало в её самые потаённые уголки разума. Странно, паники, обычно подступающей к горлу в подобных случаях, она не ощущала, в груди разливалось странное спокойствие, в отличие от феечек, которые наверняка испуганы. В первый раз ей было по-настоящему страшно при нападении Тританнуса, и не столько за себя, сколько за него. Ах да, интересно, почему она здесь совсем одна, ведь пленили их всех вместе? Отличный вопрос. Она огляделась, с трудом поднимаясь на ноги, и поняла, что всё ещё находится под водой, а вокруг ощущается сильная концентрация темной магии, она словно окружает тебя и вытягивает силы, ей кажется, что стоять становиться трудно, тело будто ватное. Вдруг раздался щелчок, и тюрьма осветилась холодным призрачным блеском. Девушка закрыла глаза, ведь за время пребывания здесь успела отвыкнуть от освещения, и для того, чтобы вновь нормально смотреть понадобилось несколько минут. Удивительно, но скудный ночник не смог дать никаких представлений о размерах помещения, она словно находилась в самой тьме, не имеющей ни начала ни конца. «Из любой тюрьмы должен быть выход. Я же как-то сюда попала, значит, и выбраться смогу», — убеждал разум истерзанную душу Айси, а она все не верила ему. Этот разлад начался давно еще с первой встречи с Тританнусом. И вот к чему привел. Сияние было явно не естественного происхождения; теперь она убеждена в своей догадке: ведьма льда тут не единственный гость. Вернее, гость-то, возможно, и единственный, но факта присутствия хозяина никто не отменял. Айси вздрогнула, поежившись от этой мысли. Внутри начал бушевать ураган, злость переполнила её в один миг, когда она в который раз попыталась внушить себе, что во всём виновата Политея, и громадный ледяной шар полетел в сторону, но сразу же исчез, не дав никаких представлений о месте её заключения. Айси тихо выругалась. «Ну, ты всё ещё надеешься на то, что выберешься отсюда, отыщешь Тританнуса и получишь своё долго и счастливо?» — насмехается подсознание над горем ведьмы. В ответ на удар сквозь тело блондинки прошла волна ответной магии, которую она почти не ощутила; кажется, чёрная энергия была везде, пульсирующая и заполняющая проклятую безграничную тюрьму до самых краев. — Здравствуй, Айси, — бархатный, почти нежный голос Политеи, источающий ложь и лицемерие, долетел до неё, и Айси, ощутив внезапную вспышку ярости, прицелилась в невидимого врага и запустила стрелу изо льда, доверяя лишь своим инстинктам. Но она снова промахнулась, а по зале разнесся злорадный смех. — Добро пожаловать в Обливион, душечка. — От этих слов по коже ведьмы пробежали мурашки, а в сердце что-то предательски защемило, выдавая тщательно скрываемый страх. Обливион, то самое жестокое измерение, о произошедшем в котором, даже Тританнус не смог отыскать в себе силы рассказать. Вначале ей показалось, что звук доносился уже с другого конца тюрьмы, но теперь она с ужасом поняла, что он повсюду. И нимфе было над чем издеваться, ведь она боялась. Нет, не темноты и не недомедузы, а… собственных желаний и секретов. Тайных мыслей. Так вот какую кару им придумала нимфа, что ж, от психопатки (а в том, что Политея повредилась умом, Айси уже не сомневалась) этого можно было ожидать, но легче почему-то не стало. Вдруг блики света начали приобретать формы, превращаясь в подобие призрачных фигур, и где-то зазвучала музыка, сначала тихая, немного робкая, но потом становящаяся всё мощнее и громче с каждой нотой. Ведьму передернуло, когда один из призраков приблизился к ней, и она быстро отплыла в сторону, в кои-то веки чувствуя тиски паники, сжимающие ей горло; девушка сама еще толком не знала от кого спасалась: угрожающих теней или звуков музыки. Яркая вспышка света, и фигуры завершили свои метаморфозы: вся обстановка приняла вид Бесконечного Океана с местом расположения Императорского Трона, полностью исказив представление о темной угнетающей камере, в которой только что находилась ведьма. Айси моргнула, дабы убедиться, что ей это не кажется, и тут же сердце пропустило удар от переполнившей его боли от увиденного. Тританнус. И она. В тот самый миг, когда они могли раз и навсегда стать счастливыми, а он вместе того, чтобы исполнить все ее желания, как и обещал, впервые предал. Девушка изо всех сил пытается сдержать тихий вскрик, слыша те самые слова, их разговор, полный надежд, любви и нежности, который буквально через минуту станет одной огромной ложью, разделившую ее жизнь на до и после. Каждая фраза как будто снимает слой за слоем ледяную корку с ее сердца, зацепляя уже что-то живое. Она видит свою счастливую улыбку, которая для нее сейчас как удар электрического тока. Уже меньше минуты осталось. «Пожалуйста, не делай этого, я не выдержу, если увижу это снова…» — руки сами собой сжались в кулаки, а в глазах блестят слезы. И тут Айси сорвалась с места, поддавшись минутному порыву ярости; ледяной луч пронзил иллюзорный Трон, но проходит сквозь него, как призрак; в жилах кипит кровь, ею движет лишь одно желание: остановить Политею. До того, как все случится. Но она опоздала. Крик, больше похожий на едва сдерживаемый вопль, пронесся по тюрьме. Да и не способна она ей навредить, честно говоря. И ей остается молча наблюдать, как жизнь рушится на ее собственных глазах уже во второй раз. Секунда до катастрофы. Вот он уже поднимает трезубец для активации артефакта, и волна магии проносится сквозь Океан. А музыка стала громче; она сливается с шумом воды, с ее переливами, усиливает страшную кару; теперь стали слышны слова, вначале неясно, а затем пение Политеи показало себя во всей красе: I'm searching for answers Cause something is not right. I follow the signs, I'm close to the fire. I fear that soon you'll reveal Your dangerous mind. It's in your eyes, what's on your mind. I fear your smile and the promise inside. It's in your eyes, what's on your mind. Айси заткнула уши, чтобы не слышать этих предательских нот и шума сражения Тританнуса и самой себя, с каждой долей минуты врезавшихся в мозг, как колокольный звон, от которого не скрыться и не убежать, чтобы ты не делала. Девушка закрыла глаза, веря, что хотя бы это поможет, но образы, как живые, все равно стояли у нее перед глазами, а песня не только не становилась тише, наоборот, словно ее подпитывал страх, голос проникал в самую душу, разрывая ее на части, насмехаясь над ее горем, желая причинить ведьме еще больше страданий и боли. Первой мыслью Айси было то, что он звучит с одной из сторон тюрьмы, но только сейчас до нее дошел факт, бросивший в дрожь: он в ее голове. Она же догадывалась, знала с самой первой встречи, что она слишком уязвима; наивная девчонка, впервые поверившая в любовь, а Тританнус вполне мог играть ее чувствами, как заправский кукловод. Но не послушала. Заткнула голос разума, заперла глубоко внутри и ключ выкинула, позже сделав тоже самое с сестрами, пытавшимся помочь и уберечь ее от опасности. А потом снова открылась ему, так и не открыв всей правды. Например, о ночных кошмарах, преследовавших ее с того дня. — Ну, что, нравится? — прошептала нимфа с садистским наслаждением, прервав на миг свою песню. — Ты же этого так боялась, верно? Рано или поздно он узнает, что стал монстром для тебя с того дня, и все твои старания развеются как прах. Может, уже хватить бороться и пора признать свою ошибку, а? Как думаешь? Ее фальшивые слова, которым ледяная ведьма могла найти куда больше доказательств, чем своим доводам, смешиваются с аккордами, превращаясь в гремучую смесь; мелодия окутывала ее с ног до головы, оставляя в объятиях липкого страха, а попытка открыть глаза в надежде, что все закончилось, оказалось неправильным решением: теперь Тританнус ранил ее своим трезубцем, спасая фей. Ей показалось, словно огнем опалило кожу, и она увидела, что рука, на которую она пыталась опереться, покрылась инеем. Айси еще толком не успела осознать, что скорчившись от боли и бессилия, лежит на морском дне; сознание затуманилось. «Только бы скорее это прекратилось, пожалуйста, сделай, что угодно, лишь убери иллюзию. Ну убей же меня, чего медлишь…» Да, это же все правда, чистейшей воды правда, черт возьми! Она дура, не способная понять свой промах, цепляющаяся изо всех сил за заведомо неправильный выход, каким стал Тританнус, ведь признать поражение она не может. Или не хочет. Что бы не говорили сестры, она ни за что не согласится с ними, смирившись со своей неопытностью и с тем, что она врет в глаза самому родному человеку, который для нее уже давно умер. I fear your presence, I'm frozen inside. I'm searching for answers Not questioned before. The curse of awareness, There's no peace of mind. As your true colors show A dangerous sign. — Тебе страшно рядом с ним, но ты никогда не признаешься в этом, ведь преимущество над феями будет потеряно, а тебе только-только удалось чуть-чуть сломить их веру в черное и белое воплощение добра и зла в мире… Айси тихо ругнулась, представляя искажённое в подобие усмешки лицо злодейки, ее неподдельную радость в глазах, когда она видит перед собой растерянную, потерявшую всякую веру и надежду ведьму; чувствует, как каждая клеточка тела нимфы наполняется сладостным ожиданием своей победы, которая непременно её ожидает. Нет, она не может допустить поражения в этой битве, ведь на сей раз проигранное сражение означает конец войны. Слова песни словно вплетаются в её сознание, ломают-разбивают на мельчайшие кусочки, заставляют поверить в их правдивость, замораживая заживо. Она одна, снова в одиночестве, и никто ей не поможет, не придёт прекрасный принц на помощь… Ложь! Пусть она сейчас на грани, но не сломлена, и в одном эта тварюга права: Айси не умеет признавать поражение. Только это качество не слабость, а преимущество. «Детка, ты настоящий шторм. Только не из чистейшего льда, а из настоящего пламени, потушить который не в силах никто. За это я тебя и люблю. Я любою тебя, ты слышишь, Айси?» — слова Тританнуса эхом отзываются в её раненной душе, даря новую волну энергии. «Он не монстр, и я не чудовище, мы просто немного сумасшедшие, но люди этого не понимают». — Нет! — неожиданно сорвался глас протеста с ее губ, как только она попыталась на мгновение, лишь на мгновение, отключиться от остального мира, не слышать все речи Политеи, источающие яд. — Ты не знаешь ни меня, ни его, ты понятия не имеешь, что мы за люди, — с каждым словом в груди растекается тепло; маленький уголёк надежды, который не хотел замерзать во что бы то ни стало, разгорался в непобедимое пламя. — Да, ты права: я эгоистка и проигрывать не в моих правилах, — уже с какой-то насмешкой над Политей продолжала Айси; звуки музыки стал заглушать другой более явный и реальный голос: глас собственного сердца. Ей становилось всё теплее и теплее; Айси поднялась с колен, вспомнив былое чувство гордости ведьмы; иллюзия Бесконечного Океана вокруг таяла и разбивалась на кусочки, как замок изо льда, и как бы ни старалась Политея его спасти, всё было бесполезно. — Но не в этом моя слабость, упорство — сила. — И под яростные возгласы нимфы она исчезла, растворившись в яркой вспышке света, возвещавшей о конце испытания.