Сага о Вигмаре

Глядя по сторонам, он никак не мог понять, что его окружает: лес, сросшийся с городом, или город, выращенный вместе с лесом. Повсюду были диковинные цветы, кустарники и деревья, и дома альвов словно вырастали прямо из них. Одни были выращены прямо в могучих стволах так, как иной раз готовят дерево для особого рода досок – расщепляя ствол и распирая его клиньями. Другие будто сплетены из живых ветвей, третьи сложены из камня и покрыты изящной резьбой так, что было не отличить живые растения от каменных. Повсюду звенела хрустальной чистоты вода, поднимавшаяся небольшими фонтанами из мраморных чаш и стекавшая каскадами в облицованные камнем водоёмы. В водоёмах росли кувшинки и плавали крохотные рыбки с золотой и серебряной чешуёй. Вигмар шёл за альвами с каменным лицом, стараясь не раскрывать рот и не выглядеть неотёсанным деревенщиной, впервые угодившим в храм Уппсалы, и думал о том, что альвы и впрямь искусны и что явно не обошлось тут дело без магии. Впереди, среди стройных деревьев, покрытых изумрудно-серебристой листвой, высилось каменное строение, напомнившее ему дворцы Миклагарда. Оно казалось целиком вырезанным из искрящегося розового мрамора, и Вигмар решил, что это, должно быть, и есть жилище конунга(61) альвов. Когда приблизились они к широкой лестнице, ведущей под украшенную резьбой арку, Вигмару показалось, что среди пышных зарослей цветов видит он других альвов, которые почему-то стояли неподвижно, но, присмотревшись, понял, что это изваяния, похожие на те, что украшали улицы и дворцы Миклагарда. Похожие, но куда прекраснее. Воины помогли сыну правителя сойти с коня и, поддерживая его под руки, повели во дворец. Вигмар поискал взглядом ворона и, так и не заметив его поблизости, вошёл следом за альвами. Поднимаясь всё выше, они миновали несколько лестничных маршей, и повсюду на стенах Вигмар видел искусно вытканные ковры, изображавшие альвов: поющих, танцующих, играющих на разнообразных инструментах, слагающих висы, гуляющих по саду, едущих на охоту. Лишь на одном ковре была изображена битва, где альвы сражались с хримтурсами, и, глядя на него, Вигмар понял, отчего их копья и мечи тонки, а доспехи не столь прочны, сколь прекрасны. Их главным оружием была магия Рун. Когда лестница закончилась, перед ним открылся огромный зал со сводами такими же высокими, как в храме Уппсалы или в домах, устроенных для Белого Бога его почитателями. В дальнем его конце на возвышении стоял резной престол, а на нём сидел высокий альв с длинными седыми волосами, хотя, при взгляде на его лицо, вряд ли кто-нибудь решился бы назвать его старым. На ступенях у его ног сидела девушка – та самая, которую Вигмару довелось увидеть у ручья в праздник Выгона скота. Она держала на коленях большую книгу и вслух читала что-то правителю. В этот момент Вигмару показалось, что под сводом мелькнула какая-то тень, и, подняв голову, он увидел сидящего на завитке каменной резьбы ворона. Птица выглядела здесь как-то нелепо и в то же время жутковато – словно обгорелый лоскут, зацепившийся за платье невесты. Ворон, видно, это чувствовал и сидел тихо, чтобы среди пляшущих в каменных узорах теней его не заметили. Седовласый правитель, увидев вошедших, сделал девушке знак замолчать, поднялся и направился к ним. Подойдя, он смерил Вигмара хмурым взглядом и, обратившись к сыну, сказал: - Что с тобой произошло, сын мой? И почему здесь этот человек, от которого веет смертью? Вигмар усмехнулся, услышав это, а альв, опиравшийся на плечи воинов, ответил: - Нынче на нас напал медведь, отец, хотя прежде никогда такого не случалось. Этот человек убил зверя и спас мне жизнь. У него есть просьба, и поэтому мы привели его к тебе. - Что за просьба? – спросил конунг альвов, и в его голосе было больше недовольства, чем благодарности. - Расскажи, - обернувшись к Вигмару, сказал сын правителя. Вигмар учтиво склонил голову, пряча усмешку, и слово в слово повторил то, что поведал незадолго до этого трём альвам. - Братья проверили, - вставил молодой альв. – Всё, что он рассказал – правда. - Я и сам это вижу, - сухо произнёс седовласый. – Но тебе, сын мой, лучше было бы оказаться в долгу у своих братьев, чем у этого человека. На нём слишком много крови и пепла. Поняв, что альв считает его нечистым, будто какого-нибудь тролля, Вигмар не выдержал и холодно сказал: - Зато у меня оказалось больше мужества и умения, чем у твоих воинов, не справившихся даже с лошадьми. И разве жизнь твоего сына не стоит того, чтобы оказать услугу тому, кто её сохранил? Случись подобное со мной, мой отец уж точно отдал бы спасителю лучшее, что у него есть. - Помолчи, смертный! – сурово отрезал альв. – Не то я решу, что довольно с тебя и того, что ты просто вошёл в мой город, - и, обратившись к воинам, приказал: - Отведите моего сына в его покои, позовите к нему целителя и возвращайтесь сюда. Альвы покорно склонили головы и повели своего хёвдинга к одной из высоких резных дверей, которых было несколько по обеим сторонам зала. Правитель же, повернувшись к Вигмару спиной, вернулся к своему трону и, сделав девушке знак отойти, поманил к себе Вигмара. Сын Бьёрна усмехнулся и подошёл. - Покажи мне руку, - сказал правитель. Вигмар вытянул руку так, чтобы тот мог хорошо её рассмотреть. Конунг альвов нахмурился, поразмыслил немного и в конце концов сказал: - В том, что жизнь моего сына многого стоит, ты прав. Так и быть. Я позволю тебе прикоснуться к тому, что тебе навредило. С этими словами он поднялся, повернулся к серебряной кованой решётке, закрывавшей проход за тронным возвышением, и хлопнул в ладоши. Решётка стала медленно подниматься. За ней оказалась бронзовая дверь, украшенная затейливой рунной вязью. Вигмар попытался рассмотреть, что это за руны, но уже через несколько ударов сердца понял: чтобы разобрать их смысл, надо быть по меньшей мере эрилем(62). Правитель же снял с пальца на левой руке кольцо с синим камнем и приложил его к рунеставу(63) в центре двери. Очень походило на то, что был это магический замок, и Вигмар усмехнулся, подумав о том, до какой же степени альвы опасаются не только самой Огненной Лисы, но даже пряди её волос. На девушку, скромно стоявшую в стороне от двери и не решавшуюся даже поднять глаза, Вигмар так ни разу и не взглянул, несмотря на то, что пришёл сюда ещё и за ней, а не только за волосами Грюлы. Дверь тем временем медленно распахнулась, открывая проход в зал, который с первого же взгляда на него Вигмар окрестил про себя сокровищницей. Была она сплошь заставлена коваными сундуками и разнообразными ларцами, в распахнутых недрах которых сверкали и переливались золото и серебро, жемчуг и драгоценные камни. Некоторые ларцы стояли наособицу и были окружены магической сетью плывущих в воздухе рун. Их сила ощутимо давила на грудь, мешая дышать, и делала ноги слабыми, поэтому Вигмар положил правую руку на рукоять меча Гуннара и почти сразу почувствовал, что ему становится легче. - Оставь своё копьё, - сказал правитель, - и иди за мной. Тут Вигмар повернулся и, впервые взглянув на девушку, ради которой пришёл, протянул ей копьё, сказав: - Побереги его для меня. Девчонка вспыхнула румянцем и, робко протянув руку, приняла тяжёлое древко. Вигмар подумал, что с этим оружием она выглядит так же нелепо, как могла бы выглядеть Грюла, взяв в руки прялку, и, усмехнувшись, шагнул в сокровищницу. Осторожно минуя плывущие в воздухе руны, они приблизились к стоявшему в центре хрустальному ларцу, украшенному полосой из вертикальных и наклонных рез. В глубине его виднелось что-то похожее на свернувшуюся кольцом красную змею, и Вигмар понял, что это и есть волосы Грюлы, а узор на ларце состоит из рун Льда и Принуждения, сковывающих силу Пламени Муспельхейма. Альв коснулся крышки ларца и произнёс что-то, похожее на короткую вису, а затем провёл ладонью по узорной полосе – и она исчезла. Крышка сама собой открылась, и Вигмар увидел лежащую на дне ларца длинную и густую прядь медно-рыжих, мягко поблёскивающих волос. Обычной женщине здесь хватило бы на целую косу, но Грюла не была обычной женщиной. - Что я должен делать? – спросил Вигмар у отступившего в сторону альва. - Тебе следует прикоснуться к ним так же, как это было, когда они повредили тебе руку, - сухо ответил тот. Сын Бьёрна помедлил немного, словно решаясь, а потом поднял обожжённую руку и взялся за конец пряди. По всей её длине тут же забегали суетливые золотые искры. Руку закололо. Вигмар вытянул прядь и быстрым движением намотал её на кулак и предплечье – точно так же, как сделал это во время схватки с Грюлой. Когда весь ожог спрятался под красно-золотой прядью, волосы вдруг ослепительно вспыхнули, оживая, а руку Вигмара пронзила такая острая боль, словно кость раскололи топором вдоль. Она ударила через локоть в плечо, а затем – в грудь, достав до сердца и заставив его споткнуться. В глазах потемнело, но Вигмар, стиснув зубы, устоял на ногах. А потом боль стала откатываться. Волосы, захлестнувшие предплечье, вдруг зашевелились и сами собой стекли с руки, улёгшись на полу у ног Вигмара сияющим огненным кольцом. Сын Бьёрна взглянул на свою руку и увидел, что она исцелилась. Не осталось на ней даже шрамов от волдырей. И тут они оба услышали странный гулкий треск, похожий на тот, что бывает, когда в свирепом огне лопаются от жара сосновые доски и целые брёвна. Из-под свода раздался вороний крик. Грюла вошла в Льесальвхейм. - Нет! – с отчаянием воскликнул правитель. – Ты обманул меня, проклятый викинг! Вигмар рассмеялся в ответ и сказал: - Вы обманули себя сами, а я не сказал ни слова неправды! Альв вдруг повернулся и, вскинув к небу обе руки, прокричал: - К оружию, сородичи! Грюла вступила в наши земли! Остановите её! Его голос, многократно усиленный, громом раскатился над всем городом, заставив сотрястись своды, а Вигмар улыбнулся, подумав о том, как альвы станут справляться с пятнадцатью огненными хвостами разъярённой Грюлы. Он взялся за рукоятку меча, чтобы с его помощью поднять прядь и унести с собой, и вдруг обнаружил, что клинок словно примёрз, отказавшись покидать ножны. За спиной раздался громкий хлопок, и Вигмар обернулся. То, что он увидел, не добавило ему добродушия: по бокам от конунга альвов, будто соткавшись из воздуха, возникли два огромных чёрных пса с горящими как угли глазами и алыми пастями, усаженными острыми зубами. Каждый был ростом с телёнка и мог одним прыжком свалить человека с ног. А уж что будет, если они доберутся зубами до горла, думать Вигмару и вовсе не хотелось. Он окинул взглядом сокровищницу, отыскивая что-нибудь годное для обороны, и понял, что угодил в ловушку. Единственное, чем он мог воспользоваться как оружием, лежало у его ног и пылало ослепительным красным огнём. Волосы Грюлы вполне сошли бы за плеть, если бы не одно обстоятельство: они снова были живыми, и взять их в руку – означало опять пожертвовать ею. Вот тут Вигмар не выдержал и крепко выругался, помянув Лису по матери, потому что стало ему ясно, отчего заговорила она тогда о Тюре и Фенрире. Обманут-то был не только Волк, но и Тюр, который верил, что Асы сдержат клятву. Вот и выходило, что выбора-то у него и нет, как не было его ни у Тюра, ни у Фенрира. Либо совать руку в пасть зверью, явно произведённому на свет от Гарма(64), либо хвататься ею за огненные волосы Грюлы – разница не большая. По первому же знаку альва два чудовища ринулись вперёд, и размышлять Вигмару стало некогда. Он схватил огненную прядь, крепко сжав её в кулаке. Боль снова пронзила руку, но была отчего-то не настолько острой, чтобы помешать сражаться, и Вигмар изо всей силы хлестнул волосами Грюлы прямо по оскаленным мордам. Оба пса взвизгнули и зашлись яростным лаем. Завоняло палёной шерстью. На собачьих головах вспухли багровые рубцы. Звери поменялись местами и бросились снова, подстёгнутые грозным криком альва. Вигмар взмахнул огненной плетью так резко, что она хлопнула, будто кнут, и один из псов, сбитый с лап, покатился под ноги альву. Тот вскрикнул, потому что шкура зверя дымилась, а со следа, оставленного волосами Грюлы, сыпались жаркие искры. - Отойди, не то прожжёшь себе плащ! – рассмеялся Вигмар, хлестнув второго пса, пока первый поднимался, и сделал два шага к открытой двери. Он был зол, потому что Грюла его обманула, потому что меч Гуннара подвёл, и потому что его копьё осталось за дверью. Он не мог обороняться с двух рук, как привык, и это сильно ему мешало. Подставлять правую руку псам было равносильно самоубийству. К тому же без левой еще можно прожить, а без правой даже навоз в хлеву выгребать несподручно, не то что сражаться. Огненная плеть металась в воздухе, охаживая визжащих и лающих псов по спинам, бокам и загривкам, оставляя следы гари и копоти на стенах, сундуках и мраморном полу, разнося в обугленную крошку резные узоры на стенах, выжигая встречавшиеся на пути магические руны. Вигмар пятился к двери, пока не почувствовал, как что-то толкнуло его в плечо, и под правой ладонью внезапно оказалось древко копья. Даже не взглянув, от кого пришла помощь, он перехватил Гадюку(65) так, чтобы можно было и колоть, и рубить, и, отмахнувшись плетью, нанёс удар взвившемуся в прыжке псу. Мощный толчок развернул его так, что плеть в левой руке едва не добралась до прижавшегося к стене альва. Вигмар рванул копьё назад, избавляясь от повисшей на нём собачьей туши, и оказался почти на пороге. И тут дверь вдруг начала закрываться. Вигмар выругался сквозь зубы и обрушил на неё огненную плеть. Рунная вязь занялась пламенем, бронзовые знаки раскалились и потекли, будто воск. Дверь замерла, когда между створками остался проход, в который можно было протиснуться только боком. Вигмар рванулся в него, выставляя вперёд правое плечо и руку с копьём, но в тот же миг вниз пошла решётка, усаженная по низу железными остриями. Он слышал, как закричала в ужасе девушка, ощутил, как одно из жал впивается в плечо, и подался вниз, уходя от смертоносной решётки и отмахиваясь плетью от второго пса. В голове почему-то мелькнула строфа из слышанной когда-то Песни: «Да не отрежет пяту твою дверь, ведущая в Хель…» - а потом он услышал громкий треск и понял, что решётка остановилась. Девчонка, боги ведают каким образом сумевшая сдвинуть резной трон правителя, перевернула его так, что упал он прямо на порог, заклинив собой решётку. Вигмар отчаянно рванулся, обдирая разом плечо, спину и грудь и оставляя в зубах успевшего впиться в ногу пса кусок сапога вместе с собственной кожей, и вывалился в зал, прямо на мраморное возвышение. Сунул девчонке в руки копьё и ногой вышиб кресло из-под решётки. Та с грохотом опустилась, вонзившись в пол, и Вигмар от души прошёлся по ней огненной плетью, намертво спаяв с полузакрытой бронзовой дверью. - Охраняй свои сокровища до самого Рагнарёка! – зло рявкнул он альву, оставшемуся в ловушке вместе с псом, схватил за руку девчонку и потащил за собой – прочь из дворца. Мчась по лестнице и перескакивая через две-три ступени, он подумал, что Грюла, должно быть, изрядно озадачила альвов, раз здесь, во дворце, беглецам некому заступить дорогу. Но тут же пожалел о собственных мыслях, потому что оказалось, что ждали их на крыльце. Это были пешие воины, вооружённые мечами и державшие в руках щиты. Вигмар взмахнул плетью, и огненный росчерк лёг между ним и альвами. Он прорычал: - Дайте пройти! Один – свидетель, я никого не хочу убивать и калечить! Альвы промолчали и дружно шагнули вперёд, прикрываясь щитами. Вигмар зарычал, оттолкнул девушку и хлестнул волосами Грюлы прямо по щитам. Белая светящаяся полоса с алыми краями пролегла по ним. Металл раскалился, дерево обуглилось, лопнули кожаные ремни. Альвы бросили бесполезные щиты и подняли мечи. Один же из них, отступив в сторону, начал что-то напевать, то так, то этак переплетая пальцы. - Хёггов хвост(66)! – рассмеялся Вигмар. – А я и забыл, что имею дело с бабами, гораздыми на ведьмовство! И, прыжком вылетев вперёд, резко ткнул копьём. Оно пробило узорчатый доспех альва так легко, словно тот был из кожи. Творивший колдовство схватился за бок и бессильно осел в заросли цветов. Остальные рассыпались полукругом, пытаясь взять беглецов в кольцо. Вигмар перехватил копьё и прислушался. Откуда-то справа доносился зловещий треск. Пахло гарью. Над деревьями и высокими крышами домов виднелось алое зарево. Походило на то, что альвам дорого придётся заплатить за все разом долгие годы мира, купленного ценой обмана и колдовства. Видя, что кольцо вот-вот сомкнётся, он сильным толчком смёл девушку со ступеней – так, что она упала прямо в цветник – и крикнул ей: - Беги! Беги прямо к мосту и не останавливайся! Она вскочила, испуганно оглянулась и, встретив яростный взгляд Вигмара, побежала прочь. Сын Бьёрна вскинул копьё и поднял огненную плеть. На руку, сжимавшую Пламя Муспеля, он больше не смотрел. Какой толк смотреть на то, чего уже лишился? Волосы Грюлы взвились со свистом – и сразу трое альвов, крича, повалились на землю, а четвёртый выронил меч, потому что жало Гадюки перерезало ему жилы над локтем. - Прочь с дороги! – рявкнул Вигмар оставшимся пяти. – Или я не стану больше сдерживать Гадюку, и никто из вас уже не останется в живых! Жало копья, будто живое, хищно сверкнуло, отразив алое зарево пожара. Альвы нерешительно топтались на месте, но и ближе не подходили. Поняв, что они попросту трусят, Вигмар шагнул с крыльца. Альвы подались назад. Сын Бьёрна рассмеялся и пошёл по мраморной дорожке, держа в одной руке копьё, а в другой – огненную плеть. Альвы опасливо следовали за ним, но не нападали. Когда Вигмар достиг моста, стало ясно ему, почему они поступили так, а не иначе. На мосту стояли два воина, державшие под руки девушку, а рядом с ними – альв, на груди которого висел серебряный брактеат(67). Вигмар подумал, что это не иначе как эриль, который, небось, уже подвесил тут целый пучок заклинаний, и сказал: - Не хотел я убивать, но, видно, придётся, раз уж вы сами решили умереть. - Верни нам волосы Грюлы, викинг, - ответил альв, - и можешь уходить прочь, прихватив с собой девчонку. - Назови причину, по которой я должен отдать то, что вам не принадлежит! Вигмар смотрел на него и думал, как поступить. Все четверо стояли прямо на мосту, и если бы хоть на пару мгновений что-то могло их отвлечь… По серебристому настилу мелькнула стремительная тень. Вигмар усмехнулся и сделал шаг вперёд, подтягивая плеть. Эриль вскинул руку в запрещающем жесте и начал произносить заклинание. И тут сверху чёрной молнией обрушился ворон. Альв закричал. Воины выпустили девчонку и кинулись к нему на помощь, а Вигмар вскинул плеть и что было силы ударил ею по мосту. Между ним, стоявшим рядом с альвами, и оказавшейся чуть в отдалении девушкой взвилась огненная стена. Кусок моста на глазах обуглился, посерел и разлетелся пеплом, а та его часть, где стояла оцепеневшая от страха девчонка, осталась целой. Вот только теперь между нею и Льесальвхеймом зияла пропасть, а далеко внизу блестела озёрная вода. - Беги! – крикнул ей Вигмар. – Беги на берег так далеко, как только сможешь! Девушка вздрогнула, сорвалась с места и побежала вниз по мосту. Альвы тем временем сумели отогнать ворона то ли мечами, то ли колдовством, и теперь тот горелым лоскутом носился над их головами и громко орал, причём Вигмар мог бы поклясться, что отчётливо слышал в его карканье отборную ругань. К нему самому по-прежнему боялись приближаться, и Вигмар, пользуясь этим, взглянул в ту сторону, где раньше заметил зарево. Сейчас его почему-то не было видно, а треск стал заметно слабее. Это могло означать только одно – что-то случилось с Грюлой. Он вдруг вспомнил, по какой причине сумел зайти ей за спину во время боя, и скрипнул зубами. Походило на то, что Грюла опять увлеклась сражением, позабыв обо всём на свете, и альвам удалось её прижать. Вигмар выругался сквозь зубы. Он, конечно, мог сейчас наплевать на всё и просто прыгнуть с моста в озеро, а дальше Огненная Лиса пусть выпутывается из переделки как знает - на то она и Лиса. Но что-то мешало ему так поступить. Что-то, острой занозой сидевшее в сердце. Что-то, из-за чего равнодушен он был к пленённой альвами девушке. Что-то, из-за чего прямо сейчас был готов простить ложь и обман. И пусть проклятие Хольды висит над ним хоть до конца жизни, потому что ни одна женщина ни в Мидгарде, ни за его пределами ему уже не нужна. У него есть Грюла. Огненная Лисица. Дикое Пламя Муспельхейма. Вигмар зарычал, будто разъярённый медведь, взмахом огненной плети отогнал альвов и побежал туда, где неудержимо опадало, угасая, зарево. Он мчался по улицам и садам, отмахиваясь от пытавшихся остановить его альвов то копьём, то волосами Грюлы, словно приросшими к руке. А они, похоже, сами тянули его туда, куда было нужно. Когда треск и рёв пламени стал слышен отчётливо, прядь вытянулась, как струна, и стала похожа на огненный меч. Вигмар выскочил на внезапно открывшееся пространство и понял, что оказался прав. Альвы заманили Грюлу в окружённое горами большое озеро и совместными усилиями набросили на неё рунную сеть. Огненная Лиса под действием их магии приняла свой истинный облик, но среди враждебной стихии ей приходилось худо. Металась она по грудь в воде, которая рядом с нею кипела и поднималась вверх огромными столбами пара. Вигмар увидел кружащего над головой ворона и крикнул ему: - Скажи Гуннару, что нужна его помощь! Торопись! Ворон заложил ещё один круг, а потом молнией унёсся на запад. Цвет огненной шкуры Грюлы тем временем изменился и стал больше походить на тлеющие угли, исходящие сладким ядовитым дымом, а пятнадцать хвостов, прежде ярких, как солнце, утратили своё яростное свечение и мрели мертвенно-синим пламенем. Обессиленная, она не могла проломить магическую сеть, в то время как альвы то и дело сменяли друг друга, ставя всё новые руны там, где они сгорали. Вигмар застыл на месте, впервые в жизни не зная, как поступить, и вдруг услышал за спиной знакомый бесстрастный голос: - Дай мне меч, родич. Сейчас он больше нужен мне, чем тебе. Вигмар повернулся и, отвязав ножны с мечом от пояса, протянул Гуннару. И с горечью сказал: - Возьми. Все равно мало здесь было от него толку. Гуннар усмехнулся и ответил так: - Сдаётся мне, мало удивительного в том, что меч, выкованный двергами и заклятый против великанов, не способен причинить вред альвам. Что бы они ни творили, считается, что они на стороне Порядка. Твоя же подруга – а я вижу по твоему лицу, что именно так и обстоят дела, - порождение Хаоса. - И поэтому ты не станешь ей помогать? – со злостью прорычал Вигмар. – Она не виновата, что родилась на свет огненной великаншей! А ты – эриль, и знаешь, что не устоит Ясень, если не будет Змея! Так сделай что-нибудь, что заставит его простоять немного дольше! Ты ведь не менее силён, чем альвы! Я сам был свидетелем этому! - Это так. И во многом ты прав, - кивнул Гуннар. – Но учился я этому искусству у них и вредить им не стану. Однако помочь всё же возьмусь. Для этого вовсе не обязательно сражаться с альвами. - Тогда пора бы тебе уже взяться за дело, - мрачно произнёс Вигмар, глядя на задравшую морду над водой Грюлу. – Потому что сеть затягивается, а силы покинули дочь Сурта. Альвы, конечно, не смогут её убить, но пленить и навязать ей свою волю очень даже способны. Гуннар взглянул на него, потом на Грюлу и сказал: - Хорошо. Тогда отойди и присмотри за тем, чтобы никто мне не помешал, - и, уже вынув меч из ножен, добавил: - Только постарайся не убивать без нужды. Ни к чему нашему роду лишние распри. Вигмар кивнул и отошёл в сторону, приглядывая за тем, чтобы к родичу, творящему колдовство, никто не приближался. Гуннар же принялся острым концом меча резать руны прямо на земле, и были это «Руны волшбы», тут же вспыхивавшие алым. Четыре Турса, четыре молота, направленных остриями друг к другу, раскололи твердь в глубину. Земля дрогнула, а Гуннар вогнал в раскрывшуюся трещину меч. Тот, раскаляясь, засветился, и из него, через него, рванулась вниз Иса, образуя колодец, из которого должно было что-то прийти. Эваз открыла путь Силе, и та рванулась вверх по колодцу кипящей огненной лавой. Гуннар одним взмахом зажёг над колодцем огромную пылающую Кано и рванулся прочь, схватив за плечо остолбеневшего Вигмара и крикнув: - Бежим! Сейчас такое начнётся!.. Земля сотряслась в судороге, от которой застонали даже горы. Многие из альвов, поддерживавших сеть, повалились, сыпля проклятиями, что были не к лицу ни родовой знати, ни эрилям. Из канала, открытого Гуннаром, вымахнул огромный столб ослепительного огня, и кипящая лава потоком хлынула со склона в озеро. Всё вокруг заволокло дымом, паром и пеплом. Лава лилась в озеро и застывала, испаряя воду. Грюла радостно взревела и запрыгала, задирая разгорающиеся заново хвосты, потому что Дикое Пламя Муспельхейма нашло к ней путь. Чем меньше оставалось вокруг воды, тем сильнее она становилась. Пятнадцать хвостов торжествующе взметнулись вверх, напрочь сжигая сеть, и Грюла шагнула из превратившегося в лужу озера по дороге из застывающей лавы. Гуннар тащил Вигмара прочь, но сын Бьёрна всё оглядывался и в конце концов сбросил с плеча руку родича. И закричал сквозь рёв пламени, треск камней и шипение пара: - Нельзя уходить, Гуннар! Мы освободили её, но теперь она разнесёт здесь всё к Хёггу! Сварт рассмеялся, и Вигмар подумал, что впервые слышит его смех – человеческий, по-настоящему живой. А Гуннар сказал: - Так пойди и останови её! Однажды ты уже управился с ней, так почему не попробовать снова? - Пожалуй, я так и сделаю, - отозвался Вигмар. – Спасибо тебе за помощь, родич. - Понадоблюсь – зови, - усмехнулся Сварт и исчез в дыму. Вигмар же развернулся и пошёл обратно к берегу залитого лавой озера. Грюла танцевала рядом с постепенно иссякающим вулканом, наслаждаясь свободой, а её огненные хвосты испепеляли всё, к чему прикасались. Подходить к ней слишком близко было опасно, но Вигмар надеялся, что она вовремя заметит его. - Грюла! – позвал он. – Грюла! Это я, Вигмар! Посмотри на меня! Я принёс тебе то, что у тебя украли! Великанша прыжком, от которого вздрогнула земля, развернулась к нему и щёлкнула зубами. Золотые глаза её были полны ярости и восторга. Вигмар поднял левую руку и протянул её прямо к морде Лисы. Огненная прядь вытянулась, соскользнула с его запястья и вплелась в ало-золотое пламя на загривке Грюлы. Великанша вдруг замерла и, припав на передние лапы, потянулась к нему. Вигмар помедлил, а потом опустил левую ладонь на её голову – прямо в пламя – и сказал: - Ты получила, что хотела, Грюла. И я не в обиде за то, что ты всё-таки обманула меня, - при этих словах гигантская Лиса вдруг легла и жалобно заскулила, а Вигмар улыбнулся. – Потому что я люблю тебя не меньше, чем ты любишь свободу и битвы. Я вызволил девушку, о которой ты говорила, но отвезу её на Стьернёй, к родителям, как только мы с тобой выберемся отсюда. Грюла тявкнула и потёрлась щекой о его сапог, отчего тот задымился, но Вигмар лишь усмехнулся, не двинувшись с места. - Помнишь, я как-то сказал тебе, что ярость и гнев – плохие советчики в бою и на тинге. Из-за них ты едва не проиграла сегодня, так может, пора тебе успокоиться и покинуть Льесальвхейм? Альвы и так уже получили своё, а мера наказания и мести не должна превышать сотворённого теми, кому мстят, - сказал он и, улыбаясь, добавил: - К тому же хотелось бы мне, чтобы ты наконец приняла такой облик, в котором я мог бы тебя обнять, не опасаясь, что обгорю, как последний сноп, который сжигают на Остару. Довольно с меня и того, что пришлось повторить деяние Тюра, из-за чего тебе снова придётся бежать за сметаной туда, где сходятся Муспель и Нифльхейм. Пока он говорил, пламя Лисы всё уменьшалось, а потом она поднялась с обгорелой земли такой, какой он хотел её видеть. И сказала, смеясь: - Похоже, что бегать мне никуда не придётся. Посмотри на свою руку, Вигмар Хравн. Сдаётся мне, теперь ты сможешь держать в ней не только копьё и лук, но и раскалённую сталь. Вигмар взглянул и увидел, что рука его, державшая огненную плеть, а потом лежавшая на голове Грюлы, осталась совершенно целой. Он улыбнулся и, погладив этой самой рукой её пылающие волосы, сказал: - Или обнимать огненную великаншу. Пойдём-ка домой, жена. Ночь заканчивается, и как бы не проворонить нам время, когда врата закроются. К тому же у меня ещё есть дело: надо найти девушку и отвезти её к родителям. Сдаётся мне, они по ней сильно тосковали, в отличие от меня. Те, кто знается с альвами, говорили потом, что прошли они через весь город, взявшись за руки, и никто не посмел встать у них на пути, а ворон летел над ними и кричал так громко, что альвам пришлось заткнуть уши. Они перебрались через провал и успели пройти по мосту до того, как вернулись остальные альвы. Хотя, как еще знать, на чьей стороне оказалась бы удача, встреться они на мосту или у моста. 61) конунг – титул верховного правителя, соответствует понятию «король». 62) эриль - мастер рун, знаток их философского значения и магического применения 63) рунестав – несколько рун, графически объединенных в один знак; несет в себе силу и влияние сразу всех входящих в него рун. 64) Гарм – чудовищный пёс, охраняющий вход в Хельхейм, мир мёртвых; рождён великаншей Ангрбодой от бога Локи; согласно преданию, его вой станет одним из предвестий начала Рагнарёка. Во время Рагнарёка Гарм вырвется на свободу и в этой битве загрызёт бога Тюра, но и сам погибнет. 65) Гадюка – имя копья Вигмара 66) Хёггов хвост – имеется в виду хвост дракона Нидхёгга, чудовищного змея, подгрызающего корни Ясеня Иггдрасиля 67) брактеат - плоская тонкая монета или медальон из золота или серебра с чеканкой на одной стороне; в данном случае с нанесённым на нём Футарком. 68) не устоит Ясень, если не будет Змея – Вигмар говорит о равновесии вселенной Ясеня, в которой всё двоично и имеет свою противоположность 69) Руны волшбы – три «крепкие» руны Футарка, стоящие в нём одна под другой: Турисаз (Турс), Иса и Эваз.