We Are Good

- Хватит за мной ходить! – Лу Хань остановился и накинулся на Джонина, признавая его присутствие только тогда, когда они почти подошли к его подъезду. Он не хотел вести Джонина к их двери. - Ты здесь живешь? – спросил Джонин, записывая адрес Лу Ханя у себя в памяти. - Не твоё дело, - в голосе Лу Ханя звучали льдинки, но и они не смогли погасить страсть Джонина. - Ты уверен, что не хочешь взять мой номер? – мило спросил он. - Нет, - рыкнул Лу Хань, скрестив руки на груди и продолжая отказываться подниматься в свою квартиру, пока Джонин не уйдёт. - А вдруг ты меня потеряшь? – буднично спросил Джонин. Вопрос заставил Лу Ханя негодовать ещё добрые десять секунд. - Я не… Никогда… Я… - он задыхался. Если бесстыдством можно было убить, то сейчас как раз самое подходящее время для апокалипсиса. Пока Лу Хань заикался от негодования, Джонин быстро прижал его к себе и поцеловал в губы. Прикосновение было таким стремительным, что у Лу Ханя даже не было возможности его оттолкнуть. - Твои губы такие мягкие, - проговорил Джонин низким хриплым голосом, проводя пальцем по своей губе, как будто запоминал поцелуй. Ошеломленному Лу Ханю потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и ударить Джонина в голень. Взвизгнув, тот согнулся и схватился за ногу. Лу Хань же, наклонившись, тихо прошептал на ухо Джонину: - Тебе нужно будет очень постараться. Его чёлка упала волной на щеку, когда Джонин поднял свой взгляд и не спеша протянул: - Я обязательно постараюсь, - и подмигнул. Глаза Лу Ханя округлились, и, помимо своей воли, он начал краснеть, начиная от кончиков ушей и заканчивая щечками. А когда он понял, что не мог достойно ответить, то кинул смертоносный взгляд на Джонина, сморщив носик и сужая глаза, и зашел в только что подъехавший лифт. «Такой клёвый», - подумал Джонин. Он поднял ткань джинсов на правой ноге и увидел небольшие синяки, которые несомненно станут сине-черными. Горячий парень. ★ Чанёль был прав, когда говорил, что волнительный трепет от прикосновений Ифаня пройдёт. Но это не значило, что его сердце больше не ускорялось в те моменты, когда они украдкой целовались в недосягаемых камерами местах магазина. Когда Чанёль ржал как сумасшедший, закрывая руками рот, а Ифань смотрел на него, как на свою маленькую победу. В другие рабочие вечера Ифань занимался корейским. Поэтому Чанёль тусил с Джонином в университете и закрывал долги перед экзаменами. В те дни, когда Ифань не был занят, он заходил за Чанёлем. И хотя парни не держались за руки (только разве что в кромешной тьме), они всё же часто «случайно» соприкасались кистями рук, что вызывало смущённые улыбки на двух цветущих лицах. Когда его друзья спрашивали про таинственного красавчика, провожавшего Чанёля до ворот, тот только высокомерно отвечал, что это его хён и он уже занят, так что дальше и нечего расспрашивать. Джонин молчал в тряпочку, потому что ещё не добился расположения Лу Ханя. Пока Чанёль занимался, Ифань ждал его в кафе неподалеку, попивая кофе и читая книгу или проверяя новинки на книжном рынке. Когда у Чанёля заканчивалась последняя пара, они шли обедать, и под контролем Ифаня парень выполнял домашние задания. Среды были особенными, потому что несмотря ни на что, Чанёль шёл в книжный. - Это привычка, еженедельный ритуал. Если я не погружаюсь в мир литературы, то потом плохо себя чувствую, - объяснял он. Ифань пожимал плечами и просто соглашался. Провожание Чанёля к дому было самой приятной частью. Хотя они никогда не приближались близко к его дому и прощались на расстоянии. Ифань никогда не спрашивал Чанёля, почему. Как и Чанёль никогда не выпытывал аспекты его личной жизни. Они не задавали друг другу вопросов, потому что попросту в этом не нуждались. В темноте их пальцы обязательно сплетались. Никто никогда не помнил, кто первый протягивал руку. Каждый шаг был медленным и затяжным, словно они продирались через кисель ночи. Иногда они останавливались, чтобы поцеловаться, иногда – нет. Но крупицы сожаления то и дело проскакивали: когда они прощались, когда пальцы нехотя разжимались на свободу. А потом Чанёль ждал, пока силуэт Ифаня растворится в ночи и сам шёл домой. Это стало привычным делом. Обычным и понятным. Страницы их каждодневной жизни, которые они не сохраняли в закладки, чтобы при случае вспомнить. Если бы кто-то выбрал часть воспоминаний, чтобы сохранить навсегда, то у него бы не вышло. Но это было самое прекрасное время в их жизни. Это просто невероятное чувство, когда можешь сжимать любимого в объятиях и верить в то, что несмотря на все трудности, ваша любовь сохранится навсегда. ★ В это воскресенье у Ифаня был выходной, и Чанёль зависал в его маленькой квартирке. К сожалению, у Лу Ханя тоже был выходной. Когда он вернулся после своих дел и увидел Чанёля, лежащего на диване и положившего свою голову на колени Ифаня, смотрящего мелодраму (Чанёль старался не выглядеть слишком эмоциональным), он щелкнул языком и ушёл в ванную, чтобы принять душ. - Я ему не нравлюсь, - грустно произнёс Чанёль, поднимая голову, чтобы взглянуть на Ифаня. Но тот подозревал, что грусть могла быть вызвана больше смертью главной героини. - Дело не в тебе, дело во мне, - объяснил Ифань. - Мы с Лу Ханем росли вместе. Чанёль кивнул, неотрывно следя за Ифанем. Это не было сюрпризом. Взаимоотношения между Ифанем и Лу Ханем были скорее братскими, чем просто дружескими. Ифань знал Лу Ханя намного лучше, чем он мог себе это представить. Он знал, когда Лу Хань закатывает истерику, просто чтобы привлечь к себе внимание, а когда реально расстроен. Чанёль думал, что Лухань просто всё время любит усложнять. - В детском доме, - продолжил Ифань и почувствовал, как Чанёль заворочался. Когда он уселся, Ифань взглянул ему в глаза и спросил: - Это тебя тревожит? - Нет, - закричал Чанёль, встревоженный одной только мыслью об этом. - Нет! Нет! Нет! – повторил он, сжав руку Ифаня. - Нет. На этот раз он это мягко пробормотал. Его пальцы сжались в ладонях Ифаня, как будто тот держал его двумя руками. Но на самом деле, это очень тревожило Чанёля. Это преследовало его время от времени и заставляло чувствовать себя одиноким, успокаиваясь только в руках Ифаня и облегчая боль. И тогда Чанёль чувствовал благодарность только за то, что существует. Даже если солнце закрывают тучи, а дорога домой высекает тёмные тени, душа Ифаня никогда не будет одинока. Улыбаясь, Ифань потянул Чанёля обратно в объятья. - Там было много девочек. Некоторые детки были рождёны с отклонениями, а некоторые - больны. Но мы были парнями и не болели. Факт остаётся фактом: мы все были нежеланными. - Но твои родители не бросали тебя, - Чанёль гладил Ифаня по волосам, вспомнив, что тот говорил в кафе. - Ага, - пробормотал Ифань в шею Чанёлю, - ага. Эмоции в его голосе были неразличимы. - Но ты больше не сирота. Я буду любить тебя до безумия, - сказал Чанёль, выбираясь из объятий парня. Он встал на колени на диване возле Ифаня и, проводя пальцами по его щеке, продолжил, - я тебя избалую. - Ты уже, - пробормотал Ифань, тянясь к прикосновениям Чанёля. Но нет, младший подумал, что этого недостаточно. Он хотел восполнить всё, чего лишился Ифань. - И это поэтому Лу Хань так к тебе привязан? – спросил Чанёль. - Мальчики в школе часто задирали Лу Ханя, потому что у него не было родителей. И он был очень маленьким в детстве. - И ты тоже задирал. - И я тоже. - Большой злобный хулиган-переросток. - Сунь Укун в теле первоклашки. - Сунь-кто? - Забей, - сказал Ифань и обнял Чанёля за талию. - После окончания школы, мы накопили денег и улетели на родину безо всякого сожаления. Дом был очень безрадостным местом, и друг Лу Ханя помог нам найти работу. До момента встречи с тобой, я прожил в Сеуле три года. И не парься по поводу Лу Ханя, он перестанет страдать фигнёй, когда кого-то найдёт. Чанёль кивнул, соглашаясь, и встретился со взглядом Лу Ханя, который только выполз из ванной. Игнорируя этот взгляд «пожалуйста-люби-меня», парень скользнул в свою комнату и завалился на кровать, понимая с опозданием, что он сейчас лежит на чём-то мягком, чём-то тёплом, чём-то Джонине. Лу Хань подскочил на кровати, как ужаленный. И приземлился обратно на Джонина. - Привет, детка. Я скучал. Кстати, ты хорошо на мне смотришься. В это время, в гостиной Ифань и Чанёль услышали что-то, до боли похожее на треск полотенца и пронзительный крик. - Ты уверен, что хочешь их свести? – зевнул Ифань и тут же получил подушкой в нос. Это был первый звоночек домашнего насилия. - Заткнись. Я же не слышу, - внимание Чанёля было приковано к закрытой комнате. Ифань пощекотал парня за ушком, но получил в ответ легкий удар в живот. Поэтому он начал щекотать ноги Чанёля, остановившись только тогда, когда удары стали более жесткими. - Свали с моей кровати! – услышали они опасный рык Лу Ханя. - Никому нельзя прикасаться к кровати Лу Ханя, - любезно пояснил Ифань. Как внимательный друг, Чанёль запомнил эту важную информацию для Джонина. Когда он увидел, что Чанёль всё ещё напряженно хмурит брови, пытаясь подслушать, Ифань решил, что хватит. Он толкнул плечи Чанёля на диван и навис сверху. Это сработало. Глядя на дьявольскую улыбочку Ифаня, Чанёль чувствовал, как его сердце наполняется любовью, когда он увидел рёбёнка. Он не хотел говорить о прошлом Ифаня, потому что не хотел, чтобы он снова это пережил. Но тем не менее, Чанёль опечалился. Его руки обвились вокруг шеи Ифаня и притянули его ближе к себе. - Со мной у тебя будет дом. Обещание шёпотом втёрлось в кожу Ифаня, впечаталось в его существование. На мгновение он закрыл глаза и задышал Чанёлем. Выдох – и Ифань навис над ним. Неважно то, что Ифань всегда хотел пригреть Чанёля под своим крылом, что тот младше Ифаня на два года, не обладает жизненным опытом и смотрит на мир сквозь розовые очки. Чанёль обеспечит всё, чего жаждет Ифань. Когда ладонь Чанёля опустилась на его спину, рассеивая вибрирующее напряжение, Ифань дёрнул головой в кивке. Самое прочное стекло разбилось с лёгкостью. Это был первый раз, когда они заговорили о будущем. ★ После порки Джонина мокрым полотенцем, Лу Хань попытался встать с кровати, но его нога проскользнула, и он снова свалился в тёплые объятия Джонина. - Твои попытки тщетны, - произнёс он глумливо, но вдруг его пальцы нежно откинули влажную чёлку Лу Ханя на бок. Мягкое прикосновение Джонина притупило желание бороться. Лу Хань был готов к драке, но не к тёплым объятиям Джонина. Непросто сопротивляться такому спокойствию. Честно говоря, он ждал Джонина. Когда Чанёль заскакивал к ним в гости, он всегда брал с собой Джонина, который, кажется, уже имел права на Лу Ханя, будь то обнимания его за плечи или то, как он отвечал на вопросы за него. Но элемент сюрприза и злобы был прекрасным защитным механизмом, и Лу Хань ещё не был готов снять маску. Это ставит в тупик, вообще-то. То, как Джонин ворвался в его жизнь, требуя изменений, выглядело самой естественной вещью в мире. Особенно, когда изменения так ужасали Лу Ханя. - Почему ты такой нервный со мной? – пальцы взъерошили мокрые волосы Лу Ханя и провели линию от уха к его бровям. Но проказник не высказал сопротивления на этот раз. Джонин набрался храбрости и обнял Лу Ханя за талию, прижимая к себе ближе. - Это не я, это одеяло, - огрызнулся Лу Хань, всё же оставаясь в объятиях Джонина. - Почему ты всегда такой злой? – Джонин игрался с прядкой волос Лу Ханя, отряхивая её от воды. - Это потому что ты такой грустный? – палец поймал капельку воды возле виска Лу Ханя и прервал кривую дорожку, имитирующую дорожку слезы. Сказано это было почти шёпотом, но эмоции в словах испугали Лу Ханя. Джонин понял, что момент исчез, когда плечики Лу Ханя напряглись. Он вздохнул с сожалением. Пару недель назад, когда Ифань пришёл в универ за Чанёлем, Джонин спросил его о Лу Хане, даже не надеясь на ответ. Однако он был очень удивлен, когда Чанёля отодвинули на задний план (он смотрел на них глазами брошенного щеночка). - Зачем ты мне это говоришь? – спросил он. Ифань ткнул пальцем по направлению к Чанёлю, - он сказал, что ты хороший. Закатив глаза Джонин произнёс: - Ты же знаешь, что он ни о ком плохо не думает, так? Но Ифань просто улыбнулся. Джонин почувствовал себя одиноко, когда Чанёль подлетел к Ифаню, улыбаясь ярче прежнего. Какого черта это вообще возможно? Смутно, он задавался вопросом, что чувствует Лу Хань по отношению к нему? Лу Хань отбросил его руки и вскочил с кровати. Он встал напротив Джонина, тяжело дыша, наверное, от злости. Это было заметно по тому, как налились румянцем его щеки, но Джонин не хотел этого знать. Сопротивление ранило, и это совсем не нравилось Джонину. Перед тем, как Лу Хань выплеснул свой гнев, он сел и притянул парня к себе. - Я буду скучать, - губы Джонина прошлись по уху Лу Ханя и он знал, что парень мог чувствовать пульс, который бился в бешеном ритме. Разоблачение оказалось более интимным, чем горячие ласки, и он вздрогнул. Перед тем как Лу Хань его оттолкнул, Джонин ушел. Пораженный тем, что контакт резко оборвался, Лу Хань моргнул, чувствуя себя неудовлетворённым; история без продолжения. Оглядываясь назад, Лу Хань увидел только, как Джонин одёрнул свою рубашку и исчез за дверью комнаты. Он и не думал, что так огорчится уходом парня. Устало откидывась на кровать, он увидел брелок с медведем на подушке. Лу Хань взял его в руки. Маленький коричневый медвежонок, одетый в белую футболку и тёмно-синюю матроску. Это один из подарков Джонина, которые Чанёль называл «грязными маленькими любовными ловушками Джонина» (вместо благодарности за подарок, Лу Хань тогда кинул в парня банку с кремом). Лу Хань жестоко сжал бедного медведя, представляя на его месте Джонина. Потом он раскрыл кулак и уставился на мишку. Тот уставился в ответ. Вот грубиян, прямо как его владелец! Нахмурившись, Лу Хань щелкнул по носу брелка. А потом взял его за кольцо, наблюдая, как животное качается на цепи, мысленно отвлекаясь от него. Он закрыл глаза, переубеждая себя, что это пройдёт. Лу Хань не знал, что его уже тянуло к нему; очень страшно – хотеть чего-то так, до одури. Бояться потерять то, чего у тебя никогда не было. Но Лу Хань думал, что это того стоило, пусть даже ненадолго. Он бы хотел быть счастливым. Парень мягко сжал медведика в ладонях и позволил желанию наполнить себя до краёв.