We Are Good

Когда Сеул заполнили яростно-розовые цветущие вишни, Чанёль закончил университет. Он не пришёл на выпускной. Диплом ему передал Джонин. Он чувствовал обманчивую лёгкость в своих руках, когда всё его будущее так тяготило. Лу Хань принял Чанёля, как нового жильца довольно-таки неплохо. На самом деле, Чанёль не совсем был в этом уверен, потому всё, что спросил Лу Хань, было: «Тебе нравится мыть посуду?». Чанёля весьма озадачило то, что посуда сама по себе не моется. Хотя, в его старом домё всё так и казалось. Поэтому Ифань учил его, как стать самостоятельнее, и Чанёль учился всему без нытья, хотя его разочарование легко было заметно по опущенным уголкам губ. Он быстро выучил, что если по стиральной машине пару раз стукнуть, когда, по его мнению, никто не видит, то она будет работать лучше, вместо того, чтобы возиться с кнопками, как это делал Ифань. Вообще-то, Лу Хань всё видел, но предпочитал молчать, потому что делал обычно то же самое. Воришкам нужно стоять на стрёме друг у друга. Чанёль не покупал вещей с тех пор, как ушел из дома. Он продолжал носить вещи Ифаня, которые были ему несоразмерно велики, и отказывался от попыток отвести себя в магазин. Но в кое-каких вещах он нуждался, иметь которые было бы ниже своего достоинства, даже если за душой ни гроша. Синяя зубная щетка, сменное бельё, серые тапочки – самое необходимое. Всё стоит так дорого, но Чанёль больше не мог пользоваться кредитками. (Он до сих пор носил в кармане свой новый пустой кошелёк). Его щёки горели, когда Ифань говорил в супермаркете, что всё нормально. - Я всё отдам, - настаивал Чанёль. Он не хотел жить за счет Ифаня. - Позволь мне позаботиться о тебе сейчас, - сказал Ифань, ероша волосы парня, из-за чего его чёлка упала на глаза, – Вместо расплаты будешь катать меня по парку в какой-нибудь рассвет, когда мне будет восемьдесят. А, и купишь мне белую болонку, которая будет жить с нами, когда мы состаримся. Чанёль подмигнул улыбавшемуся Ифаню, и тот взъерошил его очаровательную причёску-грибочек ещё сильнее. Идея состариться вместе казалась такой чудесной. Однако: - Когда тебе будет восемьдесят, мне будет семьдесят восемь, - нахмурился Чанёль, - а вдруг у меня будет артрит? А вдруг собака нагадит, и я сломаю спину, убирая её какашки? А ты даже не сможешь мне помочь, потому что твои коленки распухнут! Ифань уставился на Чанёля, всё ещё запуская пальцы в его волосы. - Мои колени… - он взглянул на них, чисто чтобы удостовериться, что они всё ещё в порядке. - Я к примеру. Ты же сказал, что будешь в инвалидной коляске. Ифань задумчиво продолжил терзать грибочек на голове парня. Чанёль увернулся и чуть отошёл. Безусловно, этот вопрос требует серьёзного размышления. - Тогда мы заставим Джонина и Лу Ханя катать нас. Это было целый месяц назад. Сегодня вечером Чанёль вытащил из шкафа чёрный костюм Ифаня. Штанины были немного широковаты, чтобы быть модными, но это единственный костюм, который подходил по размеру. Все новые костюмы Ифаня были широки в плечах. Чтобы не сжечь вещь, Чанёль попросил его погладить Ифаня. В конце концов, это сделал Лу Хань. Он разложил гладильную доску, нагрел утюг и, как заботливая домохозяюшка, разглаживал складочки, активно раздавая плохие советы Чанёлю. - Скажи, что ты можешь знать не очень много, но обязательно всему научишься. Говори медленно и формально. Выгляди умно, но тупо. - Умно, но тупо? – Чанёль и Ифань сидели на диване, наблюдая за хлопотаниями манюньки Лулу над костюмом. - Выгляди достаточно умным, чтобы понимать, что тебе говорят, но тупым, чтобы больше ничего не спрашивать, - важно ответил Лу Хань, распрыскивая крахмал на костюм. Чанёль попытался выглядеть одновременно умным и тупым. - Тупой вид смотрится на тебе естественно, - объективно прокомментировал Лу Хань, и Чанёль сердито надулся. – Но тебе понадобится больше, чем одна ночь, чтобы выглядеть умно. - Просто будь собой, - перебил Ифань, когда увидел, как у Чанёля задрожала нижняя губа. Его улыбка стала мягкой и спокойной, когда парень прикоснулся к губе большим пальцем. Но Лу Хань ещё не закончил. - И что бы ты ни делал, не улыбайся. Чанёль сверкнул своей фирменной чеширской улыбкой. Его зубы были такие белые и милые. Все пятнадцать, посчитал Ифань. Чанёль задрал голову и Ифань смог заметить ещё один верхний зуб, который он пропустил. Шестнадцать. - Да, вот так, - кивнул Лу Хань и злобно расправил непослушную складку, - Никогда так не делай. Ты выглядишь безумно и… Безумно, - лучше слова не подобрать. Ифань рассмеялся, глядя, как Чанёль бросил в Лу Ханя подушку, и спрятался, когда Лулу угрожающе поднял утюг. Всё закончилось взаимным разбрызгиванием крахмала друг на друга. На следующий день Чанёль попросил себе немного денег. Это был первый раз, когда ему пришлось протянуть руку. Обычно, Ифань сам совал деньги в руки Чанёлю. - Ешь больше, и покупай то, что тебе нравится, - говорил он, а вместе с этим сам стал есть меньше и прекратил покупать вещи. Ифань больше не смеялся, глядя на садящегося в такси Чанёля. Не смеялся он, когда Чанёль повернулся и одарил его снова той странной улыбкой, пытаясь выглядеть храбро. Но неуверенность просачивалась на его лице, и он выглядел немного напуганно в этом костюме, чего обычно Ифань не замечал. «До сих пор ребенок», - печально подумал Ифань. Но Чанёль всегда будет ребенком в глазах Ифаня. Он не повторял ему снова "ты не должен", зная, что в ответ Чанёль уверит его в своей непоколебимой правоте. Он не запустил руку в волосы Чанёля,чтобы убрать чёлку, потому что они были уложены гелем. Он не сделал ничего из этого. Однако, Ифань пожелал ему удачи и вместо своего защитного крыла, позволил шагнуть Чанёлю в этот огромный жестокий мир. Настало время повзрослеть. ★ - Они спросили, когда я думаю жениться, - рассказал Чанёль той же ночью, точно определяя тот момент, когда он провалил первое собеседовние. Они ужинали куриным супом с имбирем в гостиной. Лу Хань сидел на полу, потому что две дылды нагло монополизировали диван. - И что ты ответил? – Ифань налил ему ещё самгётхана, на что Чанёль только хмуро кивнул. Лу Хань тоже мило попросил себе добавки. - Сегодня я решил, что женюсь в тридцать, - на самом деле сначала глаза Чанёля в ужасе расширились. На секунду он был уверен, что это был вопрос с подвохом и они знают его секрет, а его сущность была вытатуирована на лбу, а чернила до сих пор окровавливали кожу, позволяя свободно себя всем судить. Но это не могло быть правдой. Его собственный отец не догадался, живя с ним столько лет под одной крышей. Но это не могло быть правдой. В нём вопил только его страх. Поэтому когда работодатели повторили вопрос, он сглотнул и ответил: «В т-тридцать». Они кивнули и перешли к следующему вопросу, который он воспринял как бомбу замедленного действия в своих руках. Ответ был правильный. Но Чанёль чувствовал, как будто никогда в своей жизни не ошибался так сильно. - Так мы поженимся в тридцать? – невинно спросил Ифань. Но это было только на пару секунд, потому что Чанёль испугался до икоты. - Я… Ты… Не… Я… Предлагал… - бормотал он в ужасе из-за отсутствия романтики в их отношениях, а Ифань играл пальцами с волосами Чанёля, который уже смыл из них гель. Лу Хань торжественно прокашлялся, объявляя о своём присутствии: - Я прощу ваше вопиющее пренебрежение меня, как человека, будучи достойным уважения и милосердным, - с экстравагантным акробатическим поднятием брови, Чанёль показал Лу Ханю как сильно он не согласен с этим выражением. В той части, которая началась с «человека» и закончилась «милосердием». - Это только первое собеседование. Тебе ещё многое предстоит, - Ифань передал тарелку с куриным супом Лу Ханю и заметил незаметную кражу куриной ножки из тарелки Чанёля. Улыбаясь, Ифань позволил ему стянуть ножку Чанёля и положил на её место другую. Лу Хань моргнул, потому что какой бы ни была грустной действительность, но у курицы всего две ноги. Он попытался перекинуть ножку в тарелку Ифаня, но тот отказался. Он до сих пор не избавился от привычки потакать своему гэгэ. Некоторые вещи не меняются. Лу Хань уставился на Ифаня, своего брата, который был ему даже ближе, чем кровный родственник. А потом взглянул на грустного Чанёля. Тихо, Лу Хань положил свою ножку в тарелку Чанёля. Это как китайцы показывают любовь, отдавая самую вкусную часть блюда, даже если бы хотели съесть её сами. Если Ифань принял Чанёля, то Лу Хань тоже возьмет его под своё крылышко. - Ещё собеседования? – всхлипнул Чанёль, кусая свою ножку. Она была такой вкусной. С тех пор, Чанёль ходил на одно или два собеседования в неделю. В хорошие времена (или плохие, всё зависело от Чанёля), у него было их целых три. Чанёль ненавидел собеседования. Да, он страшно хотел работать. Но он не знал, что это повлечет за собой ответы на одни и те же вопросы постоянно. И он не подозревал, насколько вопрос «Кем вы себя видите через пять лет?» будет иметь прямую связь с его работой. И однажды он уже почти ответил «Вашим боссом» в спину работодателя. Устав от абсолютно идентичного процесса, его речь менялась от панической и насыщенной, речью отрепетированной и стабильной. Он понял, что работодателям это нравилось. Они с Лу Ханем уже даже смогли остановить поднятие его брови, которое делает его лицо слишком оживленным. На одной из репетиций этот придирчивый мелкодрыщ его даже похвалил. - Ты. Ты выглядишь умным и тупым. Очень даже. Отвечая на вопрос, Чанёль спросил маленького Лулу, почему Джонин приходит в их квартиру, иногда даже глубокой ночью, просматривая с ним матчи АПЛ. Однажды он даже остался на ночь, после сверхважного дерби между Манчестер Юнайтед и Манчестер Сити, отчего Лу Хань был дико взвинчен. Чанёль обнаружил их на следующее утро: Лу Хань свернулся калачиком на коленках Джонина на диване, а его крошечная нахмуренность пугала даже во сне. Ибо какого хрена его клуб, которому он был безмерно предан и любим до конца жизни, проиграл Ман Сити? Это явно был злой рок или несудьба. Жизньболь. Лу Хань даже предпочел бы продуть поганому Ливерпулю. Он был взбешен, как Сэр Алекс Фергюсон и носился по комнате, точно так же, как и дедушка Ферги носился по бровке и орал на футболистов, непрерывно жуя жвачку (чувак, румяный шотландец съел уже оооооооочень много жвачки). Джонин был очень удивлен. Его Лу Хань выглядел так мило. Лу Хань ответил на китайском. Чанёль подумал, что уловил что-то вроде «дань» и «тен». Он задумался, что это может значить и запомнил, чтобы спросить потом у Ифаня. ★ Лето осело в них вихрем кошмарной жары и песчаной пыли. Действительно, было и жарко и пыльно для Чанёля, который начал работать месяц назад. Иногда он думал, что быть взрослым – это значит, натянуть маску и мило улыбаться, когда реально хотел устроить тёмную коммерческому директору, который превысил бюджет за квартал (кажется, снова). Сейчас он работал менеджером по планированию в большой местной компании и помогал составить годовой бюджет. Если честно, это не Самсунг или LG, но, чёрт возьми, Чанёлю было плевать. Всё, что ему было нужно – это, как бы грубо ни звучало, деньги. У него не было мечты, как у Ифаня. Он подумал, что хотел бы, но хлеб в доме всегда важнее. Только что он получил первую зарплату. Когда Ифань пришёл этим вечером, то его уже ждала миска с кимчи рамёном, залитым водой до полного безвкусия. Он сидел сам за столиком один-одинёшенек, даже без яйца для компании. Это был первый раз, когда Чанёль что-то приготовил. Первый раз, когда Ифань вернулся домой к уже готовому ужину. - С возвращением, - поприветствовал Чанёль и вручил Ифаню конверт в руки перед тем, как тот что-то спросил. Ифань одарил Чанёля вопросительным взглядом, когда заглянул в конверт и увидел внутри пачку денег. - Каждый вносит свой вклад в семью, - просто ответил Чанёль. Семья. Ифань до сих пор помнил ту зиму, когда они с Лу Ханем сидели во дворе приюта. В памяти остался холод и снег, покрывающий их тонкие мянь ао. Над ними склонила ветки плакучая ива с голыми, как и их комната, ветками. Лу Хань спросил, что бы он хотел больше всего в жизни, если бы не имел ничего. Это один из вопросов плана «а что, если» которые часто задавались в их голодной жизни. Перед тем, как Ифань ответил, кто-то позвал Лу Ханя обратно. Десятилетний Ифань всё равно ответил, даже если его никто не слушал. Глядя на новые, только затянувшиеся после недавней драки, царапины, Ифань прошептал: - Я хочу семью. Холодный зимний ветер рассеял его тоску, словно нежелательный мороз просочился сквозь крышу по сточной трубе во время восхода солнца. - Ешь, - Чанёль сжал Ифаня за запястье, усаживая рядом с собой на диван. Но Ифань не ел. Вместо этого, он положил свою руку на руку Чанёля, чувствуя невероятно жаркое прикосновение. Кто-то хотел держать его за руку. Сама мысль об этом заставляла внутри что-то закипать, и Ифань тяжело сглотнул, пытаясь протолкнуть это обратно. Плач вырвался из ниоткуда, но он знал это. Да, Ифань знал. Но это было до сих пор сложно. Их прикосновение окрепло переплетением пальцев с Чанёлем, который чувствовал дрожание Ифаня. Легкая дрожь была незаметной, если бы они не соприкасались. Ифань поднял свой взгляд с переплетенных пальцев на глаза Чанёля, легонько улыбаясь в конце. «Тебе», - кажется, говорили они. Эта мечта ни с чем не связана; оно было дано ему так же легко как и обещание. Как бы невозможно это казалось, Ифань сложил все свои чувства, выполнение одной единственной мечты одним словом. Словно кто-то открыл его рот, дотянулся до его сердца и проанализировал всё самое ценное, что он испытывал к Чанёлю. Но всё, что у него было – это одно слово, и каким-то образом оно казалось правдой. - Спасибо. Чанёль потянулся вперед и прикоснулся своими губами к губам Ифаня. Они целовались с открытыми глазами, и Ифань мог видеть обожание в них. Он понял, что никогда не нуждался в благодарности Чанёлю за всё, что он делал. Они закрылись только когда Ифань скользнул языком в рот Чанёля, углубляя поцелуй. Он был мягким и тёплым до тех пор, пока Чанёль не испустил низкий гортанный звук и поцелуй сошёл с ума. Ифань вжал Чанёля в спинку дивана и просунул язык так глубоко в его рот, посасывая его, пока он исследовал рот Ифаня. Они оба дышали прерывисто и Чанёль вздрогнул, когда Ифань оторвался от его рта и схватил ртом воздух, и лизнул его щеку, перебираясь к мочке уха. Руки скользнули к груди Чанёля и стянули его рубашку. Ладони опустились к брюкам, быстро потираясь о них, и Чанёль ничего не мог сделать. Ифань мягко сжал возбуждение Чанёля на месте ширинки. Тот простонал и выгнулся навстречу этим прикосновениям. Его никогда раньше так не касались. Когда Ифань начал расстёгивать его пояс, Чанёль положил руку ему на плечи, чувствуя себя внезапно немного напуганным. Зрачки Ифаня были уже расширены, Чанёль мог подтвердить это даже в лучах заходящего солнца и он был шокирован тем, как Ифань тяжело задыхался, как Ифань был возбуждён, но он только кивнул, не двигаясь, чтобы не прервать их прикосновение. - Беги, - прошептал он, не веря самому себе, когда его тело тряслось от желания поглотить Чанёля и сожрать его полностью. И хотя он всё ещё вжимал Чанёля всем телом в диван, напряжение от желания сильно давило на нервы. Но: - Нет, - пробормотал Чанёль, задевая своими губами губы Ифаня, когда он говорил. - Я хочу тебя, - жестко пояснил Ифань, как будто Чанёль ещё ничего не понял. В ответ Чанёль обнял Ифаня: - Мы можем, в конце концов, сделать это на кровати? – спросил он кротко, будучи неуверенным, испортит ли он желание Ифаня, но они до сих пор находились в гостиной и вообще, тут ещё жил Лу Хань, который мог прийти домой в любое время. Ифань бы рассмеялся, но он сейчас не в том настроении, чёрт возьми. Вместо этого он схватил Чанёля на талию и поднял с дивана. Он целовал парня и слепо отвечал на его поцелуи, пока они не ввалились в их комнату и не упали на кровать. В этот раз Чанёль позволил Ифаню снять с себя рубашку и пояс, хотя и зажмурился, когда его штаны расстегнули и потянули вниз вместе с боксерами. Только когда он почувствовал, что его ногу задрали, Чанёль раскрыл глаза, встретившись с взглядом Ифаня, который открыл рот и втянул его член. Задыхаясь и щурясь от неверия, Чанёль попытался оттолкнуть голову Ифаня, но тот только закинул ногу парня себе на плечо и твёрдо сжал член, кружа языком над головкой и скользя в щелку. Он придержал его за головку и надавил на уретру языком, заставляя Чанёля задыхаться и бить пяткой по спине. Когда он почувствовал смазку на своём языке, Ифань заглотнул член Чанёля на половину и принялся горячо сосать, сжимая его яички в руках и задевая промежность. Его большие руки гуляли по всей нижней части тела. Чанёль прекратил бороться, потому что уже не мог найти силы для протеста. Всё, что он мог сделать – это раскрыть рот и расставить ноги, позволяя Ифаню делать с ним всё, что угодно. Двигаясь только головой, Ифань жестко сосал, языком вдавливаясь в щелку, и Чанёль закричал. Ифань втянул в себя ещё больше его длины, плотно охватывая член губами и проходясь языком по всем венкам, останавливаясь, когда чувствовал рвотный рефлекс. Он не обращал внимания на все стоны Чанёля, умоляющие его остановиться. Он уже не мог остановиться. И когда он немного привык, Ифань заглотнул весь член, скользя им в глотку и чувствуя как слабо дёрнулась его нога на спине. - Н-нет… - с трудом выдохнул Чанёль и бездумно покачал головой. Удовольствия было значительно больше, чем он мог выдержать. Чанёль снова попытался отодвинуть голову Ифаня, но тот только сглотнул, массажируя всю его длину мышцами глотки, и Чанёль задохнулся от стона, а его пальцы зарылись в его волосы. Когда Ифань втянул щеки, задняя стенка его глотки сжала головку Чанёля, а язык жестко терся по всей его возбужденной длине парня, он услышал стремительный выдох. Минет был таким жестким, что глаза Чанёля даже наполнились влагой, и он потерял из виду всё, кроме рта, сосущего его член. Как будто в тумане, Чанёль опустил голову и увидел Ифаня, расположившегося между его ног. Его губы покраснели, плотно охватывая его член, а его собственные бедра двигались навстречу ритму, трахая рот Ифаня. Зрелище было поистине чересчур для него. Ладонями, лежащими на животе Чанёля, Ифань почувствовал, как его мышцы сжались и он с громким хлопком выпустил член Чанёля, двигая вместо этого языком по чувствительной промежности. С каждым движением, он вызывал спазмы у Чанёля, кончающего с широко раскрытыми глазами, уставившись в потолок и громко вопя. После того, как Чанёль пришел в себя после оргазма, Ифань аккуратно слизал всё с его члена и медленно поднялся наверх, покрывая поцелуями живот и грудь Чанёля, не спеша поднимаясь к его губам. Ифань запустил свой язык с остатками спермы в рот Чанёля. - Ну и как ты сам себе на вкус? – лукаво спросил он, и Чанёль вспыхнул. Он вспыхнул ещё сильнее, когда понял, что он сейчас полностью голый, тогда как Ифань до сих пор при параде и лежит на нём, расположив локти по бокам. - Разденься, - жалобно просипел Чанёль, всё ещё часто дыша после оргазма. - Конечно, - голос Ифаня такой низкий, что это прозвучало как рык. Чанёль никогда не слышал такого Ифаня. Его губы пересохли от ожидания. Чанёль не был уверен, что ещё подготовил для него парень и начал пятиться. Для первого раза это слишком много. Ифань схватил его за бедра и потащил обратно. - Куда это ты собрался? Мы даже ещё и не начали. ★ На следующее утро, когда Чанёль проснулся, Ифань уже не спал. - Ты - монстр, - вздрогнул он, натягивая одеяло до самого подбородка. Ифань только очень недобро усмехнулся. Когда Чанёль покинул комнату, чувствуя себя чуть более, чем немного не комфортно при ходьбе, он заметил Лу Ханя, завтракающего чоко паями. Лу Хань остановился, наполовину откусив бисквит, когда заметил Чанёля, но вскоре продолжил жевать. - Что? – осторожно спросил Чанёль. Лу Хань не обратил на него внимание, открывая другую пачку чоко паев. - Что?! – его голос стал значительно громче и Лу Хань наконец уделил ему внимание. С коротким «оу», парень вытащил кое-что из ушей и продемонстрировал Чанёлю. Оранжевые затычки для ушей. - Прости, это до сих пор было в моих ушах, - пояснил он. – Мне было сложно уснуть прошлой ночью, потому что… - умолкая, он хитро посмотрел на Чанёля. Ему хотелось умереть. Ему очень хотелось умереть. Апокалипсис? 2012? Можно сейчас, черт возьми? Однако, Лу Хань проигнорировал его смертельное пожелание. Откусывая большой кусочек от чоко пая, он невозмутимо спросил: - Ну как, было больно в первый раз? Примечания: ★mian ao >мянь ао> 棉襖 > традиционная китайская тёплая курточка. ★От пер.: АПЛ - Английская премьер-лига. Событие, описанное автором, действительно имело место в истории. 28 апреля 2012 года, Ман Ю проиграл Сити 1:0 в важнейшем, так сказать шестиочковом, матче и позволил горожанам выйти на первое место за счет лучшей разницы забитых-пропущенных. В дальнейшем перегнать Сити у Юнайтед не удалось. Жизньболь :С