Отрывки памяти

      Весна подходила к концу, и, хотя летняя погода приближалась к Лондону, привнося в жизнь тепло и яркое солнце, хорошего настроения по-прежнему не было. После того, как Дамблдор самовольно покинул Хогвартс, ускользнув из рук Фаджа и Амбридж, все собрания проводились под руководством Грозного Глаза. Обстановка в Министерстве Магии была мрачной, и напряжение витало в воздухе. В результате все члены Ордена, работавшие там, задерживались на рабочих местах почти каждый вечер, и собрания приходилось сдвигать, а то и вовсе переносить на следующий день.       — Есть новое задание, — вместо приветствия прорычал Грюм. Оказавшись на кухне, мракоборец тут же направился к камину. Это место нравилось Аластору больше всего в доме.       Сириус картинно вздохнул и закатил глаза. С каждым днём Бродяге становилось всё хуже. Он задыхался, снова и снова умирая в стенах фамильного дома Блэков. Сириус осунулся и растерял былую силу духа. От Гарри не было никаких вестей, а мамашин портрет, казалось, замечал тревоги Бродяги, и просто сводил Сириуса с ума, упиваясь его мучениями.       Кингсли, вырвавшийся с работы раньше обычного, отстукивал пальцами какую-то замысловатую мелодию. Сириус хмурился, но был так зол, что даже возразить ничего не смог.       — Оно от Дамблдора? — спросил мракоборец, и серьга в ухе тихонько звякнула.       — А от кого же ещё? — огрызнулся Грюм, и, придвинув стул к огню и устроившись на нём, с облегчением вытянул ноги. Аластор сбрасывал хвост в лице помощников Фаджа почти три часа прежде, чем смог навестить Альбуса в его убежище. Об укрытии старого друга знал только он.       В кухне больше никого не было. Артур задерживался на работе, а у Молли было своё поручение, о котором старались не упоминать.       — А где Нимфадора? — вдруг спросил Бруствер, словно очухавшись. — Я специально отправил её выполнять задание на открытом воздухе. В таких случаях можно улизнуть домой пораньше, — он радостно обернулся в сторону Грюма, явно ожидая от того похвалы. Вместо этого Грюм нахмурился, пока его магический глаз совершал пируэты, отыскивая Тонкс в пределах старого дома.       — Она в библиотеке.       — С Римусом, — чуть усмехнувшись, добавил Сириус. — Я, надеюсь, ты там ничего не подглядываешь?       — Очень смешно, — Аластор закатил оба глаза, и это выглядело и правда забавно.       — Я что-то пропустил? — Кингсли тут же возвратился к Сириусу, а на его лице заиграла широкая добродушная улыбка. Нимфадора ему по-настоящему нравилась. Девчонка была не только талантлива, раскованна и умна. С её появлением в отделе стало по-настоящему весело. Тонкс могла очаровать кого угодно, в этом не было ничего удивительного, хотя, безусловно, Люпин — крепкий орешек, и даже представить трудно, что у Римуса мог быть намек на флирт или личную жизнь. Нет, он, конечно, парень отличный — просто слишком правильный, что ли. Тем более, для Нимфадоры Тонкс.       Похоже, вечер мог стать по-настоящему забавным.       — Да не особо, — заметив яркий блеск в глазах Бруствера, Бродяга тут же осадил мракоборца. — Они просто неловко дружат.       — Зато из них вышли неплохие напарники, — деловито добавил Грюм. Сплетни он ненавидел. Тем более, когда дело касалось чьей-то личной жизни. Тем более, кого-то знакомого. Тем более, его любимицы Тонкс, так что Глаз решил переменить тему. — Они проявили себя с лучшей стороны. Готовы идти на риск, выполняют задания без особых проблем. Идеальное сочетание. К тому же, за Нимфадорой глаз да глаз нужен…       — Именно поэтому вы с ней не сработались, да? У тебя-то глаз всего один, — съехидничал Кингсли. Несмотря на огромную занятость и фантастический ежедневный риск, Бруствер оставался непробиваемым. Отповедь Грюма лишь позабавила его.       На этот раз Блэк окончательно развеселился. С виду он оставался таким же мрачным, однако в глазах загорелся едва ощутимый огонь, который мог вспыхнуть пламенем при первой серьёзной стычке.       — По крайней мере, когда они вместе, я за неё не волнуюсь, — оправдался Грюм. — Может, снова отправим их на задание?       — Какое задание?       Дамблдор и Грюм получили информацию о том, что в доме Яксли будет проходить встреча сторонников Волан — де — Морта. Они решили, что Ордену стоит отправиться туда, и, несмотря на огромный риск, попытаться получить хоть какую-то информацию. Проблема состояла в том, что Пожиратели не были дураками, и в последнее время выстроили хорошую сеть защиты. Такую, что дезиллюминационное заклятие не работало вблизи их домов, и подслушивать разговоры приходилось при смертельном риске. Или самопожертвовании.       Посовещавшись немного, Кингсли, Сириус и Аластор решили, что надёжнее Римуса и Тонкс им сегодня не найти. Когда оба спустились вниз, тихо переговариваясь о чём-то, Аластор выложил Люпину и метаморфине свой план.       — Сегодня ночью отправляетесь на задание. Главная цель…       — ... получить информацию, — пропела слова Нимфадора, и все, не сдержавшись, рассмеялись.       — Неверный ответ. Главная цель — остаться незамеченными. Но если вас увидят — вернуться домой живыми и невредимыми. Безопасность…       — … превыше всего, — снова закончила фразу Дора. Эти приветственные слова Грюма стали обязательной частью собраний, и метаморфиня постоянно придумывала шутки на этот счёт. В отличие от остальных, девушка находилась в приподнятом настроении. Ведь она знала, что…       Осознав, что Тонкс не настроена на серьёзный разговор, Грозный Глаз повернул голову в сторону Римуса.       — В общем, не подставляйтесь, — теперь он говорил только с Люпином, и Тонкс это покоробило. Как будто она какой-то ребёнок. — Если увидите, что вас ждёт ловушка — не засиживайтесь и быстро уходите. Ваши жизни для нас дороже.       Пришла очередь Тонкс закатить глаза. В отличие от неё, Люпин воспринимал слова Грюма совершенно серьёзно, и коротко кивнул бывшему мракоборцу в знак согласия.       — Так что нужно делать? — нетерпеливо спросила она.       — Скорей всего, Пожиратели разрабатывают новый план касательно проникновения в Отдел тайн. Что-то по-настоящему необычное. Нужно постараться услышать как можно больше.       — Проблема в том, что жилище защищено всеми способами защиты, — вставил замечание Кингсли.       — А разве так можно? — с любопытством спросила Дора.       — Ну, этот дом ведь защищен всем, чем только можно, — усмехнулся Блэк. — Почему бы и нет?       — Прятаться придётся под мантией невидимкой, а лучше вообще идти без неё. Ночь будет тёмной, безлунной, если не будете подставляться — вас не заметят, — продолжал Грюм. — Собрание намечено на два — три часа ночи. В случае чего используйте любые методы отступления…       Грюм внимательно посмотрел на Тонкс, передавая ей отдельное сообщение, понятное лишь им двоим. Нимфадора улыбнулась. Взгляд Грюма означал, что в случае чего Дора может принимать облик кого угодно. Тонкс не возражала, хотя её ментор выглядел недовольным. У Аластора на душе так и скребли кошки, он втайне переживал за свою ученицу, и следующие полчаса прошли в неустанном повторении всем известных истин.       Не подставляться. Безопасность превыше всего. И, ах, да, Римус должен приглядывать за Тонкс. На неё нет никакой надежды.       Впрочем, Римус даже не пытался сопротивляться. Такие правила его более чем устраивали. Последние месяцы были совсем непохожими на прошедшие годы в жизни оборотня. Слишком много людей, слишком много событий, слишком много жизни, яркой, насыщенной и совершенно реальной. Да, надежды было не так уж много, но за последнее время Римус делал успехи. Он почти научился наслаждаться тем, что имел, и не скрываться внутри своей раковины. Тем более, что с некоторых пор это стало попросту невозможно. К примеру, сегодня, когда Люпин читал в библиотеке, полной старинных собраний книг, собранных ещё дедом Сириуса, Нимфадора внезапно ворвалась в комнату и просидела там всё свободное время, развлекая Люпина своими шуточками. В её присутствии Римус делал всё тот же вежливый, немного отстранённый вид, но не мог не признать, что прогнать Нимфадору уже не вправе.       Наслаждайся тем, что имеешь.       Возле дома Яксли Дора и Римус оказались около двух. Прежде, чем подойти вплотную, они обошли всю территорию, и, к счастью, не нашли ни единой ловушки. После недолгого обсуждения Римус и Тонкс выбрали подходящее место, неприметное для гостей и хозяев дома. Света в здании по-прежнему не было.       — Должно быть, ещё рано, — уверенно произнёс Римус.       — Я тоже так думаю, — согласилась с ним Тонкс. Ей вообще нравилось соглашаться с Люпином, хотя девушка этого не признавала. Устраиваясь поудобнее возле огромных широких изгородей, она добавила:       — Должно быть, они всё-таки подозревают, что мы будем следить, и пытаются сбросить хвост.       — Хорошо, если так…       — Да ладно, Римус. Всё будет в порядке, — Тонкс оставалась оптимисткой в любой ситуации. Сев и прижав колени к груди, она рассматривала огромные витражные стекла в доме Яксли напротив них. — В конце концов, у нас всегда есть план Б.       В случае отступления, Тонкс благодаря отмашке Грюма могла превратиться в кого угодно. Даже в Гарри или Волан — де — Морта, лишь бы смутить Пожирателей хоть ненадолго. Однако это может оказаться опасным: такой подвох они вычислят сразу, и если у Римуса и Нимфадоры не будет пары лишних секунд, то они — покойники.       Люпин подумал о том, что планом Б они пользоваться точно не будут, но слух этого произносить не стал.       — Кстати, я кое-что прихватила, — спохватившись, Нимфадора вытащила из кармана мантии Удлинители ушей. Разглядев их в темноте ночи, Римус не сдержал улыбки.       — А у них и правда складывается неплохой бизнес, — заметил он.       — Ага. Я думаю, близнецы далеко пойдут. Если Молли не остановит их, конечно.       Пожиратели всё не прибывали. Римус то и дело сверялся с часами. Что-то подсказывало ему, что, возможно, находиться им здесь не стоит, и лучше вернуться на площадь Гриммо, однако появляться перед Грюмом с пустыми руками тоже как-то не хотелось.       — Сириус снова хмурый, — Тонкс завела очередной разговор, пытаясь втянуть Люпина в беседу. Эта тема была актуальной, и очень болезненной для каждого члена Ордена, а для Римуса — тем более. Он наблюдал за тем, как Сириус сходит с ума, сравнивая своё просиживание в доме с отсидкой в Азкабане.       — Разве что кормят, конечно, лучше, — как-то вставил замечание Бродяга во время общего ужина, после чего все сидели с раскисшими лицами. После таких слов кусок просто не лез в горло. Сириус часто молчал, но иногда срывался и нагло хамил, заставляя остальных и без того нервничать.       — Если честно, я не совсем согласен с тем, что он сидит взаперти, — признался Римус.       — Так решил Дамблдор, — Тонкс пожала плечами. Альбус был слишком большим авторитетом, чтобы с ним кто-то спорил. Люпин догадался о её противоречиях и невесело усмехнулся.       — И с ним никто не спорит. Даже Сириус помалкивает в его присутствии. Хотя очень страдает, — добавил он. — Бродяга вообще не из тех, кто может сидеть взаперти. Такие, как он, просто сходят с ума от скуки. Сириус всегда был таким, ещё в детстве. А после Азкабана всё стало только хуже.       Тонкс о чем-то задумалась, и вдруг усмехнулась. Римус, до этого пристально разглядывающий дом, ожидая увидеть хоть какой-то подвох, в удивлении перевёл на неё взгляд. Она поймала его с лукавой улыбкой.       — Зато он ещё ничего, правда? Даже после Азкабана, — без всякого смущения выпалила она. — Даже сейчас, когда Сириус не следит за собой, выглядит он чертовски привлекательно.       У Люпина тут же похолодели руки, а сам он потерял дар речи. Римус быстро отвёл взгляд, делая вид, что решил сверить время, но так растерялся, что ещё долго рассматривал свой циферблат часов, будто не знал, как им пользоваться. Такого поворота Римус не ожидал. Вслед за холодом по его телу прошла тревога, вскоре сменившаяся полным бездействием. Тело не слушалось, и Люпин замер, не зная, что ответить.       В горле почувствовался горький удушающий ком. Воздух почему-то стал каким-то пустым, а Римус всё ещё сидел, застыв на месте. Такого он точно не ожидал. Он представлял ухажеров Тонкс как людей незнакомых и заранее ему неприятных. А Сириус… Ему было завидно, обидно и одновременно стыдно за такие мысли к другу. Сириус… Римус даже не думал, что ей может нравиться Сириус.       Сердце Римуса было разбито.       — Ну, — усмехнулся он с некоторой досадой, — он всегда пользовался успехом по части женщин, так что…       Прозвучало как-то неправильно, но слов уже не выкинуть, да и Римус был так расстроен, что ничего не мог с собой поделать. Он только украдкой подумал о том, что, возможно, Тонкс ослеплена чувствами к Бродяге, и не обратит на это внимания. Женщины многое пропускают мимо ушей, когда влюблены…       Но Тонкс среагировала совершенно иначе. Девушка вдруг разозлилась и ответила Римусу с непривычным шипением:       — Знаешь, ты бы прекрасно знал, в кого я влюблена, если бы не был так занят тем, что только жалеешь себя, и ничего вокруг не замечаешь.       Римус посмотрел Нимфадоре в глаза, и увидел в них столько злости и накала эмоций, что снова оторопел. По телу пробежал заряд тока. Нет, этого просто не может быть. Неожиданно злость в глазах Тонкс пропала, и, не удержавшись, она тихонько хихикнула, и даже сквозь сумрак ночи он понял, что метаморфиня краснеет.       Сердце снова встало на место, собрав все разбитые осколки, и побежало вперёд с бешеным темпом. Мороз ушёл прочь, и теперь Люпина бросило в жар. Он продолжал смотреть на Дору, не веря своим глазам. Она его любит. И правда любит. Нет, этого просто не может быть, ведь…       Улыбка, которая начала проявляться на его устах, тут же погасла. Нет, этого не может быть. Этого не будет. Сердце упало, и вновь зазвучало глухо. Нет. Он же чудовище, он не должен думать об этом. Даже мечтать не стоит. Он не достоин такой талантливой юной волшебницы, как Нимфадора. Что же он наделал…       Люпин отчаянно выдохнул и отвернулся. Нимфадора, явно ожидавшая другой реакции, обиженно надула губы. Нужно что-то сказать. Люпин издерганно посмотрел на часы, и, кашлянув, хриплым голосом произнёс:       — Кажется, нас обманули. Собрание будет в другом месте. Надо уходить отсюда.       Люпин сделал вид, будто не понял, о чём шла речь, и надеялся, что старая уловка сработает. Не дав Нимфадоре возможность что-то ответить, он рывком поднялся на ноги протянул руку, помогая девушке встать, однако затем быстро засеменил вперёд, то и дело ускоряя шаг, создавая дистанцию между ними и пытаясь разорвать только что созданный контакт. Между ним и Тонкс словно образовалась какая-то невидимая прежде нить, а теперь, когда Римус её увидел, она тяготила его.       Обратную дорогу Тонкс шла нахмурившись. Разговор завести так и не получилось. Все силы шли на то, чтобы успевать за этим упрямым оборотнем, да усмирять свой собственный гнев. И внезапные слёзы, которые Доре не хотелось ему показывать.       Нет, она не могла ошибиться. Тонкс почти бежала, глотая застывший в горле ком. После разговора с дядюшкой Сириусом Нимфадора утроила свои силы, и пользовалась любым моментом, чтобы остаться с Римусом наедине и узнать его как можно лучше. За это время девушка выучила каждую привычку, каждый незаметный жест в исполнении Люпина. Тонкс всё чаще ловила его ответные взгляды, сравнивала их с остальными и понимала, что точно ему небезразлична. Римус мог быть спокойным, вежливым, да каким угодно, однако когда они были вместе, в нём было что-то ещё, какая-то невидимая прежде связь, дурманящая, тёплая и необычайно манящая. Тонкс не была глупышкой, и знала, что просто не могла ошибаться. И вот, когда эта нить стала явной, всё оказалось совсем не так…       Они добрались до площади Гриммо, так и не перекинувшись словом. Перед входом Тонкс немного затормозила, прячась в тени фонарного столба. В этот момент Римус впервые обернулся и заметил, что Нимфадора украдкой вытирает горькие слёзы.