Отрывки памяти

      Римус отсутствовал в штабе уже третий день. Всё это время Люпин находился в дороге, перемещаясь из одной точки страны в другую. Римус почти не спал, а во всём теле ощущалась усталость, однако волшебник держался, насколько хватало сил. Такое поведение являлось настоящей жертвой, и на это у Римуса было целых две причины.       Первой являлось само задание, данное отстранённым директором. Люпин исследовал крупные и малые города в поисках своих сородичей — оборотней, скитавшихся по разным частям страны. Обычно те были кочевниками, и нигде не задерживались надолго. Вычислить их пребывание не составило Люпину труда, однако приближение оставалось слишком опасным. По мнению Альбуса (с которым Люпин был совершенно согласен), оборотни могли полностью находиться под контролем Фенрира Сивого, а, значит, нужно быть осторожным. По крайне мере, пока…       Вторая причина, по которой Люпин предпочитать рисковать своей жизнью и как можно реже мелькать в пределах Лондона, была не менее, если не более, личной. Она состояла в Нимфадоре Тонкс, дружбу с которой Римус теперь пресекал, и делал всё возможное, лишь бы избежать с девушкой встречи. Её влюбленность всё больше пугала волшебника. Римус чувствовал себя ужасно, однако полностью дистанцироваться от Нимфадоры не мог. Они вместе состояли в Ордене, и встреч было не избежать. По крайней мере, пока…       Люпин не получал сведений от других орденцев. Это немного настораживало, однако Римус успокаивал себя тем, что волноваться не стоит. В целях конспирации Люпин не ни с кем не выходил на связь, и, согласно правилам, мог получить сообщение лишь в случае крайней необходимости.       Поэтому, когда Римус, приближаясь к границе леса где-то в Шотландии, увидел перед собой знакомый Патронус, в душе всё тут же похолодело. Оборотень замер на месте, разглядывая серебристый призрак, и ждал, пока тот скажет хоть слово. В отличие от других способов общения, что теперь контролировались Фаджем, сила Патронуса была никому не доступна, и орденцы использовали заклинание в своих целях. Альбус научил всех передавать новости вместе с ним, и такое сообщение было в безопасности, оставаясь недоступным для посторонних глаз.       Это был Сириус. Огромный серебристый пёс ожил, заговорив лающим голосом лучшего друга. Тот зазвучал тревожно и, кажется, даже дрожал от волнения.       — Гарри считает, что я в плену, и нахожусь в Отделе Тайн. Волан- де — Морт перехитрил нас.       Патронус померк и полностью растаял в воздухе. Люпин продолжал стоять на месте, нахмурившись и обдумывая услышанную информацию. Как и Сириус, он был порядком встревожен. Их худшие опасения подтвердились. Волан — де — Морт всё-таки смог поместить Гарри в голову ложные образы. Он получил над мальчиком власть, такую, последствия которой только предстояло прочувствовать.       Как плохо, что Дамблдора нет в школе. Из реальной поддержки у ребят не было никого, кроме Северуса, а отношения Гарри и Снегга всегда были прохладными. Особенно сейчас, когда мальчик подсмотрел мысли преподавателя… У Римуса на душе заскребли кошки. Послеобеденный жар стал просто невыносимым, и Люпин дышал часто, неровно, пытаясь прийти в себя.       В этом была и его вина. Если бы тогда, в далёком прошлом, ему удалось остановить друзей, помешать им издеваться над Снеггом, такой враждебности, возможно, и не было бы, и сегодня у Гарри мог появиться союзник в лице Северуса. А теперь младший Поттер со своими друзьями не придумают ничего лучше, чем решать свои проблемы самостоятельно. Люпин в этом даже не сомневался. Он был не просто учителем, понимавшим психологию школьников. Римус сам когда-то был на их месте. Будучи пятнадцатилетними, «Мародёры» сделали бы то же самое.       Нет, лучше вернуться в штаб и удостовериться, что с Гарри всё будет в порядке, и только потом возвращаться к работе. А с Тонкс он как-нибудь разберётся…       Римус сделал глубокий вдох, и закрыл глаза, готовясь к трансгрессии. Воздух тут же исчез из лёгких, тело, и без того нывшее от усталости, почувствовало дополнительный дискомфорт, а время полетело быстрее, направив усилия на перемещение в пространстве.       Площадь Гриммо, двенадцать…       Глубокий выдох. Люпин оказался возле злополучного здания, как ни странно, заменившего ему собственный дом. Это так удивительно — иметь место, куда сможешь вернуться. Осмотревшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, оборотень вскочил вверх по ступенькам и аккуратно приоткрыл массивную дверь.       Кто-то явно поджидал его в пыльном узком коридоре, и прежде, чем Люпин успел опомниться, спереди донёсся знакомый голос:       — Привет, Римус.       Люпин вздохнул. Конечно, это была она. Тонкс стояла чуть впереди, опираясь плечом об обшарпанную стену. Цвет волос был его любимым.       — Привет, Тонкс.       Прищурившись, Люпин разглядел на лице Доры круги под глазами — почти такие же, как и его собственные. Нимфадора выглядела усталой. Не глядя ему в глаза, девушка разглядывала оборотня с головы до ног. В его сердце что-то кольнуло. Люпину стало неловко за свой внешний вид. Все три дня он провёл в дороге, и выглядел, должно быть, ещё более потрёпанным, чем обычно. Если получится — нужно постараться привести себя в порядок…       Однако в глаза смотреть Тонкс он так и не решился. Нимфадора поморщилась, словно размышляла о том же самом. Он снова её избегает.       — Я здесь, чтобы предупредить тебя, — мрачным тоном произнесла она. — Сириус…       Закончить фразу метаморфиня не успела. Её дядюшка Блэк вылетел в коридор раньше, и, едва завидев друга в коридоре, направился к нему.       — Лунатик! — прокричал он, несмотря на установленные правила, и, подбежав ближе, крепко обнял друга. Миссис Блэк, существовавшая лишь на портрете, однако вполне голосистая даже после смерти, тут же завопила что было силы. «Мародёры» не обратили на старуху внимания, в то время как Тонкс наморщила нос и направила палочку в сторону портрета. После произнесения невербального заклинания портьеры вернулись на прежнее место.       — Хорошо, что ты пришёл, — облегченно заявил Сириус, выпустив Люпина из объятий, а затем отошёл на шаг назад, чтобы лучше рассмотреть друга. Руку, однако, он по-прежнему держал на плече Римуса. — Выглядишь паршиво.       — Ты тоже, — честно признался Люпин, и Сириус рассмеялся впервые за несколько дней.       — Никогда не думал, что стану выглядеть так же плохо, как ты, Лунатик.       Римус пытался шутить, однако не смог скрыть тревожного взгляда при виде друга. Беспокойство и нервозность Блэка перешли все границы. Он и раньше встречал нечто подобное, во время учебы в школе, и к хорошему это не приводило.       — Мы все меняемся со временем, верно? Видишь, вот и тебе повезло.       — Неужели я выгляжу так плохо? — спросил Бродяга, однако отпускать Люпина не спешил.       — Ты выглядишь так, словно готов совершить любую глупость, — без обидняков заявил оборотень. Позади них послышался тихий вздох Нимфадоры. Должно быть, именно об этом она хотела сообщить Люпину. Предупредить Римуса о том, что его лучший друг совсем спятил, и готов рвануть в Хогвартс, не думая о последствиях.       Блэк заливисто рассмеялся.       — Ты так понимаешь меня, Лунатик. У меня остался лишь ты один, — заявил Бродяга, и тут же опустил голову, нахмурившись. На его бледном, но всё ещё красивом лице проявились морщины, напоминающие, как много лет он провёл в одиночестве.       — У тебя есть Гарри, — тихо напомнил ему Люпин, пытаясь хоть немного подбодрить его.       — Он в беде, Римус, — произнёс Сириус, глядя другу в глаза. Взгляд Римуса оставался решительным, и был настоящим спасением для несчастного Блэка. — Я чувствую, с ним что-то не так, — признался он.       — И Сириус хочет рвануть отсюда, ничего не сообщив Дамблдору, — вставила замечание Нимфадора.       — Именно поэтому ко мне приставили охрану. Следят за каждым моим шагом. Боятся, кабы я не наделал глупостей. Лунатик, ты должен быть на моей стороне…       Сириус крепко сжал плечо Римуса, так сильно, что у того, должно быть, треснула бы кость, и только недуг оборотня спасал от таких происшествий.       — А, может, ты перестанешь жаловаться, и вы спуститесь сюда? — недовольно прокричал Грюм из кухни. — Я, конечно, вас хорошо вижу, однако Кингсли таким даром не обладает. Марш на кухню!       — Я же говорил… — обречённо произнёс Сириус, однако поплёлся вперёд. Такое послушание давалось ему с трудом, и, спускаясь вниз, Блэк крепко стиснул руки в кулаки. Люпин с Нимфадорой направились следом.       Кроме Грюма и Кингсли, в доме никого не было. Грозный Глаз восседал на любимом месте, выражая почти скучающий вид. Перед ним лежала записка с пером феникса. Римус тут же устремил к ней взгляд, что не осталось незамеченным для Аластора.       — Да, это записка от Дамблдора. Если кратко: сидим на месте, ждём следующих указаний. Никуда не сбегаем, — подчеркнуто добавил он.       Сириус плюхнулся на ближайший стул, лягнув при этом соседний.       — Что, если у Гарри проблемы? Это никого не волнует?       — А где Кикимер? — вдруг спросила Нимфадора. В отличие от Римуса, который занял место напротив Бродяги, девушка садиться не стала. Она оглядывалась по сторонам, пытаясь обнаружить домашнего эльфа. Её всё время мучила какая-то тревога из-за того, что домовик где-то пропадал в самые важные моменты для Ордена. Нет, он, конечно, не такой уж приятный, но…       Грюм тут же выполнил её просьбу.       — Он на чердаке. Прожигает пальцы утюгом. Сириус, что ты с ним сделал?       — Это не я, — буркнул Блэк, нахмурившись. — Он сам развлекается.       Нимфадоре это не понравилось.       — Так если… — начала было она, но Сириус её перебил.       — Вот только не надо его жалеть! И вообще, хватит переводить тему. Вы снова забыли о Гарри, — прохрипел Сириус, и Дора тут же закатила глаза. Какой же он упрямый. Ну что за характер!       — Мы ждём указаний Дамблдора, — уверенно заявил Грюм. — Снегг доложил ему, что Поттер вместе со всей компанией находится на допросе у Амбридж. Когда всё закончится…       — То есть, Амбридж, по-твоему — полевой цветок? Да она же больная, эта мерзкая, старая…       — Сириус, — тихо произнёс Люпин. Блэк, задыхавшийся от ругательств, перевёл на него взгляд. Он направил на друга всю свою ненависть, злость и запал ярости. Люпин принял его без возражений. Они продолжали обмениваться взглядами ещё пару минут, пока Блэк не сдался и сделал глубокий выдох. Римус повернулся к Аластору.       — Что ещё сообщил Дамблдор?       Кингсли решил пересказать всё сам.       — Он считает, что вмешиваться пока не стоит. Мальчик в замке, а значит, проблем пока нет.       — Пока, — многозначительно произнёс Блэк.       — А что ты предлагаешь? — вдруг вставил вопрос Грозный Глаз. Его голос звучал угрожающе. Нимфадора редко слышала, чтобы он так повышал тон. Похоже, истерика Сириуса окончательно его доконала. — Чтобы мы всей оравой заявились в Хогвартс? Тогда у мальчика будет ещё больше проблем, и не только у него. Альбус в изгнании, Минерва в больнице. Единственным среди взрослых волшебников, который может сообщить нам какие-то новости, является Снегг. Хочешь и на него навлечь неприятности?       Сириус пробормотал что-то нечленораздельное, хотя Римус расслышал несколько слов, включая «поделом», и «он заслужил».       — Когда Дамблдор должен выйти на связь? — спросил оборотень.       Кингсли пожал плечами.       — Когда появятся новости.       — Отличная мысль… — Блэк вновь не удержался от сарказма, и на этот раз Люпин оценил его по достоинству, тихо хмыкнув в ответ.       Он не заметил, как Тонкс неожиданно появилась возле него, поставив на стол чашку с дымящимся чаем.       — Держи. Ты и правда ужасно выглядишь, — заявила метаморфиня, и, не дожидаясь ответа, вернулась к двери в кухню. Римус опешил, не зная, как реагировать на такую заботу. Он не хотел иметь с ней никаких дел, и планировал даже не заговаривать с Дорой, однако не мог проигнорировать банальную вежливость. Люпин украдкой посмотрел на остальных орденцев, однако те не обратили на такую мелочь никакого внимания. А, может, он слишком драматизирует…       — Спасибо, — тихо, но отчётливо произнёс Римус, прижимая руки к горячей чашке. Ладони тут же нагрелись и стали красными, словно от ожогов. На улице было солнечно, однако его недуг давал о себе знать, и порой такое тепло было просто необходимым.       Люпин быстро погрузился в свои мысли, представляя, что это — тепло её рук.       Послышался громкий хлопок, и в кухню влетела серебристая лань. Патронус был очень сильным и буквально переливался светом, да так ярко, что Римус неловко залюбовался им. Возможно, это из-за того, что Снегг отправил несколько сообщений разным членам Ордена, которые оказались в одном и том же месте, и Патронус предстал перед волшебниками в виде единой огромной силы.       — Поттер с друзьями, а также профессор Амбридж не вернулись из Запретного Леса. Скорей всего, мальчишки нет в школе. Он отправился за Блэком.       Прежде, чем все успели очухаться, Сириус поднял палочку и отправил свой ответ Снеггу.       — Что ты ему передал? — спросил Римус.       Сириус с облегчением поднялся со стула, разминая затекшие ноги. Его лицо оставалось непроницаемым, хотя глаза горели диким огнём. Злость как рукой сняло, уступив место решительности.       — Я сказал Нюниусу, что отправляюсь в Министерство.       Словно расслышав его слова, на кухонный стол шлепнулся ответ от Альбуса Дамблдора. Похоже, Снегг отправил Патронуса и ему. Грюм злорадно хмыкнул, и, поймав перо феникса, всё еще парившее в воздухе, дотянулся до пергамента.       — Похоже, ты никуда не идешь, — возразил он. — Дамблдор сейчас прибывает сюда.       — Я не буду сидеть, сложа руки, зная, что мой крестник в опасности, — выплюнул слова Сириус. В этот момент он почти ненавидел Грозного Глаза и поражался, как мракоборец вышел сухим из такого количества битв. Аластор был таким равнодушным, как будто все чувства ему чужды. А, может, он так искорежен войной, что в нём не осталось ничего нормального?       Ответ от Северуса последовал незамедлительно. Прямо перед Бродягой вновь выросла серебристая лань.       — Не будь идиотом, Блэк. Оставайся на месте и сиди тихо. Мальчишка попал в беду из-за тебя. Не усугубляй то, что он успел натворить.       — Нет, ты это слышал? — с возмущением завопил «Мародёр», обращаясь к Римусу. — Он ещё и насмехается надо мной!       — Ну, ты же не олух, чтобы вестись на такую ерунду. Значит, так, — магический глаз Грюма снова ожил. — Пока Альбус прибудет сюда, определим добровольцев из числа присутствующих…       — Да ладно тебе, Грюм, не перегибай палку, — на этот раз ему возразила Тонкс. В её голосе сверкало раздражение. — Мы все любим Гарри, и его друзей тоже. Нечего даже и спрашивать.       Кингсли довольно кивнул, и плавно поднялся на ноги. Нимфадора поправила мантию, втайне надеясь, что путешествие пройдёт без неприятностей, и она не споткнётся где-нибудь по дороге. Римус соскочил со стула и посмотрел на Блэка. В глазах Сириуса стояли слёзы.       — Я. Не. Останусь. Здесь. Один, — процедил он, с силой сжимая волшебную палочку, которую он держал наготове.       — Кто-то должен дождаться Альбуса, — буркнул Грюм. Он поднялся со стула медленнее всех, морщась и сдерживая боль. Протез снова мучил его в последнее время. — Даже если директор разрешит тебе отправиться на вылазку — ты присоединишься к остальным вместе с ним.       В этот момент Люпин задал вопрос, который мучил его с самого начала.       — Сколько времени прошло с тех пор, как вы узнали новости? — он посмотрел поочередно на Кингсли, Грюма Сириуса и Нимфадору. — О том, что Гарри ушёл в Запретный Лес?       Все тут же нахмурились, прикидывая время.       — Не меньше часа, я полагаю, — заметил Аластор.       — Значит, если он и вправду отправился в Лондон, его нет в школе больше, чем полчаса, — Бруствер прикинул новый график.       Люпин и Сириус побледнели.       — Сколько времени понадобится, чтобы оказаться в Отделе тайн? — ровным тоном спросил оборотень. Встретившись с ним взглядом, Нимфадора тоже лишилась краски.       — Напрямую туда не добраться, но если нет охраны… то они уже там, — уверенно заявила девушка. Кингсли закивал и громко вздохнул.       Дети были в руках Пожирателей, совсем одни, и, возможно, уже погибли.       Блэк вновь среагировал первым. Уставившись куда-то в потолок, он, что было силы, прокричал:       — Кикимер!       Хлопок — и эльф — сморщенный, сгорбленный и злобный — ударился носом в каменный пол. Сириус с отвращением посмотрел на тельце домовика, закутанное в грязную ткань.       — Ты слышал наш разговор, Кикимер?       — Да, господин, — ответил тот, и тут же вдогонку пробурчал: — Так им и надо, этим мерзким щенкам…       Испустив тяжёлый вздох, Бродяга схватил его за ухо. Эльф повис в воздухе, замолотив руками.       — С минуту на минуту сюда явится Альбус Дамблдор. Когда он появится — слушай меня! — Когда он появится, расскажи ему, что мы отправились в Отдел Тайн на выручку Гарри Поттеру. Это приказ.       Что-то изменилось в лице эльфа, и он задал вопрос без привычной желчи.       — Господин покинет дом с остальными и отправится в Отдел Тайн? — домовик непривычно заволновался, он произнёс слова с трепетным придыханием.       Впрочем, Блэк не обратил на это внимания. Как и все остальные. Только Нимфадора немного нахмурилась, однако тревога за ребят была сильнее всех остальных чувств, и она решила подумать об этом как-нибудь потом. Гарри важнее.       — Да. Наконец-то отдохну от тебя, — Сириус принял вопрос эльфа за понимание, и с облегчением отпустил Кикимера на пол. — Передай Дамблдору, куда и зачем мы отправились. Тебе всё ясно?       Кикимер кивнул, потирая ушибленный после падения бок.       Грюм посмотрел на часы.       — Тогда побежали, — заявил он, снова беря руководство в свои руки.       Орденцы тут же направились к выходу, не заметив, что глаза Кикимера были налиты кровью. Кухня опустела, и только из чашки, оставленной Римусом на столе, ещё дымился пар.       — Сработало… сработало… — шептал себе под нос домовик, наблюдая, как волшебники один за другим покидают дом на площади Гриммо.       Кикимер сидел на полу, а на его сморщенном блеклом лице сияла улыбка.