Отрывки памяти

      Волшебники трансгрессировали к Министерству и вскоре уже оказались в Атриуме, пустом и безжизненном. Орденовцы молчали, однако страх неприятно щекотал нервы. На лакированном тёмном полу отражались их точные копии, бледные и напряжённые — единственные спутники в этом огромном зале. Шаги эхом отдавались по Атриуму. Переливчатый потолок тоже потух, и показался Доре совсем неуютным.       — Никогда не видела Атриум таким… — начала Дора.       — Беззащитным? Если честно, я тоже, — закончил за неё Кингсли, который то и дело оборачивался по сторонам в надежде встретить хоть одну знакомую душу. Они прошли мимо стойки с дежурным, которого тоже не оказалось на месте. Атриум был совершенно пуст, и только шаги фениксовцев придавали ему жизни.       — Не нравится мне всё это, — тихо прорычал Аластор. Он шёл быстрыми, нервными шагами, позабыв о недавнем дискомфорте, и продолжал следовать впереди всех. И это несмотря на то, что Сириус всё больше увеличивал темп, двигаясь быстро, почти молниеносно. Даже в момент злости и страха за крестника он выглядел просто великолепно. Блэк был одним из растений, что расцветали на поле боя.       Римус шёл в один шаг с другом. Оборотень, как всегда, был серьёзен, и не показывал никому своих чувств. Однако внутри у него, подобно Сириусу, бушевал огонь. Они были в Атриуме, школьников нигде не видно, а, значит, их опасения подтвердились. Ребята могли оказаться в ловушке.       Лифт пришёл быстро, и, дождавшись открытия дверей, волшебники забрались внутрь. Время будто остановилось, и Сириус, ещё более нетерпеливый, чем прежде, начал высказывать недовольство.       — Почему нельзя просто трансгрессировать с этажа на этаж? — недовольно спросил он, морщась от скрипа лифтовой кабины.       — Чтобы был хоть какой-то порядок, — без заминки ответил Аластор. — Правила для этого и создаются, Блэк.       — Никогда бы не смог работать в Министерстве, — мрачно добавил Бродяга, косвенно наплевав на работу Грюма, Кингсли и Тонкс одновременно. Те переглянулись, но предпочти отмолчаться. Себе дороже будет.       Наконец, лифт прибыл на этаж к Отделу Тайн, и вскоре все разглядели заветную чёрную дверь. После неё — круглая комната, и, если коридор был девственно чистым, то она явно пережила чьё-то присутствие. Орденцы осмотрелись по сторонам, и затем Грюм, оттащив вырвавшегося Блэка назад, беззвучно прошептал остальным:       — Тихо…       Все замерли на местах, стараясь не создавать ни звука. Волшебный Глаз Грюма здесь не работал: в отделе была расставлена какая-то сильная, неизвестная им магия. Пришлось довериться только своим чувствам. Нимфадора, которая ощущала себя неуютно в подобных ситуациях, надеялась на то, что не испортит момент, и ничем себя не выдаст. Сейчас, стоя во мраке круглой бездушной комнаты, ей как никогда хотелось чьей-то поддержки. Глупо, конечно, ведь она мракоборец. Но в таких операциях ей участвовать пока не приходилось…       Словно прочтя её мысли, Римус осторожно протянул ладонь и взял девушку за руку. В комнате было темно, но ей показалось, что Люпин улыбнулся. Должно быть, он смог понять её волнение из-за того, что метаморфиня может запороть операцию одним неосторожным шагом.       Сразу с нескольких сторон доносился отчетливый, динамический звук. Там явно происходила какая-то борьба, и, выбрав две схожие двери, волшебники рванули к ним. Обе двери вели к Комнате Смерти, посреди которой стояла старинная Арка. Когда-то, много лет назад, Римус читал о ней в книгах, однако даже не смог её представить. А между тем значение предмета было колоссальным. Арка буквально соединяла два мира — живых и мёртвых, и являлась поистине редким артефактом. Именно из-за неё Министерство находилось в этой части города, а не где-то ещё. Арка слишком опасна…       Они были правы: битва находилась в самом разгаре. Едва оказавшись в Комнате, фениксовцы оказались в пылу сражения. И дети, очевидно, его проигрывали. Когда члены Ордена прибыли в комнату, среди подростков здесь были только Гарри и Невилл. Где остальные — ещё предстояло выяснить. Возле Поттера застыл Люциус Малфой, готовый забрать пророчество, счастливый, одурманенный собственным успехом.       Прежде, чем остальные смогли что-то сделать, Тонкс молниеносно отправила заклятие в сторону Люциуса. В это же время Римус и Сириус, а чуть правее — и Грюм с Кингсли — обезоружили сразу нескольких Пожирателей, не готовых к подобному сопротивлению. Возникла заминка, которая дала шанс первыми ринуться в бой, и, воспользовавшись суматохой, взять вверх над сторонниками Тёмного Лорда. Спустя пару мгновений все разделились, рассыпавшись по огромной комнате. Павших сторонников Тёмного Лорда заменили другие, и у каждого фениксовца появилась своя работа.       Гарри, быстро сообразив, в чём дело, постарался не мешать взрослым и оттащить Невилла подальше от поля боя. Кингсли дрался сразу с двумя Пожирателями, орудуя палочкой, словно шпагой. Длинные разноцветные лучи разлетались во все стороны, и порой пришлось пригибаться, чтобы не попасть под удар.       Люпину достался крепкий парень со светлыми волосами, прекрасно орудовавший защитными заклинаниями, и ему приходилось тратить на борьбу все силы, в то время как Гарри с Невиллом оставались одни. Нимфадора выбрала самого сильного противника, Беллатрису Лестрейндж, которая с радостью приняла вызов племянницы, сопроводив встречу визгливым криком.       Римус ловко увернулся и отразил удар Пожирателя, краем глаза заметив, что за это время Сириус переместился поближе к Гарри. Что ж, одной проблемой меньше. В то же время Грозный Глаз как будто пропал из виду, и Люпин не успел понять, что с ним случилось. Пожиратель, сражавшийся с ним, был не только быстрым, но и откровенно наглым. После каждого заклинания он радостно скалил зубы, впрочем, поводов для счастья у него пока не было. Вскоре Римус вновь перешёл к нападению, заставив противника направиться к выходу. Ещё пара мгновений — и Пожиратель был повержен. Потеряв сознание, он полетел на пол, а Римус, быстро отшвырнув его палочку в сторону, тут же направился к Гарри, то и дело уклоняясь от случайных заклятий.       Теперь с Беллатрисой боролся Бродяга, и, заметив это, у Римуса тревожно ёкнуло сердце. Люпин стиснул зубы. Нет, сейчас не время поддаваться панике. Нимфадора опытный мракоборец, она справится…       Гарри и Невилл, беззащитные, находились неподалеку от Люциуса, когда Люпин вырос между ними. Фокусируя внимание на Малфое, Римус из-за плеча прокричал мальчику:       — Гарри, собирай остальных и БЕГИ!       Римус опередил Люциуса. Его заклятие сработало раньше, и снова ударившись о каменную стену, Малфой рухнул на пол. Кто-то, кажется, Долохов, снова пришёл в себя, и, резко развернувшись, Римус включился в схватку с ним.       — Что, кишка тонка? — съязвил Пожиратель, заметив, как зелёный луч, направленный им, отскочил из-за расставленных Римусом Щитовых Чар.       — Ты правда так думаешь? — не мешкая, Люпин ответил атакой. — Инкарцеро!       Связанный по рукам и ногам, Долохов приземлился на пол.       — Ты за это ещё заплатишь! — в ярости проревел Долохов, пытаясь вырваться из крепких силок. Римус вновь направил палочку на Пожирателя, готовясь применить заклинание Силенцио. Это для надежности. Если даже Долохов сможет выпутаться — произнести заклинание уже не получится.       Со стороны послышался шорох, и Люпин обернулся на звук. В комнате появился Альбус Дамблдор, и, разглядев его, Римус с облегчением выдохнул. Он опустил палочку, позабыв о намеченном действии. Теперь всё закончится. Дамблдор — их главный козырь.       Римус оказался прав. Появление профессора подействовало на Пожирателей, словно удар молнии. Долохов испугался не на шутку, только и сильнее замолотил руками, безнадежно пытаясь выпутаться из крепких оков. Кто-то с обезумевшими глазами побежал прочь. Один из Пожирателей поднял тревогу, призывая оставшихся к быстрому отступлению. Без Волан — де — Морта они вели себя, словно крысы, что покидают корабль, заметив выбоину.       Дамблдор был бледен и очень зол. Одним взмахом палочки он остановил убегавшего Пожирателя, только усилив панику среди сторонников Тёмного Лорда. С таким соперником не мог совладать никто. Римус проводил директора взглядом, и внезапно понял, что сражение так и не прекратилось. Бродяга продолжал сражаться с ненавистной кузиной, стоя неподалеку от Арки.       — Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! — прокричал он Беллатрисе. Сириус смеялся, ловко отражая её удары. Смеялся в лицо сопернице, ещё больше распаляя кузину. Люпин невольно залюбовался другом. Находясь здесь, в самом сердце сражения, впервые за долгое время Блэк ожил духом. Он словно помолодел и, кажется, был по-настоящему счастлив.       Сириус был на своём месте, он был на свободе, в самом центре жарких событий. Ради такого можно и рискнуть жизнью.       Сириус не заметил второго удара, и красный луч поразил его в грудь, заставив Блэка отшатнуться в сторону Арки. Время как будто остановилось, позволяя Гарри и Римусу медленно наблюдать за тем, как Сириус плавно замер в воздухе. Его улыбка тут же погасла. На лице Сириуса на какой-то миг промелькнули удивление и полузабытый Бродяге страх, а затем Блэка потянуло назад, на спину, и спустя мгновенье, вдруг ускорившее свой бег, он исчез в бесконечном проёме Арки.       Люпин замер на месте. Подобно Сириусу, он был удивлён, и поначалу не поверил в то, что увидел.       Это невозможно.       Крик Гарри привёл его в чувство.       — СИРИУС!       Мальчик со всех ног рванул вниз, к Арке, пытаясь нагнать ускользнувшего крёстного, и в этот момент Люпин пришёл в себя. Спохватившись, он бросился вслед за Поттером, и, когда тот собирался вскочить на платформу, обхватил его, удерживая от неминуемой смерти.       В голове было пусто. Гарри бился у него в руках, причиняя огромную боль, но Люпин даже не замечал этого. Он направлял все силы на то, чтобы сдерживать мальчика, неважно какой ценой.       Ему было больно. Отчаяние, ужас и страх наполняли кровь, заставляя Римуса бледнеть на глазах. Как и Гарри, Люпин продолжал смотреть в Арку. В отличие от младшего Поттера, он понимал, что Сириус оттуда не выйдет — но не понимал, как это вообще возможно.       — … слишком поздно, Гарри, — в очередной раз ответил он мальчику, не ослабляя хватки. На удивление Римуса, со стороны его голос звучал спокойно, хотя Люпин сам не мог осознать, как ему это удавалось. Собственный голос стал для Люпина чужим.       Слишком поздно.       Сказанные слова разлетелись на мелкие осколки, причинив ещё больше боли, впившись куда-то в самое сердце. Боль стала ощущаться сильнее, Римус почувствовал, как через ладони проходит ток. Сердце забилось чаще, вдавливая осколки подальше в грудь и приближая к глазам горячие слёзы.       — СИРИУС! — продолжал кричать Гарри, и от одного имени друга Римусу становилось всё хуже. Ему стало труднее держать удар, ведь соперником была сама смерть, а в битве с ней никто не выходит победителем.       Сириус. Бродяга. Друг. Брат. Слова сменяли друг друга, подгоняя ком в горле. Римус замотал головой, пытаясь избавиться от этой боли, однако теперь он стоял близко к Арке, и, так же, как и мальчик, слышал множество голосов, родных и таких знакомых, среди которых голос Бродяги был самым громким. Слова, сказанные накануне, снова пронзили сердце.       Ты так понимаешь меня, Лунатик.       — Он не сможет оттуда вернуться, Гарри.       Голос Люпина сорвался. Голос Сириуса в его голове стал ещё громче.       У меня остался лишь ты один.       А теперь Бродяга оставил его. Ушёл в тот, другой, куда лучший мир, где Блэка дожидались Лили с Джеймсом, чьи голоса также слышались из-за Арки, зовя Люпина, шепча заветные фразы.       Привет, Лунатик.       Шёпот Лили был таким реальным, что Люпин невольно вздрогнул.       Прости нас, Лунатик.       Джеймс. Внутри него всё похолодело. Опустив голову, Римус перевёл взгляд на Гарри, почти его точную копию. Мальчик продолжал вырываться из его рук, и только в этот момент Люпин почувствовал боль физическую. Это его отрезвило, и Люпин из последних сил оттащил Гарри от Арки. Так будет лучше. Они там, в другом мире, а он ещё успеет заново их оплакать.       Делая шаг назад, Люпин услышал ещё один, мягкий, тёплый голос ушедшей матери, который вдруг придал Римусу сил. Гарри перестал сопротивляться, однако Римус не выпустил его руку. Когда голос матери окончательно растворился, Люпин перевёл взгляд на комнату и заметил лежащую без сознания Тонкс. Грозный Глаз, держась за окровавленную разбитую голову, подполз к ней и пытался привести ученицу в чувство.       Римуса вдруг охватила уверенность, что с ней всё будет в порядке. Иначе бы он услышал её там, в Арке…       Тем же спокойным голосом Люпин пообещал Невиллу избавить его от заклятия. Секунда — и Долгопупс встал на ноги. Римус отвернулся от Арки, стараясь находиться как можно дальше от неё. Сначала нужно спасти живых. Он спросил у Невилла насчёт остальных и невольно ослабил хватку на локте Поттера. Гарри, который, казалось, начал затихать, воспользовался моментом, и тут же рванул к Беллатрисе, убившей его любимого крёстного.       Вот чёрт.       Люпин хотел побежать следом, однако Дамблдор остановил его.       — Не надо, Римус.       Люпин посмотрел на директора с удивлением. Тот с ледяным, неприступным спокойствием занимался Пожирателями, окутывая их невидимыми узами, не позволяющими трансгрессировать из этого места. В этом спокойствии читалась чистая, неприкрытая ярость, что делала Альбуса ещё сильнее.       — Пока Волан — де — Морта здесь нет, с ним всё будет в порядке. Я пойду следом за Гарри. Иди к остальным школьникам. Им нужна твоя помощь.       Тон директора не требовал никаких возражений. Римус бросил последний взгляд в сторону Арки, затем — туда, где была Нимфадора, и, сухо кивнув, отправился вслед за Невиллом. Школьники оказались в соседней комнате. Джинни пришла в себя, и, прижавшись спиной к стене, наблюдала, как Полумна трясет Гермиону за плечи, пытаясь привести подругу в чувство. Римус осмотрел Джинни первой.       — Кажется, это всё-таки перелом, — сообщил он, обращаясь к девочке. Странно, но страха в её глазах совсем не было. Джинни слишком похожа на Молли. — Но не волнуйся, мадам Помфри вылечит тебя за минуту.       Джинни молча кивнула. В этом кивке было что-то знакомое, и Римус почему-то вспомнил братьев Пруэттов, храбро погибших в Первой войне. Запоздало спохватившись, Люпин вспомнил, что теперь Пруэтты и Уизли — члены одной семьи.       — Как там Рон? — спросил он у Невилла. Оказавшись в комнате, Долгопупс первым делом подошёл к другу. Неравное сражение с мозгом дало о себе знать, и Рон лежал неподвижно, раскинув руки в стороны. На лице проявилась необычная бледность.       — Вроде живой, но совсем не понимает, что происходит.       Подойдя ближе, Люпин направил палочку на мальчика, пробормотав какое-то заклинание. Рональд тут же открыл глаза и поморщился от боли, стиснув руку Невилла изо всех сил. После битвы с мозгом всё тело мальчика было в огромных ссадинах и порезах, а на шее виднелся огромный синяк от попытки удушья.       Больше всего Люпина беспокоила Гермиона. Её пульс был слабым, нитевидным, а дыхания было почти не слышно.       — Это результат какого-то заклятия, а, может, сразу нескольких. Теоретически, мадам Помфри может справиться с этим, — произнёс Люпин после напряжённой паузы.       — Я тоже так думаю.       Вздрогнув, Римус поднял глаза. Время пролетело быстро, и Дамблдор вновь оказался рядом. Похоже, он всё продумал, намеренно отправив Люпина сюда, к пострадавшим. Это дало возможность Римусу переключиться на что-то другое и не оставаться наедине со своим горем.       Дамблдор стоял совсем рядом, возвышаясь над всеми, и смотрел на Гермиону через плечо Люпина.       — Спасибо, Римус, — тихо произнёс Альбус, однако мощь его голоса эхом пробежалась по комнате. — Как я понимаю, ранения школьников не слишком серьёзные, — он внимательно обвёл взглядом комнату, ища что-то в глазах храбрых детей. Однако решение предоставил Люпину.        — Как ты считаешь? — закончив осмотр, Дамблдор посмотрел оборотню в глаза, словно консультируясь с семейным врачом, ожидая подтверждения диагноза.       — Думаю, мадам Помфри справится с этим, — Люпин понимал, что следует отправить детей в Хогвартс, подальше от чужих глаз. Это станет лучшим лекарством и подействует эффективнее, чем стерильные палаты больницы святого Мунго. К тому же, теперь, когда Дамблдор снова в школе, бояться школьникам будет нечего.       — Прекрасно. Тогда стоит отправить ребят в школу.       — Как там Гарри? — спросил Люпин, воспользовавшись моментом. Услышав заветное имя, Джинни тут же выпрямилась, несмотря на тягучую боль, и напрягла слух, ожидая ответ директора.       — Он в порядке. Гарри сейчас в моём кабинете, — уклончиво ответил Альбус. Римус кивнул. Надо же, история повторялась сначала. Должно быть, директор подумал о том же самом. Прошло столько лет, а в кабинете Дамблдора снова появился гость, умирающий от перенесённого горя.       Осмотревшись по сторонам, Альбус заметил на полу кусок камня, бывшим частью стены, и бесцеремонно произнёс:       — Портус!       Камень превратился в портал.       — Он перенесёт всех Вас в больничное крыло к мадам Помфри. Мисс Лавгуд, возьмите мисс Грейнджер за руку, этого будет достаточно, — Альбус командовал операцией. — Невилл, помогите мистеру Уизли. Римус, мог бы ты…       — Да, конечно, — тут же ответил Люпин. Вернувшись к Джинни, он осторожно подхватил девушку на руки. Невилл подтащил Рональда ближе к порталу. Полумна взяла Гермиону за руку.       — Спасибо, Римус, — поблагодарил Альбус, однако теперь тон его голоса прозвучал по-другому. Невилл, Полумна и Джинни невольно вздрогнули, и стали смотреть то на директора, то на Римуса, в ожидании продолжения разговора. Но Люпин только кивнул, и не произнёс ни слова. Отчаяние и усталость вновь накатили на него, лишив дара речи.       Конечно, директор всё понял. Он специально приказал Римусу быть здесь, помогая раненым. Дамблдор решил, что Люпину лучше быть вдали от обидчицы, которой, в отличие от Гарри, Римус мог причинить реальный вред. В порыве отчаяния мы способны на самые плохие поступки, которые только знаем. Римус был так подавлен, потеряв вновь обретенного друга, что лучше он будет здесь, кому-то нужным, а не в разрушенном Атриуме, вымещая зло на убийце.       Прежде, чем Люпин коснулся портала, он нашёл в себе силы снова обратиться к директору.       — Там Нимфадора Тонкс, она ранена. Кажется, ей нужен врач…       Альбус кивнул.       — Я прослежу за тем, чтобы ей оказали самую лучшую помощь.       — Спасибо.       Римус протянул руку к порталу.       — Держись крепче, — прошептал он Джинни, и спустя миг они полетели вдаль, преодолевая границы пространства и направляясь к больничному крылу Хогвартса, в котором ещё ничего не знали о случившемся происшествии.