Отрывки памяти

      Нимфадора проснулась, когда уже взошло солнце и тёплые лучи обжигали ей плечи. Тонкс с трудом выплывала из сна, чувствуя сожаление оттого, что прошедший день подошёл к концу, и начался новый, полных своих тревог и проблем.       Первым на ум пришёл страх. Картинки сменяли друг друга в памяти и, осознав, что произошло, Дора вдруг почувствовала себя одинокой. Что, если Люпин снова исчез, оставив её совсем одну?       Она с тревогой открыла глаза и, встретившись с Римусом взглядом, радостно выдохнула. Он был здесь, совсем рядом, ожидая, пока Нимфадора проснётся.       — Привет, — первым произнёс он. Интересно, у Римуса всегда был такой хриплый голос?       — Привет, — ответила Дора и не сдержала улыбки. Происходящее казалось ей слишком сюрреалистичным, чтобы оказаться правдой.       Однако это был вовсе не сон, и вскоре Римус осторожно притянул её к себе и поцеловал, мягко и очень медленно, пытаясь насладиться моментом как можно дольше. Дора устроилась у него на плече, а Люпин стал перебирать её волосы, вовсю отливавшие ярко-розовым цветом.       — Ты давно проснулся?       — Не очень, — признался он. — Не хотел тебя будить. К тому же, наблюдать за тобой весьма занимательно, — с некоторой усмешкой признался Римус.       — Неужели ты страдаешь бессонницей? Какие-то проблемы со здоровьем, мистер Люпин? — подняв голову, насмешливо спросила Тонкс. Чувство юмора постепенно возвращалось к ней.       Люпин тихо рассмеялся.       — Никаких, кроме ликантропии. Буквально. Я не подхватывал даже простуды в течение многих лет.       — Так не бывает. Ты, должно быть, шутишь.       — Вовсе нет, — Люпин рассматривал яркие пряди в лучах утреннего солнца. — Когда кровь заражается вирусом после укуса оборотня, никакая болезнь тебя больше не одолеет. Болезнь волка убивает всё на своём пути.       Нимфадора нахмурилась и начала осторожно притрагиваться к шрамам на теле Люпина. Левая половина была повреждена сильнее, и даже застарелые шрамы, прежде скрываемые Римусом под тёплыми свитерами, проявлялись на коже с заметной белизной. Должно быть, это следы того самого укуса, ставшего для Люпина трагическим.       Прошлой ночью она покрывала их поцелуями, и в утреннем свете это воспоминание казалось особенно ярким. Нимфадора покраснела и поймала краткий взгляд Римуса, однако он даже не думал смеяться над ней и мягко улыбнулся в ответ на её смущение.       Это утро было слишком идеальным, чтобы быть правдой. Успокоившись, Нимфадора положила голову ему на плечо. Где-то внутри зарождалась мысль о том, что она о чём-то забыла. О чём-то действительно важном. Но вот, о чём, вспомнить совершенно не удавалось. В голове не осталось ни одной свежей мысли.       Мысли. Мысли… в голове почему-то возник Грозный Глаз, сердитый и недовольный своей ученицей. Дора нахмурилась. Её тревога была как-то связана с этим.       — Мне же пора на работу! — вдруг спохватилась Тонкс и рывком села на кровати. Дора вспомнила. Со вчерашнего вечера ни она, ни Римус не выходили на связь, и ещё не факт, что семейство Уизли доложило Орденцам обо всем. У них есть задачи поважнее, с тех пор, как Билл Уизли поселился в больничном крыле мадам Помфри.       Тонкс наклонилась в сторону тумбочки, пытаясь нащупать палочку и с её помощью отыскать свои вещи, когда Люпин с новым смешком схватил девушку за руку.       Ситуация почему-то его забавляла. Нет, он открыто насмехался над ней.       — Погоди. Не волнуйся, — мягко произнес Люпин. — Рано утром я отправил патронус Кингсли. Сообщил, что с нами всё в порядке.       Нимфадора повернулась к нему, заметив, что в его глазах стоял же все тот же дикий блеск, незнакомый ей прежде.       — Ты сказал ему о нас?       Люпин пожал плечами.       — Я сказал ему, что беспокоиться не о чем. И попросил дать тебе время на отдых. Бруствер ждёт тебя в офисе только после обеда.       — Класс! — не скрывая восторга, заявила она и преспокойно вернулась в объятия к Люпину. У них было время, чтобы побыть вдвоём.       — Впрочем, есть кое-что, что тебе всё же придется сделать сегодня, — после некоторой паузы добавил Римус. Его тон стал нарочито серьёзным.       — В смысле?       — Я тут подумал, что ты, должно быть, совсем извела родителей своим отсутствием. Нет, — спешно добавил он, — я, безусловно, нахожу твою матушку просто очаровательной, но видеть её на пороге дома мне как-то не хочется. А ты что скажешь?       Представив эту картину, Дора не удержалась от смеха.       — Даже не хочу об этом думать, — с некоторой неохотой она всё же дотянулась до палочки и послушно выполнила просьбу Люпина, отправив Теду и Андромеде послание в виде патронуса. — А ты, похоже, только и делаешь, что думаешь о чём-то постороннем. Неужели тебе совсем не хочется хотя бы немножко подумать и обо мне? — она демонстративно надула губы и подняла голову, ожидая реакции Римуса.       — Вообще-то, я только я делаю, что думаю о тебе, — признался он с новой усмешкой. Впервые за долгое время Люпин находился в прекрасном расположении духа. Да и вообще, Тонкс никогда не видела его таким весёлым, и факт того, что в этом была её заслуга, весьма радовал Нимфадору.       Рядом с таким Люпином было легко и спокойно. Римус снова начал играть с её волосами.       — А какие девушки тебе нравятся? — вдруг спросила она, снова повернувшись к нему.       Люпин растерялся и непонимающе посмотрел на неё.       — Что, прости?       — В смысле, какой внешности? — спросила Тонкс. — Тебе нравятся мои волосы? Римус не успел ответить, а Нимфадора уже начала дразнить его. Прищурившись, метаморфиня стала менять причёски, фантазируя над длиной и цветом волос.       — Вообще-то, мой настоящий цвет — этот, — волосы стали чёрными. — Но он слишком напоминает мне о старейшем семействе Блэков, так что в случае чего советую поменять свои вкусы. А, может, этот?       Волосы сменились на белоснежный цвет и аккуратно сложились в причёску в стиле 50-х.       — А, может, всё-таки это?       Волосы стали ещё длиннее, выпав из рук Люпина. Оттенок стал насыщенно-рыжим, почти красным. Как в тот вечер, когда они поздравляли школьников с назначением старост.       — А что насчёт цвета глаз?       Тонкс усмехалась, а Римус с удивлением наблюдал, как цвет сменился на лёгкий голубой оттенок, затем — на цвет охры, а дальше — зелёный, синий и даже насыщенно-карий. В какой-то момент игрушка словно сломалась, и один зрачок стал ярко — зелёным, а второй — голубым.       Хрипло рассмеявшись, он притянул её к себе.       — Какая же ты дурочка, — произнёс он тихо-тихо, так, что от его слов становилось щекотно. — Мне это вовсе неважно.       — Это почему же? — с вызовом спросила она.       — Потому что я люблю тебя.       Всё веселье тут же испарилось, и, не веря своим ушам, Тонкс резко отодвинулась от Люпина, словно испугавшись его.       Он никогда не признавался ей в любви.       — Что ты сказал? — переспросила Тонкс, продолжая думать, что это ей просто послышалось.       В глазах Римуса светилось счастье.       — Я люблю тебя, — тихо повторил он. Сердце упало, а затем заколотилось быстрее, ускоряя свой темп. К глазам Нимфадоры подступили слёзы. Это признание ошеломило её и совсем сбило с ног. Конечно, она ведь любит его, но…       — Ты это серьёзно? — тревожно спросила она. В Тонкс проснулось позабытое отчаяние. — Ты не возьмёшь свои слова назад? — два года ожидания вернули все её страхи, и в Нимфадоре проснулась слабость, от которой так хотелось избавиться.       — Нет, — теперь Люпин тоже перестал улыбаться и отвечал с пониманием, просто и искренне. — Я правда люблю тебя и капитулирую под натиском твоих чувств. Даже не сомневайся.       Дора упорно вглядывалась в него, почти так же, как вчера это делал Римус, а затем, успокоившись, коротко кивнула.       Похоже, им обоим придётся привыкнуть к взаимной любви.       Спустя какое-то время Римус и Тонкс покинули дом, отправившись в «Дырявый Котел». До обеда было ещё далеко, и заведение приходило в себя от вчерашней новости. Хозяин заведения Том был так подавлен гибелью Альбуса, что разрешил им обедать бесплатно. Новости и правда разнеслись быстро, и все знали не только о гибели директора школы, но и о том, что Люпин и Тонкс оказались в числе немногих, кто стоял на защите Хогвартса.       — Платы не надо, — буркнул он, снова и снова полируя стаканы. В отличие от «Кабаньей Головы», здесь царила чистота и порядок, но Том продолжал заниматься уборкой, пытаясь хоть как-то отвлечься от беспокойства.       — Интересно, когда назначат похороны? — тихо спросила Дора. Они заняли тихое место в углу зала.       В Косом переулке гулял траур, добавляя уныния в мрачные дни.       — Думаю, не сразу. Должно пройти несколько дней. Нужно успеть всё подготовить, — ответил Римус. — С ним многие захотят проститься, в том числе те, кто приедет издалека.       Похороны обсуждались и в мракоборческом центре. Кингсли сделал вид, что совсем не удивлён цветом волос Нимфадоры, преобразившихся за такое короткое время. Собрав всех мракоборцев, он начал совещание сразу после обеда.       — Текущие операции отменяются, — произнёс он своим тягучим голосом. Было видно, что ночь для Бруствера выдалась бессонной. Рядом с ним постоянно стояла чашка с горячим кофе — единственным средством, помогающим Брустверу бороться с усталостью. — Нашей задачей на ближайшее время будет обеспечение безопасности во время приезда гостей, а также самой церемонии похорон. В связи с наплывом волшебников нам придётся контролировать территорию школы и Хогсмида. Также стоит обратить внимание на прибытие иностранных гостей.       Нимфадора ожидала, что ей поручат охранять школу, однако когда дошла очередь до разделения обязанностей, Тонкс в этом списке не было. Это показалось ей странным, однако препираться с Кингсли при всех Тонкс не хотелось. Выглядел он откровенно жалко, и ей стало совестно нервировать и без того уставшего Бруствера.       Когда собрание подошло к концу, она поднялась с места и тут же подлетела к Кингсли.       — И как это понимать? — спросила она, наблюдая, как Бруствер делает спасительный глоток крепкого кофе. Кингсли бросил на неё усталый взгляд.       — Можешь считать, что у тебя отпуск. В отличие от остальных, ты вчера была в замке, — заметив, как Дора хмурится, он добавил. — Не волнуйся, скоро будет так много работы, что мы ещё поплачем. Да, без Альбуса будет совсем тяжело…       Кингсли скривился. Нимфадора попыталась представить собрания Ордена без Дамблдора, и вышло как-то тоскливо. Нет, он в последнее время то и дело пропускал общие встречи, но все же незримо присутствовал вместе с ними. А теперь Дамблдора уже не будет, и им придётся защищаться самостоятельно. Слишком многое держалось на его авторитете, а теперь Пожиратели, должно быть, совершенно сойдут с ума.       Заметив выражение лица Тонкс, Кингсли криво усмехнулся.       — Я думаю об этом со вчерашнего вечера. А теперь ещё представь, что они будут делать всё, чтобы схватить Гарри, и, к тому же, нацелятся на Министерство. Пожирателей теперь ничто не остановит.       В этот момент двери открылись, и перед Кингсли на стол легла очередная служебная записка. Заметив её, Кингсли поморщился.       — Ладно, давай прощаться. Чтобы я тебя здесь не видел в ближайшее время.       Нимфадора похлопала мракоборца по плечу.       — Спасибо, Кингсли. Я всегда знала, что ты классный.       — Я тоже тебя люблю, — смачно добавил Бруствер, усмехнувшись впервые за день. Это признание, пусть и шуточное, заставило Дору считать момент особенным. Все только и делают, что признаются ей в чувствах.       Нимфадора развернулась к выходу, когда Бруствер добавил ей вдогонку:       — И вообще, я удивлен, что ты так волнуешься о работе. Тебе сейчас и так есть, чем заняться, — его голос стал насмешливым, лёгким, почти таким, как прежде.       Дора споткнулась и с трудом устояла на ногах. Она бросила на Бруствера сердитый взгляд, начиная краснеть.       — Да ладно тебе, — усмехнулся он. — Мы все очень за вас рады, — Бруствер бросил взгляд на ярко-розовые волосы. — Наслаждайтесь жизнью, пока можете.       Совет Кингсли оказался очень полезным. Выбравшись из Министерства, Тонкс чувствовала себя усталой. Негатив, накопившийся вокруг, наваливался на Нимфадору со всех сторон. И единственное, чего ей хотелось — покинуть это место как можно скорее.       Неподалеку от выхода её ждал Римус. Заметив родную фигуру ещё издалека, на сердце отлегло, и Дора почувствовала себя легче. Всё это время Люпин находился рядом, ожидая её возвращения. Заметив пучок ярких волос, выделявшихся в серой толпе, его лицо тоже озарилось улыбкой, и Нимфадора с трудом сдерживала себя, чтобы не перейти на бег.       Несколько дней до похорон они провели вдвоём, в старом домике в Йоркшире, лишь ненадолго покидая своё жилище. Им никто не мешал и никто не тревожил, и Дора наслаждалась спокойствием вместе с Римусом, позабыв о работе, как о далёком сне. Ведь он был рядом, и теперь жизнь повернулась в новое русло. Оказалось, что старый дом не так уж плох. Римус изрядно его подлатал, и здесь вполне можно было прожить ещё несколько лет.       А ещё ей понравилось его слушать. Обычно Тонкс славилась тем, что говорила без остановки, а теперь они с Римусом поменялись местами, и Люпин рассказывал ей обо всём на свете. О своём прошлом, о «Мародёрах», о Лили и Джеймсе и своей жизни после первой войны. Он говорил, а Нимфадора ловила каждое слово, понимая, что влюбляется в него ещё больше.       На похоронах они были вместе и всё время держались за руки. Заметив гробницу ещё издалека, лицо Римуса побелело и приобрело оттенок могильного мрамора. Но Дора всегда была рядом. Заметив его волнение, Тонкс только крепче сжала его руку, и Римус почувствовал облегчение. Дамблдора больше нет, но Люпин теперь не один, а значит, они всё преодолеют. Теперь Нимфадора знала о нём больше, чем кто-то либо, и понимала его без слов. Римус и не мечтал о том, что когда-нибудь встретит такую особенную девушку, как она.       После службы Римус и Тонкс недолго постояли с семейством Уизли, обменявшись последними новостями. Молли встретила пару тёплой улыбкой, искренне радуясь переменам в их жизни, и нежно обняла Нимфадору, за которую волновалась всё это время.       — Как дела в Ордене? — спросил Римус у Артура. — Простите, что нас не было, мы…       — Всё в порядке, — улыбнулся Артур. В его глазах промелькнула тень понимания. — Не волнуйтесь, особых новостей пока нет. Пожиратели затаились, и мы думаем, что до похорон они решили залечь на дно. Сам — знаешь — кто явно надеется пробраться в Министерство, а для этого тоже нужна подготовка. Но это мы будем обсуждать чуть позже. Нам всем сейчас нужен отдых.       — А после этого придётся немного поработать, — Грозный Глаз появился рядом с ними и тоже включился в разговор. — Поттеру скоро семнадцать, а это, знаете ли, особая дата.       Люпин кивнул. Орденцы знали о том, что с наступлением совершеннолетия защита Лили падёт, и им нужно проделать много работы, чтобы защитить Дурслей, а также безопасно переправить Гарри из ненавистного дома.       — Но об этом потом, — Грюм оставался мрачным и продолжал изучать каждого, кто находился на расстоянии ста метров. — А пока сидим тихо. Мы обязательно всё сообщим.       Здесь был и Билл, спустившийся вниз, чтобы попрощаться с Дамблдором. Парень был бледен, отчего его лицо выглядело ещё хуже, что, казалось, совсем не смущало Флёр. Она стояла рядом со своим женихом, распрямив плечи. Девушка гордилась будущим мужем и не скрывала этого.       Римус крепко пожал руку Биллу.       — Как себя чувствуешь? — спросил он.       — Пока ещё не бегаю, но уже лучше, — признался парень, и на его лице появилась улыбка, напомнившая всем о прежнем Билле. Благодаря этой усмешке он оставался красивым и сейчас, с этими ранами, доставшимися от Сивого.       — Зато выглядит хоть куда, — Фред с Джорджем стояли неподалеку, для подстраховки, чтобы в случае чего помочь раненому брату. — А то он и так был самым красивым сыном у нашей матери.       — Вот именно, — подхватил Джордж. — А теперь, Фред, и у нас с тобой появился шанс.       — Неправда. Я всегда был красавчиком.       — Олухи, — тихо пробормотал Билл, однако и сам не скрывал улыбки.       — Я рад, что вирус тебя не тронул. Вы не заметили никаких изменений? — спросил Люпин. Он чувствовал, что оборотнем Билл не стал. У вервольфов это находилось на подсознательном уровне, что позволяло легко замечать друг друга в толпе, однако у Билла Люпин этого не заметил.       — Практически нет, — криво усмехнулся Билл. — Разве что полюбил сырое мясо. Но Флёр даже рада.       — Да. Тебе очень повезло с суп' гугой, — ответила Флёр и, пристав на цыпочки, нежно поцеловала Билла.       Вскоре Римус и Тонкс попрощались со всеми и, держась за руки, направились к выходу. Шагая вперёд по сочной зелёной траве, Римус что-то обдумывал, нахмурив брови. Тонкс это заметила, но промолчала. Он всё расскажет, когда захочет.       Трансгрессировав к дому, Римус нарушил молчание.       — Я подумал о том, чтобы навестить отца. Мы давно не виделись. Раз уж в Ордене пока нет дел, стоит съездить к нему. Кто знает, когда выпадет новый шанс.       Тонкс улыбнулась.       — Хорошая мысль, — сказала она. — Когда хочешь встретиться с ним?       Дора выпалила вопрос быстро, даже не задумавшись о том, что Римус может взять её с собой. Всё-таки — это его отец, а Тонкс будет там лишней, разве нет?       Римус посмотрел ей в глаза.       — Поедешь со мной?       Удивлённая Тонкс поначалу опешила. Римус, такой закрытый прежде, решил познакомить Дору с отцом, а это значило, что его чувства и правда были серьёзными. Он её любит. Придя в себя, Нимфадора с радостью согласилась и бросилась Люпину в объятия. Римус рассмеялся, и оба почувствовали себя лучше, продолжая радоваться своему внезапному счастью.       Им ещё ко многому предстояло привыкнуть.