Отрывки памяти

      Люпины покинули дом и направились к узкой дорожке, с которой когда-то началось знакомство Доры с жилищем Римуса. Теперь они шли к ней, чтобы там трансгрессировать к дому родителей Тонкс. Нимфадора заметно нервничала.       С момента получения приглашения Дора не могла найти себе места от беспокойства, а прошедшую ночь и вовсе провела без сна. Цвет её волос то и дело мерцал, проявляя тревогу.       — Что-то я волнуюсь, — снова повторила она. Взгляд Нимфадоры был рассеянным, отрешённым, а её мысли витали где-то далеко.       — Я знаю.       Остановившись, Римус осторожно поправил её мантию.       — Эй, ты чего? — тут же возмутилась Тонкс. — Я уже не ребёнок…       Люпин усмехнулся в ответ на её рассеянную обиду.       — Ты так волнуешься, что даже не застегнула ворот. Вечерами холодно. Мне-то ничего не грозит, а вот тебе…       Дора проследила за тем, как Римус помог ей застегнуть пуговицу. Обычно такой жест заставил бы Дору растрогаться, но метаморфиня слишком переживала. Сейчас, когда они с Римусом поженились, ей стало стыдно, что Тонкс не предупредила родителей о столь важном событии в своей жизни. Как ни крути, это было неправильно, и Нимфадора ничего не могла с этим поделать.       Римус взял её за руку. В отличие от супруги, он старался вести себя непринуждённо. Это делалось для того, чтобы Доре стало хоть немного легче, хотя на деле вызывало у Нимфадоры одну только белую зависть. И как Римус мог оставаться таким хладнокровным?       — Готова? — спросил он.       — Нет, — честно призналась она. — Но нам пора. Лучше не опаздывать…       Спустя почти минуту они оказались неподалёку от небольшого илистого пруда.       — Нам туда, немного вперёд, — Дора указала на небольшой двухэтажный домик.       Возле дома расположился красивый ухоженный сад. Был вечер, и цветы быстро уснули, однако Люпин успел приглядеться к ним и понять, что растений в саду было целое множество.       — У мамы талант на такие вещи, — тихо пояснила Тонкс. — И на целительство, как у папы. Но это, скорее, приобретённый дар…       Люпин хрипло усмехнулся.       — Неужели твоё детство было настолько травмоопасным?       Впервые за вечер Тонкс улыбнулась.       — Не то слово! Ты даже не можешь себе представить. Папа выращивал выбитые зубы почти каждый день. Я вообще не видела порогов и лестниц!       Андромеда и Тед стояли в коридоре, ожидая появления гостей. Супруга то и дело поглядывала на часы и изо всех сил сдерживалась оттого, чтобы начать семенить по комнате.       — Они ещё не опаздывают, — произнёс Тед, бросая тревожный взгляд на супругу. Её тревога передалась ему и ходила по замкнутому кругу, которому не было конца.       — Слабое утешение, — ответила она. — Ты же знаешь, я…       В этот момент до них долетел смех Доры. Она как раз рассказывала супругу, как однажды в возрасте трёх лет, не заметив ступеньку, пролетела кубарем через всю лестницу, и только собственная магия, вырывавшаяся наружу, спасла девочку от гибели.       — Я летела вниз, не зная, что делать, однако потом сосредоточилась и с помощью магии приземлилась вниз на своих ногах. Парочку переломов, правда, всё равно получила…       Услышав голос дочери, Андромеда тут же побледнела и потеряла дар речи.       — Это они! — возбуждённо заявил Тед и открыл дверь, готовясь выйти на порог дома. Прежде, чем сделать шаг, он напоследок повернулся к супруге:       — Я знаю, тебе он не нравится, но пожалуйста, ради Доры — постарайся быть объективной!       С этими словами Тед выбежал из дома и, прищурившись, разглядел Люпина и Тонкс, направляющихся к ним по узкой тропинке. Нимфадора продолжала говорить с мужем, когда Римус поднял глаза и еле заметно сжал ей руку.       Тонкс увидела Теда.       — Папа! — прокричала она и в два шага оказалась рядом с отцом. Тед испытал облегчение. Судя по первому впечатлению, с Нимфадорой всё было в порядке, а остальное не так уж важно. Теду достаточно одного лишь объятия.       Римус подошёл к ним и вежливо наблюдал за воссоединением со стороны. Теперь он чувствовал себя неловко. Они с Нимфадорой поменялись местами, и Люпин не знал, как себя вести. В подобном положении Римус никогда ещё не был. Сириус бы посмеялся…       Вырвавшись из объятий отца, Тонкс представила их друг другу.       — Познакомься, пап, это Римус. Мой муж…       Признание вышло простым и понятным. Люпин с Нимфадорой украдкой переглянулись. В этом было что-то особенное. Тонкс ещё ни разу не представляла его так. Муж… оказалось, это очень приятно.       — Пройдёмте в дом, — предложил Тед. — Андромеда уже заждалась…       Дора радовалась тому, что встретить их вышел папа. Рядом с Тедом она никогда ничего не боялась. Он был главной защитой дочери с раннего детства и продолжал оставаться ей до сих пор.       К удивлению новоиспеченных Люпинов, мать Нимфадоры встретила их весьма дружелюбно. Она поздоровалась с Римусом, оставаясь нарочито вежливой, и только тревога в глазах выдавала её беспокойство. Чувствуя напряжение, Тед принялся шутить и рассказывать мелкие будничные истории, которыми часто осыпали гостей на пороге хозяйского дома. Неудивительно, что лёгкость характера Дора унаследовала от него. А вот безграничную преданность, похоже, от Андромеды. Римус подумал об этом ещё до того, как женился на Тонкс. Зная Бродягу на протяжении стольких лет, он знал одно: Блэки готовы отстаивать свои интересы до самого последнего вздоха.       Ужин начался вполне мирно. Всё это время Андромеда молчала и, почти не притрагиваясь к еде, разглядывала Люпина во все глаза. Лёгкий характер Теда позволил ему перетянуть внимание на себя, а у Дромеды появился шанс оценить ситуацию как следует, без лишних хлопот. Чувства от увиденного были смешанными. Узнав о свадьбе дочери, Андромеду охватила серьёзная обида. Произошло худшее из того, что могло случиться, и мать Нимфадоры не знала, что делать дальше. Со стороны Римус выглядел вежливым, дружелюбным и даже приятным, но он ведь…       — Кажется, вы работали в школе? — спросил Тед, предложив добавки.       — Да, — кивнул Римус. — Я проработал в Хогвартсе в течение года. Преподавал защиту от тёмных искусств.       — О, это очень интересная работа! И как вы справлялись? — с неподдельным интересом спросил у Люпина тесть. — Дети не очень вам докучали?       Римус улыбнулся.       — Они были просто замечательными, — признался он. — Я очень рад, что мне довелось познакомиться с ними. Многие говорят о том, что каждое новое поколение хуже предыдущего. Я с этим не согласен. Они просто другие, вот и всё.       — И как они восприняли факт того, что вы оказались оборотнем? — спросила Дромеда. Тонкс бросила на мать гневный взгляд. Всем было понятно, что мама вынашивала этот вопрос основательно и долго, подбирая подходящий момент.       Римус, впрочем, оставался невозмутимым. Медленно прожевав пищу, он ответил как ни в чём ни бывало:       — Я сделал всё, что было в моих силах, чтобы избежать конфликта. Когда правда открылась, я сам покинул должность. С тех пор большинство учеников я не видел, однако те, с кем мне посчастливилось пообщаться, кажется, не остались в обиде.       — Да ладно, не скромничай, — заявила Дора и демонстративно накрыла его ладонь своей. Это не укрылось от Андромеды. — Гермиона сама говорила мне, что ты — один из самых лучших преподавателей, который у них был. И вообще, дети очень любят Римуса, — добавила она, обращаясь напрямую к матери. — Особенно Гарри. Он в нём души не чает.       Оказалось, таким образом Гарри поддержал Римуса в этот волнительный момент в его жизни. Это было странным и удивительным одновременно. Гарри был для Римуса почти родным сыном, а также верным продолжением Лили и Джеймса. Таким образом, они поддерживали его и сейчас, даже после смерти, и Люпин был за это благодарен.       — Я слышал, он умеет создавать Патронуса, — с некоторым любопытством заявил Тед.       — Да, умеет, уже давно. И даже успел научить этому своих товарищей, — гордо заявил Римус. — У него прекрасные способности в противодействии тёмным силам.       — Разве его изучают в школе? — удивлённо спросила Дромеда. Ей не хотелось проявлять любопытство, но Андромеда не удержалась, теперь и чувствовала себя довольно неловко.       — Нет, — уверенно заявил ей Тед. — Насколько я помню, его вообще нет в учебной программе. Слишком сильная магия. Я прав? — он встретился взгляд с Люпином. Тот кивнул, подтверждая версию Теда.       — И где же тогда он ему научился? — спросила Дромеда. Она помнила, каких усилий стоило обучиться Патронусу. В своё время эти знания дались ей не сразу. Возможно, всё дело в уверенности, а, может, в настроении. Тогда Андромеда только-только сбежала из дома и чувствовала себя неважно.       У Дромеды кольнуло сердце. Впервые за долгое время она вспомнила, как неловко ей тогда было. Она ушла из дома, чтобы тихо обручиться с Тедом, втайне от всех, без свидетелей…. Так же, как сделала её дочь. Их жизни шли по одному кругу. Осознав это, Андромеде стало неудобно. После этого она не имела права открыто критиковать дочь за подобный выбор.       — Я его научил, — тихо ответил Римус. В этот раз в его голосе не было гордости. Он сказал это буднично, словно не видя в этом особой заслуги. — На третьем году обучения Гарри в школе по периметру находились дементоры. Они разыскивали Сириуса, который тогда сбежал из тюрьмы. В связи с теми ужасами, что пережил Гарри, дементоров тянуло к нему как магнитом, — Люпин хмурился, припоминая то время, с одной стороны счастливое, с другой — мрачное. Он волновался о бывшем друге, которого позже обрёл вновь. — Он даже не мог играть в квиддич — дементоры атаковали его прямо в небе.       — Не может быть! — в ужасе воскликнул Тед. Он чувствовал себя неуютно, как и чувствовал бы любой, увидевший этих созданий в одних только мыслях. Дромеде тоже стало не по себе, как будто кто-то стоял под боком, готовый высосать твою душу.       — Это было ужасно. Гарри попросил меня научить его Патронусу. Было нелегко, но всё получилось. Гарри — отличный волшебник.       — Вы знали его отца, верно?       — Да. Я знал Лили и Джеймса, и Сириуса, мы дружили…       Андромеда совсем перестала есть и, отложив приборы, слушала новоиспеченного зятя. Упоминание о Сириусе сделало ужин и без того невыносимым. Она смотрела на Римуса, ожидая отыскать в нём хоть каплю ненависти, а почему-то не получалось. Это расстраивало её и злило одновременно. Ведь он опасен… но, глядя на Люпина через стол, Андромеда не видела никакой опасности.       Разговор придал всем уверенности, и первая часть застолья закончилась почти душевно. Правда, в комнате было душно, и вскоре Тед предложил Римусу прогуляться.       — Я покажу вам наш сад. И пруд. Правда, там много ила, но думаю, вам понравится…       Люпин понял намёк и, кивнув, с готовностью поднялся с места. Тонкс бросила на супруга тревожный взгляд, но он только улыбнулся в ответ.       — Мы скоро, — тихо произнёс он, чтобы Дора не волновалась. Как и Тед, Люпин понимал, что Андромеде хочется поговорить с дочерью, пусть разговор выйдет и не очень приятным.       На воздухе было прохладней, и дышалось здесь куда легче. Римус был рад оказаться на улице и размять ноги. Они с Тедом не спеша направились вперёд, в сторону злосчастного пруда.       — Простите, я должен извиниться, — после короткой паузы произнёс Римус. Тед бросил на него изучающий взгляд. — Извиниться за то, что сразу не сообщили о свадьбе…       — Да уж, наломали вы дров, — не стесняясь, заявил Тед. Обычно он оставался тактичным, но тут, оказавшись с Люпином наедине, решил говорить честно, без лишних слов. — Андромеда чуть с ума не сошла от обиды. А семейство Блэков это очень даже умеет, но ты и сам это прекрасно знаешь.       Люпин усмехнулся. Вместе с Лили и Джеймсом, Сириус тоже незримо оставался здесь, где-то неподалёку.       — По правде сказать, дело было не только в спешке, — признался он. — Есть кое-что, чего я не хотел говорить даже Доре, — Римус колебался, но потом всё же продолжил, — вы ведь знаете, как в нашем мире относятся к оборотням. Я не хотел привлекать внимание…       — Это нас и тревожило. Сказать по правде, мы были просто ошарашены. Я не хочу ранить твои чувства, — тут же добавил Тед, защищаясь, — но и ты должен понять нас. Дора так молода и так импульсивна. Дромеда всегда за неё волнуется. Боится, что она не справится с этой непредсказуемой жизнью. Мы очень боялись…       Слова Теда были честными, острыми, царапающими рёбра, чтобы пробраться прямо к сердцу. Люпин затаил дыхание. Его опасения оправдывались, и на душе было горько. Конечно, кто будет рад принять в семью оборотня. И чем он только думал…       — Видишь ли, я из семейства маглов. И до сих пор помню все те истории, что зачастую рассказывали об оборотнях перед сном в виде сказок, — Тед хмурился. — Даже те, кто не связан с волшебным миром, считают таких людей, как ты — чудовищами. Что же говорить об этом мире?       Люпин вздохнул. Он ожидал удара со стороны Андромеды, а получил его от Теда.       — Конечно, это не то, о чём мы мечтали, наблюдая, как Дора растёт, — в голосе мистера Тонкса читалась горечь. — Не подумай, что мы ненавидим тебя, Римус, или что-то такое… Мы почти тебя не знаем, хотя впечатление ты производишь хорошее. Я много о тебе слышал. Ты очень умный и храбрый волшебник — вот, что я знаю. В этом плане ты отличная партия Тонкс, и я понимаю, почему она тебя выбрала. Но оборотень… — голос Теда сорвался. — Это ведь так опасно…       Тед остановился, и Римус посмотрел тестю в глаза. В них блестели слёзы.       — Я не знаю, через что ей придётся пройти. Я даже боюсь представить, — заявил он. — Но ты знаешь об этом, Римус. Как ты живёшь все эти годы? Да, Тонкс, она сильная, — Тед снова замахал руками, оправдываясь. — Но она влюблена, а когда любишь — не видишь всего вокруг. Пообещай мне, что не обидишь её. Нимфадоре придётся слишком дорого заплатить за ваше счастье.       Римусу было стыдно. Люпин стоял перед тестем, не зная, что ответить. Как подобрать правильные слова? Да, он знал, как сильно все ненавидят оборотней. Всё это время Люпин отгонял от себя подобные мысли, радуясь внезапно свалившемуся счастью. Но когда-нибудь, в один момент всё рухнет, и Нимфадора станет жертвой его болезни. И Люпин не простит себе, если такое случится.       — Я люблю её, — ответил Римус. Он выглядел растерянным и радовался тому, что уже стемнело, и Тед не сможет разглядеть, как в один миг постарело его лицо. — И, поверьте, я сделал всё, чтобы дать Нимфадоре шанс на нормальную жизнь. А теперь… — рассматривая потёртые ботинки, он тяжело вздохнул. — Я обещаю, что сделаю всё, чтобы обезопасить её. Я обещаю, Тед…       В словах звучало отчаяние, разбивающее душу на мелкие осколки. Люпин был болен и беден, и правда не подходил его дочери, и обещание — всё, что он мог предоставить в виде гарантии.       Люпин всегда честен.       Римус молчал, тяжело дыша, словно от долгого бега. Тед изучал его, а затем, кивнув, не спеша подошёл к Люпину, похлопав его по плечу.       — Я тебе верю. Не бойся. Главное, что теперь вы семья. Возможно, вам кажется, что это уже конец, — сказал он, — но нет, это ещё не всё. Брак — это лишь начало, и вам двоим придётся много работать над собой, чтобы сделать его успешным. Вы сильные. И надеюсь, вы справитесь. Главное — найти правильный выход, поближе к свету.       Люпин удивлённо посмотрел на Теда. Совет был простым и в то же время очень сложным. Люпин разглядывал тестя, чувствуя огромную благодарность. Тед сумел перешагнуть сквозь свою боль, чтобы предоставить счастье дочери.       — Спасибо, — сказал он.       — Не за что благодарить. Ровно как и извиняться. Теперь мы одна семья, верно? — Тед усмехнулся и снова похлопал Римуса по плечу. — Ну что, пойдём в дом? — спросил он бодрым тоном, желая сменить тему. Тревожный разговор был закончен, и мистер Тонкс радовался, что облегчил душу. — Женщины, должно быть, совсем нас заждались.       Разговор вышел странным и очень тяжёлым, но Римус был рад, что он состоялся. Люпин кивнул и, развернувшись, последовал за Тедом обратно к дому. Похоже, Нимфадора перенесла нечто подобное. Когда Тед и Римус зашли в дом, мать и дочь сидели на кухне, обнявшись. На лице Дромеды и Доры виднелись дорожки слёз.       — Что-то как совсем сыро, — пожаловался Тед, словно жалуясь на погоду. — Может, чайку?       Нимфадора улыбнулась сквозь слёзы.       — Римус отлично заваривает чай, — призналась она, подмигнув мужу.       — Меня это не удивляет. Ты совсем никудышна в хозяйстве. Это мой промах, — поднимаясь с места, заявила Дромеда. Её голос смягчился, и она больше не смотрела на Римуса с упрёком. По крайней мере, пока. — Римус, Вы не поможете…?       — Да, да конечно! — спохватившись, с готовностью заявил он.       Остаток ужина прошёл по-семейному, будто так и планировалось.