Отрывки памяти

      Нимфадора открыла глаза и обнаружила, что кроме неё в комнате было пусто. Должно быть, Римус уже спустился вниз, предоставив Доре возможность досмотреть сон. Тонкс провела рукой по простыням, заметив, что совсем не чувствует тепла от его тела. Сколько же сейчас времени? Голова казалась свинцовой, а кости заныли, словно прошла целая вечность. Обернувшись к окну, метаморфиня прикинула, что проспала целое утро.       Неудивительно, что Римус уже ушёл. Дора прислушалась, пытаясь поймать отрывки чужих разговоров, однако с нижних этажей не было слышно ни звука. Возможно, родители вместе с Люпином тихо переговаривались между собой. А, может, Римуса и вовсе не было дома…       Эта мысль прибавила ей тревоги. Что, если Люпин отправился куда-то без неё? Тонкс не понравилась мысль о том, что Римус подвергал себя опасности в одиночку, пока Тонкс наслаждалась крепким тяжёлым сном.       Спустившись вниз, она обнаружила несколько чемоданов, аккуратно расставленных в коридоре, и узнала в них свой, набитый вещами, а также аккуратный потёртый саквояж, принадлежавший Люпину. Дора замерла на последней ступеньке.       — Римус…?       Всё семейство тут же откликнулось на её зов. Опираясь о крепкие дубовые перила, Тонкс наблюдала, как Андромеда и Тед торопливо выбежали из кухни, а затем из гостиной показался нахмурившийся Римус, одетый в залатанную дорожную мантию.       — Мы что, куда-то уезжаем? — тут же выпалила вопрос она. Упрека в вопросе не было. Тонкс — не та девушка, которую можно напугать простым переездом. Раньше Дора сочла бы его за новое приключение, а сейчас — как нечто обыденное, словно смена места жительства была её жизнью.       Люпин и Тонксы нервно переглянулись.       — Нам надо поговорить, — тихим тоном произнёс Люпин, приглашая Дору в гостиную. Угадать его настроение было трудно. Задержав долгий взгляд на Римусе, Андромеда проявила непривычный для матери такт и, засуетившись, поторопила супруга.       — Пойдём на кухню…       Нимфадора заметила, что Тед оставался хмурым и качал головой из стороны в сторону, не соглашаясь с каким-то решением супруги. Проследив за родителями взглядом, Дора направилась вслед за мужем. Тонкс устроилась на диване, почти провалившись в сиденье, а Римус расположился в кресле напротив. Тонкс тут же протянула к нему руки.       Люпин не хотел смотреть ей в глаза.       — Что случилось? — спросила Дора будничным тоном. — Что вы от меня скрываете?       Странно, но голос прозвучал ровно, будто волнения не было вовсе. Римус вздохнул, собираясь с мыслями.       — Что-то произошло? — допытывалась Тонкс, не обращая внимания на то, что Римус не сжимал её ладонь в ответ. — Что-то… с кем-то случилось что-то плохое? — ей хотелось быть осторожной и даже тактичной, однако эта игра в молчанку начинала медленно раздражать Нимфадору.       Римус покачал головой.       — Нет. Не совсем так. Дора, я…       Он хотел посмотреть на супругу, но не решился, вместо этого бросив взгляд в сторону стопки газет. Свежий выпуск «Пророка» содержал ещё больше гадостей, чем предыдущий. Как ни странно, эти заголовки придали Люпину сил для разговора. Тонкс нахмурилась, а цвет её прядей почему-то стал синим.       — Нам надо расстаться, — вдруг выпалил он. Не удержавшись, Люпин отбросил её ладонь и, встав с места, направился к окну. Дора в непонимании уставилась на него.       Он что, шутит? С минуту оба молчали, Тонкс — слушая тишину и всё ещё не понимая смысл сказанных любимым слов, Римус — отвернувшись к окну и предпочтя Нимфадоре вид на ухоженный сад семьи Тонксов, в один миг ставший спасительной гаванью.       Нет, этого не может быть. Слова прозвучали и тут же вылетели из её головы, не оставив малейшей тревоги. Фразы, брошенные Римусом, были слишком абсурдными. Дора с облегчением выдохнула, и метаморфине вдруг захотелось рассмеяться, чтобы как-то унять напряжение.       Он просто слишком переживает. Всё как всегда…       Тонкс издала нервный смешок, заставивший Люпина удивлённо нахмуриться.       — О чём это ты? — Дора спросила мягко и немного наивно. Тонкс подбежала к Римусу, руша все его планы отгородиться от неё. — Куда же уйдёшь от меня, дурачок? Теперь мы женаты и ждём ребёнка…       Нимфадора нежно провела по его спине, заставляя обратить на себя внимание. В этот момент Люпин казался ей упрямым ребёнком, запутавшимся в своих давних страхах. Интересно, их малыш выйдет таким же? Дору охватила приятная нежность. Несмотря на некоторое недомогание, Нимфадора чувствовала себя отлично и даже информацию теперь воспринимала иначе. Вот и сейчас слова Римуса на неё не подействовали, и Тонкс продолжала стоять с невозмутимым видом.       Ещё один вздох. Люпин обернулся и перехватил её взгляд. В глазах Римуса отражалась лишь боль и неприкрытый стыд. Это впервые её смутило.       — Это не шутка, Дора, — усталым голосом заявил он. Люпин боялся этого разговора и поначалу избегал каждого взгляда, но теперь понял, что единственный выход — сказать всё, что чувствуешь. — Мы допустили ошибку, а теперь нужно отвечать за неё. Ты же видишь, что происходит в мире. Они сделают всё, чтобы уничтожить маглов. Оборотней ждёт не лучшая участь.       — И какое отношение это имеет к нам? — упрямо заявила Тонкс. Ответ Римуса начал её раздражать. Ведь всё так хорошо, они целы и они вместе. О чём ещё можно мечтать? — Вместе мы всё выстоим.       Но Римус уже не слушал.       — Нам не стоило начинать всё это, не стоило! — выпалил он тихо, почти шипя. Ему было так больно, что Люпин перестал чувствовать собственный голос и больше не мог управлять им. От отчаяния он ссутулился и стал ниже, будто Римуса подкосила неведомая прежде болезнь.       — Посмотри на нас двоих! — продолжал он. — Только посмотри на нас! Мы изгои! — он выпалил слова с отвращением и жестокостью, заставившей Дору похолодеть. — А ребёнок… ребёнок… он не заслуживает такой жизни!       Осознание его слов пришло быстро, как будто кто-то рывком поместил идею Тонкс в голову. Возможно, это был сам Римус, который без стеснения, как можно больнее, вставил слова куда-то в затылок, а затем они продолжили путешествие, заставляя Тонкс принять слова мужа всерьёз.       Её пальцы онемели и теперь не слушались. Это больше не шутка и не очередной скачок настроения в стиле Римуса. Его слова прозвучали, словно вердикт, спланированный Люпином заранее.       Это было очень в его духе. Нимфадора когда-то видела нечто подобное.       — Так ты жалеешь о ребёнке? — спросила Тонкс, переварив услышанное. Слёзы подступили к горлу, начав душить её. Это был удар под дых, и каждый глоток воздуха казался бесценным. — Ты…       Тонкс перебирала слова. Перед ней стоял не просто её супруг. Перед ней стоял человек, который уже всё решил и давным-давно спрятался в своей маленькой раковине, закрыв для неё любой вход. Да, в словах проглядывалось сожаление. А она только что видела сны о счастливой жизни…       — Ты не хочешь его, да? — голос стал тонким, прозвучав непривычно звонко.       Люпин стиснул зубы, напрягшись, бросив на неё виноватый взгляд. Ей всё стало ясно. Тонкс всхлипнула, понимая, что они никогда не говорили о ребёнке по-настоящему. Доре всегда казалось, что такой человек, как Римус, её Римус, просто не может не любить детей…       Оказалось, Тонкс умудрилась совершенно его разочаровать.       — Я так не говорил, но Дора… — речь Люпина вновь стала сбивчивой. — Это слишком опасно. Ты просто не понимаешь… Ты не понимаешь, как это будет! — выпалил он, схватившись за волосы. — С мирной жизнью будет покончено. И ребёнок… он станет так несчастен! Переживать эту дикую боль снова и снова — это не то, что он заслуживает!       — Откуда ты знаешь, что всё выйдет так? — резко спросила она. Тонкс научилась отвечать на его нападки, однако её уверенность слабла с каждой минутой. Состояние Тонкс было нестабильным, ей приходилось тяжело вдвойне, а взгляд Римуса был таким лютым, что хотелось сжаться в комок и исчезнуть, лишь бы его не видеть. — Может, всё обойдётся…       — Даже если он родится здоровым, это ничего не изменит, — с горечью заявил Римус. На его лице промелькнула горькая усмешка. — Тебе придётся жить с печатью оборотня. Навсегда. Нет, — он согласился с принятым ранее решением, — мне надо уйти, и тогда…       Римус колебался, не зная, как правильнее озвучить свою мысль. Ему не хотелось ранить Тонкс, но в то же время Люпин понимал, что ему придётся сломить её, чтобы навсегда исчезнуть из жизни супруги. Выбор был непростым. Римус не знал, что делать, когда ему на помощь пришла поддержка в виде Андромеды.       — Послушай его, Дора. Римус прав. Вам лучше пойти другими путями.       Тонкс обернулась, увидев в дверях Андромеду. Непонятно, как долго она подслушивала их разговор, но последнюю часть слышала полностью. Отца рядом не наблюдалось. Тед так и не смог согласиться с решением супруги и предпочёл остаться на кухне, чтобы не видеть этой семейной трагедии. Андромеда же выглядела очень собранной. Тонкс бросила на мать гневный взгляд, осознавая, что произошло.       — Так это всё ты? — спросила она, вытирая слёзы рукавом кофты. Дора усмехнулась, чуть не заплакав снова. — И как это я не догадалась…       Картинки собирались воедино, дополняя причудливый узор сказанных ими слов. Ну конечно. Андромеда внушила Римусу, что он должен уйти и, по её мнению, поступить благородно, забывая, однако, что это — жизнь Нимфадоры, не её собственная. Тонкс обернулась к супругу, ловя каждый вздох. Она сможет достучаться до него только с помощью взгляда. Голос стал вкрадчивым, нежным, молящим о просьбе. — Не слушай её, Римус, пожалуйста…       Нимфадора видела, как Люпин на мгновение изменился в лице, смутившись. Просьба выбила почву у него из-под ног. Но она ведь здесь, рядом, и в случае чего полетит вместе с ним прямо в пропасть.       Приоткрыв свою маску, Люпин опустил взгляд, и Тонкс поняла: уже поздно. Он всё решил.       — Нет, — жестко заявил он. — Мне надо уйти. Тогда у вас будет шанс на спокойную жизнь. Я не могу…       Люпин попятился в сторону, поправляя дорожную мантию. На глазах Нимфадоры он вновь становился незнакомцем, которым всегда хотел для неё стать. Римус больше не был любимым, не был тем, кто признавался в любви Нимфадоре. Люпин казался чёрствым, жестоким, впустившим в душу мерзкого зверя, готового заживо съесть её треснувшее сердце.       Слёзы хлынули с новой силой. Тонкс начало трясти от страха. Нет! Нет! Только не это! Он ведь не может уйти.       — Римус…       Тонкс побежала следом. Ведь они вместе. Римус обещал, что никогда её не бросит…       Нимфадора последовала за мужем, но в этот момент обнаружила, что Дромеда в два шага оказалась рядом и теперь схватила непослушную дочь за локоть, удерживая от погони.       Люпин смотрел на Андромеду. Его лицо был усталым, почерневшим от горя. Его старый чемодан уже оказался рядом, в то время как вещи Тонкс остались у лестницы. За неё уже всё решили.       — Позаботьтесь о ней, пожалуйста, — взмолился он, и Тонкс поняла, что это конец. Он уходит, прямо сейчас, оставляя её одну в этом новом жестоком мире.       — Римус… Римус!       Громкий хлопок, и Люпин трансгрессировал из дома. Тишина, последовавшая за ним, добила её. Нимфадора, как раненый зверь, вырвалась из рук матери и подбежала к месту, где только что стоял он, словно надеясь нащупать край родной мантии. Перед глазами всё плыло, реальность то исчезала, то снова вспыхивала.       — Римус!       Он больше не ответит. Присев на пол, Нимфадора спрятала лицо в ладонях. Сердце глухо отсчитывало удары, прорываясь сквозь пелену слёз.       — Успокойся, Дора, — Андромеда осторожно направилась к ней, чтобы поднять дочь на ноги. — Не надо…       Ненависть к матери придала ей сил. Рывком поднявшись на ноги и чуть не потеряв равновесие, Дора прокричала, подарив Дромеде очередной гневный взгляд:       — Отпусти меня!       В голове стремительно появился план. Нет, она не может сдаваться. Ещё не всё потеряно. Нужно лишь выбраться из этого дома, и тогда Нимфадора обязательно его найдёт, как всегда находила. И пусть Римус неправ, она всегда будет бежать за ним…       — Акцио, мантия!       Мама проследила, как одежда Дора летит через всю комнату. Её глаза округлились от страха и ужаса.       — Что ты делаешь?!       — Думаешь, я так легко сдамся? Как бы не так… Я же все-таки мракоборец. Грюм учил меня вовсе не этому, мама.       Крутанувшись на месте, Тонкс исчезла из вида.

***

      Билл и Флёр упаковывали свадебные подарки, чтобы переправить их в свой новый дом, коттедж «Ракушка». К счастью, они совсем не пострадали во время нападения Пожирателей. В этом была немалая заслуга миссис Уизли, переложившей все вещи подальше в дом перед самым праздником. Это их и спасло. День проходил в бесконечных сборах и суматохе. Почти такой же оживлённой, как и до свадьбы.       Вот бы ещё ребята были рядом… у Молли болело сердце. Она перемещалась по дому с поразительной быстротой, пытаясь хоть как-то помочь сыну со сборами. Отпускать Билла и Флёр ей не хотелось, Молли было бы лучше, если бы дети остались здесь, под присмотром. Но сидеть на месте не получалось, и миссис Уизли украдкой плакала, собирая пару в дорогу.       Около обеда послышался громкий треск неподалеку от дома. Молли замерла в гостиной, чуть не выронив расписной чайник из рук. Флёр тут же выпрямилась, а встревоженный Билл выхватил палочку, направив её на дверь.       Кто это мог быть? Время совсем раннее. Это ведь не может…       — Кто там? — спросил Билл, подойдя к двери.       — Это Тонкс. Метаморфиня, — чуть помедлив, сказала гостья. — Ученица Грозного Глаза. Я ненавижу, когда меня зовут Нимфадорой…       — Дора!       Билл открыл дверь и застыл от шока. Тонкс стояла у входа с такими же мышиными волосами, как прежде, и была такой бледной, что, казалось, сейчас упадёт в обморок. Билл тут же подхватил девушку и усадил в ближайшее кресло. Всплеснув руками, Молли и Флёр подбежали к ней, в то время как Дора, осмотревшись и не увидев никого, кроме Уизли, снова заплакала, сотрясаясь в рыданиях.       — Что случилось? — спросил Билл, не понимая, что происходит. Он бросил на Флёр тревожный взгляд. Та пожала плечами.       Молли начала по-родному гладить Дору по голове, утешая.       — Что произошло, дорогая? Что-то… что-то случилось с Римусом? — осторожно спросила она. Несомненно, это касалось Люпина. Молли с ужасом подумала, какие вести могла принести убитая горем Тонкс, и тут же поморщилась, надеясь, что не услышит слова о смерти.       — Он у-ушёл… — между всхлипами произнесла она. Волосы Тонкс тускнели и тускнели, Флёр морщилась, а Билл был совершенно растерян.       — В каком смысле — ушёл? Я не понимаю…       — Это всё из-за ребёнка, — Нимфадора подняла на Молли заплаканные глаза. — Они с мамой решили, ч-ч-что будет лучше, если он уйдёт. Чтобы не портить м-м-мне ж-ж-жизнь…       — 'Гебёнка? — эхом переспросила Флер. Молли округлила глаза.       — Я пошла и-искать е-е-его, а Римуса нигде нет. И у вас вот т-т-тоже…       Молли вздохнула. Флёр и Билл, обменявшись взглядами, отошли на кухню, чтобы отыскать Тонкс успокоительное.       — Я везде и-искала, — задыхаясь, продолжала Дора. — И дома, и в «Котле», и даже у Кингсли. Он у-у-ушёл!       — Он вернётся, — прошептала Молли, продолжая гладить Дору по голове. Теперь ей стало больнее, чем было до этого. К её боли о Роне, Гарри и Гермионе добавилась тревога о Люпине и Тонкс. Римус… Молли качала головой. Конечно, он напуган, но бросать Тонкс одну, в такой сложный момент…       — Он вернётся, — повторяла волшебница, словно правило, которое невозможно нарушить. — Он ведь любит тебя. Конечно, любит…       Билл и Флёр принесли успокоительное и, позабыв обо всяких сборах, ещё долго говорили с Тонкс, успокаивая и утешая метаморфиню. Не найдя помощи в родном доме, Нимфадора нашла её здесь, в «Норе», у семейства Уизли. Билл говорил о том, что Римусу нужно время, чтобы подумать. Флёр отвечала, что у Люпина нет выхода и он точно вернется. По её мнению, Римус вообще не заслуживал такую хорошую девушку, как Нимфадора…       Молли продолжала утешать её, словно родную дочь. Она говорила о том, что с ребёнком всё будет в порядке — нужно лишь верить. И верить в то, что Римус вернётся обратно, ведь любовь — это то, что поможет даже в тёмные времена. А оступиться может и каждый….