Отрывки памяти

      Сегодняшнее празднество должно было стать особым. И причина тому — полное отсутствие хорошего настроения. Миссис Уизли колебалась, не зная, что делать с упрямо надвигающимся Рождеством. Война войной, а что насчёт праздничного ужина? Молли была в отчаянии. Правильно решение так и не было найдено, и после прибытия Джинни из Хогвартса семейство Уизли созвало маленький семейный совет.       — Мы когда-нибудь собирались на семейный совет? — поморщившись, спросил Фред, осмотрев всех присутствующих. Несмотря на тяжёлое время, близнецы продолжали свои эксперименты по развитию новых продуктов. Рабочая мантия близнеца успела пропахнуть дымом и порохом.       — Не припомню, — пожав плечами, ответил Джордж. Подобно брату, он вообще удивлялся, что находился здесь. — Да и вообще, должность занудного родственника у нас всегда занимал Перси…       Близнецы многозначительно переглянулись. Их одинаковые лица дернули наглые кривые усмешки. Правда, должной реакции со стороны семьи не последовало. Молли побледнела. Артур нахмурился. Джинни кашлянула, привлекая внимание старших братьев. Фред и Джордж попались на её уловку и, встретившись с суровым гневным взглядом сестрёнки, не смогли выбраться из этого ада. Оба близнеца неловко съежились и бросили виноватые взгляды на мать.       Они успели расстроить её, и Молли стала украдкой вытирать слёзы.       — Нас ведь будет так мало… — дрожащим голосом произнесла она. Мысли, беспокоившие волшебницу столько дней, обретали форму и вырывались наружу. — Билл сказал, что они с Флёр не придут. Хотят побыть вдвоём, всё-таки не так давно поженились. Свадьба, и то не задалась…       Впервые за многие годы дом не ломился от числа проживающих в нем людей. Теперь, когда состав Ордена редел, а члены семьи находились в бегах, положение было совсем неустойчивым. Чарли, как всегда, оставался в Румынии, Перси продолжал делать вид, будто не знает родителей и даже не здоровался с отцом в Министерстве. Правда, блудный сын выглядел теперь не важно. Артур старался делать вид, будто тоже не знает Перси, однако украдкой то и дело изучал парня и, к своему неудовольствию, заметил, что в последнее время тот исхудал и выглядел нездоровым.       Тревоги доставляло и вечное трио в лице Рона, Гарри и Гермионы. С момента облавы Пожирателей Смерти на свадьбе у Билла и Флёр бывшие школьники подались в бега, и о ребятах ничего не было слышно. В итоге, к началу каникул в доме кроме родителей обитали лишь Джинни и близнецы. Фред и Джордж под напором матери согласились вернуться в родные стены. Они сопротивлялись до последнего, но когда возник риск разрушения магазина, Фреду и Джорджу ничего не оставалось, как заколотить двери нового дома и вернуться в «Нору», начав рассылку товаров совиной почтой.       Артур нежно гладил супругу по плечу, давая Молли возможность выплакаться. Да, в этом году и Рождество — не праздник… Артур напряжённо вздохнул, и его кривые очки вновь съехали в сторону.       Собирать друзей теперь было опасно. За всеми членами Ордена велась постоянная слежка, которая не прекращалась ни на минуту. Артур постоянно чувствовал на себе чьи-то тяжёлые, косые взгляды, настолько осязаемые, что, казалось, их можно встряхнуть рукой. Конечно, о шумном собрании не может быть и речи. А это бы так помогло им всем. Близнецы перестали бы мельтешить по дому, держа на плечах парочку чужих сов и прикрепляя к ним товары для доставки. В самих совах не было ничего плохого кроме, разве что, разбросанных перьев по всей «Норе», что ужасно раздражало и без того взвинченную Молли.       Да, праздник помог бы им всем. Джинни, возможно, оторвалась от бесконечных размышлений. С тех пор, как Рон, Гарри и Гермиона исчезли из виду, лицо дочери Артура приобрело задумчивый вид и оставалось серьёзным, почти неживым. Как фарфоровая маска. Молли же постоянно плакала. Носовой платок стал её постоянным спутником и верным другом в любой ситуации. Да, праздник им необходим. Сейчас идёт война, и лучшее, что можно придумать — это попытаться сохранить старые привычки как можно дольше.       — А может, пригласим кого-нибудь? — спросил Артур вслух и поочередно посмотрел на каждого члена семьи. Стол стал пустоват для них пятерых, и от мысли об этом у Артура тревожно сжалось сердце. Неужели настанут другие, лучшие времена…       — Отличная мысль, — хором сказали близнецы. Фреду и Джорджу по-прежнему было неловко. Суровый взгляд Джинни и слёзы матери стояли у них перед глазами, и парни хотели хоть как-то загладить вину.       Молли достала свой любимый платок, а Артур еле сдержался, чтобы не поморщиться при виде него. Надо сохранять терпение…       — И кого же мы пригласим? — неуверенно протянула она, смаргивая слёзы с ресниц. — Кингсли подался в бега, а Аластора уже с нами н-нет…       Новый всхлип. Артур вздохнул.       — Может, позовём Люпина и Тонкс? — спросила Джинни. Несмотря на смену статуса, все по привычке упоминали супругу Римуса не иначе, как по девичьей фамилии. — Я, например, давно их не видела. Они ведь помирились, да?       Артур и Молли переглянулись.       — Даже не знаю. Надо спросить. Не думаю, что Римус так просто пойдёт на эту авантюру.       — А мне кажется, Тонкс согласится, — сказала девушка, откинув назад свои длинные волосы. — Я по ним скучаю, — призналась она.       Тонкс и правда нашла общий язык с Джинни и Гермионой. Их разница в возрасте была не такой уж большой, а детская непосредственность Нимфадоры помогала сбросить несколько лет. А ещё в последнее время Тонкс стала больше сближаться с Флёр. У девушек обнаружилось много общих тем для разговора, гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд.       Поколебавшись, Молли неуверенно согласилась. Миссис Уизли хмурилась, о чем-то переживая. Боясь озвучить свои мысли вслух, она посмотрела на всех присутствующих и только затем, успокоившись, выдала то, что её тревожило.       — Главное, чтобы мама Тонкс осталась дома, — с серьёзным видом сказала она.       Все члены семьи перевели на неё взгляды и с удивлением уставились на хранительницу домашнего очага. Миссис Уизли, славившаяся своим гостеприимством, впервые в жизни выразила подобное недовольство. Близнецы переглянулись, пытаясь прочесть мысли друг друга, однако, не найдя ответа на свой вопрос, вернулись к молчаливому взору на мать.       Молли покраснела. Не выдержав, остальные дружно прыснули.       — Не то, чтобы я хотела показаться невежливой, но…       — Твое «но» — лучшее завершение любого спора, мама, — заверил её Фред, вскинув руки.       — Даже не сомневайся, — заверил её Джордж. — Под это можно взять неплохой кредит в Гринготтсе…       Они что, издеваются? Молли совсем растерялась.       — Вы что, хотите провести ужин с человеком, так похожим на Беллатрису? — в кухне прозвучал вопль отчаяния и неприкрытого ужаса. Произнеся это, Молли снова заплакала. В отличие от остальных, ей было совсем невесело. Все эти дни Молли часто думала о Пожирателях, Тёмном Лорде и Беллатрисе и невольно поражалась стойкости Тонкс и Римуса. Они жили с Дромедой под одной крышей, а это — сплошное напоминание о худшем, с чем можно столкнуться в жизни. Нет, миссис Тонкс, возможно, прекрасная женщина, но…       Смех в кухне прекратился, и тишина пропиталась неловкостью и стыдом. Все забывали о том, что жизнерадостная, светлая, замечательная Нимфадора приходилась Беллатрисе родной племянницей. В этом даже была своя ирония. Обе стороны воспринимали родню Нимфадоры в штыки.       — В общем, я поговорю с Римусом, — подытожил Артур, первым не выдержав молчания. Все кивнули, соглашаясь с общим решением. На этом семейный совет подошёл к концу, и жизнь в «Норе» перешла в стадию подготовки к празднику.       Вскоре выяснилось, что страхи семейства Уизли оказались напрасными. Артур направил вопрос Римусу напрямую, используя самый надежный способ общения, который у них был. Патронус. Серебристый горностай покинул комнату, отправляясь к своим получателям в дом семьи Тонксов. Спустя короткий промежуток времени Люпин прислал ответ. Стыдясь облика своего патронуса, Римус оставлял его бестелесным, в результате чего сообщения поступали в виде серебристого шара. В ответе сообщалось, что Римус и Тонкс прибудут на торжество. Вдвоём, а если точнее, втроём — с учётом будущего ребёнка. Андромеда от приглашения вежливо отказалась.       Надев любимый передник поверх нарядного платья, Молли Уизли продолжала суетиться, перебегая с кухни в гостиную. Семейство Уизли ожидало гостей, которые обещали явиться с минуты на минуту.       — Который час? — выпалила она и нашла глазами любимые часы, лежавшие на корзине с бельём. Все стрелки продолжали указывать на «смертельную опасность». Молли начала теребить передник.       — Почти семь, — сверившись со временем, заявил Артур. Глава семейства устроился в любимом стареньком кресле, в то время как близнецы заканчивали с украшениями, прикрепляя гирлянды к потолку. В это время Джинни в очередной раз сервировала стол — Молли так волновалась, что заставила дочь всё переделать.       — Может, стоит их встретить? — спросила она. Молли подошла к окну и с тревогой всматривалась в пустынный заснеженный двор. После свадьбы он больше не приводился в порядок, и к следующей весне грозил вернуться в привычный небрежный вид. Впрочем, сейчас это уже никого не заботило. Лишь бы дома все оставались целы.       Встречать гостей не понадобилось. Ровно в семь семья услышала громкий хлопок, и, вернувшись к окну и приглядевшись, Молли увидела, как по дорожке медленно направлялась семейная пара. Они шли осторожно, выверяя каждый следующий шаг. Римус одной рукой сжимал ладонь Нимфадоры, а другой держал волшебную палочку, искрящую ярким светом.       Когда Римус и Тонкс оказались на пороге, Молли увидела, что цвет волос Нимфадоры — светло-голубой. Может, это какой-то знак?       — Хвала Мерлину, вы пришли! — миссис Уизли поочередно обняла Римуса и Тонкс, даже не скрывая своей радости. Подготовка к празднику, пусть и небольшая, придала ей душевных сил.       — Спасибо, что пригласили, — радостно произнесла метаморфиня. Теперь на её лице всегда сияла улыбка.       Римус и Артур обменялись рукопожатиями. Мистер Уизли по привычке изучил Люпина и успел заметить, что выглядел тот здоровее обычного. Может, это из-за Аконитового зелья, которое передавал Кингсли, а может, из-за любви. Семейное счастье всех делает моложе.       — Спасибо, что пришли, — сказал Артур.       Римус украдкой обернулся к Тонкс, чтобы помочь супруге, и заметил, что близнецы уже окружили Дору, помогая ей снять тёплую дорожную мантию. Подобное внимание Тонкс очень льстило. Теперь все, кто встречал метаморфиню, пытались помочь ей. Оказалось, хрупкость может оказаться приятной.       — Я немного тревожился насчёт трансгрессии… — тихо признался Люпин. Нимфадора должна родить примерно в середине весны. Ожидание оставалось довольно долгим, однако уже давало о себе знать. Срок становился всё больше с каждой неделей, принося свои трудности. Перед отправкой сюда Римус и Дора долго обсуждали вопрос трансгрессии. Люпин считал, что подобное давление и изменение пространства может плохо сказаться на Доре и их ребёнке.       Римус произнёс это тихо, однако Тонкс услышала брошенные супругом слова.       — И снова беспокоился почём зря, — сказала Дора, закатив глаза. — Я же говорила, со мной всё будет в порядке.       Она делала вид, будто не считала такую заботу чем-то особенным, в глубине души радуясь такому волнению.       Улыбаясь, Люпин покачал головой.       — И спорить с ней совсем бесполезно.       Артур не удержался от ответной улыбки. Наблюдать за чужим счастьем — это так заразительно. Хорошо, что Люпины смогли прийти.       Поздоровавшись друг с другом, все последовали на кухню, к старенькому столу. Молли суетилась с приготовленными блюдами, близнецы шутили, а Римус продолжал заботиться о Нимфадоре. Похоже, за последние месяцы пара смогла притереться друг к другу, изучив повадки каждого, как свои пять пальцев. Казалось, Люпин предвидел новые неловкие движения Тонкс и научился автоматически подхватывать супругу, когда та запиналась о ковёр, или спасал от падения случайно попавшие под руку вещи.       — Прости, — то и дело извинялась она.       — Всё в порядке, — тихо отвечал он, улыбаясь супруге, и всё продолжало идти своим чередом.       Молли вежливо уточнила у Доры, почему Андромеда осталась дома. Близнецы лукаво переглянулись, но от комментариев воздержались.       — Это из-за отца, — нахмурившись, сказала Тонкс. — Мама очень переживает. Она захотела побыть одна, вот и решила посидеть у себя.       — По-прежнему никаких новостей? — спросил Артур, передавая тарелку Римусу. Оборотень покачал головой.       — Не стоит отчаиваться, — ту же выпалил мистер Уизли в ответ. Дора грустно улыбнулась. Все члены Ордена говорили друг другу слова поддержки — словно надеясь, что это и правда придаст всем удачи.       — А где Билл и Флёр?       Молли рассказала причину отсутствия Билла, даже не подозревая о том, что он ей соврал. В это время её старший сын принимал в гостях бросившего ребят Рона, расстроенного и отчаянного из-за своей ошибки. Билл, унаследовавший рассудительность Артура, понимал, к чему могла привести подобная новость, и решил, что матери лучше лить слёзы и волноваться, чем... делать всё то же самое, но отвлекаясь на то, чтобы отчитать и без того пристыженного Рональда.       Всем хотелось поговорить о чём-то хорошем и совершенно обыденном, однако в головах засели только плохие мысли. Римус аккуратно расспросил Джинни об учёбе в школе. При упоминании Снегга его лицо бледнело и неприятно морщилось, и только Дора выводила Люпина из горестных размышлений. Она крепче сжимала его ладонь, давая супругу поддержку, о которой он когда-то и не мечтал.       Римус поймал себя на мысли, что это первое для них с Дорой по-настоящему совместное Рождество. Словно уловив его размышления, Молли с усмешкой вспомнила, как журила Люпина по поводу Нимфадоры. А это было всего год назад. Глядя на Тонкс, Римус не мог поверить, что времена могут стать такими мрачными, но в то же время такими счастливыми. Должно быть, счастье и горе идут рука об руку, поочередно сменяя друг друга.       После ужина все переместились в гостиную. Римус и Артур устроились в креслах напротив камина. Мистер Уизли принес яичный коктейль. Мужчины завели тихую вкрадчивую беседу, которая была чуть слышна под завесой голоса столь обожаемой Молли Селестины Уорлок.       — Похоже, у вас всё наладилось? — осторожно спросил Артур. Римус бросил взгляд на Тонкс. Нимфадора сидела рядом с Молли, обсуждая что-то насчёт ребёнка. Её волосы хорошо сочетались с новым бархатным платьем — подарком Римуса. Он долго думал, что подарить ей? А затем в голову пришла простая и ясная мысль. Как будто это придумал совсем не Римус, а кто-то аккуратно сложил слова ему в голову. Видя, как Тонкс мучается с выбором одежды, которая становилась маленькой по размеру, Люпин представил супругу в новом, простом, но удобном платье. Он подумал, что это — лучший образец заботы, который можно показать в данный момент времени.       Отыскать подарок оказалось не так-то просто. Магазин мадам Малкин теперь закрыт, однако Римусу улыбнулась удача. Люпин отыскал рулон ткани — тёмно-синий, приятный на ощупь бархат, который и пошёл на создание платья. Не зная, что делать, оборотень обратился за советом к Флёр и сразу попал по нужному адресу. Оказалось, молодая супруга Билла понимала толк в шитье и с удовольствием включилась в работу, сшив для Доры это прекрасный подарок. Люпин решил отдать его сегодня, и обрадованная Тонкс надела платье на праздник, заодно поменяв цвет волос в тон.       Римус украдкой любовался ей. В свете камина Тонкс казалась ему румяной. От Доры словно веяло каким-то сиянием, только притягивающим взгляд. Почему он не видел этого раньше? Римус покачал головой, укоряя себя за столь долгое отрицание счастья.       — Кажется, да, — признался он Артуру. — Время сейчас тяжёлое. На мой взгляд, хуже, чем было в прошлый раз. Но мы справляемся.       На ум пришли Джеймс и Лили, чьё место заняли счастливые Люпины. Тогда, в первую войну, Римусу было действительно легче. Он оставался в движении, проводя день на ногах и втайне радуясь тому, что был кому-то нужным. Такая жизнь выматывала, но в итоге принесла облегчение. Оставаясь на ногах, легче переносить горе.       — А что насчёт малыша? Ты уверен, что он…       Артур запнулся и с опаской посмотрел в сторону дам. Те были увлечены беседой и совсем их не слушали. До мужчин донеслись обрывки женского разговора.       — Мне кажется, это мальчик, — уверенно заявила Молли.       — Вы так думаете? — обрадовано заявила Тонкс, поглаживая свой живот. Римус говорил, что ему совсем не важно, кто родится — но Доре хотелось сына. С мальчиками куда интереснее.       — Даже не сомневайся! Не забывай, я родила целую команду по квиддичу и знаю в этом толк…       Римус совсем не обиделся на вопрос Артура. Конечно, он тоже тревожился о ребёнке. Все волновались, что ликантропия может передаться малышу по наследству.       — Случай почти уникальный, — признался Люпин. — Живя в стае, я не слышал о чём-то подобном. Но мы надеемся, что всё будет в порядке. Дора чувствует себя хорошо, и никаких симптомов не видно…       Неосознанно он начал теребить подлокотники кресла. Артур это заметил. В этот миг Римус стал выглядеть старше, показав всё своё беспокойство. Должно быть, он по-прежнему волновался о малыше, боясь передать дочери или сыну своё уродство. Но теперь, оставаясь с Тонкс, обещал думать лишь о хорошем. Он мучился, но верил в победу над ликантропией.       Впервые за многие годы в глазах Люпина читалась надежда. Да, в них всё ещё мелькал страх, но теперь Люпин открыто боролся с демонами, что обитали внутри него. Это было достойно уважения, и Артур Уизли невольно восхитился стойкости оборотня. Его жизнь была такой несчастливой, а теперь в судьбе Римуса появился шанс на столь долгожданное счастье, и Люпин делал всё, чтобы уберечь его, даже если приходилось бороться с самим собой.       За последние месяцы Римус здорово изменился, став ещё лучше, чем прежде.       Любовь меняет людей.       — Всё будет хорошо, — произнёс мистер Уизли, успокаивая Люпина. — Я уверен, у вас будет замечательный малыш. Уже решили, кого выберете крёстным?