***
Мармон следовал по пятам за странным мальчишкой. Не то, чтобы иллюзионист боялся оставить того без присмотра, просто… Просто японец был странным. На этом аргументы Проклятого в своё оправдание глохли, как мотор без топлива. Аркобалено не мог никак объяснить свой порыв. И ещё Фантазма начала проявлять какую-то подозрительную активность рядом с этим экзорцистом. Но мальчишка, и правда, был странным, это признавал даже непробиваемый Бельфегор. И только поэтому за ним стоило проследить. Слабая отмазка, но Вайпер лишь фыркал и кривил губы, продолжая парить под потолком. В мафии немало разных личностей, чьи заскоки куда серьёзнее, чем разговоры с воздухом. Савада был несколько растерян. Он открыто маялся от скуки. А потом пошёл слоняться по замку. И всё бы ничего, если бы не упоминание фамильной интуиции и Джотто со Спейдом, чьи имена резали слух Тумана. Мармон выпал из реальности. Малец что, обладает гипер-интуицией? Он потомок Джотто ди Вонгола? Теперь Аркобалено было понятно, кто посвятил экзорциста в мир мафии и откуда у него такое чистое пламя. Кровь не вода. Информация больше, чем интересная. Но боссу пока знать не стоит. Пусть поостынет. Ноно наверняка захочет в наследники подобного кадра. Вопрос в том, знал ли Титомео о Саваде Тсунаёши? И знал ли сам мальчишка-экзорцист о своём завидном-незавидном положении на острие лезвия между бездной и пропастью?***
Когда просто бродить по бесконечным мрачным коридорам Тсуне осточертело, он решил подняться на верхние этажи, где находились покои и кабинет Скайрини. Джотто уже поведал потомку — ещё пару дней назад — о том, что, по факту, Занзасу уже где-то двадцать три — двадцать четыре года. А по внешнему виду не дашь и больше пятнадцати — шестнадцати. И именно поэтому шатен не впал в ступор, когда увидел, как варийский босс беззастенчиво с особой толикой ленности потягивает виски из гранёного стакана в своём кабинете. — Эй! У Вас же постельный режим! — возмущённо засопел Савада. — И алкоголь не лекарство! В любом случае, — мальчишка закрыл за собой дверь и с особой резвостью выдернул из рук опешевшего Занзаса стакан. Скайрини глупо хлопнул глазами, осолонев от дерзости мелкого мусора. Он посмотрел на свою опустевшую ладонь, сжал и разжал пальцы. Стакан в руке так и не появился. Та-а-ак… — Ты охе!.. — итальянец задохнулся своей тирадой, когда Савада слабо хлопнул своей отчего-то мозолистой, как заметил вариец, ладошкой его по лбу. — Температура ещё не сошла до конца, смешанное пламя не устаканилось нормально, а Вы тут сосуды расширяете, распивая… всякую дрянь. Вам же плохо будет! — затараторил экзорцист, прощупывая лицо Занзаса. Прохладные детские пальцы отчего-то успокаивали нарастающую Ярость. Скайрини глубоко вздохнул и, медленно сжав кулаки, попытался успокоиться. Это ребёнок. Просто ребёнок. Просто ребёнок, который считает себя экзорцистом и лечит его, Занзаса. — Мусор. Лапы. Убрал, — членораздельно прорычал варийский босс. Тсуна недовольно нахмурился, но руки убрал и даже отошёл на полшага, окидывая невольного пациента взглядом. В принципе, Скайрини вполне здоров. Но вискарь, которого, как заметил шатен, он залил в себя, — мальчишка покосился на пустую стеклотару и вздохнул, — три бутылки точно, выздоровление не ускорит. Савада поджал губы и пустил по полу своё пламя, распростроняя Гармонию — так Занзасу полегчает. Осколки уже растоплены, но последствия никуда не делись. И если с физическим состоянием всё, вроде бы, в порядке, то… За душевные раны Тсунаёши не ручался. А алкоголь может всё только усугубить. Отчего-то экзорцист почувствовал ответственность за грозного варийца, который на мгновение — всего на какое-то жалкое мгновение! — показался ему забитым мальчишкой с кучей обид на весь мир. Тсуна увидел в нём себя. Такие же глаза, упрямые и волевые. — Вы отвар пили? — экзорцист опустился на диванчик у стены, справа от варийца. Тот скосил глаза на стакан, на дне которого плескались остатки виски, то и дело настороженно поглядывая на чужое Небо, что мягким туманом стелилось по паркету. — Я эту дрянь пить не собираюсь, — упрямо вздёрнув подбородок, итальянец развалился в своём кресле, закинув ноги на стол. Тсунаёши вздохнул и склонил голову к плечу. — А надо, — мальчишка устало потёр лоб и сощурился, словно вспоминая что-то. Джотто соткался из воздуха и мягко опустился рядом с потомком, закинув ногу на ногу, положив ладони на колени. Блондин был отчего-то донельзя довольным, будто не было никакого разговора в коридоре. Савада иногда диву давался, насколько отходчивым был Примо. Но это лучащееся добром и довольством лицо предка не радовало. Совсем. — Чтоб Вас, Джотто-сан!.. — буркнул шатен под нос, скосив глаза на Первого Вонголу. Тот лишь лукаво улыбнулся и шепнул «вперёд». Скайрини поднял брови и вперил нечитаемый взгляд в мальчишку, что клял воздух слева от себя. — Чего припёрся? Ты ж уже должен быть в Ватикане, — недовольством пропитался, казалось, весь кабинет. Однако Гармония, стелившаяся мягким ковром, разбавляла напряжённую атмосферу. Занзас поморщился и скривил губы. — Должен, — согласно кивнул экзорцист. — Но возникло одно… обстоятельство, — нехотя протянул мальчишка, теребя пуговицу на своём плаще. — Один… кхм, — он кинул быстрый взгляд на Джотто, — человек попросил… хм… присмотреть… ммм… за Вами, — осторожно подбирая слова, Тсуна нервничал всё больше. Интуиция молчала, но ему всё равно было не по себе. Скайрини поднял обе брови и, кажется, скрипнул зубами, прикрыв глаза. — Не неси какую-то… — Я серьёзно! — перебил его Тсуна, насупившись. — То, что я ещё ребёнок, не даёт Вам права не верить в серьёзность моих намерений. Вы и сами, по сути, старше меня лишь на пару-тройку лет. Пальцы варийца до хруста сжались на подлокотниках кресла. Захотелось убить наглого мальца. И выпить. Выпить, пожалуй, пока было важнее. Шатен, словно прочитав его мысли, тут же зыркнул на почти осушенный стакан, подорвался с места и схватился за гранёные бока. Стекло приятно холодило кожу, и Савада довольно погладил стеклянные стенки. — Моя задача вылечить Вас, а не довести до желеобразного состояния, — недовольно заворчал Тсуна, оглядываясь в поисках заначки — Шура, к примеру, частенько ныкала бутылочку-другую «на чёрный день». — И пить я не позволю. Нет. — А ну, свали отсюда, мусор! — пробасил Скайрини, приподнимаясь в кресле. — Тебе моё здоровье во что упёрлось? Вали в свой Ватикан и не доставай меня, — стараясь сохранять хладнокровие, чтобы не убить мальца ненароком, рычал он. — Да ни во что не упёрлось, — вскинулся Савада, даже немного удивляясь своей дерзости. Раньше он за собой мании к спорам не наблюдал. Но сейчас Скайрини подстёгивал в нём азарт. — Хрен с тобой, — выплюнул вариец и откинулся обратно в кресло, сжимая почти белыми пальцами подлокотники. Этот наглый мусор начинал бесить всё больше. И тут Занзас ощутил, как прохладное пламя Неба аккуратно касается его ног и заползает на него, медленно проникая под кожу. Скайрини бросил взгляд на мальчишку. Тот задумчиво кусал губу и вертел перед глазами стакан. Он хмурился и рассматривал жидкость, что плескалась почти на самом дне. Вариец сглотнул тугой комок в горле. Глаза мальчишки были совсем как виски. Такие же обжигающе-холодные с золотыми крапинками, как искры света. Тсуна глянул на итальянца сквозь стекло стакана, и Занзас, поймав на себе этот изучающий взгляд, почувствовал, как волосы зашевелились на загривке: до его слуха донёсся треск льда, а по граням стакана пополз янтарный иней. Мальчишка приподнял уголки губ в лёгкой насмешке, словно говоря: «Да, я могу сотворить Колыбель». Но его губы не шевелились, лишь тянулись в слабой улыбке, несколько ободряющей даже. И Занзас почувствовал себя беспомощным. Всё его пламя уходило на скорое восстановление, сам он только-только вырвался из предкоматозного состояния, да ещё и выпитый виски вместе с кровью долбит по вискам. Что он может сделать против этого юнца с чистым Небом? Чёртова Гармония так и хлестает через край из экзорциста, оплетая руки и ноги, перехватывая дыхание Скайрини. Малец силён, Занзасу приходится это понимать. Как и то, что именно благодаря этому сопляку он сейчас развалился в своём кресле и чувствует внутри лишь лёгкий дискомфорт, а не дикую раздирающую боль от осколков Колыбели. — Просто… — вдруг тихим вкрадчивым голосом заговорил Савада, аккуратно опуская стакан на тёмную лакированную столешницу. — Просто берегите себя. Не лезьте на рожон — боком выйдет не только для Вас, но и для ваших друзей, — мальчишка коротко кивнул, как будто прощяясь, и направился к выходу. В дверном проёме его остановил хриплый голос варийца. — У меня нет друзей. Тсунаёши только хмыкнул и покачал головой, бросая взгляд через плечо, держась за косяк и ручку двери. Его маленькая фигурка в большом проёме казалась какой-то неправильной, иррациональной. И Скайрини с непониманием осознал, что видит вместо него себя. Мелкого, наглого, не в меру серьёзного. — Не-друзья не будут так радоваться возвращению не-друга…***
Мармон проследил за тем, как мальчишка-экзорцист ловко отобрал у босса стакан с виски и отчитал того по всем статьям. Он даже оставил последнее слово за собой! Занзас этого не любил. Сильно не любил. Он никогда не прогибался ни под кого. А тут какой-то сопляк. Вайпер с удивлением понял, что в его груди расползается злорадная гордость. Иллюзионист вскинулся — да что с ним?! Фантазма странно заворчала и пополза в сторону двери, за которой скрылся Савада. Туман поджал губы, но послушно полетел к выходу по желанию питомицы, кинув взгляд на ошарашенного и недовольного босса. Тот ворчал себе что-то под нос. И Вайпер, пожалуй, впервые увидел на скулах Скайрини стыдливые красные пятна. Или ему показалось? Иллюзионист покачал головой и двинулся вслед за экзорцистом. Тот ушёл недалеко, присел около горшка с каким-то неприхотливым папаротником, поджав колени к груди и уперев взгляд в противоположную стену. — Что ты делаешь? — сорвалось с губ Проклятого прежде, чем тот осознал, с кем он решил заговорить. Мальчишка чуть вздрогнул и медленно перевёл взгляд своих странных глаз на иллюзиониста. — Ничего, — тихо шепнул Тсунаёши. И посмотрел на Фантазму. Лягушка нетерпеливо заёрзала на капюшоне Тумана. — Можно?.. — неуверенно спросил Савада, протянув руки к питомице Мармона. Иллюзионист отшатнулся назад. Фантазма заворчала и квакнула, постучав лапкой по голове хозяина. Она была слишком активна. Это если учитывать, что раньше она просто сидела в неизменной позе, лениво приоткрывая один глаз, тут же его закрывая. Вайпер задумчиво посмотрел на протянутые ладони. Что не так с этим мальцом? И что случилось с его питомицей? Он скупо кивнул и подлетел поближе. — Будешь должен две тысячи. Просто так не дам. Шатен хлопнул глазами и неожиданно тихо рассмеялся. Его плечи содрагались от весёлого хохота. И Мармону показалось, что вся серьёзность и задумчивость испарились из этого мальчишки. Словно и не было ничего. — Хорошо, договорились, — улыбнулся Савада, бережно снимая лягушку с головы Проклятого младенца. Питомица иллюзиониста тут же перебралась на плечо Тсунаёши, прячась за воротом плаща, показывая лишь нос. Она покопошилась и притихла, что-то тихо ворча в плотную ткань. Мальчишка её слушал и поглаживал зелёную мордочку. — У Вас замечательный фамильяр, Вайпер-сан, — с улыбкой заметил Савада, посмотрев на иллюзиониста. Туман поперхнулся воздухом и своим возмущением. — Моё имя Мармон! — с толикой истерики крикнул Проклятый. — Фантазме не нравится это имя, — покачал головой экзорцист. — Ей больше нравится настоящее имя хозяина. И ей не по душе, что Вы такой… жадный, — смущённо выдавил мальчишка. — И не надо хранить карточку под капюшоном. Лягушка согласно квакнула и скрылась за воротом плаща. Мармону только и оставалось, как открывать и закрывать рот, хлопая глазами под тенью капюшона. На. Него. Только. Что. Пожаловалась. Лягушка!!! — Ч-что?! — вскинулся иллюзионист. Фантазма высунула мордочку, надула брюшко и вдруг обратилась змеёй, кольцом обвиваясь вокруг шеи Савады, прихватывая свой хвост. Мармон подумал, что сошёл с ума. Его. Сдала. Лягушка. И кому! Мальчишке-экзорцисту, у которого молоко на губах не обсохло! — Вау… — потрясённо выдохнул Тсуна, когда почувствовал, как его тело поднимается над полом. Тёмно-сиреневый туман Фантазмы забавными кудрями вплетался в его собственный, смешиваясь с оранжевым. Фантазма, по природе своей, была животным гордым и независимым, как и её хозяин. И один только факт того, что она далась в руки незнакомцу и даже — вдуматься только! — нажаловалась ему!.. Это было выше понимания Мармона. Отчего-то он почувствовал себя каким-то ущербным. Фантазма, единственное существо, которое Вайпер подпускал к себе настолько близко, так быстро прониклась — чёрт бы её — симпатией к чужому — чужому совершенно! — человеку. Это невольно подняло в меркантильной душе иллюзиониста отклик уважения. Даже на босса его питомица лишь ворчала и недовольно дулась. — Берегите Фантазму. Время не щадит никого. Берегите то, что Вам дорого, — опуская недовольную таким поворотом событий уже лягушку на голову Тумана, Тсунаёши улыбался во весь рот, поглаживая скользкую зелёную мордочку. — И я далеко не о деньгах…***
Когда к замку подъехала специально заказанная машина, Скуало кое-как отыскал в резиденции Саваду и потащил того к выходу. Шатен немного растерянно оглядывался, с некой тоской понимая, что эти люди… пусть и далеко не святые, но вполне себе хорошие. И пусть они грязно ругались, пили, да и просто орали друг на друга, выбивая окна, были жадными до денег, крови и внимания босса — несмотря на всё это Вария оставалась семьёй. Шумной, сумасшедшей, нестандартной, да и вообще, отдельным от основной психушки «дурдомом на колёсиках». Тсуна окинул взглядом резиденцию и плюхнулся на заднее сидение. Скуало что-то орал водителю. Бельфегор сидел на заборе и болтал ногой, скаля белые зубы. Лусурия махал рукой и желал удачи, пожалуй, единственный, кто это делал. Леви хмурой тучей стоял у двери в замок и бросал мрачные взгляды на экзорциста. Кривил губы и открывал было рот, чтобы что-то сказать, но не решался. Ну и мелкие офицеры иногда проходили мимо, скользили взглядом по странному мальчишке, не придавая этому большое значение. Мармона видно не было. Савада посмотрел на окна третьего этажа. За шторами стоял Занзас. Даже из машины было видно, что советам мальчишки он не внял и держал в руках стакан с горячительным. Шатен усмехнулся и покачал головой. — Вро-о-ой! А ну рассосались! — рявкнул мечник на троицу офицеров, столпившихся у ворот. Они, скорее всего, не помешали бы проезду, но Супербиа любил, когда всё было по правилам. И не важно, его собственным, дорожным или морально-правовым. — За работу! Какого чёрта здесь ошиваетесь? Марш! Давай, удачи, мелкий, — вдруг обратился он к Тсунаёши, хлопнув ладонью по крыше машины, подавая сигнал водителю. Юный экзорцист кивнул и махнул рукой варийскому капитану. Тот дёрнул уголком губ и снова на кого-то рявкнул. На этот раз на Бельфегора. Тот с важным видом спрыгнул с забора, отсалютовал мальчишке на прощание стилетом и, кажется, зашишикал. Принц развернулся на пятках и двинулся к зданию, больше не оборачиваясь. А Занзас продолжал стоять у окна, привалившись к стене, и мерно болтал виски в стакане. Где-то внутри него расползалось мрачное недовольство и сжималось тугим жгутом ожидание. Они ещё встретятся. Скайрини осушил стакан одним глотком, кидая взгляд на отъезжающий автомобиль. Обязательно встретятся…