***
— Савада-кун, погоди минутку, — Фель натянул полы шляпы на лицо сильнее. Тсуна обернулся, через плечо глядя на ректора академии. Он как раз шёл за Юкио, чтобы передать задание от Фуджимото. У Окумуры ещё были пары, поэтому Савада надеялся застать его на месте. — Да? — мальчишка повернулся к Мефисто. Тот широким шагом подошёл к экзорцисту, протягивая зажатый между пальцами конверт. — Ознакомься, — ректор растянул губы в хитрой усмешке. Его туман возбуждённо клубился у ног. Подозрительно довольный демон доверия не внушал. От слова совсем. Тсуна с подозрением покосился на Феля, но послушно стал открывать конверт. Сухая бумага зашуршала в пальцах, а в нос ударил запах свежих чернил. Какой срочный приказ или ещё что? Савада принялся читать, сунув конверт подмышку. — Это не шутка? — буквально через пару мгновений Тсунаёши поднял глаза на донельзя довольного Феля. — Изволь выполнять условия, экзорцист второго ранга Савада Тсунаёши, — Мефисто, казалось, с особым удовольствием перекатывал слова на языке. Не каждый день узнаёшь, что из-под твоего крыла вылетают кадры, достойные такого звания. Да и своя шишечка в Ватикане лишней не будет. — Я… Мне… Это точно не шутка? — мальчишка нахмурился и, ещё раз пробежав глазами по строчкам, посмотрел на ректора из-под бровей. Эта новость стала весьма неожиданной. — Какие недоверчивые нынче пошли экзорцисты, — вздохнул Мефисто, вырывая бумагу из рук шатена. Тот поджал губы, но комментировать не стал. — Вот, — демон ткнул пальцем в печать в нижнем углу листа, — это тоже, по-твоему, шутка? Всё оговоренно, оформлено. Осталась лишь твоя подпись. Савада начал задумчиво покусывать губу. Смятение клубами янтарного тумана завивалось у ног мальчишки. Такого скорого продвижения по карьерной лестнице Тсуна не ожидал. Да и не планировал, если честно. Нет, добиться успехов в этом деле и подсобить Фуджимото он страстно желал, но тут — вероятнее всего, так и было — подсуетился именно Мефисто. За красивые глаза подобные звания не дают. А уж таким юным экзорцистам — уж подавно. Не дорос. И Савада это хорошо понимал. Внимание Ватикана ему сейчас было не нужно. Важно — держать старика в поле зрения. Во избежание. Вот уже месяца два на душе неспокойно. Несмотря на то, что инцидент с тем заданием для Варии случился около полугода назад и почти забылся, шатена всё не отпускала мысль о надвигающейся, как минимум, катастрофе. Для него, по крайней мере. Всё больше мальчишке думалось, что наступает затишье перед бурей. И даже ежемесячная головомойка от Киригакуре — с чего только переполошилась? — после приезда из Италии не разбавляла напряжение. Савада начинал становиться дёрганным параноиком. Но иногда паранойя оказывается хорошо развитой интуицей, которой Савада обделён не был. И это только добавляло масла в огонь. — Ладно, — вздохнул шатен и выудил из нагрудного кармана ручку, — где ставить подпись кровью и кому отдавать душу? — поставив в нужных местах подписи, он поднял тёмно-рыжую бровь и уставился на Мефисто, ожидая реакции. — Очень смешно, Савада Тсунаёши-кун. Особенно, учитывая специфику твоей деятельности, — как ни в чём не бывало отозвался Фель, складывая лист. — Вот задание, — он протянул другой конверт. — Я так понимаю, — ознакомившись с сутью задания — указаниями, скорее, — Савада положил конверт во внутренний карман плаща, — мне лучше самому выбрать напарника? Или за меня всё уже решено? — О, выбор за тобой, — лукаво улыбнулся ректор, поправив шляпу. Он стукнул по полу из ниоткуда взявшимся зонтом и деловито опёрся на него. — Но я бы посоветовал… -…Юкио, — продолжил за него Тсуна. Демон только кивнул и улыбнулся шире. В предвкушении. Его тёмный туман уже не так возбуждённо клубился, а, подобно змее, медленно расползался по полу. — Верно. — Но мне следует подождать, пока он получит третий ранг, да? — И снова верно. Окумура-кун весьма способный ученик. Он уже заканчивает курсы, получил четвёртый ранг ещё в десять. Очень перспективный экзорцист, но… -…слишком вспыльчив, я понял, — Тсуна не смотрел на ректора, а упёр взгляд в стену, повернув голову вправо, со скучающим видом. — Присмотри за ним. Люди слишком хрупки для этого мира, — демон обошёл шатена, придерживая поля шляпы. — Мне уже говорили, — Савада бросил взгляд на Феля, что, щёлкнув пальцами, обратился белым псом. — Хорошо, что мы друг друга поняли. И да, — Мефисто обернулся к экзорцисту, — ты отстранён от заданий на полгода, — небрежно обронил ректор несколько скучающе. — Что?! — тут же вскинулся шатен. — Окумура-кун ещё не получил нужный ранг, а одного тебя отпустить на задание я не имею права, — с притворным сожалением протянул пёс. Настолько притворным, что ложь сочилась ядовитым довольством. Тсуна поджал губы. Прежде, чем мальчишка что-то ответил, Фель продолжил: — Да и Фуджимото не одобрит. И Киригакуре-чан. При таком упоминании Шуры шатен прыснул и начал давиться смехом. Мечница была кем угодно, но точно не «чан». — Наведёшь пока порядок в общежитии, — меж тем продолжил Мефисто, вильнув хвостом, — приструнишь особо ретивых — по твоей части. Проштрудируешь библиотеку. И так, по мелочи. Тебе полезно, а то к людям тебя подпускать нельзя — больно ты нервный, Савада-кун. — Фолиант по демонической фармакологии у меня всегда под рукой на всякий случай, — как бы невзначай Тсуна проехался по одной из немногих мазолей ректора — их первая встреча и дальнейшая травма завитушки на голове Феля до сих пор вызывали в демоне глухое раздражение и тень обиды. Мефисто фыркнул и, подняв хвост, устремился куда-то в глубь коридора. Тсуна про себя злорадно посмеялся. И тут же мысленно взвыл — полгода бумажной волокиты и бесполезно потраченного времени его далеко не прельщали. И даже последнее слово, оставшееся за ним, не сглаживало углы. Всё же Мефисто профессионально может испортить всё впечатление. Чёртов демон!..***
Разгребая завалы, образовавшиеся в его отсутствие, Тсунаёши заметил одну неприметную с виду вещь — фамильяров в старом корпусе общежития стало порядком больше. Младший контингент преподавателей едва не начал бить тревогу: помимо уже привычных липеров, распространённых кицуне и неко, обитающих в местных лесах стай чучи и домовых, откуда-то повыползали змеи, демонические птицы и прочая нечисть, которую просто так на дорожке не встретишь. Савада крепко задумался над этим феноменом. Времени для этого было предостаточно — спасибо ректору. Однако откуда взялось столько различных фамильяров, он всё же понять не смог. Все демоны отбрёхивались — в силу своего дара мальчишка прекрасно понимал их языки и диалекты, — мол, надоело сидеть без дела и стращать праздный японский народ. Причём, практически все. Некоторые, конечно, отфыркивались, что не его это дело — выползли, ну и что такого-то? Особо гордые даже смотрели свысока — опустим, что с уровня коленей мальчишки. Удивительное дело, на Феля они рычали исправно, но и не неслись с языком наперевес, счастливо повизгивая, навстречу Саваде. Хоть на этом спасибо. Фамильяры липли к Тсуне, как мухи к варенью. Однако при себе шатен держал лишь единицы. Всё та же алая кицуне, имя которой он всё никак не мог выбрать, а та его и не торопила; самый вредный липер, что когда-то вис на штанине Широ; стайка чучи, но больше ему благоволил именно «вожак» — самый крупный мотылёк; недавно объявившаяся змея тёмно-золотого цвета и небольшой хамелеон — по сути, бесполезный фамильяр, но Саваде он уж очень приглянулся, — этот малыш просто сидел у мальчишки на плече, иногда забираясь в тёмно-рыжие вихры. Разгрести завалы в старом корпусе общежития юному экзорцисту удалось только к концу месяца. А это — ни мало ни много — уже почти середина зимы. На день рождение близнецов Савада не попал, да и сами братья Окумура уже не так радовались очередному дню-который-приблизит-совершеннолетие и праздновать его не спешили. Юкио, по крайней мере. Этот день, после того, как наставники просвятили юное дарование в некоторые подробности, ассоциировался у младшего Окумуры с Синей ночью. Согласитесь, хорошего в тот день было мало, разве что их появление на свет — и то вопрос спорный. Тсуна лишь скомкано поздравил кохая и подарил — чисто символически — свой первый пистолет, из которого «должен был» убить старика-Фуджимото. Широ до сих пор с содроганием вспоминает этот момент. Благо Шура тогда подсуетилась, и вместо нормальных патронов или резиновых пуль в огнестреле оказались — холостые. И святой отец молча благодарит свою ученицу, подпихивая к ней стаканчик-другой горячительного. «Повспоминать былое!» — говорил он, откупоривая бутылку коньяка. Савада тогда еле отобрал эту самую бутылку, запрятав от глаз двух собутыльников все тайники Киригакуре — несмотря на свободное место в общежитии мальчишка продолжал жить с наставницей: общежитие, пусть и наполненное различными демонами, с которыми можно и поболтать иногда, отчего-то вызывало тоску и горечь, оседающую на языке.***
— Мам, я вернулся! — воздух буквально звенел от напряжения. Савада неуверенно мялся на пороге. Ему только тринадцать — подумать только! — а он уже так устал. От всей этой беготни между двумя мирами. Отчего-то захотелось лечь — да хоть прямо здесь, посреди этого самого коридора — и заснуть, чтобы никто не смог разбудить. Тсунаёши устал разрываться от выбора, в каком мире ему лучше. Хотелось домой, но шило пониже поясницы отчаянно рвалось в Тру Кросс и мир экзорцизма. Но шатен многое осознал. Больше не было той обиды на родителей и старшего брата. Тсуна даже в некоторой степени понимал их опасения — вырос и понял. Юношеский максимализм не помешал разглядеть среди чёрного и белого другие цвета и оттенки. Отец не сторонился сына — просто не знал, как помочь, и не лез в незнакомый омут, стараясь не сделать хуже. Брат просто-напросто был глупым ребёнком со своими заморочками и закидонами. Соре хотелось внимания родителей, и как старший брат он, конечно, его недополучал. Мама же оставалась домохозяйкой, что любила своих мальчиков и искренне за них переживала, но, как и Емицу, не стала лезть в дебри, списывая всё происходящее на детское воображение. Вот и вышло, что вышло. И Тсуна не жалел. В душе поднималась тень раздражения и досады от банального недопонимания. И тут же падала на дно, а вместо неё по сердцу проходилось наждачкой чувство домашнего удовлетворения. Наконец-то, он дома… — Тсу-кун! — Нана выскочила из-за угла, сверкая мокрыми глазами, и кинулась обнимать сына. Шатен придушенно пискнул и засмеялся, позволяя матери себя тискать. Как ему этого не хватало! — О, какие люди! Надолго? — Сора, откусив смачный кусок яблока, прислонился к косяку и с каким-то удовольствием наблюдал за «мучениями брата». Блондин вытянулся, повзрослел. Серые глаза сверкали юношеским задором и довольством. Теперь уже немного потемневшие русые волосы были собраны в маленький низкий хвостик, чтобы не лезли в глаза. Весь внешний вид говорил о том, что Сора — абсолютно нормальный подросток со своими заморочками и заботами. И небольшим братским комплексом. Совсем крохотным, но достаточным, чтобы хотя бы поинтересоваться состоянием Тсунаёши. И Саваде-младшему и этого хватало с излишками. — Как сказать, — замялся Тсуна. — Наверное, надолго. А в голове набатом билось: «Наконец-то, я вернулся!»