***
В Намимори было три средние школы. Одна — для девочек, другая — с физико-математическим уклоном. Ну, а третья — названная в честь города — средняя Намимори (причём, позже достроили корпус для старшеклассников, но название менять не стали). Тсунаёши предстоял «нелёгкий выбор» аж из одной школы. Его старший брат учился в средней Намимори, куда, собственно, Савада лыжи и навострил. Так как математику не любил в корне. Даже первое время в бытность экзорциста на дух не переносил. Не очень любил химию и физику. Да и вообще, точные науки, как уверял сам шатен, не его «профиль». Шура недовольно фыркала, складывая руки под грудью: «Коне-е-ечно, мы же у нас гуманита-а-арии!». Тсуна на эти шпильки только морщился и запирался в тренировочном зале: иногда Киригакуре доставала своими подколами насчёт его тяги к языкам и истории, не брезгуя при этом поддевать нелюбовь к цифрам и формулам. Что за ядовитая… женщина!.. Никакого покоя! Юный экзорцист выдохнул и тихо закрыл за собой дверь директорской. Средняя Намимори, в целом, была школой прилежной с довольно развитой дисциплиной, которую — к его удивлению — все соблюдали, что шло ей в плюс. Савада повертел головой, прокручивая в уме список необходимых вещей и дел. Он двинулся к лестнице, сунув руки в карманы. Сейчас конец зимы, а значит, буквально через месяц-полтора начнётся новый учебный год. А значит, нервотрёпка, горы бумаг и… — Ой, — охнул шатен, падая на порожки. Перед глазами разлетались белые листы под такой же тихий ох с другой стороны бумажного «конфетти». — Извините, — буркнул он, собирая бумаги. — Ничего-ничего, — со смешком отозвался какой-то парнишка. Тсуна видел только черноволосую макушку, а вот лицо разглядеть не смог. В отличие от тумана и внутреннего огня. Савада застыл соляным столбом с листами в руках, не решаясь отдать. Он помнил все сильные источники пламени Посмертной воли. И, несомненно, тот самый голубой огонёк, принадлежащий юному бейсболисту, экзорцист запомнил надолго. Как и его подачу. — Всё в порядке? — Савада сглотнул комок в горле и посмотрел в лицо незнакомцу, отдавая бумаги. Тот ответил широкой улыбкой. — Не переживай, я в норме. А ты? — В п-порядке, — всё ещё растерянно отозвался мальчишка. — Ладно, бывай, — брюнет махнул рукой и пошёл вверх по лестнице, наверняка, к директору. Тсунаёши проводил его взглядом и, глубоко вздохнув, начал спускаться. Почему-то в душе поселилось какое-то странное чувство. Необычное… Уже на первом этаже Савада почувствовал на себе тяжёлый взгляд, что жёг лопатки. Шатен поднял плечи, выпрямляя спину, и задумчиво закусил губу. «Повернуться или нет?». Юный экзорцист резко крутанулся на пятках, натыкаясь на острый взгляд ледяных глаз. Серых-серых, сверкающих неподдельным интересом и жаждой… крови? Битвы? Чего-то ещё?.. Губы достаточно рослого брюнета изогнулись, намечая не то оскал, не то предвкущающую гримасу. Парень был более чем мрачным, совершенно монохромным. Только ярко-алая повязка горела пламенем на фоне чёрно-серо-белого незнакомца. А вот его фиолетовый туман с белыми-белыми завихрениями клубился у ног, взрываясь яркими всполохами сдерживаемых эмоций, что бурлят глубоко внутри. — На территории школы запрещено носить одежду, не удовлетворяющую правилам, и находиться в коридорах во время занятий, — с особым оттенком отчеканил брюнет, напрягаясь, как пружина. Тсуна вскинул брови и с недоумением заглянул в ледяные глаза, замечая, как на периферии фиолетовый туман вспыхнул, взвиваясь вверх, но тут же прибился к полу, странно клубясь. — Я ещё не ученик, — негромко начал Савада, расслабляя плечи, опуская глаза на губы незнакомца. Уж лучше так, пусть этот парень не будет смотреть ему в глаза. Видно, и этого пробрало. Вон, как чёлка вздыбырилась. — Относил директору необходимые для поступления документы, — и стрельнул из-под тёмно-рыжей чёлки жидким янтарём. — Это не освобождает от ответственности, — хмыкнул монохромный парень, выуживая из рукавов тонфа. Тонфа? — А разве в школе можно носить оружие? — Тсунаёши с недоумением оглядел стальные «палочки», как однажды обозвала их Шура, отчего-то невзлюбившая подобный вид оружия, и отступил на шаг назад. Оружия с собой он не брал. Да и к простому гражданскому никогда бы не притронулся!.. Брюнет нахмурился и дёрнул уголками губ. Савада готов был поклясться, что слышал глухой рык. Незнакомец уже наклонился вперёд, собираясь кинуться на «злостного нарушителя», как его отвлёк голос надоедливого спорстмена. — ХИБАРИ! ЭКСТРИМАЛЬНО СРОЧНО! ВСТУПАЙ В БОКСЁРСКИЙ КЛУБ! Юному экзорцисту показалось, что он оглох. Шатен скривился и зажал уши, отчётливо слыша противный звон. Названный Хибари оскалился и зашипел под нос проклятия, кидая в новоприбовшего раздражённый взгляд, пряча тонфа. — Уймись, Сасагава. Ты должен быть на уроке. Камикорос! — ощетинился брюнет. Пепельный коротко стриженный блондин примирительно поднял руки и засмеялся. Тсуна сквозь слезящиеся глаза попытался рассмотреть очень громкого ученика. Смуглая кожа, на носу пластырь, достаточно много почти заживших царапин и ссадин. Особенно на руках. Он что-то говорил о боксе… Только с тренировки? И ярко-жёлтое пламя. Почти искрящееся. И туман такой же, слишком сияющий, слишком светлый. Даже глаза зарезало. — Да ладно тебе. Лучше вступай в боксёрский клуб! — не теряя энтузиазма, прокричал Сасагава. Хибари оскалился, встряхнул руками, поправляя рукава, и крутанулся на каблуках туфель. Глухой стук удаляющихся шагов отчётливо отдавался в тишине коридора. Только боксёр нетерпеливо переминался с ноги на ногу, с интересом поглядывая на нового ученика. Тсуна кивнул ему и уже развернулся, направляясь к выходу, как парень окликнул его: — Эй, а ты не хочешь вступить в клуб бокса? — Савада, завидев в глазах пепельноволосого какую-то безумную — маниакальную даже — искру, вяло отмахнулся: — Я не… не могу заниматься боксом, — Тсуна пожал плечами и прибавил ходу, стараясь выскочить из здания средней Намимори как можно скорее. Пока ещё какие-нибудь странные личности не пристали. Да и глаза режет от столь яркого пламени и тумана. — Почему? — боксёр не отставал, двигаясь спиной вперёд, разговаривая лицом к лицу с невысоким шатеном. Тот устало вздохнул. — У меня нет времени на… «на всякие глупости!»…на бокс, — кашлянул мальчишка. Сасагава, казалось, ни капли не расстроился. Он только важно покивал, хлопнул шатена по плечу с такой силой, что тот едва в землю не вошёл по колено, и, на прощание махнув рукой, удалился. Чему Тсунаёши был очень и очень рад. Ему всё больше казалось, что Тру Кросс по сравнению со средней Намимори — тихая беседка у японского прудика с карпами. Честное слово, балаган какой-то!..***
Вступительные тесты и весна так быстро пронеслись перед глазами, что Тсунаёши даже не заметил, как голову стало напекать гораздо сильнее. Это лето обещало быть жарким. Определённо. Чёртова Япония со своими капризами погоды!.. Как оказалось, обычная школа, в принципе, особо и не отличалась от первого курса Тру Кросс. Такие же ученики, только в большем количестве, такие же учителя, только материал изучения совершенно другой, такие же «клубы по интересам», только в академии они разделялись на пять специализаций, а здесь различные спортивные, научные и творческие кружки. Да даже кружок оккультизма! Однако Саваде это быстро наскучило. Заданий ему не видать, как собственных ушей. А проходить уже давно заученный материал было просто-напросто влом. Конечно, повторить никогда не помешает, однако юный экзорцист просто отмахивался, хоть делал домашние задания и прилежно учился. Но по-прежнему не любил точные науки. С наступлением осени пришли холодные ветра и серые облака. Дожди уже снова становились почти каждодневными, и Саваде приходилось постоянно таскать с собой зонт, так как прогноз погоды он слушать не желал, а болеть — тем более. Однако половина сентября осталась за плечами, и четырнадцатилетие тоже[1]. Как ни странно, Тсунаёши и не ощутил особого взросления. А казалось, четырнадцать лет станут каким-то судьбоносным моментом. И уже сейчас задумываясь над шестнадцатилетием, он понял, что останется таким же, каким и был. Только немного повзрослеет и подрастёт. И, похоже, не перестанет чувствовать взгляд таких серых-серых глаз, что жжёт между лопатками каждый раз, стоит Саваде покинуть класс. А ещё его одноклассником оказался тот весьма странный улыбчивый бейсболист. Ямамото Такеши. Достаточно высокий для японца, впрочем, это его единственное отличие от обычного жителя Намимори. Разве что его позитивность. Вот уж что не шло ни в какое сравнение. Тсуна со своим более-менее прагматичным взглядом на мир не мог понять всю глубину оптимизма этого человека. Хотя и не отрицал, что зачастую таким вот «весельчикам» легче живётся. На публике, по крайней мере. Ещё очень ярко выделялась самая популярная девочка в школе, как потом выяснил экзорцист. Сасагава Киоко. И мальчишку тут же скривило от её фамилии. Потому что единственное, что ассоциировалось с рыжеволосой девочкой, — её громкий старший брат. Тсунаёши казалось, что в ушах до сих пор звенит. Однако бил все рекорды вне сомнений Хибари Кёя. Этот… помешанный, иначе и не назовёшь, подросток настолько одержим дисциплиной, что, казалось, готов идти по головам, карая неугодных. И Тсуна почти испытал на своих рёбрах холодную сталь тонфа, но в последний момент ему удалось ускользнуть и не попадаться ГДК на глаза. Что очень радовало шатена. И бесило Хибари. Кёя поджимал губы и скрипел зубами, твёрдой походкой летя по коридорам, выискивая нарушителей. Савада, конечно, старался дисциплину не нарушать, но не придраться к взъерошенному мальчишке отчего-то не получалось. Взгляд всё время цеплялся то за слегка помятый вид, то за редкие прогулы, то за перекособоченную форму, то за отсутствующий галстук — который, к слову, сам экзорцист просто не хотел надевать, — то за почти опоздания: Тсунаёши настолько отвык от мягкой кровати и материнской заботы, что просто не желал вставать. Даже когда адское орудие — будильник — надрывается над ухом. — Эй, ты домой идёшь? — в кабинет заглянул Сора, что с неким нетерпением пританцовывал за дверью. Тсуна мотнул головой и, стерев с доски последние записи, посмотрел на брата. Подозрительно счастливого брата. Очень подозрительно счастливого брата. Савада-младший прищурился. — Чего это ты такой довольный? — русоволосый на это только фыркнул: — Не твоё дело. Так ты идёшь, или мне тебя не ждать? — он склонил голову к плечу, сведя брови на переносице. — Рожай быстрее! — нетерпеливо добавил Сора. — Нет, — помотал головой шатен. — Можешь идти, я ещё не закончил. Сора кивнул и, сверкая счастливым оскалом, помчался к лестнице, громко захлопнув дверь. Послышался грохот и чей-то вопль. Тсуна вздохнул, и усталая улыбка сама собой наползла на губы. Сора отчего-то взрослеть совершенно не желал. И постоянно влипал в неприятности. Савада, убравшись в кабинете, схватился за мусорное ведро, намереваясь отнести его к контейнерам у чёрного выхода. В коридоре кто-то быстро протопал в сторону, где скрылся пару минут назад Сора. Сомнений не было. Это Хибари. Тсуна передёрнул плечами и потащил мусор к выходу. — Камикарос, травоядное! — послышалось раздражённое рычание ГДК из-за угла. Шатен обошёл это место как можно скорее. Нарываться на хмурого брюнета совершенно не хотелось. Зато любопытный Джотто появился и беззастенчиво уставился на «избиение младенцев» в лице Соры и Нацуме, двух закадычных друзей. — Эй-эй, Тсунаёши-кун, твоего брата бьют. А этот брюнет похож на Алауди. Сильно похож. И несомненно он его потомок, — важно покивал Примо. Савада грузно вздохнул и скептически осмотрел призрака. — Джотто-сан, почему вы так радостно отзываетесь о том, что Сору избивают? — блондин пожал плечами и снова заглянул за угол, рассматривая потасовку. Савада-старший огрызнулся и попытался ударить ГДК, но словил лишь тонфа в челюсть. И сполз по стенке. Нацуме пытался поднять друга и скрупулёзно отбрёхивался, мол, они ни при делах. Только вот какая-то девчонка из второго класса, слезливо вещала о том, что её сбили с ног «эти негодяи!». Кёя, естественно, встал на сторону закона и занимался наказанием провинившихся. Хотя невиновными Сора и Нацуме не были. О чём свидетельствовал ворох разбросанных бумаг и папок. Видимо, девчонка несла эту кипу, а Сора налетел на неё, и та подняла визг. А грозный ГДК примчался по души нарушителей порядка. Тсуна покосился на предка, что впал в детство и счастливо пританцовывал, цепляясь за угол стены. Шатен выдохнул, мысленно досчитал до десяти, моля богов о терпении, и потащил мусорное ведро дальше. Ками, дай сил пережить это безобразие!***
— И? Чего ты дуешься? — Тсуна покосился на нахохлившегося брата. Сора поджал губы и плотнее прижал холодный компресс к щеке, зло топая рядом. Вид у него был, мягко говоря, помятый. Видимо, Хибари не отпустил «злостного нарушителя всех порядков Намимори» просто так. С чего брюнет так взъелся на его старшего брата, шатен не понимал. Да, иногда Сора выглядел, как хулиган. Иногда даже ввязывался в драки и «кадрил» девчонок, как говорил сам Савада-старший. Однако для подростка это нормально. А вот маниакальная помешанность на дисциплине — отнюдь. И поэтому все опасались грозного ГДК. — Не твоего ума дело, — ещё сильнее напыжился Сора, буквально отворачиваясь от брата. Тсуна нахмурился. — Ты ещё скажи, это я виноват, что Хибари-сан тебя побил. — Он меня не побил! — тут же взъелся русоволосый, размахивая компрессом и сверкая медленно синеющей красной гематомой. — Он просто застал меня врасплох. Это случайность! — Я так и понял, — важно покивал Тсунаёши с серьёзным видом. И не удержался, прыснув в ладонь. — Да ну тебя, мелочь сопливая! — отмахнулся Сора, оказываясь впереди, рывком открывая дверь. — Мам, мы дома! — крикнул Тсуна, стягивая кеды с ног. — Руки мыть, и за стол! — отозвалась Нана. На кухне послышался звон посуды. Сора уже растрёпанный мелькал где-то на втором этаже и громыхал дверьми. В такие моменты юному экзорцисту тот напоминал Шуру. И тогда шатен начинал по-настоящему скучать. Благо пару фамильяров оставить разрешили. — Привет, малыш, — Тсуна протянул палец, и со стебля растения в горшочке к нему переполз маленький хамелеон. Он ткнулся хозяину мордочкой в ладонь и, перебирая цепкими лапками, пополз к голове, что-то неразборчиво бухтя. — Поберегись! — Сора скатился по перилам и пронёсся мимо брата светловолосым вихрем, едва не сбив с ног. Он был уже в домашней одежде. — Эй, аккуратней! — крикнул ему вдогонку Савада-младший. Старший только отмахнулся и уже влетел на кухню. Тсунаёши покачал головой и поднялся к себе в комнату. Нужно переодеться и вытряхнуть из сумки книжки с тетрадками. В этот раз учителя не поскупились на домашние задания. Шатен горестно вздохнул: средняя школа уже была ему поперёк горла. Когда же Юкио уже получит свой чёртов ранг?! Тут телефон начал надрываться и верещать, что поступает звонок. Мальчишка подхватил раскладушку и посмотрел на дисплей. «Помяни чёрта…» — подумал он, прикладывая телефон к уху. — Да? — Семпай! — радостно проверещали на том конце провода. Хоть и постарались сдержать шквал эмоций. — Я слушаю, Юкио. Только помедленнее, — сразу попросил Савада, вытряхивая сумку. О, а вот и тетрадь по математике. Век бы её не видеть! — Мне дали третий ранг, — задыхаясь проговорил Окумура. И остановился, ожидая реакции будущего напарника. — О-о-о! — многозначительно протянул Тсуна, отшвыривая ненавистный предмет, сиречь тетрадь. И учебник ей вдогонку. — Поздравляю, когда заступаешь на службу? — Ректор сказал, что я буду работать с тобой в паре. Но сначала буду преподавать в академии на курсе демонической фармакологии, — на этом моменте Саваду скривило — ну не любил он эту науку, ещё будучи сопливым мальчуганом. — А пока буду заканчивать курсы и выполнять мелкие поручения. Старик обещал взять с собой на одну миссию на южных островах Японии. Говорит, будем усмирять разбушевавшееся божество. — Вот как? А я вот уже полгода как хожу в среднюю школу. Не знаю, наверное, я не вытерплю до конца этих трёх лет и сбегу в Тру Кросс жаловаться на жизнь Мефисто и Фуджимото-сану. А, возможно, даже получу стаканчик от Шуры, — улыбнулся шатен, присаживаясь на кровать. Он готов был поклясться, что на этих словах Окумура если не скривился, то поморщился точно. — Не напоминай мне про эту ненормальную. — Ладно-ладно, — Тсуна отпустил тихий смешок. — Удачи там! Не сведи с ума наставников. — Хорошо, удачи, семпай, — послышались гудки. Савада откинулся на кровать и выдохнул. Вот как… Значит, придётся совмещать экзорцизм и нормальную жизнь. Получается, что времени остаётся лишь на нечастые задания. Да и Юкио выдёргивать с занятий — не есть хорошо. «Не хочу ходить в школу!» — Тсуна сполз с кровати на пол. — Тсу-кун, иди кушать, — Нана заглянула в комнату сына. Тот перевёл на неё жалобный взгляд, выпятив губу. — Тсу-ку-у-ун, — с напускной строгостью протянула шатенка. Губа Савады-младшего задрожала. — Ох, ладно, завтра ты болеешь, — махнула она рукой. — Иди кушать, остывает. — Спасибо, мам! — Тсунаёши порывисто обнял мать и, клюнув её в щёку, помчался на кухню. Всё-таки есть справедливость в этом мире!***
Проводив с утра недовольного Сору, юный экзорцист махнул на прощание рукой и вернулся на кухню, неспешно дожёвывая кашу вприкуску с печеньем. — Тсу-кун, — Нана появилась в комнате с каким-то листочком в руках. — Как думаешь, вам с Со-куном нужен репетитор? Савада-младший подавился печеньем. Женщина охнула и, положив листок на стол, похлопала сына по спине, подавая кружку с чаем. — Кха-кха, не думаю, — откашлявшись, пролопотал шатен. — Ты меня… напугала. Нельзя же так резко. Не знаю, может, Соре и нужен. А мне — нет. Я и сам прекрасно справляюсь. — Почему же тогда пропускаешь уроки? — с напускным подозрением сощурилась Нана, пододвигая листок к сыну. — Вот, я думаю такой репетитор подойдёт. Да и плата смешная. — Да-а-а, смешная, — дёрнул уголком губ Тсунаёши, ознакомившись с листовкой. — За кров и еду? Ты серьёзно? А может, это кто-то пошутил? Неудачно, — мальчишка посмотрел на мать. Та, потерев подбородок, улыбнулась. — А вдруг — нет? — Савада-младший обречённо выдохнул. — Ты уже позвонила, да? — и посмотрел на шатенку. — Ну, не упускать же такую возможность! — воодушевлённо отозвалась она, подмигнув сыну. Тсуна обречённо вздохнул. Ну вот как можно быть настолько оптимистичным?***
Тсунаёши спускался с лестницы и, споткнувшись на предпоследней ступеньке, едва не полетел носом вниз, схватившись за перила. — Ч-чёрт, — выдохнул он. — Чаоссу! — послышался чей-то незнакомый голос. Савада вскинулся и посмотрел на малыша в строгом костюме и шляпе с оранжевой лентой, на полях которой сидел небольшой зелёный хамелеон. — Я репетитор-киллер Реборн! — а ярко-жёлтый туман взвивался уверенностью и колкой жёсткостью. И Тсуне почему-то казалось, что этому ребёнку далеко не пять лет. Далеко не пять. — Здравствуйте, Реборн-сан, — экзорцист неотрывно смотрел на светящуюся фигуру взрослого мужчины за плечами не-ребёнка. И тут же он вспомнил Вайпера-который-Мармон. Неужели это действительно какое-то проклятие? Ладно два подобных случая[2] — бывают совпадения, но три — это уже… — С этого дня я репетитор Савады Соры, — прищурился маленький брюнет, бодро лопоча на японском. А акцент итальянский. Шатен отпустил перила и присел напротив малыша, внимательно его разглядывая. — А сколько вас ещё? — доверительным шёпотом поинтересовался мальчишка, скосив глаза на лупоглазого питомца малыша. — Что? — Реборн поправил поля шляпы. Леон пополз на протянутую ладонь шатена. Савада погладил его по головке и посадил на плечо. — Много ли Проклятых не-детей?..