***
— Постой-ка, — Реборн ухватил шатена у самого выхода. Нана уже ушла по делам, а ученик давно свалил в школу, боясь опоздать с подачки репетитора и получить нагоняй от ДК. Тсуна поднял брови и попытался выдернуть штанину из хватки не-ребёнка. — Мне надо в школу. Гокудера-кун уже ждёт у выхода. Реборн… кун, я должен идти, — Савада присел на корточки перед репетитором брата, сглотнув от острого чувства жажды — туман Реборна был слишком… сухим и горячим. — Сколько языков ты знаешь? — в лоб спросил Аркобалено, придерживая поля шляпы. И удерживая таким образом Леона при себе, не давая тому возможности перебраться к Саваде. Тсунаёши, впрочем, сам дотянулся до хамелеона и погладил того между глазок. Питомец киллера довольно зажмурился. — Ммм… — многозначительно протянул экзорцист, поглаживая Леона. — Достаточно, наверное. Мама говорит, у меня всегда была склонность к языкам и гуманитарным наукам, — медленно ответил шатен, поднимаясь на ноги. — Это всё? Я могу идти? — Хм, — фыркнул репетитор, приманивая хамелеона к своей ладони. Леон нехотя преобразовался в пистолет. Реборн тут же направил дуло на лицо мальчишки. Тот, казалось, и не дрогнул. Только глаза как-то опасно сощурились, и улыбка стала… стала понимающей усмешкой. Это было странно. — Я за тобой слежу, Никчёмный Тсуна, — протараторил Аркобалено, взводя курок. И замечая, как дрогнул зрачок в удивительных янтарных глазах: чуть расширился и тут же сжался в крохотную точку, а радужку затопило жидким пламенем. — Я понял, — уголки губ Савады приподнялись сильнее. Шатен прикрыл глаза и крутанулся на пятках, открывая дверь. — О, привет, Гокудера-кун. Давно ждёшь?.. — Только подошёл, — приветливо кивнул Хаято, сжимая губами дотлевающую сигарету. — Ладно, пошли. Пока, Реборн-кун. Игра в шпионов очень интересная, но опасная. Будь осторожен, ладно? - через плечо вдруг сказал шатен, улыбнувшись краешками губ. «Да этот мальчишка с огнём играет. Нет, не с огнём. С пожаром…» Тсунаёши закинул сумку на плечо и двинулся в сторону калитки, поморщившись от едкого дыма. Наёмник ему кивнул, выкидывая так и не докуренную сигарету, заметив, как сморщил нос от запаха его новый… друг? А Реборн прожигал взглядом спину брата Дечимо. Такого же Никчёмного, как и сам Сора... «А Никчёмный ли?..»***
Хибари снова проводил Тсунаёши пристальным взглядом серых-серых глаз. Но промолчал, поджав губы почти до белезны. Казалось, ГДК хотел что-то сказать ему, но сдерживался. Словно пытался уйти от этого. И тут же отворачивался, ловя взглядом нарушителей святой дисциплины. А фиолетовый туман возбуждённо клубился у ног, замирая, когда Савада проходил мимо. А потом взвивался объёмными клубами вверх. И пах туман сладковатым металлом — кровью. И молоком. Странно? Весьма и весьма. Хотя, может, кровью пахла сталь тонфа?.. Тсуна помотал головой. Не время думать об этом. Нужно решать, как выкручиваться из сложившейся ситуации. Реборн… Ох, сколько проблем с этим не-ребёнком-который-брутальный-мужик-Аркобалено. О чём ему милостиво сообщил варийский Туман. Мармон неохотно делился крохами информации. Скупо, с воплями, брыжжа слюной, выбивая цену повыше. И в итоге делился задарма. Савада усмехнулся. Да и судил Туман Варии весьма предвзято. Но не верить ему у экзорциста не было причин. Особенно сильно плевался ядом Вайпер в сторону некого Фонга и тупого Черепа. Чуть меньше — в сторону Колонело, Реборна и Лар Милч. Меньше всего — в Верде. А вот о Небе… не промолчал, нет. Мармон поджимал губы и замолкал на некоторое время. А говорил чуть надорванным голосом. Аркобалено отзывался о Луче с какой-то затаённой болью, тщательно скрывая своё к этому отношение. А потом упомянул о её дочери Арии. И внучке Юни. Сердце Тсунаёши болезненно сжалось. Потому что склизкий туман Вайпера пришибленно стелился по полу. И пах слезами. Солёными и горячими. От этого в горле встревал горький острый ком. Потому что и сам Аркобалено Тумана насквозь пропах этими слезами… И оттого-то находиться рядом с этим человеком Саваде было всё труднее. Смиренное, но в то же время озлобленное отчаяние Вайпера так и взгрызалось в сознание, вызывая приступы беспричинной хандры и чувства близкой истерики. С сумасшедшим смехом, захлёбыванием в собственных слезах сквозь придушенный хохот и едким чувством пустоты внутри. Раньше экзорцист этого не замечал, но фигура позади Реборна разительно отличалась от фигуры позади Мармона. Если у Аркобалено Солнца — высокий внушительный силуэт, буквально искрящийся силой и уверенностью, то у Вайпера… у него был небольшой призрак, сочащийся злобой и горечью. От этого действительно становилось страшно. Неужели, Туман и до своего проклятия Аркобалено был таким же? Забитым, ворчливым, полным жадности и ненависти? Экзорцист передёрнул плечами. Слишком он уж ушёл в себя. Хаято аккуратно толкнул его в плечо, кивком головы указывая на дверь кабинета. Савада вырвался из своих мыслей, отдаваясь скучной учёбе. Слушая нудный голос учителя математики, Тсунаёши понял одну-единственную вещь. Он не вытерпит до конца средней школы…***
После уроков, Савада распрощался с всё ещё прихрамывающим Гокудерой. Наёмник, было видно, заметно оживился, стараясь отринуть свою угрюмость. И вредную привычку всё время тянуться к сигаретам. Савада улыбнулся своим мыслям. Удивительно, как сильно он влияет на окружающих. Неожиданно в кармане зазвонил телефон. Тсуна встрепенулся и быстро выудил раскладушку. — Да? — шатен свернул за угол. До дома оставалось около трёх сотен метров. — Давно не звонил, мелкий. Чего это ты меня совсем забросил, а? — голос Шуры… звенел. Звенел озабоченностью. — Что случилось? — Савада тут же остановился на месте, прикидывая варианты произошедшего. — Курикара… — Что? — Тсунаёши сжал в пальцах телефон, едва ли не ломая его. Неужели, печать на мече полностью сгорела? Или с Рином что-то случилось? Или с Юкио? Или… мальчишка сглотнул. Или что-то с Фуджимото? — Как старик? — Да жив твой старикашка! — раздражённо отозвалась мечница. На фоне что-то громыхнуло и звякнуло — наверняка, Шура стукнула кулаком по столу. — Жив, что ему будет? Печать Курикары снова треснула. Осталось не больше года. Кабы не меньше, тц, — она шикнула в сторону и замолчала. — Эй, тебе пора бы завязывать со своими играми в школу. Фуджимото на взводе, хоть и не показывает этого. По нему видно. Котёнок совсем дёрганным стал. Ей-ей поседеет через пару лет. Я… — Тсуна сцепил зубы покрепче. Киригакуре взволнована. Сильно. — Все как с цепи посрывались. Синее пламя пробуждается, датчики с ума сходят. Фель вообще в неадеквате. Тсуна… — Я понял. Постараюсь. Извини, Шура. — Бывай, мелкий, — мечница отключилась первой. Савада втянул носом воздух, выдыхая через сжатые зубы. В ушах отдавались тошнотворные гудки. — Ч-чёрт… — сбивчиво прошипел мальчишка. — Тц, чёрт! — Савада сжал до треска мобильник и сунул его в карман. Он сорвался на бег. Сумка хлестала по бокам. В глаза лезла надоедливая тёмно-рыжая чёлка. А в горле билось сердце. Время подходит к концу. Мирное время иссякает песком сквозь пальцы. Как же всё не вовремя!***
Тсунаёши влетел в дом, сбивчиво поприветствовал мать, кивнул репетитору и умчался к себе. Мальчишка метался по комнате, собирая необходимые вещи в кучу. Печать привычно отозвалась теплом и пульсацией. Хамелеон резво забрался по штанине на плечо. — Мам, я к Фуджимото-сану! Давно его не навещал. Вернусь через пару дней, — шатен успел стащить со стола кусок оставшегося с завтрака тоста и сейчас пытался всунуть ногу в кросовок, попутно стискивая в зубах хлеб. — Как доберёшься — позвони, — Нана подала сыну коробочку с ужином, видимо. Она чмокнула его в лоб и обняла. — Передавай ему привет. — Хорошо, — кивнул Савада-младший. — Только не говори, что снова пропадёшь на неделю, — недовольно фыркнул Сора, кинув брату яблоко. Тот поймал фрукт и сунул в рюкзак за своей спиной. — Постараюсь, — отозвался Тсунаёши, захлопывая дверь. — Куда это он? — Реборн взглянул на своего ученика. Тот жевал рыбу, заедая рисом. — М? Тсуна-то? — парнишка проглотил ужин и запил соком. — Он всё время куда-то исчезает на неделю, а потом возвращается. Мама и я привыкли, что он совсем как отец, — пожал плечами светловолосый. А потом как-то странно улыбнулся. Усмехнулся. — Хорошо хоть, что на выходные возвращается. Не то что отец… Реборн посмотрел в окно на то, как шатен срывается с места, хватая за шкирку подоспевшего к калитке Гокудеру, только-только открывшего рот, чтобы что-то сказать, и мчится по улице. Аркобалено опустил поля шляпы на глаза и хмыкнул. Интересно. Очень интересно… «А Никчёмный ли?..»