***
-…это слишком сильно сказалось на нём, — Асари опустил глаза и перевёл дыхание. Савада же сжал в бледных пальцах край одеяла. Мда… ситуация, чёрт бы её… За время рассказа он уже успел кое-как подняться хотя бы до состояния «меня шатает, но сидеть вроде могу, без паники». — Я, конечно, ожидал подобного… Но кома? — янтарь пыхнул надеждой и странной горькой тоской. Губы Дождя чуть дёрнулись в слабой улыбке. Её подобии. Светло-голубой туман окрашивался то более насыщенным, то более прозрачным цветом. Запах старинного пергамента и свежих чернил мазнул по рецепторам, и экзорцист прикрыл глаза, втягивая приятный аромат. Воздух со свистом просочился сквозь плотно сжатые зубы. Савада постарался успокоиться и разжал пальцы. — Тсунаёши, пойми. Он слишком истощён, — Угетсу поднялся и сложил руки в рукавах кимоно. Его глаза поблёскивали сочувствием и даже немного жалостью. Как бы абсурдно это ни было, но Первый Дождь не умел держать подобные эмоции в узде. Слишком уж жалостливым человеком он был, слишком… альтруистом, несмотря на профессию. Эдакая ранимая душа, которую тянет на нежно-розовую сакуру и тихие песни флейты. Однако злости Асари почти никогда не испытывал. Наверное, розовые линзы в его очках потемнели, но не разбились. Удивительный человек. Все они, Первое поколение, удивительны. В той или иной степени. — Знаю, — выдохнул шатен и опустил взгляд. Иней снова появился на ресницах. — И сколько же я провалялся? — подросток не поднимал головы, словно ожидая приговора. Однако на душе было какое-то странное ощущение… словно… пласт какой-то. Ничего не страшно. Только тень обречённости змеится где-то в груди, бередя что-то приторно-горькое. Он ведь успел, да? Скажите, что это так. Пожалуйста. — И дня не пролежал. Часов пять или шесть… — Асари пожал плечами. — Я, пожалуй, пойду, — Угетсу повернулся к окну, глянув на колыхающуюся за шторами листву. Это дерево облюбовал один мотылёк-чуча, вбив себе в крохотную головку, что он обязан следить за ситуацией в округе. Болотно-зелёного цвета крылышки трепыхнулись, и демон перелетел на другую ветку, напряжённо поводя усиками. Мужчина задумчиво поджал губы. — Деймон успел его откачать, если ты об этом думаешь. Не нагружай себя, ладно? — призрак глянул на Саваду чуть повернув голову. Тот повёл плечом, поморщившись. — Всё в порядке, честно, — губы Дождя дрогнули в успокаивающей улыбке. — Деймон вмешался вовремя, не дав пасть щитам Тумана в голове мальчишки. Те почти рухнули. Он удивителен, этот Рокудо Мукуро, знаешь… Из последних сил сопротивлялся напору, — глаза его блеснули лукавым огоньком и голубыми отсветами Дождя. — Никого не напоминает, нет? — Иди уже, а? — простонал Тсунаёши, кое-как укладываясь обратно. Лечь оказалось на порядок легче, чем встать. Призрак хмыкнул и исчез, потревожив невесомые занавески. А экзорцист постарался расслабиться, чтобы хотя бы поспать нормально. А потом он обдумает ситуацию с Мукуро и его хвостиком в лице двух привязанных к нему подростков. Да, всё после. И Фель пусть подавится своим отчётом, который Тсуна пихнёт ему в его наглую рожу. Завтра. Да.***
Юкио сверлил семпая злобным взглядом и поджимал губы, выказывая всё своё переживание и раздражение. Ну что за непутёвый экзорцист-то! Он, конечно, понимал, что у каждого свои тараканы, но чтобы всё было настолько… сложно… Окумура даже, казалось, не моргал вовсе, прожигая голубыми глазами дырку в Саваде. Шатен его нагло игнорировал, позёвывая в ладонь. — Прекрати выкаблучиваться, — потягиваясь, проговорил Тсуна. Пальцы помассировали загривок, и по плечам скатились приятные мурашки. Парнишка встрепеннулся и соскочил с постели, охнув от внезапной слабости в ногах. Юкио тут же кинулся на помощь, дёргая семпая на себя. — Ой, — с виновато-весёлой улыбкой выдавил шатен. Кохай лишь обречённо вздохнул. — Семпай, ну сколько можно!.. — брюнет набрал в лёгкие побольше воздуха и только хотел разразиться длинной и нудной тирадой, как его нагло прервали. — Не становись Шурой, — сморщил нос экзорцист, беззастенчиво повиснув на брюнете. Тот сверкнул стёклами очков и поджал губы. И мстительно разжал хватку. Савада без опоры рухнул на пол, удивлённо вскрикнув. — Никакого уважения! Что за отношение к старшим по званию! — картинно распалился шатен, поднимаясь на подрагивающие ноги. Резерв был почти заполнен, но слабость в теле и тянущая боль в мышцах никуда не делась. Было чуточку обидно. — Нет, всё-таки зря я взял над тобой шефство. Пойду отдам кому-нибудь из канцелярского отдела. Будешь бамажки [2] перебирать и переставлять кипы папок с места на место. Да, так и поступлю, — потирая ушибленный зад и бедро, бубнил Тсунаёши. Раскалённое серебро поблёскивало из-под тёмно-рыжей отросшей за «каникулы» чёлки. Окумура только закатил глаза и сложил руки на груди, притопывая ногой. Савада надул щёки в ответ на такое пренебрежительное отношение к своим угрозам. Конечно, никуда его он отдавать не собирается, и Юкио об этом прекрасно знает. Но мог хотя бы подыграть! Предатель. — Брут, — заключил Савада и, обдав кохая обидой в глазах, гордо удалился под ошарашенный взгляд кохая, прихрамывая на правую ногу. Ладонь до сих пор потирала ушибленный зад. Юкио подобрал челюсть и прикрыл глаза, помассировав переносицу. Нет, всё же Савада тот ещё клоун. И дурак.***
В соседнюю палату Савада, честно сказать, входить боялся. Ровно до того момента, пока Чикуса не выставил ошарашенного таким поворотом судьбы Кена за дверь. Тот безучастно смотрел перед собой и бездумно лупал глазами, не решаясь пошевелиться. А дверь за его спиной давным-давно хлопнула, отгораживая постную мину, скрытую за очками, тёмной чёлкой и белой шапкой. — Хе, весело, — без капли радости в голосе хмыкнул Тсунаёши и озадаченно почесал кончик носа. Горчично-жёлтый с алыми крапинками туман Джошимы растерянно растекался под ногами, наполняя воздух слащавым запахом винограда и еле-еле ощущаемым — флоксов. — Из-за тебя Мукуро-сама сейчас в таком состоянии! — вдруг вскинулся блондин, тыча пальцем в лицо Саваде. Экзорцист отпрянул и, стукнувшись затылком о дверь, зашипел, сморщившись. — Так тебе и надо! — с гортанным рыком распалялся Джошима, едва ли не клацая зубами. Дверь рывком открылась, и шатен чуть ли не шлёпнулся на пол, благо его успел кто-то подхватить под белы рученьки. А потом Кену прилетело каким-то талмудиком страниц на пятьсот в лоб, а самого Саваду затащили в комнату. — Мукуро. Как он? — экзорцист постарался поскорее встать на ноги, а Какимото участливо ему помог, прекрасно понимая, кому они обязаны своей свободой. Асари не мог не предупредить их. Кен, видимо, вывернул полученную информацию так, как ему это было удобно — то бишь ничего не понял, кроме того, что всё вертится вокруг Тсунаёши. И обвинил того во всех бедах. Хвала богам и демонам, что хоть у кого-то из их шайки мозги имелись. И если в случае Рокудо виной всему было именно вмешательство со стороны твари из Геенны, то чем была обусловлена прямота единственной извилины Джошимы, Савада не знал. — Спасибо, — тихо проговорил Какимото, поклонившись экзорцисту, до дрожи сжимая в пальцах рукава болотно-зелёного потрёпанного пиджака. Парень был бледным, как полотно, и никак не разгибался, застыв истуканом. — Спасибо за Мукуро-сама, — немного погодя, добавил брюнет. Очки медленно начали съезжать с носа. Экзорцист еле успел подхватить их, пока те не разбились. — Эй-эй, поднимайся. Это моя работа, — неловко улыбнулся шатен, подавая очки их владельцу. Какимото кивнул и кое-как нацепил их на нос. Опущенные глаза он боялся поднять на Саваду. — Вы не обязаны были спасать нас… — Не мели чепухи, — впившись пальцами в плечи юноши, скороговоркой выпалил Тсунаёши, перебивая бормотания Чикусы. Полыхнуло запахом шиповника и пенициллина. Брюнет продолжал прятать глаза, а Савада пытался поймать его взгляд. Учитывая то, что Какимото был на голову выше экзорциста, это было… странно. — Эй, Мукуро ни в чём не виноват, — мягко начал шатен. Чикуса нерешительно глянул на него сквозь стёкла очков. — Мукуро-сама не сделал ничего предосудительного, — выдохнул брюнет, отстраняя чужие ладони от плеч. Савада послушно отступил на шаг, давая Чикусе больше свободного пространства. — Его разумом завладел демон. Поэтому он был… не в себе, — парнишка повёл плечами и посмотрел себе за спину, натыкаясь взглядом на иллюзиониста. Всё такой же мертвецки бледный Рокудо лежал под тремя одеялами и подрагивал не то от озноба, не то от лихорадки. На лбу виднелась испарина. — Демон? — глухо переспросил Какимото. Нет, он, конечно, слышал, что Мукуро-сама шесть раз побывал в Аду, но чтобы взаправду… Чикуса этого не ожидал. Серьёзно думая, что товарищ выражается фигурально. Савада только кивнул. — А где теперь?.. — За Гранью, не переживай, — Тсуна прикрыл глаза и подошёл к болезненному подростку. Длинные пальцы бессильно сжимали одеяло, губы потрескались, а тёмно-синяя чёлка липла к лицу. Экзорцист аккуратно убрал её со лба. — Его лихорадит? — Мукуро-сама неважно себя чувствует, — Чикуса обеспокоенно следил за состоянием товарища и манипуляциями шатена. И вздрогнул, уловив за спиной вспышку Тумана. — Всё, как и просил, — Деймон скорым шагом двинулся к Саваде, покачивая в пальцах шуршащий пакет. Какимото сглотнул, понимая, что перед ним отчего-то до ужаса похожий на Рокудо человек. — Спасибо, — шепнул Тсунаёши, принимаясь разбираться в пучках трав и ворохе баночек. Спейд бледно улыбнулся и бесшумно растворился, оставив после себя белёсую завитушку полупрозрачной дымки. Подобранные лекарства должны были в скором времени поставить Мукуро на ноги. А вот со стороны дел разума Савада был не уверен. Всё же… Шатен поморщился и вытянул из пакета зелёную склянку, повертев в пальцах. У Рокудо и без того весьма мало шансов на нормальную жизнь. И здоровая психика, к сожалению, не на первом месте в приоритетах на пути к выздоровлению. И не на последнем. Впереди ожидают увлекательные недели…***
Кен всё время бродил под дверью, словно сторожевой пёс. Он рычал что-то под нос и постоянно принюхивался, припадая лицом к щёлке между дверью и косяком. Иногда засыпал, опершись головой о дверь, а когда Какимото её открывал, неизбежно вваливался в комнату, поднимая грохот. Точно преданная ревнивая собака, дожидающаяся заплутавшего хозяина. И эта странная параллель привела Саваду к Гокудере. Тсунаёши тут же — спустя четыре дня после своего «восстания из мёртвых» в общежитии, кстати, — стребовал свой мобильник. Юкио любезно оставил раскладушку семпая на тумбочке в его палате, зная, что тот болеть без него нормально не может, не то что жить. Удивительно, как сильно шатен замотался, что и не вспомнил о мобильнике. Сам Окумура куда-то свалил в срочном порядке. Впрочем, Саваде было не до этого. Один звонок Хаято, и экзорцист облегчённо выдыхает, приложив ладонь ко лбу. С ребятами всё в порядке, с братом тоже. И с Реборном, что, впрочем, не так уж и важно. Грозный ГДК, правда, отвесил Соре слабые тычки тонфа — видимо, ещё не востановился, чтобы бить в полную силу. Хибари шёл на поправку семимильными шагами, хмуря тонкие чёрные брови и кривя бледные губы в презрительной гримасе. А репетитор-садист только подначивал Дечимо на новые тренировки, сталкивая с жёстким ГДК. Гокудера активно возмущался тем, что брат его друга даже трещины в рёбрах залечить не успел, как Аркобалено скинул того со скалы в горную речку. Чтобы воспитать силу воли и закалить характер. Тсунаёши имел смутные подозрения, что Реборн просто отыгрывается на Соре за выходки экзорциста. И плевать, что это не тот Савада. Сам факт, видимо, доставлял ему неземное удовольствие. А вот Ямамото просиживал штаны у самого Гокудеры. Подрывник, конечно, жаловался на Дождь, громко возникал и отвешивал воспитательные поджопники, но не выгонял Улыбашку. Видимо, смирился с непробиваемостью Такеши. Перспективный мечник доверчиво заглядывал в глаза, тянул губы в улыбке и со вселенским спокойствием просил помочь в тренировках. Хаято с чистой совестью оповестил экзорциста, что передаёт Ямамото в его, Савады, распоряжение, а сам умывает руки. Наверняка, закопается в талмуды по нежити и будет чахнуть над древними страницами, потрясённо вздыхая и прокуривая лёгкие. Мешать ему почему-то не хотелось. Поэтому шатен махнул на него рукой и оставил в покое, сгрузив Хаято ещё пару книжек. А вот Такеши Тсунаёши принял в общежитии с распростёртыми. Бейсболист отпросился у отца, а Тсуёши с пониманием отнёсся к просьбе сына. Удерживать того дома силком он просто не видел смысла, но уберечь от кривой дорожки мафиози [1] мечтал всем сердцем. Что ж, не уберёг. Так пусть хоть будет под началом Тсунаёши. Этого мальчишку Ямамото-старший видел только несколько раз, но и этого хватило, чтобы понять, что мелкий шатен со взрослыми глазами ни за что не даст Такеши в обиду. Знавал Тсуёши таких людей. В лепёшку расшибутся, но близких защитят. Сам такой же. Кен ревностно защищал комнату от нападок Ямамото, который хотел пробраться к однокласснику. Савада, к его большому сожалению, просиживал там дни на пролёт, выхаживая Рокудо. На тренировки времени не было. А потом Тсуна перешагнул через себя и звякнул Шуре. Та громко вопила, что с детишками больше ни в жизнь не свяжется. Костерила старика, поливала матами Четырёхглазого Котёнка, его самого и саму себя. Она орала в трубку, надрывая связки и срываясь на хрип, на фоне что-то звенело и громыхало. А потом Киригакуре завопила раненым зверем и заявила, что ей и двух молокососов хватило на всю оставшуюся жизнь. И повесила трубку. Оглушённый и ошеломлённый, Савада пялился на монитор раскладушки и ошалело хлопал глазами. Он ничего не понимал. Туман наставницы он не мог почувствовать на расстоянии, но в её голосе уловил странные нотки. Поэтому со смешанными чувствами захлопнул мобильник и, сунув его в карман, выскочил на улицу. Следовало проветриться. И сходить к Шуре.***
Савада косился на Такеши, увязавшегося следом. До Тру Кросс тот добирался на автобусе. И пешкодрапом. А вот возвращался в Намимори через двери. Это было его первое перемещение подобным способом, поэтому подросток жмурился, скрещивал пальцы и беззвучно шептал своё желание. Со стороны Ямамото выглядел весьма комично, учитывая, что был достаточно высоким, опережающим свой возраст, и такой детина с поистине детской искренностью на лице… Ну не вязался этот образ с холодным мечником с приклеенной улыбкой. Потому что в этот самый момент его улыбка была настоящей. Немного горькой и кисловатой на вкус. У Тсунаёши перехватило дыхание от этого. И с головой захлестнула вина. Это он втягивает бейсболиста в другой мир, грузит потусторонними проблемами, буквально губит. Единственным оправданием служило лишь две вещи: в этом мире нормальных Такеши просто не было места, он не смог бы жить здесь, а ещё кровь Угетсу рано или поздно взыграла бы в Ямамото. И тогда бы ему пришлось кардинально ломать устоявшуюся картину мира. Впрочем… Тсуна и так её… поломал. И жизнь его тоже ломает вслед за розовыми стёклышками очков. Уж лучше раньше. Потому что поздно бывает слишком поздно, как ни удивительно. Прибыв в Намимори, экзорцист отправил Такеши к отцу. Тот просиял и скорым шагом стартанул, за поворотом сорвавшись на бег. Запах ирисов и холодного металла оседал на языке лёгкой горечью. Искренняя радость Дождя била обухом, потому что Ямамото, как и Угетсу, совсем не умел держать внутренние метания в узде. Совершенно не умел. Сам Тсуна отправился к наставнице. Дом Киригакуре встретил его выбитым окном, открытой нараспашку дверью, едва не слетевшей с петель, и пьяной вздрызг Шурой в уголочке. Девушка постукивала затылком о стену и что-то бессвязно бормотала, кусая губы в кровь. Засохшая багряная корка шелушилась на подбородке. Фиалковые глаза, подёрнутые хмельной дымкой, отстранённо мазнули по экзорцисту и тут же вперились в потолок. Всклоченные волосы рассыпались по плечам, чёлка прикрывала половину лица, а пухлые губы кровавым росчерком резали щёки. И даже милые в какой-то степени ямочки казались жуткими, устрашающими… — Шура… — потрясённо выдохнул Савада и сделал несколько шагов навстречу девушке. Та хмыкнула и глухо рассмеялась. — Тсунаё-о-о-оши, — низким голосом протянула она. Туман кислым ядом ложился на иссушенный язык. И Савада пытался сглотнуть эту кислоту, разъедающую рецепторы. — У нассс… т-так… так мало… времени… — Киригакуре ещё раз приложилась затылком о стену и захохотала. Тсунаёши словно очнулся и кинулся к наставнице в попытке поднять ту на ноги. Его идея провалилась ещё в зачатке, потому что Шура от смеха съехала по стене на пол и продолжала сотрясаться, впиваясь пальцами в плечи. Покрасневшие от смеха щёки горели пламенем, и Савада с ужасом понял, что у девушки жар. Или припадок, это с какой стороны посмотреть. — Да за что ж мне это, а? — чертыхнулся подросток, поднимая Киригакуре в сидячее положение. Та вдруг закусила губу и взвыла. — Курикара… Курикара почти… — она шмыгнула носом и уткнулась в колени. Впрочем, рыдать мечница не собиралась вовсе. Не в её стиле. Пусть даже пьяный угар и развязывает все сковывающие факторы, словно огонь пожирает узлы на нитках, но даже так Шура оставалась Шурой. Она горько усмехнулась и со странной смесью эмоций глянула из-под цветной чёлки. Кислый яд багрового тумана лизал ноги, заставляя морщиться от горечи и острых ноток. Глаза блеснули бесовским огнём. И Шура с придыханием выдала: — Старику опалило руки синим пламенем, — странное довольство растекалось на её лице. — Представляешь? Этот старый дурак полез в печать. Один полез! И только приблизил момент освобождения Курикары. Старый п-пень, — Киригакуре скривилась и отвернулась от подопечного. Экзорцист застыл соляным столбом. Юкио ему об этом ни словом не обмолвился. Вообще. И тут до него дошло, почему тот так быстро смотал удочки и даже не капал на мозги. — Ну почему я узнаю обо всём последним?! — крик души вырвался быстрее, чем мозг успел обработать полученную информацию полностью. А внутри зарождалось чувство, что его, Тсунаёши, просто не хотят ставить в известность, списывая со счетов. Берегут, как ценную статуэтку. — Старик не хочет, чтобы ты лез грудью на амбразуру, — хмыкнула мечница и икнула, вылупив глаза. Видимо, не ожидала, что напьётся до такого состояния. Или удивилась тому, как связно у неё получилось выговорить эту фразу. Савада обжёг её мрачным янтарным взглядом из-под тёмной чёлки. — Поэтому он лезет сам, — рычание едва не сорвалось с языка, но шатен сжал кулаки и поджал губы. — Он мне не доверяет или считает ребёнком, да? И ты считаешь, — в ответ Киригакуре лишь склонила голову к плечу. Слишком резко, поэтому послышался хруст позвонков. Она хмыкнула и согласно прикрыла глаза. — Ты и есть ребёнок. Ты ещё такой ребёнок, Тсунаёши… Ребёнок с нечеловеческими… ик… глазами… До чего докатился мир, а. Сижу тут, — Шура начала неуверенно подниматься на ноги, пошатываясь. — Развожу с тобой сопли. А ты т-такой взро-о-ослый. Серёзный, чтоб тебя. Чего смотришь? Не видел никогда? — мечница картинно похлопала глазами, изображая подопечного. — Пилишь своим взглядом, пугаешь… И без того пуганная. Ты ещё зареви тут, — аловолосая небрежно махнула рукой и, не удержавшись, привалилась к стене. Савада подхватил её под локоть и обречённо выдохнул, понимая, что всё зародившееся раздражение смыло пьяное возмущение наставницы. Шура удивительный человек. Что в трезвом, что в пьяном, что в сонном состоянии. Всегда умудряется поставить на путь истинный. Пинком ли, словом ли, но это ей удаётся прекрасно. Странная способность успокаивать у человека, расположенного к Урагану. — Пойдём уж, пьянь. Много выпила? — чисто из праздного интереса спросил Тсуна. Киригакуре приосанилась и тут же споткнулась, раздражённо зашипев. — Я заливала счастье, — всё ещё шипя, ответила мечница. — Заливают горе, — хмыкнул шатен. — Или я не прав? — По мне не видно, что я заливала? — Киригакуре небрежным резким взмахом ладони указала на всю себя и вздёрнула брови, ехидно ухмыляясь. И стоя на подкашивающихся ногах. — Видно, видно, — доводя наставницу до дивана, протараторил юный гений. Правда, в данный момент его гениальный мозг сделал ручкой и был таков. И оставалось Тсунаёши разбираться с накатывающимися проблемами самостоятельно. И, похоже, совершенно, бездумно. Полагаясь лишь на фамильную интуицию и собственную логику. Шура согласно икнула и перевалилась через спинку дивана, рухнув лицом в обивку. Задранный кверху зад наставницы экзорцист прикрыл вытащенным из горы подушек одеялом. Сама девушка переползла в удобную позу, ткнулась носом в подлокотник и засопела. Шатен хмыкнул. Так вот как решают свои проблемы взрослые. А вот он так же не мог. К сожалению, Тсунаёши был ещё ребёнком. По словам Шуры, конечно же. И по документам.