***
За несколько дней до этого…
День Рина начинался не так уж и плохо. Правда, всё портило очередное собеседование. Так как со специальностью Окумура-старший не определился, то решил стать среднестатистической рабочей силой. Да и не видел он своего будущего в роли… доктора, к примеру, как Юкио. Максимум, что ему грозило, — кассир за стойкой в каком-нибудь супермаркете. И Рин полностью смирился с этой мыслью. Поэтому терпеливо ждал, пока старик завяжет ему галстук, в очередной раз заведя пластинку насчёт его поистине детского характера и постоянного вранья. И странной особенности влипать в неприятности. Та же ситуация с голубями пару дней назад. Тогда ему знатно досталось, и Юкио пришлось в очередной раз клеить на брата лейкопластыри и протирать царапины обеззараживающим раствором. А парень надеялся на удачное собеседование, лишь бы больше не сидеть у старика на шее и не утопать в тени гениального брата. Поголовно все в их сборной солянке имени отца Фуджимото только и делали, что хвалили умницу-Юкио, ставили в пример… Нет, Рин брата-близнеца любил, но… Юкио то, Юкио сё… Постоянные упрёки доводили до бешенства. Не единожды это становилось причиной неприятностей. Например, недавно взорвался обогреватель. Рин готов был поспорить, что видел, как перед этим вспыхнуло синее пламя. А всё из-за того, что старик в очередной раз попрекал его кроткостью близнеца. Остаётся только скрипеть зубами, покрепче сцепляя челюсть, и сжимать кулаки, стараясь стерпеть обиду. Рин знал, что у него с самого дества всё шло наперекосяк. Что бы он ни делал, за что бы ни брался — всё валилось из рук и шло прахом, все старания проходили впустую. Пожалуй, только брат был способен что-то разглядеть в нём, но тогда Юкио был полностью погружён в свои проблемы, хоть и старался поддерживать близнеца. Но… они были слишком разными. А когда им стукнуло девять, младший слишком резко… изменился. Он стал всё больше отдаляться, окопался в своих книжках и совсем перестал выходить на контакт с внешним миром, зачастую пропадая не известно где. Широ говорил, что водил его на кружки и дополнительные занятия, чтобы Юкио смог осуществить свою давнюю мечту стать доктором. Рин чувствовал неладное, но понять не мог по детской своей наивности и неосведомлённости. Первый рабочий день прошёл бы на ура… если бы не маленькое черненькое существо с рожками и длинным хвостом с кисточкой. Это нечто украло шарф у девочки, что накануне приводили родители к ним в церковь. Рин не хотел подслушивать, но то, о чём малышке рассказывал Фуджимото, показалось ему до боли странным. И даже — бредовым. И вот из-за этого непонятного юркого существа его уволили. Ну не смешно же? Кажется, даже кассиром в захудалом магазинчике ему не быть. — Чёрт! — Рин с чувством пнул мусорный бак и закусил губу. Захотелось по-детски разреветься от досады и обиды. Это был его шанс. Последний, чёрт возьми, шанс! И он его проебал, как постиранный с джинсами выигрышный билет. Окумура вздохнул. Губы подрагивали, а пальцы сводило судорогой. Было… до боли обидно. И ладно, если бы Рин сам накосячил и его за это уволили. Так причиной стало странное существо с непропорциональными руками, которое видел только он и та девочка. Единственное, что оставляло светлый отпечаток на сегодняшнем дне, так это то, как девчушка подошла к нему потом и поблагодарила. Тихо пролепетала своим звонким детским голосочком с искренним восхищением в глазёнках. И только это хоть каплю остужало голову. И как ему возвращаться домой?..***
— Мы тебя обыскались, — Юкио подходит почти бесшумно. Только лёгкие шаги тихо тревожат шуршащий гравий. Старший Окумура лишь сильнее вжимает голову в плечи и крепче вцепляется в цепи качелей. Он шмыгнул носом и через плечо зыркнул на брата. Тот неловко улыбнулся. — Там скоро твоё любимое такояки всё съедят. Разве не ты его просил? Мы тебя жда… — Меня уволили, — резко обрывает его Рин и недобро усмехается. Юкио тут же теряет всю свою напускную весёлость и лишь глубоко вдыхает холодный ночной воздух, тихо присаживаясь на соседние качели. — Рин… — осторожно произносит младший близнец, предпринимая попытку дотянуться до плеча брата. — Не начинай, — обрывает его Окумура-старший, едва ли не сжимаясь в комок, и стряхивает чужую руку с плеча. — Давай без этого, ладно? Я неудачник. На этом всё, — парень поднялся с качелей и сунул руки в карманы брюк. Юкио заметил ссутуленную спину и подрагивающие плечи. Отчаянно хотелось влепить этому оболтусу подзатыльник, чтобы привести в чувства, но… это не семпай, который сносит все его выходки. Это родной брат, который нуждается в поддержке так же, как и он сам нуждался когда-то. И Савада оказал её. Втащил в дом Шуры, отпоил чаем, успокоил и позволил выплакаться на своём плече. Рин, конечно, рыдать не будет, но подставить своё плечо младший близнец не против. Однако старший против, судя по всему. Гордая птица. Не пнёшь — не полетит. Как и сам Юкио. Впору обратиться к Тсунаёши, но он не будет тревожить друга. Это их семейные разборки, а у того своих проблем навалом. — Скажи отцу, что я провалился, — не оборачиваясь, произносит Рин и, махнув рукой, уходит. Окумура-младший только вздыхает и остаётся на качелях один. Да, Рин не семпай. С ним так же не прокатит…***
С того дня всё покатилось в тартарары. По крайней мере, Рин думает именно так. Отношения с братом более, чем натянутые, с отцом — и того хуже. Видеть никого не хочется. В двух словах — апатия и депрессия. Последней каплей в копилку раздражителей стала встреча с тем ублюдком, что пару дней назад стрелял голубей в компашке таких же отморозков. И всё бы ничего, если бы… если бы не маленькие пищащие шарики с крыльями и хвостиками, если бы не рога на голове того парня, если бы… много чего. Вот только этот ублюдок, тыча заточкой в лицо, что-то втирает про пропавшего принца Геенны и Наследии пламени. Вот тогда-то и случилось оно. Синее пламя взвилось жалящим цветком, испепеляя пищащие комочки и отпугивая демона, оказывается. А потом пришёл отец. Фуджимото цитировал библию и проводил ритуал изгнания. Рин отстранённо наблюдал за манипуляциями старика, пока тот не схватил его за руку. Широ потащил подростка сквозь улочки и дома к их дому. Окумура запинался, пытался стребовать объяснения, но только путался в ногах и с ужасом осознавал, что за ними гонятся стаи собак. Смердящих, скалящих гнилые зубы. За ними гнались восставшие трупы. Рин почувствовал себя героем дешёвого боевичка про постапокалиптистику. Фуджимото продолжал тянуть его за руку, пытался наспех объяснить, в какую задницу они попадут, если не успеют добраться до церкви, и кем являются близнецы. К сожалению, Рин был не способен что-либо понять и только повышал голос, требуя нормальных объяснений. Широ по крыше пробирался внутрь, утягивая за собой и приёмного сына. Тот упирался, но потом сам на буксире потащил старика. Вурдалаки забрались на крышу следом за ними и отпускать свою добычу не собирались. Эта гонка с полутрупами смазалась в один ком из чёрного цвета, ужасной вони и выяснения отношений на повышенных тонах. Рин очнулся только тогда, когда дверь хлопнула, а твари остались снаружи. — Ха… старик, погоди… — парень упёрся ладонями в колени и попытался отдышаться. К такому скоростному забегу на дальние дистанции он был не готов, если честно. — Рин, послушай, — Фуджимото открывает потайную дверь в полу и через плечо смотрит на сына. Тот затыкается и смотрит в ответ с непониманием, с растерянностью. Ему хочется понять. Просто хочется понять. Что за чертовщина происходит. Почему по улицам носятся дохлые собаки. Почему вокруг столько дерьма. Почему его называют Принцем Геенны. Вопросы крутятся в голове с такой скоростью, что парень и не замечает, как с губ срывается заветное… — Ты мне не отец… А потом мир заглотила вспышка лазурного цвета. И слова отдавали горечью и солёной обидой. Или это были слёзы?..***
...и по наши дни.
— Старик! — Тсунаёши едва ли не с пинка открыл дверь и, запыхавшийся, залетел в церквушку. Повсюду летал чернильный пепел и запах гари. Горло перехватывал удушливый тлен и озон с дикой смесью морской соли и чего-то острого, что хотелось чихнуть. Но Савада только застыл соляным столбом, не смея двинуться с места. К горлу подступил тугой комок, а глаза начало резать. Разрыв. Здесь сейчас — вот прямо сейчас, сейчас, чёрт возьми! — происходит разрыв между Геенной и Ассией. Экзорцист буквально каждой клеточкой своего тела — даже кончиками волос! — чувствует, как трещинка за трещинкой рвётся ткань пространства, как скрипит и рвётся натянутой струной проход между мирами… — Блять… Тело отказывалось подчиняться, но Тсунаёши без задней мысли кинулся на негнущихся ногах в гостинную. Тучи Угольной смолы с писком хлынули оттуда, за окнами завывали оставшиеся вурдалаки. Тихий скулёж на высокой ноте захлёбывался в булькающем рёве. Грудную клетку распирало от боли и дурного —