Suggestio

      Надрывный кашель раздается в тишине однокомнатной квартиры. Рядом с унитазом, склонившись, сидит парень, увлеченно разглядывая белые лепестки шиповника, окроплённые кровью.       Горло дерет нещадно. Кажется, будто по гортани провели раскаленной кочергой. А, нет, это всего лишь шипы. «Всего лишь» длится уже больше полугода, постепенно утыкаясь в стенки легких, не давая дышать полной грудью.       Подняться удается лишь с третьего раза: голова кружится, а перед глазами плывут темные пятна, не давая сориентироваться в квартире. Приходится хвататься руками за стены, оставляя на обоях отпечатки.       Звонок телефона раздается в голове гулким набатом, но ответить придется.       Щурясь, стараясь разглядеть сквозь помутневший взгляд имя абонента, парень, еще раз откашлявшись и сплюнув прямо на пол еще не раскрывшийся бутон, отвечает на звонок. — Барри? С тобой все в порядке? Ты долго не брал трубку, — голос Айрис ощущался будто через вату. Слегка поколебавшись, Аллен убирает с нижней губы лепесток и отвечает сестре. — Конечно, Айрис. Все в порядке, просто слегка приболел, — парень старается посмеяться, выжимает улыбку, забыв, что собеседник его не видит. — Мне звонила Лиза… — говорит сестра и замолкает на пару мгновений, — Барри, что произошло?       Аллен жмурится, сжимая в руке телефон, грозясь его раздавить, вздыхает и медленно проговаривая слова, отвечает. — Мы с Леном расстались. Вообще-то, около полугода назад. Лиза слегка опоздала. Лен сказал, что ему нужно уехать: повышение. Сказал, что… что я буду тянуть его ко дну, — Барри убирает трубку от лица и снова надрывно кашляет, вытирая рот от крови воротником домашней рубашки.       Рука слабеет и телефон падает на пол, следом за ним и сам парень. В трубке слышится голос сестры, зовущий его по имени, но перед глазами все меркнет.       Приходит Барри в сознание от назойливого писка, что сопровождает биение пульса. Дышать полной грудью приятно, осознает он, а после открывает глаза.       Солнечный свет проникает в больничную палату будто лениво, проходясь лучом лишь по пяткам Аллена. Через некоторое время приходит врач, который сообщает не совсем утешительную новость, которая не стала для Аленна чем-то сверхъестественным. — Мистер Аллен, не поймите меня неправильно, но у вас, так называемый, «цветочный туберкулез», — говорит лечащий врач Барри — мисс Сноу.       Парень кивает, в ответ на вселенскую грусть в глазах врача.       Конечно он знал, что это. Понимал, что с ним происходит. Все эти шипы, что впиваются в твою глотку, дерут легкие, пока ты, повреждая слизистую, не выдернешь их, отхаркиваясь собственной кровью. А после питаешься только жидким пюре и едва ли теплым бульоном.       Барри знал, как он выглядит: впалые щеки, синяки, практически сравнявшиеся цветом с темно-синим. Все это было ожидаемо после расставания со Снартом.       Мужчина не верил в «родственные души», смеялся над Барри и говорил, что поверит в это, только когда сам начнет плеваться растениями.       «Не начнет», — понял Барри, когда впервые увидел на руках лепестки. Эта доля пала на него. — В экстренном порядке была проведена операция по чистке легких, мистер Аллен, — сказала мисс Сноу. Значит вот почему он дышит спокойно и размеренно, кивает сам себе Барри. — Эффект продержится до первых новых ростков, постоянно мы этого делать не в силах, понимаете? Вам стоит… Вам стоит что-то решить с этим, иначе в ближайший год вы угаснете.       Аллен лежит в больнице еще два месяца, приходя в себя, проходя анализы и разговаривая с психологом. Изредка к нему наведывается Айрис, но Барри настойчиво игнорирует все попытки с ним заговорить.       Он иногда перебрасывается парой слов с доктором Сноу и с соседом по палате — Циско.       Кашель возвращается к нему через две недели после выписки.       Парень ждет того момента, когда ему вновь придется склоняться над унитазом.       Момент приходит и он, хватаясь пальцами за шипастые стебли, чтобы вытащить их из — теперь — желудка, раня в этот раз не только легкие, из которых шиповник на этот раз растет не так активно, но и все, что внутри него. Глотает кровь: она идет носом, стекает с уголков губ, но после процедуры Барри действительно легче дышать.       После трех месяцев пытки, когда Аллен уже валится с ног всего лишь доходя от дивана до кухни, все прекращается. Пытка шипами проходит, слизистая регенерирует, а о ранах напоминают только шрамы на подушечках пальцев.       Парень начинает привыкать дышать свободно через две недели, возобновляя отношения и общение с близкими людьми. Активно общается с новым другом, с которым познакомился в больнице, находит работу, и, вроде бы живет новой жизнью.       Спустя полгода Аллен женится на Айрис. — Барри! — зовет голос из гостиной, едва парень ступает за порог, — Тебе письмо.       Он кидает рюкзак в угол прихожей и подходит к жене. — Я не стала распечатывать, но… Оно не подписано, милый.       Простой белый конверт оказывается в руках Барри, который тот вертит в разные стороны, а после открывает. «Барри,       Я знаю, что, скорее всего, ты будешь зол на то, что я написал тебе спустя такое большое количество времени. Что, наверное, я должен был позвонить тебе, а не отправлять конвертом все то, что хочу тебе сказать. Но прошу тебя, не рви бумагу, а просто прочитай это.       Пойми, я не хотел тебя бросать вот так, как сделал это. Не хотел оставлять тебя одного. Как я мог тебя оставить, пройдя с тобой все трудности и преграды? Я пишу тебе спустя две недели после нашего расставания. Я не знаю, когда еще смогу держать ручку, чтобы написать тебе. Я отправлю это письмо в будущее, - твое будущее - в котором меня уже не будет.       В конверте лежит то, что будет напоминать тебе обо мне. Только не спеши с выводами.       Я принял такое тяжелое для нас обоих решение потому, что у меня диагностировали лейкемию. К сожалению, она была хронической, ее обнаружили слишком поздно. Мне действительно оставалось жить несколько месяцев, которые были бы самыми тяжелыми в твоей жизни. Ты бы вряд ли смог жить дальше, вспоминая, как я умираю на твоих глазах.       Ты ведь знаешь, что я не писатель. Прости, что обманул тебя. С любовью, всегда твой, Лен.»       Глаза Барри застилали слезы, и, дочитав последнюю строчку, парень взвыл, как раненый зверь. Сжимая в руке бумагу, он схватился за волосы, оседая на колени. Крик тоски и боли, что томилась в сердце долгое время, был отчаянным, хриплым и громким. Барри кричал, задыхаясь от собственного бессилия, желая оказаться рядом со своим любимым человеком в трудное время, но он не мог. Не мог снова обнять, поцеловать того, с кем хотел быть всю свою жизнь.       Айрис побежала за водой, чутко понимая, что на вопросы Аллен не ответит.

По полу покатилось обручальное кольцо, выпавшее из конверта.