***
Вечер стоит слишком спокойный, а немое шуршание редких, немногочисленных листьев не приносит особого звука. Всю атмосферу меняет появление солдат, о которых упоминал полковник Ким. Толпа шумно принялась встречать своих друзей, громко напевая строчки бессмысленной песни. — Сейчас будем пить, — нахально улыбается Намджун, толкая меня к шумной толпе. Эх, этому знойному, улыбчивому парнише невозможно отказать. Намджун ещё два года назад заручился моей дружбой и доверием. Думаю, в этом цирке он единственный, из-за кого стоит повременить с отправлением обратно. Закинув руку на плечо друга, я отправился следом, устраиваясь удобнее у костра. Обстановка угнетала, но некоторые вещи вызывали улыбку. Я только и делал, что смотрел на огонь, совершенно не участвуя в разговоре парней. Не думаю, что должен говорить что-либо, так как знакомых здесь у меня не так уж и много, да и тем более все давали высказаться прибывшим солдатам, которые красочно расписывали свои «подвиги». — Кстати, Дону, а где те пленники? — поинтересовался Намджун у одного из говорунов. — У надзорников пока сидят. Там два братика, как мы выяснили по дороге. Те ещё хилюги, — заулыбался в ответ парень, радуясь «добыче». — Кстати, я у вас тут девушку заметил. Куда в очередь строиться? Навострив уши, я заметно напрягся, вспомнив о Нари, которая сейчас Бог знает где пропадает. Мою нервозность заметили и остальные, но мне было уже плевать, так как я, не видя и не глядя по сторонам, отправился на поиски девушки. Заглянув в палатку, я ничего не обнаружил и, устало потерев переносицу, отправился оглядывать местность. Нервы дают о себе знать, а та самая злость, которая постоянно накатывается в сторону безмозглой девушки, снова выбиралась наружу. Я обошёл большую часть лагеря и, остановившись у маленького, почти потухшего костра, принялся наблюдать за полковником Кимом и Нари. — Да мне было как-то плевать тогда, — уверенно, но в то же время спокойно говорит парень, за что получает разгневанный взгляд Нари. — Да будь ты проклят! — громко выкрикивает та, поднимаясь на ноги и накидываясь на полковника с кулаками. Я, опешив от странного диалога, да и не менее странных действий подрываюсь к ним. Сейчас не до рассуждений и догадок об их связи, сейчас главное оттащить обезумевшую девушку со смеющегося в голос полковника. Почему всё так странно выходит? Что за бред? — Могу точно также и с тобой поступить, мелкая дрянь, — продолжая звонко смеяться, Ким отбивается от рук девушки. Я успеваю подхватить её на руки, когда та замахивается над его лицом, за что и сам получаю ногой в колено от истерической атаки Нари. — Да, да, уноси эту ненормальную, — дополняет парень, не переставая улыбаться. Да что, чёрт подери, здесь происходит? — Чёрт, да успокойся ты! — выкрикиваю ей в лицо, расслабляя хватку и опуская девушку на ноги, но всё ещё не выпуская из своих рук. Она просто утыкается мне в грудь и в голос ревёт. Как же я ненавижу все эти неоправданные женские сопли. Что за фигня здесь творится, мне кто-нибудь объяснит? — Да прекрати ты уже! — выкрикиваю, дергая её за плечи. — Что тебя с ним связывает?! — строго и громко спрашиваю, рассматривая её опухшее лицо. — Не твоё дело! — отвечает та, с силой отталкивая меня от себя. — Дура! — сквозь зубы прошипев, подрываюсь к ней и, схватив больной хваткой за локоть, тащу к палатке. — С этого дня, пока мы здесь, ты больше не выйдешь отсюда, тебе понятно это?! Блядь, как же я заебался за тобой следить! Завтра ты мне всё рассказываешь. Будешь молчать — я найду другой способ научить тебя разговаривать! А сейчас легла и уснула, быстро! Не на шутку разозлившись, я вымещал на ней всю злость и бешенство, которое так и вырывалось наружу. Было сложно держать себя в руках, а уж тем более перед той, которая только и делает, что доводит до неконтролируемой злобы. Сигареты не снимали раздражённости, а внезапное появление полковника рядом с нашей палаткой и вовсе откинули нотки появляющегося чувства умиротворённости. Злость накатывалась снова, набирая обороты. Как же хочется проехать по его нахальной морде, оставив свой смачный отпечаток. — Слишком шумная, правда? — беззаботно улыбаясь, Ким подходит и забрасывает руку на моё плечо. — Поспеши, скоро начнётся всё самое интересное, — как нахальный змей, как тонкий искуситель щебечет он, разжигая во мне ещё большее желание впечатать в стену этого хитрого, постоянно что-то замышляющего парня. Дёрнув плечом, дабы откинуть его руку, я быстро направился в сторону большого костра, не забывая громко пыхтеть по дороге. Его тон не мог оставить равнодушным, а ухмылка, появившаяся на лице, вызвала у меня только отвращение. Не хочется думать, что именно он имел ввиду.Глава 8
11 сентября 2016 г. в 19:44
Атмосфера в этом лагере начала напрягать меня ещё со вчерашнего дня. Здесь всё как-то неправильно, странно и даже непредсказуемо. Словно попал в клетку с голодными животными, которые требуют свежей наживки. А возможно и в цирк со старыми клоунами, которые вызывают своим гримом только страх, но никак не положительные чувства. Как же здесь всё-таки хреново.
— Проснулась, наконец, — подмечаю я, наблюдая за дёрганьем девушки. Нари молчит, лишь тихо потягиваясь.
Она продолжает лежать спиной ко мне, словно держит глубокую обиду. Теперь будем в молчанку играть после вчерашнего случая? Что же, плевать я хотел на её детские причуды. Пусть лежит, главное, чтобы в какие-нибудь дебри не заползла.
— У меня нет на тебя времени, так что смотри за собой сама. Не думай лезть туда, куда не надо. Я за тобой бегать не буду. Понадоблюсь — найдёшь меня сама. Ещё раз говорю, не лезь туда, куда не надо, — строго проговариваю сонной девушке, пытаясь вбить в ветреную голову весь смысл сказанных слов.
Бросив на неё серьёзный взгляд, выползаю наружу, дабы заняться делом, а не просиживать свой зад в поднадоевшей палатке.
В лагере работы не мало. Все парни трудятся, будто их давно отдали в рабство семейке Ким. Некоторые солдаты рассекают дрова, заготавливая их для ночных костров, а некоторые чистят ружья под неусыпным надзором предводителя. Полковник Ким гордой походкой наворачивает круги по площади лагеря, складывая ладони в замок за спиной. Он словно напыщенный павлин, которому льстит послушание глупых солдат.
— Иди отдохни, друг, — выхватываю из рук Намджуна топор и, похлопав того по плечу, берусь за дело. Лучше уж делать хоть что-нибудь, дабы не потерять форму и не получить вдобавок лень на весь остаток дня.
Моя ловкость даёт о себе знать. Я неустанно отбрасывал готовые дровишки и тянулся за новыми, рассекая их на четыре части. Холодное солнце не греет, но и не создаёт холода на данный момент. Становится жарковато. Рубаха постепенно намокает на спине, напоминая о том, что пора бы от неё избавиться. Опустив предмет труда на землю, руками тяну наверх влажную одежду и, отбросив её на сухое место, снова берутся за дело. Я привык к работе, да и порой мне нравится это дело. Но вот с каждым днём в голову приходит мысль о том, что кроме работы и перезарядки ружья я ничего не умею. Вот серьёзно, все юношеские годы провёл чёрт знает где, а вот что такое настоящая жизнь для меня стоит под вопросом.
Откидывая дрова в кучу, я делаю себе перерыв на несколько минут и, присев на землю, достаю сигарету из пачки. Заметив, что те заканчиваются, хмыкаю себе под нос и пожимаю плечами. Сам процесс всегда отвлекает, а серый дым успокаивает. Я просто сижу и расслабляюсь, бегая глазами по работающим солдатам. Забавные, но в то же время жалкие, такие же, как и я.
Думая ранее, что мне показалось, резко поворачиваю голову в правую сторону, затем слегка улыбаюсь, отыскав подтверждения своим догадкам.
— И чего там сидишь? — склоняю голову набок. — Только рассматриваешь моё оголённое, вспотевшее тело… принесла бы водички, что ли, — хмыкаю, открыто смущая Нари, наблюдавшую за мной уже долгое время.
Та замельтешила и, поднявшись на ноги, куда-то заторопилась — неужто за водой мне пошла? Да, забавная ситуация, в которую я люблю её ставить. Уж простите, сама ведь подставляется, а мне только и остаётся, как добивать бедное создание своими неуместными шутками.
Затушив сигарету ботинком, потягиваюсь и, снова взявшись за топор, продолжаю свою работу. Сделав очередной мах, меня останавливает девушка, протягивая в железной кружке воду. Я опускаю топор и, подняв вопросительно бровь, смотрю на неё.
— Да ну? — начинаю нахально улыбаться, параллельно делая глотки. — Я пошутил как бы.
Да простит меня Всевышний. Моему сарказму нет равных. Вот сейчас смеюсь над девушкой, а в душе-то понимаю, что этот жест показывает её другую сторону: мягкую, податливую.
— Да пошёл ты, — толкнув меня в плечо, уходит, громко чеканя шаг, словно гордая лошадка. Всё-таки я поспешил с выводом о её другой стороне: та ещё упрямая боевая личность.