War time/Время войны

      Попытки уснуть рядом с девушкой, на чьём плече красовались две ссадины и чьё тело постоянно вздрагивало от, как мне казалось, воспоминаний, были провальными. Желания коснуться и сказать, что всё будет хорошо, пресекались сразу же, ведь Нари и слушать меня не хотела, а когда почувствовала, что моя коленка случайно коснулась её ноги, резко дернулась и отползла в угол, где через небольшое время уснула. Боится. Мне оставалось только тяжело вздыхать и молча принимать подобное состояние, понимал ведь, что теперь ей находиться рядом с парнем будет нелегко.       Сдержанность и стойкость — прикрытие и помощь быстрее забыть то, что случилось, а мои настоящие чувства были отнюдь не без жалости к девушке и вины на самого себя. Представлять, что они делали с Нари, я не хотел, но в голове постоянно всплывали возможные картины, после которых, взглянув на девичье тело рядом, сжимал кулаки и стискивал зубы. В такие моменты уравновешенность посылала меня к чертям собачьим, и я просто сходил с ума из-за чувства вины. Дурак, защитник хренов, позволивший с ней так поступить. Хотелось бы пообещать, что полковнику Киму всё не сойдёт с рук, однако это обещание являлось таким же бредовым, как обещание защитить Нари, которое я дал перед отходом нашему полковнику Чхве. Побеждает тот, у кого в кармане власть, а искателям справедливости и правды не раздумывая приставят дуло ружья к виску, доказывая таким образом свою правоту. И я знаю, что Нари не бросит попытки мести, поэтому буду любыми способами удерживать её в узде, обрывая совершение непоправимых дел.       Сейчас мы идём молча к лагерю, который вот-вот должен показаться из-за холмов. Дорога хоть и оказалась по времени дольше, чем я предполагал, однако прошла слишком незаметно. За двое с половиной суток мы обменялись лишь парой фраз, которые скорее напоминали монолог. — Пришли, — заявляю я, останавливаясь и рассматривая блики и тени от дальнего костра. Совсем рядом слышен глухой грохот разрывающихся снарядов, и, хоть боевые действия до лагеря пока не дошли, забыть о том, что творится всего в нескольких километрах, нам всё равно не позволят.       Сбросив сумку с плеча, поворачиваюсь лицом к девушке, заставляя посмотреть на себя. Без лишних движений осторожно тянусь к её щеке, касаясь подушечками пальцев синего пятнышка, и опускаю медленно голову, утыкаясь своим лбом в её. — По дороге назад наткнулись на блудных солдат, от которых с трудом отбились. Я не защитил тебя, поэтому ты пострадала. Дурак, придурок, идиот, который не уследил, — с серьёзностью в голосе просвещаю девушку, вызывая на её лице признаки непонимания. — Теперь ты знаешь, что сказать полковнику Чхве. — Что ты такое говоришь? — перебивает она, сжав мой рукав ладонью. — Хочешь, чтобы я соврала, а потом думала над наказанием, который уготовит тебе полковник? — Думаю, я того заслуживаю, — киваю, обводя взглядом её черты лица. Нари хмурится от злости и, качнув отрицательно головой, шумно вздыхает, пуская тёплый воздух на моё лицо. — Знаешь, иди ты к чёрту, Чон Чонгук, — громче заявляет она и, воспользовавшись моей заминкой, быстро вытаскивает из кармана брюк скрученные в мятую трубочку бумаги, которые я нёс для полковника, и мчится в сторону теней, норовя споткнуться и упасть от быстроты бега. Какой была дурой, такой и осталась.       Захватив вещи с земли, плетусь следом. Просто иду и поневоле вспоминаю наше знакомство и чувства, которые тогда испытал. Признаться, сейчас они точно такие же. Похоже, без злости к ней мне никак не обойтись. — Йа, кто к нам вернулся! — стоило только оказаться в освещённом радиусе, как слышу голос, над обладателем которого даже думать не приходится. — А избитый какой! — удивляется парень, подбегая ближе. — Хён, — хмыкаю, расплываясь в давно подзабытой улыбке, а после ощущаю сильную хватку, давящую на плечи. — Тише, задушишь, — нахожу время для ворчания, хоть и сам охотно прижимаюсь к Юнги, хлопая ладонью по его спине. Успел соскучиться по этому раздолбаю. — Ох, а чего так долго-то? И что вообще случилось, раз даже тебя умудрились по земле покачать? — заваливает вопросами он, осматривая моё лицо, а я только хмыкаю, наблюдая за его спиной приближение ребят, которые несутся в нашу сторону. — Юнги, давай не сейчас, ладно? — торопливо сбрасываю с плеч рюкзак, желая быстрее отправиться в шатёр полковника. — Я должен идти. Скажи остальным, что скоро подойду.       Не успев и толком поздороваться, обхожу друзей, кратко улыбнувшись каждому, и иду к шатру, надеясь, что успею остановить девушку. Вот только стоило мне задёрнуть шторку, как слышу строгий мужской голос: — Лейтенант Сон Нари, ваша дорога заканчивается на этом месте. Через два дня мы с ротой солдат отправляемся в горячую точку без вас. Признаюсь, сглупил, отправив девушку вместе с младшим лейтенантом. Я обещал, что это задание будет для вас проверкой, с которой, увы, вы не смогли справиться, — уверенно говорит мужчина, сжимая в руке документы. — Но полковник Чхве, — тут же повысила голос она. — Я всё сказал. — Дайте мне шанс. Я прибыла сюда не для того, чтобы отсиживаться в лагере, когда солдат на поле не хватает, — смело заявляет девушка, и словно в подтверждение её слов по рации раздаётся кодировка с просьбой о помощи, просьбой, которую в очередной раз проигнорируют, не желая раньше времени терять солдат в операции по спасению нескольких ничего не стоящих для начальства жизней. — Винтовку на стол, лейтенант Сон. Я дал приказ, так что прекращайте этот балаган! — ничуть не дрогнувший голос мужчины заглушил последние тихие слова уже отчаявшегося солдата, и теперь в палатке наступила полная тишина, прерываемая лишь громким дыханием находящихся в ней людей.       Встревать в разговор я не имел право, хоть и успел понять, что Нари изложила свою версию нашего не совсем удачного похода. Полковник запретил ей идти вместе с нами — вот, что меня остановило. Не могу сказать, что расстроился, чувства отличались от разочарования. Я ждал этого ещё с первой нашей встречи, поэтому сейчас пребываю в полном спокойствии и даже радости.       Заметив девушку, выбирающуюся из шатра, дёргаю её за руку и тяну к себе в сторону. На лице напротив столько злости и обиды, что я непроизвольно вздрагиваю, вот только не из-за переживаний, а скорее из-за подавления своей радости. Несмотря на промелькнувшую жалость к солдату, мне хочется улыбнуться. — Он не хочет отпускать меня с вами, — говорит она, подняв на меня обречённый взгляд. Казалось, что Нари сейчас возьмёт и заплачет. А я стою и думаю, что сказать этому ребёнку? Господи, такая… такая девушка. Да, именно девушка, которая должна себя так вести, а не изображать из себя солдата, рвущегося к сырой земле окопов. — Соврать тебе, что огорчился этой новостью? — аккуратно задаю вопрос, прикусывая нижнюю губу. — Да пошел ты! — тут же выкрикивает она в ответ и, ударив кулаком в моё плечо, хочет уйти, но я успеваю ухватить за её рукав и остановить. — Отпусти! — Ну и чего кричишь-то? — устало вздыхаю. — Что ты полковнику сказала? — Сказала то, что вы мне постоянно говорите, — отвечает Нари, выдернув свою руку. — Что доставляю вам одни проблемы, лейтенант Чон. А теперь разрешите покинуть вашу компанию и не мешаться больше под ногами, — едко произносит каждое слово, а я хмыкаю в ответ и закатываю глаза, поражаясь беспричинной злости. — На «вы» уже перешли, — подмечаю, склоняя голову набок. — А мы и не сходили, — фыркает девушка, оборачиваясь спиной ко мне и со скоростью света удаляясь из вида. Ну вот, прежняя Нари вернулась. Признаться, этот факт удручает, ведь девушка, молча прижимающаяся ночью к моему телу, была куда приятнее.

***

      Дымное облако от костра тянулось к небу, разгоняя на ветру жёлтые искры. В который раз наблюдаю за ними, кивая на вопросы рядом пристроившихся парней. Я вроде здесь, а вроде где-то далеко, там, в другом мире, где никого нет. Мысли снова обрываются — всему виной её появление. Сидит и смотрит на меня, хоть недавно ругалась, а я продолжаю черпать ложкой еду из тарелки, бросая взгляды. Смущается, но лично мне неведомо это чувство, поэтому молча наблюдаю за ней. — А вы что, уже того? — неожиданно задаёт вопрос Чимин, наблюдавший за нами уже долгое время. — Что? — переспрашиваю я, не понимая вопроса. — Сблизились, раз в гляделки играете? — Чимин, — серьёзно произношу его имя, повернувшись всем корпусом, — иди к чёрту. — Так не интересно, — вдруг надувается парень. — Раз так, то может мне снова к ней подкатить?       Не знаю почему, но начинаю злиться. Отставляю тарелку на землю и поднимаюсь на ноги, утянув за собой за воротник Чимина. Укоризненно смотрю, скрепя зубами, а после, когда замечаю, что тот дёрнулся и даже шуганулся от неожиданности, отпускаю чужой ворот и вздыхаю. — Ну и что это было? — интересуется Юнги, поднявшись следом за нами. — Простите, ребят, — быстро извиняюсь, стараясь скрыть вдруг появившееся волнение. В первый раз со мной случается подобное, поэтому спешу избавиться от лишних мыслей и просто ухожу.       Решаю прогуляться, дабы освежиться прохладным воздухом. Ночь на дворе, но это не мешает мне отойти на небольшое расстояние от лагеря и побродить по лесу. Тихо и спокойно, словно кроме меня и лесных жителей здесь больше никого не существует, даже ощущение рядом разразившейся войны отходит на второй план. Смех солдат проносится мимо ушей, что заставляет расслабиться. Через два дня уходим туда, откуда будет трудно вернуться назад. И если мне повезло год назад, то это не значит, что повезёт и сейчас. Мне ещё хочется повидать брата, о котором давно не вспоминал, и почувствовать настоящую жизнь, не успевшую посетить меня за все двадцать три года; жить в спокойствии и без воспоминаний из прошлого вместе с братом в доме, когда-то принадлежавшем родителям, а также позволить себе обзавестись той, кто будет всегда рядом. Сказочник. Даже нормально проветриться не могу.       Возвращаясь обратно уже достаточно подмерзшим, слышу тихую ругань, доносящуюся в двухстах метрах от лагеря. Голос женский, да и сам тон сдаёт Нари с поличным. Вот и чего ей не спится?       Подхожу ближе, пытаясь рассмотреть действия девушки. Когда понимаю, что она делает, удивляюсь и качаю головой, не веря глазам. Зачем метать ножи в стволы деревьев ночью? Нари просто тихо ругается на себя за промахи и снова целится, но я успеваю выхватить нож из её рук, предварительно приблизившись. — Прекрати, — спокойно прошу я, когда пара глаз с удивлением и с неким испугом уставилась на меня. — Что ты здесь делаешь? — сглатывая, спрашивает Нари, но руки не опускает. — Наблюдаю за тем, как ты фигнёй маешься. Какой смысл заниматься этим ночью? — Если на тебя нападут ночью, ты спросишь у врагов о времени суток? — парирует она, пытаясь забрать из моих рук свой нож, но я тут же выбрасываю его на землю и, дождавшись любимого удара в грудь, хватаюсь за её руку и быстро перекидываю девушку через плечо, подвергая безболезненному падению. Сам падаю следом, чуть сдавливая её тело своим. — Я не боюсь врагов, — отвечаю на последний вопрос, хмыкая и заводя её руки над головой. Приходится соврать, ведь не думать о том, что всего через несколько дней придётся оказаться посреди хаоса, о котором сейчас мы только слышим, не могу. — Ты снова это делаешь, — шепчет Нари, пытаясь освободить запястья. — Делаю что? — наклоняюсь ещё ниже, чуть касаясь кончиком носа холодной щеки. — Вызываешь мурашки по коже, — фраза звучит как некое признание, отчего я заметно теряюсь. Уж никак не готов был такого услышать, поэтому сейчас, наверное, выгляжу полным дураком.       Отстраняясь, всматриваясь в глаза, словно желая в них прочесть ещё хоть что-нибудь, а после неуверенно опускаюсь к губам. — Тогда не останавливай меня, — шепчу, прежде чем накрыть их своими.       А она и не пытается, лишь поддаётся вперёд и, освободив свои руки уже из слабой хватки, кольцует мою шею, отвечая на поцелуй. Мягкость и осторожность постепенно затеняются жадностью и большим желанием, поэтому я начинаю терять голову, смело углубляясь. Чуть кусаю обветренные губы, а после виновато облизываю, при этом блуждая руками по тёплому телу. — Чонгук, — тихо произносит она в губы, заставив остановиться. Послушно отстраняюсь, коснувшись пальцами её щеки. Такая же холодная, как и моё тело. — Полковник Чхве не остановит меня. Я пойду с вами, — заявляет девушка, возвращая меня в привычное состояние. — Не пойдёшь, — машинально отвечаю, отрицательно качнув головой. — Чонгук, я всё решила. — Ничего ты не решила, Нари. Выполняй приказ и оставайся в лагере, тебе с нами не место. Хоть когда-нибудь можешь послушать меня? — быстро поднимаюсь на ноги, начиная закипать от злости. — Я всё решила ещё тогда, когда отправилась сюда, — продолжает твердить она, поднимаясь следом. А я просто с ума схожу от этого упрямства и глупости. — Иди в палатку, — тяжело вздыхаю, стискивая кулаки. — Нари, иди в эту грёбанную палатку, пока я с катушек не слетел от злости на тебя! Какая же ты… чёрт, дура! — не удержавшись, ругаюсь, указывая пальцем в сторону лагеря. — А кто ты такой, чтобы я тебя слушала? Думаешь, поцеловал, так теперь всё можно? — девушка поднимается следом, отряхивая одежду, а после подходит ко мне ближе. — Значит, ты каждому разрешаешь себя целовать? Уж простите, не знал. Теперь буду думать, прежде чем целовать что попало, — высказываюсь на эмоциях, не задумываясь о смысле сказанных слов. Слишком зол, чтобы включать голову. Однако, заметив растерянное лицо напротив, наполненное обидой, понимаю, что ляпнул лишнего. — Нари, я не то хотел сказать… — пытаюсь немного исправить положение, как чувствую нехилую пощёчину на щеке. — Не трогай меня!

***

      Не сплю, лишь слушаю громкий храп на соседней подушке. Видимо, Юнги отдаёт все силы, чтобы отогнать от меня сны. Ладно, вру, это всё оно — грёбанное чувство вины, которое не даёт мне уснуть. Ох, эта Нари… Зачем снова появляешься в моих мыслях? Серьёзно, надоела уже. Мало того, что постоянно молчишь, так ещё и разрешаешь себя целовать, а после говоришь, что я для тебя никто. Глупая. Ты нуждаешься в моей помощи, так что прекрати строить из себя сильную.       Уснуть удалось только тогда, когда начинало светать. Наверное, поэтому, я проснулся от кряхтения под боком, которое принадлежало заядлому лентяю, просыпающемуся позже всех солдат и то по приказу главнокомандующих. Устало простонав, открываю глаза, замечая напротив недовольное лицо. — Ну слава Богу! — тянет Юнги, толкая меня в грудь. — Какого хрена прижимаешься ко мне? Бля, Чон, я Херин не изменяю, так что прекрати обнимать меня ночью, — с серьёзностью говорит он, после чего, заметив моё растерянное сонное состояние, смеётся в голос. — Чего кричишь-то? — хрипло спрашиваю я, почёсывая макушку. — Нужен ты мне, придурок, — отмахиваюсь, ища наощупь свою верхнюю одежду. — А раньше такого не было, — подмечает парень. — С Нари, что ли, поднатаскался? Небось, спали точно также, как и мы сегодня ночью, — всё балаболит он, а у меня кулаки чешутся на эту довольную моську. — Ох, заткнись. Лучше скажи, чего полковник всех не собирал сегодня утром? — Даёт выспаться эти два дня. Кстати, Чон, вы ведь не на солдат наткнулись с лейтенантом Сон? Так тебя разукрасить у них вряд ли получилось бы, — вдруг вспоминает он, осматривая мои не зажившие раны на лице. — А я что особенный такой, раз побить не могут? — с укором спрашиваю, лениво поворачиваясь в его сторону. — Юнги, просто закроем тему, ладно? — Ясно. В том лагере что-то произошло, — отвечает сам на свой вопрос парень, кивая догадкам. — Произошло, Юнги, — говорю напоследок, прежде чем выбраться наружу.       Морозно сегодня, отчего приходится съёживаться. Мне бы чего-нибудь горячего, того, что сейчас в руках у большинства солдат, греющихся у костра. Пристраиваюсь рядом с ребятами, получая законную кружку чая, и, оглядывая снующих туда-сюда с новостями о делах на фронте солдат, ищу среди них Нари. Замечаю сразу, так как она сидит одна, отдалившись ото всех. Изначально была довольно общительной, а теперь что? Зашуганная, отчуждённая.       Не предпринимаю никаких действий, а просто продолжаю делать глотки горячего напитка, наблюдая. Видимо, думает о чём-то своём, раз пялится в свою кружку уже несколько минут. Устраиваюсь поудобнее, теперь без стыда рассматривая, вот только Нари словно почувствовала на себе пристальный взгляд, отчего резко подняла глаза, встречаясь с моими. Я тут же давлюсь горячим чаем и откашливаюсь, а она хмыкает и что-то шепчет себе под нос. Наверное, опять придурком называет. — Чон, тебя полковник к себе зовёт, — вовремя появляется Хосок, дёргая меня за плечо. Я тут же поднимаюсь на ноги и делаю вид, что очень заинтересован, а сам выгляжу как полный кретин. Господи, зачем попёрся к этому костру? — Понял, уже иду, — чётко отвечаю и, надев берет на голову, несусь к шатру.       Спиной чувствую на себе запоздалый взгляд девушки, всего из-за нескольких ублюдков превратившейся в испуганную тень — жалкую копию той Сон Нари, которую я знал.