WOAS. Wishing On A Star.

Прошло больше года с тех пор, как я осталась совсем одна. Целая жизнь поездом промчалась мимо, принося лишь горе и боль. А еще ко всему этому прилагалась та самая сумасшедшая любовь — на грани безумия и убийства. Прошло больше года с тех пор, как Хэйлы сожгли наш дом, погибли Кейт и мама, а отец бросил меня, обвинив в сговоре с волками. Меня использовали, заставили поверить в сказку, а в итоге бросили на пепелище — хоронить трупы близких и оправдываться перед отцом. Крис приказал мне не сметь появляться в поле его зрения, иначе он всадит в меня мою же стрелу. А затем просто хлопнул перед моим носом дверью дешевого мотеля и исчез. Прошло больше года с тех пор, как меня приютили шериф Стилински и Стайлз. И уже неделю я слышу по ночам вой альфы. *** … — Палата номер три, сестра как раз собирает его на прогулку, — молоденькая девушка за регистрационной стойкой с доброжелательной улыбкой сначала рассказала мне о физическом состоянии пациента, а теперь подсказывала путь к нему. — Вы его первая гостья за всю эту неделю, что он пришел в себя. Его спина сильно травмирована, но корсет позволяет сидеть достаточно долго, он вообще потрясающе быстро идет на поправку, это настоящее чудо… Да, конечно. Чудо, именуемое наследственная регенерация оборотней. Я благодарно кивнула, прерывая этот бесконечный поток любезной болтовни, и отправилась искать нужную мне палату. Чего я жду от этой встречи? Нет, лучше ответить, чего я НЕ жду. Радостного блеска в глазах, объятий, слез счастья, поцелуев и воссоединения. Меня ждут ядовитые плевки фирменного сарказма и высокомерия, а так же нескончаемый поток из холодной ярости и ненависти. Он на большее не способен. Но я уверена, он оценит мой сюрприз по достоинству. *** Питер выглядел ужасно. Прикованный к инвалидному креслу, заключенный в жесткий корсет… Впрочем, для очередной в его списке комы все было не так уж и плохо: ни сильных ожогов, ни серьезных ран. Он со временем и ходить начнет, чертово волчье отродье, так что месть моего отца врядли можно было назвать удачной. Я кивком отпустила медсестру, та с кротким видом оставила нас одних, и уже я продолжила завязывать шнурки на кедах Питера. Его глаза были закрыты, он пребывал в каком-то своем мире грез и, видимо, не сразу уловил мой запах, но когда понял, что это я, то резким, грубым движением руки оттолкнул меня прочь, к стене. Силы возвращались к нему. Медленно, но верно. Таких, как он, не так просто уничтожить. — Убирайся! — его голос звучал сдавленно. Обожженная глотка еще не до конца восстановилась, рождая сиплые звуки. Но ненависть и презрение передать она смогла. — Я тоже рада, что ты жив, — холодно произнесла я, хотя была совсем другого мнения. — Неужели ты все еще не поняла? — Хэйл яростно сверкал глазами, сжимая подлокотники инвалидного кресла с такой силой, что костяшки пальцев побелели. — Я обманул тебя! Я никогда тебя не любил. Я использовал тебя, и именно я поджег твой дом! Последние слова Питер выплюнул мне в лицо с такой неприкрытой злобой, что я невольно отшатнулась, хотя мне казалось, что я готова ко всему. — Хочу тебе кое-что показать, — я пыталась говорить бесстрастно, но получилось неважно. Голос предательски дрогнул. — Я вывезу тебя во двор, а там ты уже сам решишь, что было правильным. Или будет. Хэйл картинно закатил глаза, но все же сделал приглашающий жест рукой. Я знала, он не устоит перед соблазном. Мы проехали по шумным коридорам, толкались в лифте и на крыльце больницы; мы не разговаривали — да и нечего нам было сказать друг другу. Из-за него я лишилась семьи, из-за меня он второй раз лежал в коме. И он еще пока не знает о том, что Дерек и Кора тоже мертвы и их смерть, разумеется — моя заслуга. Двор был абсолютно безлюден, только чуть поотдаль на скамейке сидел Стайлз, держа в руках большой сверток, да позади нас, соблюдая приличную дистанцию, шла медсестра. — Ты привела меня посмотреть на сопляка Стилински, вместо того, чтобы всадить в меня серебряную пулю? — Питер криво усмехнулся, так, как может только он. — Больше никаких смертей, Питер, — тихо отозвалась я, а затем чуть громче позвала парня: — Стайлз! Стилински, мой близкий друг, брат, моя опора в последний безумный год, встал со скамейки, сделал несколько шагов к нам навстречу и остановился. Расстояние между нами все еще было приличным, но я отчетливо видела, как сверток в руках Стайлза зашевелился, а затем призывно загудел. — Что это? — усмешка медленно сползла с лица Питера. Вместо этого она появилась уже на моем лице — победная, даже немного жестокая: — Волчонок.