Призрак

      Когда Канда, порядком продрогший, зашел в комнату, то подумал, что в этой тишине не хватает разве что сверчка, а у него самого резко вырос хвост или рога, - слишком уж ошалело смотрели на парня друзья. Аллен сидел на кровати на листке ватмана с нарисованной печатью, так что вроде как все было в порядке... Если бы не откровенное недоумение и даже легкая злость во взгляде серых глаз.       - В чем дело? - осведомился у присутствующих Темный, приподнимая одну бровь. Уолкер вполголоса фыркнул, демонстрируя свое трепетное и ласковое отношение к пропавшему "хозяину", а Лави поспешил прояснить ситуацию, пока недоумение друга не переросло в откровенную злость:       - Мы тебя искали по всей Академии, а ты как в воду канул. Аллен прибежал от Шами сам не свой, чуть ли не истерил, как жена по мужу, - и не смотри на меня так злобно, призрак белобрысый! - никто тебя не видел, не слышал...       - Я был у Шахат, - с коротким выдохом ответил "пропаданец" и сел на свою кровать, откидываясь на стенку и прикрывая глаза. Судя по воцарившемуся молчанию, все ждали продолжения, и волей неволей брюнету пришлось выложить все подробности его путешествия с Ангелом Смерти, показавшим ее работу, а также простившим Аллену его будущую посмертную должность в качестве помощника потусторонней сущности. По мере рассказа глаза присутствующих округлялись, а челюсти отвисали, но когда юноша упомянул про зеленый луч, который он увидел на закате, Уолкер хмыкнул, кивнув:       - Теперь понятно, почему я в этот момент снова умер. Это очень старая легенда про то, что у корабля, везущего мертвых, зеленый фонарь на носу. И если мертвец, пробывший всего сутки на той стороне, в последний момент заката, когда солнце будет на горизонте, увидит зеленый луч, что видим всего мгновение, то перевозчик заберет его обратно в мир живых. Но только если мертв человек всего день. А так как мы с тобой взаимосвязаны, то твое возвращение к жизни стало для меня возвращением в потусторонний мир, - пожав плечами, пояснил этот феномен беловолосый призрак. - Ничего удивительного и странного в этом нет.       - И как тебе было... здесь? - полюбопытствовал Юу, внимательно глядя на привидение и пытаясь понять, о чем этот полупрозрачный юноша сейчас думает. Но тот или умело скрывал свои эмоции, или и правда не слишком жалел о своем состоянии бесплотного духа.       - Ну... представь, что тебе нужно заново научиться есть и ты снова чувствуешь вкус еды, о котором давно забыл. Чувствуешь запахи, новые и стертые из памяти. Ощущаешь свое тело, каждую мышцу, тяжесть, дуновение ветра, дождь... И так далее. Это все слишком сложно для существа, давно покинувшего этот мир и не собиравшегося в него физически возвращаться, - усмехнувшись, ответил Аллен. - Даже мое теперешнее состояние ощущается иначе. Я не жив, в моих венах не течет кровь, и гравитация действует на меня только в том, что я привязан подошвами к полу. Но не более того.       - Господа, вот что я нарыл про Йорогумо, если вам интересно, - окликнул всех Лави, раскрывая свой любимый блокнот с выписками из книги. - Данные представители семейства арахн могут превращаться в людей и жить в поселениях. Они весьма спокойны, дружелюбны и кокетливы, особенно с красивыми мужчинами, что для арахн нетипично и большая редкость. Однако это лишь вершина айсберга. Днем они сближаются с выбранным мужчиной и склоняют к сожительству. И так как у них с внешностью и навыками обольщения никаких проблем нет, то мужчины зачастую с радостью соглашаются. А после начала сожительства... Как только заходит солнце, пробуждается ночная личность. Йорогумо оплетает мужчину паутиной и раз за разом жестоко насилует до самого рассвета или пока жертва не обессилиет. С восходом солнца к Йорогумо возвращается прежняя личность, нежная и ласковая. Но, как ни странно, большинство сожителей так и не ушло от арахны, терпя насилие над собой. Плюс ко всему, они плетут гнезда из нитей паутины, которые производятся их телами. А раньше ценители из этих нитей плели ткани и производили роскошную и безумно дорогую одежду. - Думаю, сказка о паучьем подвале - всего лишь сказка, - уточнил Аллен. - Будь у меня возможность быть человеком и жить среди людей, питаясь без помех, вряд ли бы я стал шариться по подвалу. - Логика есть, - кивнул рыжик, листая блокнот. - Может, следует искать темноволосую и очень бледную женщину, которая с кем-то постоянно сожительствует? - У нас был преподаватель, Мариан Кросс, который вечно по бабам ходил, - нервно хихикнул призрак. - Но он по женщинам. И рыжий, как редкостный пиздец.        - Предлагаю все же обследовать подвал. Не зря же про него ходят слухи, - предложила Линали, слушая все эти разговоры. - Как сказал Лави, она плетет гнездо. Комнаты проверяются ежедневно, причем не людьми, а роботами братика... сестренки... не суть. С ними договоришься, и магия на них не подействует. А в подвалы, особенно старые, не ходит никто.       - И я поддерживаю Лин, - скрестив руки на груди, ответил оккультист.       - Мы с Мелким берем на себя подвалы, в таком случае, - подытожил брюнет, - а вы пройдитесь по этажам для уверенности.       - Почему в подвал вы? - тут же начала ворчать медиум, но строгий недовольный взгляд Темного довольно быстро заставил ее умолкнуть.       - Потому что мы там были, - спустя какое-то время, ответил Юу. - А вы нет. И быстро заблудитесь. ***       Несмотря на почти уже привычные возражения Линали, Канда даже и не думал брать с собой этих двоих, так что в подвалы они спустились сами, игнорируя проклятия медиума.       Как ни странно, в подвалах нового корпуса было довольно тепло и сухо, так что опасения Канды не оправдались. С другой стороны, ему до чертиков надоело бегать по руинам и какой-то стремной глуши, где пол уже забыл о поступи ноги человека.       Скорее всего, тут были подземные лаборатории, так как везде были развешены правила безопасности при работе с химическими веществами и крючки с халатами, слегка вылинявшими от времени из белого в слегка серый. Вокруг не было ни души, а окна из коридоров выходили на еще один коридор и кирпичную стенку. Странная планировка, конечно...       - Очень странная, - согласился Уолкер, заставляя Юу вздрогнуть: видимо, последняя мысль была высказана японцем вслух, хотя он и не особо этого хотел. - Как думаешь, куда нам идти? - спросил Канда у призрака, стараясь сгладить неловкость. К счастью, сам фамилиар не стал зацикливаться на странностях своего призвавшего и облетел, весь коридор, чуть заметно хмурясь.       - Без понятия, - вынес свой вердикт по возвращению юноша. - Или она отсюда ушла, или весьма хорошо маскируется.       - А если я попробую? - риторически откликнулся японец и вышел чуть вперед, чтобы Аллен был за его спиной и не мешал сканированию местности. Кожу обдало прохладным ветерком, а температура упала на несколько градусов, заставляя слегка поежиться от неприятного ощущения липких ледяных пальцев, пробежавшихся по участкам, не прикрытым одеждой. Однако Юу уже привык к таким "приветствиям" и старался не отвлекаться на физические ощущения. Недалеко истерично заморгала лампочка, заставляя призрака вздрогнуть; напряжение в воздухе достигло критической отметки: даже давно мертвому, бестелесному существу было не по себе находиться здесь.       А Канда слушал, отсеивая звуки. Йорогумо не была злой, но и доброй ее не назовешь. В ней поет оркестр из личностей и солнечных переливов, тьмы низменных желаний и простого желания быть любимой и нужной. Йоро заманивала своих жертв в надежде всегда быть желанной, утолить свой голод. Чем не простое человеческое желание? Это роднило Хранительницу с обычными смертными и заставляло даже симпатизировать, несмотря на то, что ее целью вполне мог стать и сам Канда.       Где-то слышала мягкие и теплые переливы легких нежных нот, скрипка, фортепиано и арфа переплетались и снова распадались, отражаясь посеребренными струнами из лунного света. На мгновение Канда даже потянулся к ближайшей струнке, но вовремя вспомнил тот факт, что Йорогумо хищница: сети порой означают не только гнездо, но и ловушки. И вряд ли этот дух питался плотью.       Воздух всколыхнулся, будто потревоженный дыханием невидимого огромного существа, и Канда снова подумал о том, что кто-то здесь все-таки есть... Резко распахнувшаяся дверь ударила по нервам, заставив подпрыгнуть и широко распахнуть глаза.       - Что вы тут делаете? - на пороге стояла одна из самых красивых женщин академии, известная своей строгостью, неприступностью и отличным знанием предмета. Клауд Найн, преподаватель биологии, как обычно, затянутая в костюм темно-бежевого цвета, в юбке до середины бедра и пиджаке поверх жемчужной блузки. Высокие каблуки изящных и очень строгих туфель дополняли образ преподавательницы, а светлая челка аккуратно прикрывала левую сторону лица, на котором можно было рассмотреть странный шрам в виде буквы "икс". Никто ничего толком не знал о ней, кроме того, что красавица тридцати трех лет была абсолютно незамужней и свободной женщиной, которая не терпела неповиновения и обладала таким количеством загадок о своей личности, что хватило бы на целую книгу.       - Я повторяю вопрос, Канда Юу. Что вы здесь делаете? - в голосе профессора Найн зазвучала сталь, отчего даже хладнокровный студент, привыкший с преподавателями не слишком церемониться, предпочел не слишком действовать на нервы блондинке.       - Я староста, леди Найн, и до меня дошел слух, что в этом подвале кто-то что-то готовит из студентов, что не слишком вяжется с уставом академии. Поэтому я посчитал необходимым проверить данный слух, - Канда умел врать, когда ему сильно-сильно хотелось, поэтому он не преминул воспользоваться своим "талантом" сомнительного содержания. Однако женщина лишь подозрительно прищурила фиолетовые красивые глаза (1). Она не верила.        - А что привело в этот подвал вас? - задал почти невинный вопрос подросток, стараясь как-то перевести тему и создать ощущение, что парень здесь действительно по делу. Ну, не рассказывать же взрослому человеку, что ты охотишься за призраком! Точнее, не совсем призраком... Но все же паранормальным существом, которого никогда не видел.       Клауд лишь слегка дернула плечом, поморщившись, не ответила, оглядываясь, будто кого-то ждала.       - Вам нужно отсюда уходить. Это не место для студентов. Я прослежу, чтобы лишние студенты вернулись в свои комнаты, - жестко отрезала блондинка. Канда хотел уже уйти, как что-то привлекло его внимание. Что-то неуловимое, что не могло быть замечено простым человеком. Серебро, звеневшее в воздухе, незримое, неуловимое, окутывавшее. Хранительница была рядом? Но разве Найн тогда не в опасности? И как убедить взрослую рациональную женщину, что за ней может что-то охотиться?!       Преподаватель смотрела все строже и явно злилась от того, что студент мешкает. И одновременно с тем, как усиливался гнев блондинки, мелодия струн становилась более навязчивой, более опутывающей, словно сентябрьская паутина, брошенная прохладным, пахнущим облетающими листьями ветром в лицо. Брюнет даже встряхнул головой и непроизвольно провел ладонью по своей физиономии, слегка хмурясь от неприятного липкого чувства. Найн же... она удивилась, приподняв тонкую светлую бровь в вопросительном выражении. Мысли в голове заметались, прыгая с одного на другое.       - Йорогумо, - чуть слышно шепнул за спиной доселе молчавший Аллен, причем если Юу не понял, что к чему, то леди Найн вздрогнула, и фиолетовые глаза распахнулись чуть шире и сверкнули полупрозрачным лиловым отсветом, будто от страха и изумления. Словно она знала, о ком идет речь. Она отступила чуть назад, чуть выше вздернув голову и будто покрываясь тонкой ледяной корочкой.       - Профессор? - откикнул женщину студент. - Что-то случилось?       - Показалось. Да, определенно, - поджала губы Клауд и кинула недобрый взгляд за плечо Юу. Именно туда, где стоял Уолкер. И тут до парня дошло, что хотел сказать фамилиар. Но ведь внешний вид монстра в классической легенде и образ красивой блондинки слишком были различны. Как же так?       - Профессор, а вы не слышали ничего о демонах-пауках, которые принимают облик женщины и очаровывают мужчин? - закинул удочку брюнет, слегка прищурившись, будто бы на свет. Но так ему проще было вызывать свое состояние полутранса и наблюдать за миром сквозь призму синестезии.       - Впервые слышу, - ответила Клауд. - Еще раз повторю. Если в этом подвале окажутся посторонние, я проведу их в комнаты и прослежу, чтобы более они не покидали их в неположенное время. Доброй ночи, молодой человек.       Разговор был окончен весьма жесткой точкой. Не желая более испытывать терпение не столько демонической сущности, сколько своей преподавательницы, которая вполне могла попортить ему кровь на уроках, юноша, терзаемый сомнениями, поспешил покинуть подвал. И до последнего момента ему казалось, что в спину вгрызается острыми зубьями взгляд леди Найн, заприметившей его, возможно, весьма надолго. Недоброжелательный взгляд... ***       - И что делать? - устало спросил Аллен в раз, пожалуй, десятый. - Она не станет так просто раскрывать свою личину. Защитники мы или нет, ее это точно не волнует.       - Не кипишуй. Придумаем, - Канда все так же привычно валялся на кровати, закрыв предплечьем глаза. Сейчас в комнате был только Лави, и тот скорее отсутствовал, углубившись в свои книги и заткнув уши большими наушниками. И дураку было понятно, что все пошло не так, раз компания вернулась слишком рано, а потому, наскоро узнав, что же случилось, оккультист снова начал штудировать талмуд в поисках упоминаний о нужном призраке. Любая деталь, пусть бы и в контексте других существ, но касающаяся Йорогумо, могла весьма и весьма нехило помочь, внеся крупицу порядка в эту бочку хаоса.       - Снова голова ноет? - пользуясь собственной свободой действий и невидимостью, беловолосый сел рядом и теплым воздухом руки провел по волосам Канды. В последнее время у парня действительно часто стала болеть голова, и порой он даже пил таблетки, чтобы хоть как-то утихомирить раскаленные иглы, впившиеся в черепную коробку.       - Немного, - коротко откликнулся японец, поморщившись от прострелившей виски боли. Как ни странно, от прикосновений Уолкера боль слегка утихала, словно бы окутанная ватой и теплом.       - Тебе бы лекарем быть... - пошутил вполголоса брюнет и услышал едва слышный мягкий смех мальчишки. От него становилось теплее, легче... Что не так было с этим парнем, что от него так тепло, хотя сам он давно мертв и никогда не сможет воскреснуть снова? И лицо, которое всего лишь в метре, задумчивое, наклоненное набок. Он был спокоен, даже зная, что не все так радужно, как им хотелось бы. Во что так верил этот мелкий пацан, что не терял своего спокойствия?       - Вообще я хотел врачом стать, - внезапно подал голос Аллен, говоря едва слышно, но оттого, что мальчик наклонился, голос его был слышен отчетливо, настолько, что он отдавался в голове легким гулом, прямо около уха, где чувствовалось легкое колебание воздуха. Всего лишь взгляд - и серые, почти стальные глаза рядом, в нескольких сантиметрах, смотрят внимательно, спокойно и слегка грустно. стоит лишь протянуть руку - и он, призвавший, владелец, сможет коснуться щеки беловолосого, хотя бы кончиками пальцев. Что и в какой момент сломалось в мировоззрении Канды? Возможно, не снись ему эти странные, волнующие, но настолько приятные сны, то брюнет бы и не задумался, что с парнями можно... заниматься сексом. А с Уолкером можно. Он был бы даже не против, пожалуй. Наверное...       Стоило только коснуться щеки, как появилось другое желание: поцеловать. Хоть на мгновение ощутить... И казалось, беловолосый знал о том, что думал Юу. Потому что в то мгновение, когда эта мысль мелькнула, японец ощутил на своих губах нежное прикосновение сухих теплых губ, мимолетное и почти неощутимое, словно дыхание ветра. Легкий, как утренний свет, поцелуй поднял в душе целый вихрь чувств, от смятения и удивления до почти что восхищения, радости. Хотелось зарыться в эти практически белые волосы пальцами, расчесывать их, углубить поцелуй...       - Кхм... Я, конечно, понимаю все, Юу, и даже не мешаю большинству -филий, из которых восемьдесят процентов преследуются по закону. Но давайте вы этим займетесь, когда мы завершим это дело, - буднично заметил Лави, практически не отрываясь от книги, которую листал в этот момент, выписывая строку за строкой на листик.       Пожалуй, не стоило и упоминать, что очнувшийся от наваждения близости Уолкер отшатнулся от японца, отлетая и рассеиваясь легким туманчиком, потеряв свою концентрацию, а Канда мгновенно поднялся, шикнув и испытывая неясное разочарование, которое накрывало его с головой. Ему хотелось продолжить - и одновременно он боялся того, что будет за "точкой невозврата". После точки, за которой его привычная и размеренная жизнь окончательно разрушится. Хотя как будто бы сейчас у подростка осталось хоть что-то от нее. Но он не хотел сейчас решать проблему собственного влечения к мальчишке, который еще и был давным давно уже мертв (добро пожаловать в ряды некрофилов!), а потому, запрятав поглубже раздражение и ярость, подсел поближе к Лави.       - Показывай, - коротко скомандовал Защитник, и Историк не рискнул ему возражать, почти физически ощущая окутавшую парня ауру злости.       - Смотри, я нашел тут ритуал и символ, который сможет поймать инфернальное существо в ловушку. Точнее, тебе следует начертить его на стене, и как только нечто нереальное пройдет напротив или вступит в него, оно будет поймано в ловушку, из которой сможет вырваться только если нарушит круг. А это может сделать только тот, кто создал символ, - Лави протянул Канде небольшой рисунок. Тот быстро окинул его взглядом, слегка прищурившись.       - Трафарет сделать сможешь? Я достану парочку баллончиков с растворимой краской, - полюбопытствовал брюнет. Лави только кивнул вытащил из-под стола несколько кусков твердого картона разных размеров.       - Столько хватит? - полюбопытствовал рыжик. Юу только кивнул, деятельно проводя поиски по комнате, и вытащил из одной из сумок красный и зеленый баллончики с краской для граффити. В это время Лави уже распечатал на картоне нужные рисунки и аккуратно вырезал каждую линию печати, чтобы можно было использовать трафареты.       Аллену оставалось только наблюдать за происходящим и гадать, к чему приведет эта странная затея. И сработает ли она в принципе, потому как что Канда, что Лави не могли поручиться за то, сработает ли клеть ангелов, как ее назвали в книге. Она была призвана пленять все сверхъестественное. Но они уже один раз столкнулись с тем, что их теории не срабатывали. И сработает ли в этот раз... ***       - Господи, снова вы, мистер Канда... - тихо вздохнула Клауд, прислонившись к стене и покачав головой. Она только-только зашла в подвал, когда увидела стоящего у стены подростка и его ручное приведение, парящее неподалеку. Неужели этим детям придется преподать урок, чтобы не лезли не в свое дело? Однако мальчишка не выглядел напуганным и хоть бы немного взволнованным. Он ждал. Найн вздохнула и шагнула вперед, подходя ближе. Тенши сказал не вмешиваться не трогать этих детей... Но это лишь самозащита, верно? Если немного подкорректировать их память, подчинить, то никто ничего и не заметит. И она будет спасена. Вот только когда она прошла почти половину пути, что-то ее остановило. Резко, будто женщина наткнулась на какую-то преграду из стекла и воздуха, словно стояла на краю обрыва, увязшая в неком веществе, не дававшем пошевелиться. Впервые паук ощутил себя на месте мухи, увязнувшей в смеси паутины и янтаря.       - Клеть ангелов. Нам нужно было перестраховаться, мисс Найн, - почти виновато пожал плечами беловолосый, подлетая чуть ближе к блондинке, и та только и могла, что фыркнуть.       - Так что тебе надо? - напрямик спросила Йорогумо в теле простой смертной.       - У вас были жертвы? - полюбопытствовал Канда, наклонив набок голову, хотя даже она понимала, что это был не тот вопрос, который хотел на самом деле задать юноша. Но раз он хочет ответы именно на этот вопрос, то будет ему ответ.       - Да. И нет, - усмехнулась в ответ Клауд, скрестив на своей роскошной груди руки. - У меня был возлюбленный, и мне вполне хватало того, что мог предоставить он. Не было так тщательно расписанного по легендам насилия, и он знал о том, кем являюсь я сама. Он все это отлично знал. К сожалению, век смертного весьма короток, потому уже больше пятидесяти лет мои сети пусты... Но не суть.       Казалось, мальчишку удовлетворил ответ, потому как он лишь кивнул с весьма задумчивым видом. А может, просто искал ответ на тот вопрос, почему в Академии все это время, пока блондинка преподавала, не было жертв. По сути, она и сама не могла ответить внятно на такой вопрос. Так получилось. Так звезды сложились. Просто она не хотела питаться энергией от этих детей. Или искала такого человека, который снова даст ей возможность быть любимой... Ведь, как известно, самой сильной энергией обладает именно любовь.       - Ты знаешь, кто я и что из себя представляю, - прервала Клауд затянувшееся молчание, и стоящий напротив юноша слегка вздрогнул, вынырнув из своих мыслей. Стоящий напротив призрак мальчика оставался неподвижен и безмолвен, словно "Они".       - Так чего ты хочешь? Ты и твой ... друг? - женщина прищурила свои пурпурные глаза, наблюдая за этой странной парочкой. Что с ними было не так? Люди порой такие странные...       - Так вот... Я и мой ... друг, - брюнет покосился на все такого же невозмутимого седого юношу, - мы Защитники. Я Темный, а он Светлый...       - Светлые Защитники не бывают призраками! - не выдержав, возразила Клауд. - Защитник вообще не может быть духом, кроме как если он не Темный Защитник в трансе!       - Долгая и нам самим непонятная история, - подал голос Уолкер, покачав головой. - Лучше принять на веру.       - И так как вы, мисс Найн, являетесь Хранительницей одного из Разломов, то нам надо попасть в тот Разлом, который вы охраняете от посторонних вмешательств, - закончил Юу, сохраняя полную невозмутимость.       - Вы совсем сумасшедшие, да? - бесстрастно поинтересовалась профессор, изогнув бровь. - Пройти Разлом - это вам не в столовую сходить за булочками.       - Мы в курсе. И уже прошли пять Разломов. И не во всех нам были шибко рады, - кисло ответил молодой Темный, невольно скривившись. - Местами было совсем не до смеха.       - И зачем вам такие приключения на ваши очаровательные задницы? Уж не спрашиваю, откуда взялся этот призрак неведомого наследника Светлых, медиум и оккультист в вашей, молодой человек, компании, - хмыкнула блондинка, показывая удивительную осведомленность по части окружения Канды. Однако подростки остались абсолютно безучастны к данному факту. Собственно, они и так знали, что шила в мешке не утаишь, а потому достаточно многие духи так или иначе узнают о том, что происходит рядом с двумя слишком уж любопытными подростками, от одного из которых давно остались только кости, а второй уж слишком торопится на тот свет, если судить по его действиям.       - Никто не напрашивался спасать мир. Обычно мир сам выбирает, кому его спасать, - туманно ответил юноша. Видимо, не случайно...       - Ну, значит, вам нужно показать Разлом, как я поняла. А показать его могу только я, - усмехнулась женщина. - Намек понят?       Парни переглянулись, будто бы решая, что им дальше делать. Клауд знала, что права. Знала, что у этих двоих выхода нет. И они должны будут выполнить то, что от них хочет Найн. Канда нерешительно шагнул к Йорогумо, сжав в руке небольшой ножик, чтобы нарушить круг. Сама печать оказалась на стене слева, нарисованная быстро и очень тщательно, и если бы не несколько использованных трафаретов в углу, женщина бы решила, что эти двое потратили не один час, чтобы нарисовать этот рисунок.       В тело снова вернулась сила, стоило только Юу царапнуть по печати, а когда разрыв в печати стал больше, она смогла, наконец-то, покинуть область действия магического символа. Махнув рукой, она приказала мальчишкам следовать за собой. Они хотели в Разлом? Хорошо. Она покажет им этот самый Разлом. Только пусть потом сами на себя пеняют.       - Ей можно доверять? - вполголоса спросил Аллен, подлетая к своему призвавшему. Тот лишь пожал плечами. У них не было выбора: если не Хранительница, то кто может указать на то, что не видит никто, кроме нее самой? Они в абсолютном молчании спускались все ниже и ниже, свернув где-то в небольшую неприметную дверцу, и вскоре Юу понял, что они уже перешли в старое крыло: в новом практически все представляло собой бетон, кирпичи и цемент; здесь же царило старое и скрипучее, но еще крепкое дерево пополам с обожженной глиной кирпичей. Становилось заметно холоднее, а с потолка начала свисать паутина, слишком крепкая и толстая, чтобы принадлежать обычному пауку. Они входили во владения Йорогумо, весьма спокойной и уравновешенной.       - Мы пришли, - вкрадчиво произнесла блондинка, останавливаясь посреди какой-то комнаты. Естественно, оба парня тут же заозирались, но никого и ничего не заметили.       - Пришли куда? - решился подать голос Уолкер, но ответа они не получили: в ту же секунду, когда раздался голос призрака, на них налетели длинные толстые нити, опутывая даже призрачное тело беловолосого, не то что абсолютно и сугубо материального Канду. Сопротивляться было бесполезно, кричать об обмане - тем более. Оба тела рухнули на пол, извиваясь и ругаясь, на чем свет стоит, пополняя лексиконы друг друга трех- и более этажными конструкциями.       - Мальчики, мальчики... И зачем вы во все это полезли? Вы могли спокойно жить - или не совсем жить - и ни о чем не знать. Даже с наличием наследия, которое только отравляло жизнь своим обладателям, когда раскрывалось, - почти ласково промурлыкала Клауд, улыбнувшись и присаживаясь перед спеленатыми парнями, ответившими ей злыми и возмущенными взглядами. - Неужели вам хотелось бы умереть просто потому, что вам так сказали? Или вас ничему не научила история Неа Уолкера? Он приходил сюда, верно, не надо так сверкать глазами, Аллен Уолкер. Он хотел узнать то, что я скрываю. Хотел проникнуть за грань. И он проник. Только провалился. И чудом остался жив. И знаешь, Аллен Уолкер, я жалею, что этот высокомерный мальчишка выжил. Ему стоило умереть там.       Аллен дернулся к Хранительнице, что-то зло прошипев про себя, но не смог даже пошевелиться толком. Ему сейчас хотелось убивать. Уничтожать. Истреблять. Он не хотел, чтобы имя его брата, пусть даже изменившегося и настолько искаженного произошедшим, употреблялось в контексте пожеланий смерти. Нет. Даже если Неа натворил дел и оступился настолько, что теперь не мог свернуть с дорожки, ведущей в Ад, Аллен все равно его любил как брата. Даже сейчас, зная, что тот его ненавидит и сам послужил причиной смерти.       - А ты? Наследник Хидеки, последователь Нацуме и Нийи, Темный Защитник. Что дернуло тебя пробудить свой дар при помощи своего рыжего друга? Любопытство? Незнание? Стечение обстоятельств? Несчастное дитя, - Найн огорченно покачала головой и погладила японца по волосам. Тот лишь дернулся в сторону, пытаясь уйти от прикосновения, но ничего не вышло, и тонкие длинные пальцы зарылись в прохладный шелк волос. Блондинка чуть слышно рассмеялась и встала над парнями, снова скрещивая руки на груди.       - Что мне с вами двумя делать? Отпустить? Как-то слишком просто. Убить? За убийство Серого дуэта по головке не погладят. Тенши убежден даже, что вы - новые спасители этого мира. А я убеждена, что вы просто зарвавшиеся мальчишки, которых следует наказать. Так что... удачи вам выжить. Технически виновата в вашей смерти я не буду, - пожав плечами, усмехнулась Йорогумо, и все пространство затопил ослепляющий и даже причиняющий боль глазам свет. Пространство разрывалось на мелкие клочки и превращалось в бесконечность без времени и самого понятия пространства как такового. В тех местах, куда отправляла их Хранительница, все это было слишком относительно, чтобы существовать. ***       - Господин Канда, вам приснился кошмар? - молодая медсестра посмотрела в палату сквозь зарешеченное окошко, и юноша с коротким вскриком проснулся, садясь на кровати. Старые пружины натужно и недовольно скрипнули от нагрузки, пока сидящий на полосатом продавленном матрасе парень стирал пот со лба. Он никак не мог вспомнить, что же ему снилось. И снилось ли. Что там было, в том странном сне?       - Вы себя хорошо чувствуете? - настойчиво повторила женщина, и Канда, наконец, перевел на нее взгляд. Ни красивая, ни уродливая, самая обычная светловолосая женщина лет тридцати, может, чуть старше, выглядящая достаточно юной, если не присматриваться, но с уже заметными при внимательном осмотре деталями, присущими возрасту. Она еще раз внимательно посмотрела на "пациента" и пошла дальше по своим делам, тогда как сам брюнет все же встал с кровати и на негнущихся ногах отправился к массивной железной двери. Это место, с обшарпанными стенами и невзрачной цветовой гаммой, довольно унылой и безрадостной, напоминало психушку. Он заперт? Но дверь легко поддалась нажатию на нее, открываясь с надсадным кашляющим скрипом.       В коридоре царил полумрак, тревожный и безопасный одновременно, словно бы человек, только что бывший в смертельной опасности, попал в место, сулившее относительный покой, но при этом не гарантировавшее его. Покачивающий в углу большими мясистыми листьями фикус казался будто бы живым, одухотворенным существом. А это было не слишком приятно, и по спине побежали мурашки. Медсестра медленно шагала по коридору, заглядывая то в одно, то в другое окошко в двери, осматривая пациентов и иногда что-то вполголоса им говоря. Но когда к дверцам подходил сам Юу, то не слышал и не видел ничего, кроме бесконечной темноты.       - Что здесь происходит? - подал голос юноша, однако медсестра лишь улыбнулась, взглянув на него блеклыми светло-голубыми глазами, мягкими и нежными. Они были единственным отчетливым пятном на ее лице, несмотря на то, что все остальные черты смазывались, будто окутанные туманом, и парень не мог никак сосредоточиться на них. Мимолетный взгляд на зеркало, старинное, в красивой золотой оправе, тяжелой и массивной, и Юу замер, ошарашенный увиденным.       Отражение казалось нереально чужим. И при этом своим. Серебро, покрывавшее тончайшим слоем внутреннюю поверхность стекла, показывало совсем не физически развитого подростка, а взрослого мужчину с длинными черными волосами, азиата с высокими скулами и плавными чертами, одетого в белоснежную рубашку, черную жилетку и черные брюки. Широкая грудная клетка и мощные плечи вкупе с развитыми руками с мощными мышцами и заметными венами. Красивые ладони с длинными пальцами, странный браслетик из переплетенных белых и красных нитей на запястье... Отчего-то этот браслет был очень важен. Черные волосы, заметно отросшие, завязаны в низкий хвост. В уголках глаз едва заметные морщины, а губы тонкие, сухие и слегка потрескавшиеся. Почти пергаментная бледность кожи, и без того светлой, добавляла его отражению возраста. Кто он был такой здесь?       - Господин Канда, - снова позвала его медсестра. - Вы точно хорошо себя чувствуете?       - Да, мисс... - ненавязчивый намек на имя прекрасной незнакомки, но та, увы, абсолютно проигнорировала намек, а спрашивать у медсестры было абсолютно бесполезно. На стойке администратора, перед которой остановилась блондинка, не значилось ничего. Совсем ничего. Только блокнот для записей, в котором девушка писала что-то витиеватым почерком времен эпохи Возрождения. От лампы, стоявшей неподалеку, исходил приглушенный мягкий свет, добавлявший неясных теней в углах.       - Вы не хотите проследовать в приемные покои? - медсестра снова вскинула свои бесцветные красивые глаза, и Канда почувствовал, что просто не может ей отказать. Она указала рукой на следующую дверь, такую же бронированную, как и все двери в этом странном месте, слишком напоминавшем лечебницу для психических больных. Дверь с тихим скрипом приоткрылась, стоило мужчине приблизиться, но за проемом не было ничего, кроме клубящейся тьмы. Однако колдовской взгляд не отпускал азиата, и он шагнул за порог. В темноту, которой не было имени.       Аллен закашлялся от набившегося в легкие дыма, и мальчишка проснулся посреди пылающего ада. Комната была объята огнем, и он пока что не касался только белоснежных простыней, которыми была укрыта кровать. На которой, собственно, и лежал Уолкер. Стены уже чернели под поцелуями оранжевых языков, полупрозрачные занавески обращались в пепел, а стоящее напротив зеркало едва не пузырилось амальгамой и полупрозрачной массой. Аллен видел в нем себя, испуганного подростка с еще темными волосами и без шрама. С еще обычной рукой. Таким, каким он был до того, как ... как случилось все, что обратило его молочный шоколад в белизну снега, а руку расчертило хаосом шрамов. Красный шрам невольно саднило, как тогда, когда он его только получил, но отчего-то мальчик никак не мог вспомнить, как именно.       От болезненного спазма снова сжало горло, и шатен зашелся кашлем, хватаясь тонкими дрожащими пальцами на шею. Следовало выбираться, и срочно, потому как густой дым, скрывающий потолок, опускался все ниже, вытесняя воздух. Окно не было выходом - юноша не знал, сколько конкретно было до земли. Если это первый этаж, в чем он сомневался, то повреждения будут минимальны. Если двадцатый... отстирывать его с асфальта будут очень долго.       И словно по заказу среди огня мелькнула дверь. Простая коробка прохода и темно-коричневая поверхность без изысков, с бронзовой ручкой, чтобы вообще открыть ход на волю. Но кто мог сказать, что за этой дверью не бушует огненный ад? Никто, пожалуй. Но стоило поторопиться - в голове начинался туман и ощутимое кружение, а в груди чувствовалось сжатие, типичное для отравления углекислым газом. Дышать тяжело, неприятно и даже от этого начинала болеть голова. И хорошего в этом не было ничего. И потому выход был только один. Даже если он означал огромный риск.       Аллен сдернул с кровати простынь и укутался в нее поплотнее, стараясь закрыть открытые участки кожи. Разогнался и плечом врезался в дверь, да так, что в глазах потемнело, а легкие обожгло близостью пламени и горячим воздухом. Но дверь поддалась, и мальчишка полетел кубарем, вкатываясь в длинный коридор. Коридор, утопающий в холоде и мгле, мгновенно принявшими в себя Аллена. Дверь в пылающую комнату тут же захлопнулась, и мир потемнел до черноты, когда даже открытые глаза не означают наличия зрения.       Откуда в руках оказался пистолет - брюнет не помнил. Так же как и не знал, как он тут очутился. Огромное здание из стекла и пластика, типичный офис современности, со столами, стульями и компьютерами. Темный, обесточенный - и за окнами здания царила ночь. Соседний дом - не то хостел, не то жилой дом с квартирами, - все же моргал окошками, пусть бы и не было видно ни одного человека, который там бы находился. Но кто-то же включал свет? Канда уже догадался, что с ними играют, что все это - бесконечность воображения Разлома, но одновременно с этим в голову закрадывалась мысль, что ему уже пора бы встретиться с Уолкером. Увы, встретиться с ним, скорее всего, предстояло лишь в конце лабиринта, придуманного этим жутковатым местом.       Если есть пистолет, то он обязательно должен быть использован, рано или поздно, и Юу решил не избавляться от столь удобного и смертоносного орудия, лишь поудобнее его перехватив. Тело было напряжено, а все органы чувств обострены до предела. Слух ловит любой шорох, даже самый незначительный. От этого может зависеть жизнь. Любая мелочь может стать решающей.       Казалось, здание было необитаемым: то тут, то там встречались куски грязной толстой паутины, которая казалась неряшливым кружевом, абсолютно неуместным среди всего этого странного офисного великолепия минимализма и стерильности. Так уж повелось, что если офис, то он должен быть идеально чистым. Канда даже почти видел, как по этажу снуют клерки в идеально белых рубашках, при галстуках, в черных отглаженных брюках и с одинаковыми прилизанными волосами, похожие друг на друга до зубовного скрежета. Ему оставалось только усмехнуться: сам японец никогда не любил настолько похожие коллективы. Серая масса во всей серости своего проявления. Какой, однако, ужас.       С такими нехитрыми мыслями парень продвигался все дальше по этажу, направляясь к лестнице. Чутье вело его и говорило, что цель находится выше, намного выше. И если учесть, что находился он примерно этаже на десятом, то вверх ему было топать еще этажей -дцать. В огромном помещении, которое, кстати, наверняка обладало бешеной акустикой, способной даже тихое "шур-шур-шур" бумагами превратить в чуть ли не рев Ниагарского водопада, было настолько могильно тихо, что иногда Юу казалось, что он может услышать биение собственного сердца. И это нисколько не добавляло ему уверенности в собственных силах и в безопасности этого места. Наоборот, излишняя тишина была пугающей и неприятной, будто бы та самая паутина, опутывающей и липкой. Она сковывала движения и лишала покоя. Но даже когда напряженный донельзя брюнет дошел до аварийного выхода - собственно, лестницы, ведущей выше, - этаж оставался все таким же дремотно-тихим и спокойным.       Еще этажей пять вверх, и Канда наткнулся на баррикаду из стульев, столов и прочего офисного хлама, не без удивления понимая, что уж слишком все это смахивает на игру. Эдакую RPG с элементами хоррора. Но делать было нечего, и парень, пожав плечами, толкнул дверь на этаж пятнадцатый, который практически ничем не отличался от десятого. Разве что паутины становилось заметно больше, а иногда встречались еще и неприятного вида коконы, источавшие далеко не самые восхитительные ароматы. На мгновение Канде даже захотелось закрыть рукой нос и рот, чтобы не вдыхать этот ужасный запах, но это означало потерю руки и более неустойчивое положение пистолета при стрельбе, а значит, было недопустимо. Приходилось терпеть, позволяя себе лишь периодически морщиться.       Казалось, маленькие паутинки звенели в воздухе морозными нитями, и Канда каждый раз оборачивался, стараясь хоть что-то разглядеть в сгущающемся мраке, который уже не могли толком рассеять сполохи света из окон соседнего дома. На плиточный пол ложились тонкие вызолоченные полоски и тут же пропадали, словно бы превращаясь в призрачное воспоминание о том, что может быть достаточно светло, чтобы густая синева не окутывала каждый предмет в чернильный туман. Но выбора особенно не было: либо двигаться вперед, либо оставаться вечно в царстве паутины, запустения и мрака, наблюдая за моргающими окнами. Канда предпочитал идти вперед.       Запустение становилось все ощутимей, и паутина, которая на нижних этажах была всего лишь странным антуражем и больше признаком запустения, царила здесь безраздельно, образуя настоящие лабиринты клейких грязных нитей толщиной с руку парня, и от их, казалось, нет спасения. Кое-где коконы еще трепыхались, будто внутри них остались люди, которые, возможно, еще живы, но надежды спасти их не было никакой. Оставалось только проходить мимо, стараясь не запинаться и не запутываться. Беспорядочные бумаги, разбросанные по полу и по паутине, зависали, приклеенные, будто бабочки с белыми крыльями, исчерканными черным угольком. Рисунки. Разные рисунки, которые были почти неразличимы в темноте. Но неровные толстые линии, угловатость и хаотичность выдавали руку ребенка. Казалось, некоторые линии складывались в слова, неровные, неясные, жутковатые... Предостережения? Просьбы? Угрозы? Мольбы? Начертанные детской рукой, бесхитростные и очень схематичные линии. Но времени, чтобы рассматривать их не было.       Внезапно соседнее здание полыхнуло огнем в одной из комнат, и Канде даже показалось, что он там кого-то видел, до боли знакомого... Но в ту же секунду взрыв из той комнаты, выбивший стекла на этаже Юу, отбросил парня на стол, о который он болезненно ударился головой. И мир снова померк...       Он стоял на незнакомой крыше, словно выброшенный. Ветер трепал белую рубашку, хлопавшую о тело, будто крылья невидимой птицы. Здесь было холодно и очень ветренно, и по низкому черному небу бежали сизые и черные тучи, похожие на диковинных зверей. Казалось, Аллен мог достать до них рукой - исковерканной огнем и кислотой, как когда он умирал. Левому глазу что-то мешало смотреть, теплое и колючее, оно текло и капало на ворот рубашки, окрашивая ее багрянцем, но мальчишка не стирал пахнущую солью и железом жидкость. Он осматривал город, который находился перед ним как на ладони. Под ним полыхал дом, в котором он находился буквально пару минут назад. Кажется, психиатрическая больница. Жар от поднимающегося серо-черного дыма, казалось, жег даже здесь, на тридцать этажей выше, в стеклянно-пластиковой башне современности, в этом немыслимом памятнике муравьиного упорства человечества, глубокой и странной жажды достичь небес, как когда-то вавилоняне. Высокие здания, словно стрелы, стремящиеся в бесконечность, за облака. Может, и правда можно коснуться этого водяного тумана, кажущегося таким живым и одухотворенным?       Звон стекла заставляет вздрогнуть и вдохнуть пропитанный дымом воздух. Головокружение не отпускало, и стоящий на самом краю мальчик едва не рухнул вниз, обводя пустыми серыми глазами крышу. Нет, этот звук был не тут, но весьма близко. Кажется, он что-то забыл... И если б не этот странный голос, нашептывающий на ухо, возможно, Уолкер смог бы словить мысль-воспоминание за хвост и притянуть к себе. Что же он забыл? Что-то бесконечно важное. Бесценное. От этой мысли встанет на место разрозненная мозаика чувств и мыслей. Он обретет свою гармонию... Что это?       Аллену так хотелось отпихнуть от себя это голос, шепчущий о том, как сладко забытие и как хорошо было бы погрузиться в него с головой, в беспамятство, тишину и спокойствие. Стоило только сделать шаг и расправить руки-крылья навстречу огню и рухнуть вниз, в жаркие объятия всеочищающего огня. И все. Все будет закончено. Ты слышишь, маленький истерзанный мальчик? Слышишь, как тебя зовут и просят одуматься? Но другой голосок шептал, тонко и нежно, почти знакомо... "Пожалуйста, не сгорай... Шагни обратно, туда, за край. Иди, пока можешь идти. Нужно только немного подождать. Быть может, за следующим поворотом будет Рай? Нужно только чуть-чуть подождать..." Теплый голосок, который уговаривал и помогал сдержаться. Нужно только чуть-чуть подождать. Чуть-чуть... Лишь бы ветер не бил так в спину, подталкивая в последний полет.       Очнуться было сложно, и казалось, что вокруг него множество пауков, маленьких, похожих на крохотные пятнышки тени. Длинные лапки сенных с крохотными тельцами. Большие толстенькие тарантулы с мохнатыми короткими отростками и большими глазками. более крупные, но недостаточно большие для стандартного размера птицееды. Стоило Канде открыть глаза и со стоном пошевелиться, как крохотные тени бросились врассыпную. Брюнету даже показалось, что он слышит тихое попискивание, как в мультфильмах. Удивительно, как эти арахниды не испугались огненного цветка, раскинувшего свои оранжевые жаркие языки в каком-то десятке метров. Юу прикрывал стол, через который при падении его перекинуло. В горле было сухо, а голова едва ощутимо кружилась после падения и удара. Перед глазами то и дело мелькали черные точки, но теперь он не был уверен, что видит именно точки,а не крохотных паучков. От мысли, что эти маленькие и местами пушистые твари заберутся ему в горло, нос, уши, сожрут мозг и отложат яйца в печени и легких, или как там они размножаются, японца чуть не стошнило. Зато помогло побыстрее придти в себя и снова подняться на ноги, прикрывая глаза от слепящего света. Ему нужно было идти дальше, несмотря ни на что. Где-то там его ждали, выше. Там, где за углом начинается Рай.       Добраться до лестницы было почти что делом техники и попыток сохранить хоть какое-то прямостоящее положение, ибо в голове словно адские карусели кружились, сбивая с толку и превращая мир в смесь светлых и темных пятен. Пожалуйста, не сгорай. Нужно только еще потерпеть...       Холод лестничной площадки будто вернул парня к жизни, и тот, перепрыгивая через ступеньки, понесся вверх, почти ощущая озоновую свежесть приближающейся грозы. Облака скоро нависнут над головой, как и положено на такой высоте, и город расстелется у ног, покорный и темный, и только внизу оранжево-желтый бесноватый цветок будет танцевать свою "дансе макабра". Где-то там он должен быть. Его сумасшедший мальчишка, погибший до срока. Канде уже было плевать на то, что вокруг него сгущалась тьма, а откуда-то слышалась тихое посмеивание неведомого существа, которое тихо нашептывало что-то на ухо. Он чувствовал смятение - не свое, но и не чужое, разделенное на двоих. Он чувствовал... что-то, чему не было названия на человеческом языке. Он просто знал, что пора поторопиться. И не слушать нежный шепчущий голосок, который, казалось, пробирался в самую душу. Но в то же время Юу не мог его не слушать. О том, как он относится к Аллену. О желании, о любви, о тепле человеческого тела и о тайных подоплеках желаний, от которых он не спасется. О парах, которые никогда не сходятся навечно, о суровой реальности. О смерти и страданиях, ревности и отчаянии, недоверии, закрытости партнеров друг от друга. О том, как его пылкие чувства медленно, но верно угаснут, и даже если у них будет близость - каким-то неведомым чудом! - то вскоре и она станет редкостью, а то и вовсе прекратится. Как Канда может быть уверен в том, что однажды, когда он вернется домой, глаза призрака не будут пусты и чужды, а сам беловолосый, сведенный с ума своим пребыванием в мире живых, вообще вспомнит о возлюбленном вместо того, чтобы убить незнакомца, связывающего его с этим миром. Ведь для призрака каждое мгновение здесь - это пытка, шептал ему голос. Страдание, мучение, невыносимый гнет. Зачем мучить несчастного мальчика, и без того не слишком много жившего и так мало видевшего счастье? Отпусти его, и все закончится. Неа никогда не получит то, что хочет, а Аллен будет свободен. И счастлив в своем посмертном упокоении и забвении. У тебя же есть эта сила, правда, Юу? Сила опустить его и провести в Вечность. Темный Защитник. Хранитель заблудших душ.       И Канда не мог не признать правоту голоса. Да, он знал, что мертвым не место в мире живых. Это факт. Это закон. И постепенно призрак может сойти с ума, если слишком долго будет находиться на грани миров. Но внутри все еще теплилась надежда. Пожалуйста, не сгорай. Иди, пока можешь идти. Аллен...       Дверь резко распахнулась с громким скрипом, когда японец врезался в нее плечом, и парень вылетел на крышу, покрытую все той же плиткой. А там, на парапете, стояла тонкая фигурка в белом, до боли знакомая и такая родная. Но с коричневыми, темными волосами. Возможно, морок. Возможно... Слова застряли в горле, не в силах вырваться и обрести полноту звучания. Все, что он мог, - шагать все ближе к покачивающейся на краю фигурке.       Казалось, он наблюдал это со стороны. Канда, идущий к стоящему на парапете нему, с каштановыми волосами вместо белизны, с окровавленным лицом и свежим шрамом. К нему, стоящему на самом краю, готовому в любой момент рухнуть. Это казалось до боли странно - смотреть на себя со стороны, будто постороннему наблюдателю, когда мгновение назад, пока не распахнулась дверь, ты был сам на том парапете. Уолкер смотрел и удивлялся, как такое может быть. Раньше это могло быть только во сне. Но это не сон. Если только...       Мальчишка кинулся наперерез Канде с громким вскриком, чтобы того защитить. Что бы ни стояло на парапете, оно точно не было им самим. А значит, в этом мире оно несло опасность, возможно, даже смертельную. Казалось, его окутала белоснежная пелена, а силы снова влились в тело. Теперь он видел существо перед собой, заслоняя Юу своим телом, отчего-то увеличившимся, больше напоминающим тот странный силуэт, который брюнет когда-то описывал напару с Лави, раньше видевшим Аллена именно таким. Тот самый силуэт, который видела Линали, когда Уолкер призывал свои силы Светлого Защитника. Единственное, что сейчас было важно, - защитить Канду. Но мальчишка на парапете только рассмеялся.       - Тут у тебя нет власти, Аллен Уолкер. Ты всего лишь слабый мальчик, который попал не в свой мир, заблудившееся дитя. И ты слабее, - промурлыкал лжеАллен голосом оригинала, оборачиваясь. На месте левого глаза зияла дыра, пылавшая едва заметным фиолетовым пламенем. На кончиках сожженной до черноты руки горели крохотные фиолетовые искорки. Но когда беловолосый призрак попытался атаковать, этот мальчишка перед ним лишь взмахом руки отбросил подростка в сторону, заставив проехаться добрый десяток метров по плитке и замереть буквально на краю бездны. оставалось только слегка подпихнуть - и скованный чужой магией дух рухнет, сейчас способный только моргать и изображать дыхание.       - Отпусти его, ублюдок, - прошипел брюнет, мгновенно становясь между ним и копией. Тот подпер рукой голову и улыбнулся, рассматривая стоящего перед ним и практически ощетинившегося японца. Смотрел он с интересом и даже недоумением, но от этого его опасность не уменьшалась. Нет ничего опасней психопата, прикинувшегося безобидным весельчаком.       - И что ты в нем нашел-то? - подал голос лжеАллен, подняв темные брови к самой челке. - Ни рожи, ни кожи, да еще и мелкий. Ты в курсе, что, по-хорошему, тебя должны посадить за растление малолетки? А, ну да, это еще и некрофилия. За это тоже сажают, кажется. А еще... Знаешь ли ты, что я - будущее Аллена, если он тут останется?       - Я этого не допущу, - в голос Канды добавилось угрожающее рычание, но в ответ шатен только рассмеялся звонким серебристым смехом. И все бы ничего, но в мелодичный смех отчетливо вплетались истеричные нотки сдерживаемого безумия.       - Да кто тебя спросит-то? - отсмеявшись, неожиданно холодно спросил безумец, сверкнув почти белыми глазами. - Это будущее для так оберегаемого тобой духа. И единственное,что его может спасти, - окончательная пустота. Я просто могу его убить сейчас и спасти тебя, его и весь мир, который катится из-за вашей ошибки в тартарары. Или ты готов пожертвовать несколькими мирами ради одного ребенка, от которого нет проку? - безумие все истеричнее и все громче заявляло о себе, отчего становилось не по себе даже Канде, привыкшему в свои годы видеть достаточно странные вещи, ибо подросток слишком рано познакомился с Интернетом, Лави и любимыми рыжим ужастиками. - Впрочем, есть и другой выход, - неожиданно успокоился лжеАллен, подняв указательный палец, как в дешевых мыльных операх про ученых и изобретателей. - Я просто убью вас обоих.       Канда мог только сглотнуть и приготовиться к атаке. Безоружный, что он мог сделать? Мало чего. Даже с призрачным кунг-фу и прочими "обучалками" от старика Шами. Вот только когда лжеУолкер напал, брюнет понял, что не может ударить. Даже искаженную, испорченную версию Аллена. Внутри все обрывалось. Возможно, на это и рассчитывала Йорогумо, когда отпускала их в свой Разлом. Где-то позади закричал настоящий Уолкер, всеми силами пытаясь превознемочь чужую волю и встать. Перед ним с охваченными фиолетовым пламенем руками и пылающим языком в отсутствующем левом глазу стоял поддельный Мояши. Чтобы спасти одного, нужно убить другого. Чтобы сохранить прошлое, нужно уничтожить сумасшедшее будущее.       - Знаешь, фиолетовое пламя особенное, - неспешно вещал уверенный в своей победе шатен, позволивший себе подходить почти прогулочным шагом и рассказывать в традициях "плохих героев" о своих планах. - Оно горит практически вечно и ранит не тело, а душу. И потому опасно для большинства призраков. Кроме тех, кто умеет им управлять, - мальчишка внезапно хихикнул, будто вспомнил какую-то забавную шутку. - Я вот не умею, нашел его неподалеку, не без помощи Аллена, правда. И у меня осталось буквально несколько минут, пока меня не испепелит дотла, да так, что даже пепла не останется. Хотя какой от души пепел, конечно. Но за это время успею убить тебя.       Выпад вперед, и Канда успевает разве что уклониться, чтобы языки пламени не коснулись его. Он ускользал и уклонялся, стараясь не подпускать лжеАллена к оригиналу: тогда беловолосого, окутанного своим собственным пламенем-коконом из белизны и света, точно ничто не спасет, а именно его смерть приоритетна для этого существа, абсолютно безумного и не прекращающего смеяться даже перед лицом смерти, мучительной и жестокой, в стремлении уничтожить самого же себя. Но рано или поздно ускользать стало уже некуда, и Юу пришлось перехватить руки самозванца, пусть и пылающие огнем нереально фиолетового цвета, и шатен издал торжествующий вопль: пламя почти мгновенно перекинулось на все тело брюнета. Но странное дело: боли так и не было, как и вообще какого-либо дискомфорта, кроме едва ощутимого покалывания на коже, даже в каком-то плане приятного. Ликование беснующегося призрака сменилось недоумением, отразившемся на лице как оригинала, так и самого Темного.       - Невозможно! - взвизгнул сумасшедший дух и забился в железной хватке японца. - Почему оно тебя не убивает?! Ты должен корчиться в муках и умирать сейчас! Как?!       - Ты им управляешь? - догадался Аллен, усилием воли приподнимаясь и во все глаза глядя на Защитника. - Но это невозможно!       Как оказалось, возможно все. Только не сразу. И Канда, как мог, держал сгорающего и корчащегося лжеУолкера, который исчерпал свой лимит пользования огнем, уничтожающим ядро человека - душу. А когда умер, истаяв дымом, искаженный призрак, японец пожелал, чтобы пламя вернулось и окутывало только руки, причем практически инстинктивно, будто бы зная, что оно подчинится и как это должно быть. И языки пламени послушно вернулись к ладоням, окутывая их мягким фиолетовым сиянием. Мир вокруг затихал, из облаков медленно сыпался уже знакомый серый пепел, похожий на снег, или снег, похожий на пепел, холодный и нетающий. Аллен не рисковал приближаться к Канде на расстояние, достаточное, чтобы пламя перекинулось на него. Сам же ошарашенный парень только и мог, что смотреть на ласковые, как огонек свечи, фиолетовые смертоносные сполохи, ластящиеся к нему, как небольшие пушистые комочки. И когда он сам пожелал, оно угасло, уходя под кожу и сворачиваясь где-то у сердца в крохотную фиолетовую искорку.       - Все закончено? - чуть слышно спросил Аллен, подходя ближе и, казалось, не смея дышать слишком громко, чтобы не вызывать очередной всплеск в этой сумрачной нереальности. Но Канда только кивнул, и мир, подчинившись, стал распадаться, возвращаясь в привычную ему живую вселенную ... ***       - Эти дети... определенно талантливы. Возможно, у нынешнего поколения все-таки есть шанс, - тихо пророкотал голос неподалеку, напоминающий воронье карканье. Клауд усмехнулась, скрестив руки на груди:       - Время покажет... К сожалению, его осталось не так много, чтобы они смогли в полной мере развиться. Все слишком быстро... Часы ведь все еще идут, верно?       За стеной раздалось громкое каркание, и из комнаты, махнув огромными крыльями, вылетел черный ворон, растворяясь где-то среди теней чернильным пятном. Преподаватель поправила прическу и спокойно пошла по своим делам. Уже скоро в коридоре затих перестук высоких каблуков женщины. Свет пару раз чахоточно моргнул и погас, погружая коридор в густую темноту. ***       Бледный донельзя светловолосый парень медленно шел по коридору, одной рукой держась за живот, а второй за спину, слегка припадая к ней.        - Вам нехорошо? - в это время не спалось разве что Миранде, которая и наткнулась на парня. Странно, она его совсем не узнавала, хотя память на лица у женщины была идеальной. Парень поднял мутные бледно-фиалковые глаза и едва не упал, что-то прохрипев, однако преподаватель тут же подхватила мальчишку.       - Вам нехорошо? - повторила свой вопрос брюнетка, вот только реакция якобы пострадавшего удивила ее: мальчишка тихо захиихикал и отвел руку с живота. Прямо на черное платье упали скользкие, перемазанные кровью и слизью кишки.       Громкий крик перепуганной женщины разбудил весь этаж. Ученики, полусонные и взъерошенные, с ошарашенными лицами, нашли преподавателя сидящей в коридоре, с абсолютно безумными глазами и, кажется, прядью седых волос в смоляных волосах короткой прически. Она что-то бессвязно лопотала о растворившемся в воздухе юноше и тут же начинала кричать при расспросах. Никто не заметил среди суматохи темноволосого парня с желтыми рысиными глазами, наблюдавшего за суетящимися студентами. Жертвы прошлых пришествий начали воплощаться в жизнь, и скоро страх обуяет всю академию, подпитывая здешних обитателей иного мира. И самого Неа в том числе. Теперешнее поколение проиграет.