Призрак

      Если бы однажды кто-то сказал Канде, что существует некий совет сверхъестественных существ, который «охраняет покой» человечества, парень бы покрутил пальцем у виска и посоветовал поменьше читать комиксов, потому что у говорящего явно шарики за ролики поехали. Но нет, он только что вышел из огромного сияющего портала, состоящего из тумана и ярких разноцветных искр, напоминающих звезды. И стоял на покрытой отполированным лунным камнем площади, с открытым ртом наблюдая за тем, как большие сизые облака цепляются за гигантскую башню из хрусталя и полупрозрачных кристаллов разных цветов, отражающих солнечный свет, лунные лучи, звездную пуль и отблески-трещины молний, причем все это происходил практически одновременно. Вокруг полуразмытыми тенями бродили существа, которым было место только в легендах и полузабытых сказках. Они плыли мимо, кивали рассеянно, чуть улыбались и снова растворялись, будто дымные облачка.       Буквально минуту назад вся их компания стояла в мире Тодомэки - а теперь Лави непрестанно озирается и что-то бормочет, как одержимый, и зелёные глаза полыхают не хуже молний. Линали отчётливо боится, и каждое дымное создание, будто ощущая её страх, стремится коснуться девушки — плеча, руки, кончиков волос, краев одежды. Кто-то явно из озорства, а некоторые — подпитываясь всплесками эмоций, пусть и не самых положительных. Страх многим существам этого мира давал силу. Аллен осматривался слегка настороженно, но не без удивления, словно бывал здесь. Кто знает, может, и правда бывал… К слову, сам Уолкер был настолько осязаем, что, казалось, он ожил и снова обрел плоть и кровь, присущую физическому телу.       - Добро пожаловать. И лучше не отставайте, новички довольно легко тут заблудятся, — Тодомэки возникла, будто из ниоткуда, внимательно наблюдая за реакцией гостей. Пожалуй, духу весьма льстили восхищение и изумление, буквально написанные на лицах смертных.       - Где мы? — Лави, наверное, обладал самым устойчивым к потрясениям разумом, так что пришел в себя даже быстрее, чем ожидала Тодомэки, и теперь вовсю стремился узнать больше, чем ему было бы позволено. Впрочем, дух и не стремилась скрывать от них больше, чем могла бы сказать: в конце концов, этим смертным предстояло увидеть нечто, явно выходящее за рамки понимания их сородичей в период их привязанности к материальному миру, а не эфирному.       - Это место называют по-разному в разных религиях. Здесь сошлись колесо Сансары с чередой перерождений и превращений, Авалон, Валгалла и прочие-прочие-прочие, в том числе и рай с адом заодно. Мы называем это место Протоколом Теней, — пояснила Тодомэки. — Это — совет Высших, Демиургов различных миров и Вселенных, создателей как вашей реальности, так и бесконечного числа прочих. И наша глава, Хранительница этого места и многих его тайн, очень хочет вас увидеть и обсудить некоторые вопросы до начала заседания Протокола.       Женщина повела их внутрь хрустальной башни, практически не касаясь мостовой, и они поспешили, стараясь не отставать: никто из них не знал, насколько опасным может быть это место и как отнесутся к заблудившимся людям местные обитатели. Хрипло каркнул огромный ворон, пролетев над их головами и задев волосы Аллена кончиками огромных перьев. В тот момент Юу подумал, что эта диковинная птица кого-то ему напоминает. Кого-то, кто недавно пришел в академию. Кого-то, кого раньше он никогда не видел… Но мысль эта скользнула лишь по краю сознания и тут же растворилась, вытесненная темнотой и прохладой главного коридора, своими высокими колоннами и потолками давившая на крохотных по сравнению с величественным залом людей. К слову, темнота эта была весьма условной: когда глаза смертных привыкли к освещению, то они заметили, что и стены, и колонны испускают мягкий, едва разгоняющий полумрак свет, не дающий теней, будто бы они плыли в этом сиянии, словно в воде. Удивительное ощущение, практически неописуемое. Канда ощущал умиротворение, тепло, радость. Благоговение и трепет. По спине бежали мурашки, а в крови еще не отбушевал адреналин, сейчас заставлявший сердце биться чаще, будто бы оно стремилось пробить грудную клетку и вырваться на свободу.       Место, в которое привела их хранительница седьмой тайны их сумасшедшей академии, было необычным — если в этом месте вообще что-либо было обычным в том смысле, который вкладывали в него смертные. Это была комната, о которой ничего толком нельзя было сказать. Если у нее были потолок, стены и пол, то они утопали в бесконечной черноте, которая, казалось, смотрела на них бесконечным количеством невидимых глаз и тянула невидимые руки, чтобы утянуть в свою чернильную утробу новых жертв. Они стояли на чем-то, похожем на обрушившийся широкий мост, который словно светился в полумраке, не давая темноте сгуститься и скрыть от глаз даже самих подростков, невольно сбившихся поплотнее подальше от краев. в голову пришло неуместно-комичное сравнение со стадом блеющих овец, которых окружили волки. Где-то в темноте капля воды — и воды ли? — упала в темноту, разнося неожиданно громкий звук, словно бы слегка удивленный. И темноту наполнило Сияние в духе Стивена Кинга. Это Сияние будто бы лилось из ниоткуда и одновременно от чего-то. Оно было живым — и неосязаемым. Оно было прозрачным — и сквозь него ничего нельзя было увидеть. И постепенно оно обретало все более реальные очертания. Стало видно лицо существа, полные губы и намек на волосы, длинное полупрозрачное тело, как у большой желеобразной змеи. Множество отростков-щупалец, сотканных на манер медузьих. И оно светилось изнутри. А внутри, куда осмелился из чистейшего любопытства заглянуть Канда, виделась платформа — или же дно? — напоминающее плиту с начерченными на ней странными символами, до боли знакомыми и одновременно абсолютно новыми, будто когда-то он уже все это видел. Сто девять символов, каждый уникален, и все заключены в подобие многогранной звезды с несколькими уровнями, отделенными друг от друга.       - Прошу познакомиться, Первая из Хранителей, — почти торжественно и с явным благоговением произнесла Тодомэки, улыбнувшись, и тут же растворилась в воздухе, будто повинуясь чужой воле, отославшей духа прочь. А громадное создание — Юу готов был бы поклясться, что она, определенно существо было женского пола, была размером с двадцатиэтажный дом даже по скромным прикидкам, — развернулось к ним своим «лицом» и улыбнулась гигантскими губами, приветствуя. Голос ее будто бы звучал в головах у подростков, при этом раздаваясь от самой фигуры.       - Приветствую вас здесь, юные гости. Мое имя — Хевласка. Я — Хранитель Протокола Теней, пересечения всех миров и совета всех Демиургов. Вы были избраны для великой миссии. Конечно, в вашем мире к этим словам обычно относятся скептически, но тем не менее. Вам предстоит освободить этот мир от скверны и мрака, готовых уничтожить не только эту Вселенную, но и все возможные, всю бесконечную вариативность каждого события. Вернет Все в Ничто, к самому началу — и концу, — создание окинуло их всех пронизывающим взглядом, словно старалось проникнуть в самые укромные и потаенные уголки душ подростков. — Линали Ли, медиум. Лави, Историк-Книгочей, летописец и оккультист. Канда Юу, Темный Защитник и юный призывающий, Ходящий по грани миров. И Аллен Уолкер, Светлый защитник, последний и первый из своего рода, фамилиар, способный пересекать грани миров и возвращаться к живущим. У вас есть силы, чтобы остановить зло, охватившее Неа Кемпбелла и стремящееся с его помощью превратить все существующее бытие в руины.       - Итак, ты у нас Великий Разум, верно? — прищурился Канда. — И как ты нам скажешь победить? Кто будет за это отвечать? Почему мы, черт возьми?       - Много вопросов, юный Хранитель своего мира. Вы были избраны среди миллионов других благодаря невероятному стечению обстоятельств. Никто не мог сказать наверняка, что Неа вернется в ваше поколение, что призыв младшего в семействе Уолкер произойдет, что вместе соберутся хранители различных миров и знаний, а сам Аллен сохранит свои силы. Никто не мог сказать наверняка, что Кемпбелл обратится в темного духа или умрет раньше срока. Что убьет своего брата или не получит Чистую душу тогда, когда мы не могли на это влиять. По-хорошему, у нас и сейчас нет полномочий влиять на любой из миров. Протокол Теней не имеет таких полномочий, и то, что происходит сейчас, — нонсенс, невероятное стечение обстоятельств, как и вы сами. И нет, я ничуть не Великий Разум, просто когда-то умершая женщина, получившая достаточно сил и знаний, ведьма, которая создала многое из того, что вы видели здесь.       - Что нас ждет? — подал голос Аллен, стараясь не обращать внимания, как вокруг него и ребят кружатся крохотные белые звездочки и тонкие нити-отростки от «рук» Хевласки, словно бы сканируя их.       - Это известно только Будущему, которое еще не написано. Протокол вмешался в последний момент, к моему сожалению, — в голосе духа отчетливо слышалась грусть, словно звенящий серебристый колокольчик. — Одно я могу сказать точно — какое бы ни было принято решение сегодня, ваша история только пишется. И только от вас зависит, как дальше повернет история.       - Говорят, что будущее обычно неизменно, исключая определенные точки, в которых происходят разветвления и создаются новые Вселенные, — вставил свои «пять копеек» Лави, слегка нахмурившись.       - И да, и нет. Каждый ваш выбор — новая Вселенная со своим набором переменных, — едва слышно рассмеялась в головах подростков Хранительница. — Но есть и константы, неизменные для каждого набора. Каждая вариативная переменная незначительно влияет на будущее, но константы… Когда приходит черед определяться со своим значением очередной из них, может статься, что именно она повернет вспять все. Потому так опасно путешествовать в прошлое и менять его: ты не знаешь, что именно стало константой и какое изменение будет внесено., а также — как оно повлияет в конце концов на будущее, — рыжий кивнул, принимая это к сведению и записывая в свою мысленную библиотеку, а Хевласка подняла голову, выдохнув мощными легкими, судя по сокращению ее тела.       - Пора, — пояснила она. — Протокол Теней вот-вот начнется, — и растаяла туманом без малейшего предупреждения, словно им всем привиделось. Эдакая массовая галлюцинация размером с небоскреб.       - Что у них за привычка… — проворчал оккультист, поморщившись. — А нам куда?!       - Например, за мной, — кашлянули позади, и когда подростки обернулись, на них смотрели до боли знакомые черные глаза их преподавателя, Шиона Куро. Вот только раньше у него не было за спиной огромных черных крыльев с гигантскими маховыми перьями.       - И даже наш учитель оказался выходцем из сказок, — немного кисло хмыкнул брюнет, когда Тэнгу, призывно махнув рукой, сказал им следовать за ним к месту проведения совета. — Мама была права, наша академия просто кишит всевозможными фриками.       - Мы тоже фрики для адекватного нормального мира, — напомнил ему беловолосый дух, не отставая ни на шаг. Линали предпочла воздержаться от комментариев: ее и без того до чертиков пугало все происходящее. Особенно Хевласка с ее внимательным взглядом со всех сторон. Как мироздание вообще могло придумать подобное существо?!       - Нам тут сейчас упрощенную теорию мультивселенных задвинули, а вы разговариваете о том, что в нашей академии каждый третий — что-то инфернальное, связанное с потусторонним миром или что еще похлеще. Не хватало еще тут Лоу Фа в качестве пифии или Комуи в качестве… я даже не знаю кого… алхимика, наверное? — улыбнулся рыжий, немного разгоняя сгустившееся напряжение.       - Надеюсь, с сестрой все хорошо, — едва слышно пробормотала Ли-младшая, обхватывая себя руками. — у меня такое чувство, что случилась беда.       Однако никто ей не ответил: обнадеживать девушку не хотелось, а врать — слишком жестоко. И все это понимали, даже ворон, стремительно летевший вперед так, что подростки то и дело переходили на бег, стараясь поспеть. И Юу в который раз поразился сложности и переплетенности коридоров. В какой-то мере ему казалось, что каждый раз они выстраиваются заново, и только чутье духов помогает им найти верную дорогу. И новый зал, куда их вывел ворон, поражал своей красотой и величественностью, тяжелым камнем падая на плечи неподготовленных подростков.       Этот зал не был воздушным или потрясающе изящным. Напротив — массивные резные колонны уходили в высоту, практически недосягаемую для глаз, и утопали в уже знакомом полумраке. В центре находилась огромная арена, пол которой был выложен в виде все той же многогранной звезды со ста девятью символами. Арену отделял от высоких, уходящих наклонно твердых скамеек-лестниц высокий поребрик, достаточно широкий, чтобы служить столом. А впереди стоял высокий трон с резной высокой спинкой, которая оканчивалась все той же пресловутой звездой. И рядом с ней стояло еще два трона попроще немного, словно для приближенных. А за ними был огромный прозрачный витраж из необтесанных камней, на гранях которых играли отблески далеких молний и солнечного света. И из-за его огромных размеров никак не удавалось рассмотреть, что он из себя представляет. Пока что Юу видел только огромные очертания и осколки, мерцающие и переливающиеся так, что порой становилось больно глазам.       Но вскоре подросткам стало не до этого: зал начал наполняться. Сначала зыбким неясным туманом, который не имел очертаний и какого-либо определенного вида. Потом от тумана стали отделяться облачка, которые начинали растекаться по своим местам — и уже там обретали форму, цвет и некоторое эфирное подобие плоти. Лави не успевал называть имена пришедших, раз за разом давясь воздухом, когда то или иное существо показывало свое лицо. Здесь был и воинственный Один, главный бог скандинавских саг, на плече которого сидели два огромных ворона, Хугин и Мунин, а у ног — волки Гери и Фреки. Один глаз великого воина осматривал зал, и внимательный взгляд выхватывал каждую мелочь. Рядом вышагивали два сына -Тор, рыжебородый великан с могучей силой и огромным молотом, и Локи, невысоким худощавым человеком с огненными волосами. Напротив сели два самых известных персонажа мифологии — король Артур, властитель Камелота и Авалона, и Мерлин, великий мудрец и маг, который был одарен бессмертием. Неподалеку села красивая нежная девушка, Аматэрасу, главенствующая богиня японского пантеона, с длинными черными волосами и в богатых одеждах императорской семьи, а рядом — Цукуёми, лунный бог и ее брат.Тодомэки встала у подножия трона, однако не садясь на него, а Тэнгу, махнув огромными крыльями, сел в птичьем обличье на один из лучей многогранной звезды на спинке трона. Можно было различить одежды и лик прекрасной богини и властительницы Исиды, ставшей идеалом материнства и женственности, а также Осириса, бога возрождения и загробного мира, напоминающего внешне мумию с зеленым лицом. Анубис сидел в другом крыле, отдав предпочтение богам смерти, своим коллегам. Рядом с ним сидела Санта Муэртэ в ярком платье и с набитой трубкой табака, дочь Локи Хель, Аид с играющимся с костью щенком Цербером. Даже Морриган, кельтская триипостасная богиня, чем-то напоминавшая Гекату римлян, Великая Госпожа Ворон, как ее называли, облаченная в воинские доспехи и с копьями в каждой руке, с черными длинными волосами, будто бы растрепанными ветром. Немыслимо красивая женщина, как прокомментировал ее Лави. И при этом ее корявым отражением рядом сидел Миктлантекухтли, владыка загробного мира ацтеков, маленький окровавленный скелет с зубастым оскаленным черепом, гладящий летучую мышь, повисшую маленькими цепкими лапками на кости руки. И напротив него сидел солнечный бог Тонатиу, юноша с красным лицом и пламенными волосами. Эрешкигаль и Нергал, два бога шумеров, правивших подземным миром в своих народах, тихо переговаривались, обсуждая свои личные проблемы. Классический Зевс с окладистой седой бородой, могучий громовержец, переглядывался с Одином, приветствуя старого друга и коллегу, а прекрасная Афина упорно игнорировала взгляды Тора, явно заинтересованного воительницей. Шива, Брахма и Вишну пели своими мягкими голосами протяжную переливчатую песню постоянства и равновесия, тогда как его жена Шакти, воплощение женщины и природы, вместе с воинственной Кали сами что-то напевали, вливая свои голоса в общую статичную песню и придавая ей динамичные переливы. Ганеша, бог с обликом слона, покровитель мудрости, учености и помощник во всех делах, слушал разговоры других божеств вместе с богиней Сарасвати, своей собственной шакти. Прибыл даже бог вавилонского пантеона, Мардук, чье имя значило «сын чистого неба», мрачный бородатый мужчина в одеждах из золотой парчи. Его также звали «судьей богов», «владыкой богов» и даже «отцом богов». К слову, он сидел весьма и весьма близко к трону и арене. Говорили также, что он умел воскрешать мертвых…       Лави назвал среди прочих и Квирина, одного из древнейших италийских и римских богов, первоначально бывшего богом сабинян, Копьеносный бог, подобный римскому Марсу. Был там и Кукулькан, пернатый змей с человеческой головой, бог ветра, огня, воды и дождей у древних майя, он же Кетцалькоатль ацтеков, один из верховных божеств. Внешность его менялась практически постоянно, и порой на месте змея возникал ягуар или величественный орел. Были и менее известные и древние. Например, Тенгри, верховное божество неба, засветившееся не только у тюрков и монголов, но и в китайских летописях при описании хуннов, которые звали Небеса как Тенгри. Почтил визитом Протокол Теней и Перун — славянский бог-громовержец, обменявшийся с Зевсом кивками косматых седых голов, такой же древний и широко распространенный, отметившийся и в других религиях. К слову, шептал на ухо Лави, имя этого бога частенько мелькало среди словацких заклятий и поговорок. Рядом шла Мать — Сыра Земля, красивая статная женщина средних лет с длинными косами цвета зрелой пшеницы, в зеленой одежде, будто сплетенной из травы, и синими глазами, будто глубокими холодными озерами среди хвойных лесов. У подолов ее длинного платья клубился полупрозрачный болотный туман, а золото волос переливалось и сверкало в солнечных лучах.       Последним, кого успел опознать Лави, был пресловутый Барон Самди, скелет в черном фраке и цилиндре, тянущий за собой гроб и напевающий на гаитянском какую-то песню, наверняка связанную со смертью, чьим воплощением он являлся. Он не был совсем уж богом или демиургом, а лоа, которых причисляли к могущественным духам. А дальше все понеслась слишком быстро, чтобы можно было различить и назвать каждого. Мелкие боги, покрупнее, великие и давно забытые, они стремительно наполняли зал, заставляя подростков все теснее сбиваться своей кучкой. Но даже Линали понимала, что они ничего бы не сделали, если бы хоть один из богов решил уничтожить их, любому хватило бы и щелчка пальцами, тем более Богам Смерти, уже распивавшим в компании неугомонного Барона крепкий ром, сдобреный жгучим перцем.       И последним, кто появился в этом зле, была Хевласка. Она растеклась туманом и возникла позади трона высокой туманной субстанцией, какой ее видели подростки и какой она представилась им. Она выглядела исполином, на фоне которого терялись остальные боги, однако менее реальной, чем те, в чьем существовании сомневались веками. Подростки поспешно пристроились на ближайшей к ним ступени, стараясь не привлекать внимание: многие из богов были известны своим крутым нравом и излишней вспыльчивостью, а ссориться ни с кем не хотелось в упор.       - Приветствую вас, Протокол Теней! — голос духа громогласно разнесся по залу, привлекая внимание мифических существ, и гомон стих. Каждый прислушивался, стараясь не упустить ни слова. — Мы собрались в этот момент, когда над всеми мирами нависла опасность. Неа Кемпбелл, один из претендентов на звание Темного Защитника, дошедший до шестого испытания, попал под влияние Охотника. Сейчас юный Кемпбелл захватил в заложники здание академии Черного Ордена. Как вы можете помнить, это место до сих пор изобилует Разломами и детьми с паранормальными способностями. Если Неа сможет привести в этот мир Разрушителя, о чем наверняка позаботится Охотник, то все миры будут стерты. Будет уничтожено все. И перед нами встает вопрос — как избежать этого?       - Прикончить мальчишку — и дело с концом, — прогрохотал Тор, поднявшись со своего места.       - Вот только он заблокировал здание так, что даже мы туда не проползем, — с ленцой протянул Барон Самди, приобнимая Санта Муэртэ и затягиваясь трубкой. Сейчас лоа напоминал Боба Марли, особенно своим голосом. — А уж если парень сумел обставить саму Смерть, то это что-то да значит.       - Чтобы до него добраться, нужно пройти на Изнанку Черного Ордена, — добавил кто-то из богов. — А чтобы избавить миры от опасности, придется пробиваться не просто на Изнанку, а через целые батальоны демонов и злых духов. Возможно, на сторону Кемпбелла перейдут даже даэдра, черные души. А они, насколько всем известно, могут уничтожить даже бога.       Среди Демиургов поднялся легкий ропот, каждый обсуждал проблему со своим соседом, словно бы они пытались придти хоть к какому-то решению. Гомон нарастал. Было понятно, что никто из тех, кто находился в этом зале, не хотел жертвовать собой — или не мог решить, кому следует идти на это поистине самоубийственное задание. Напряжение все нарастало, гул голосов превратился почти что в крики. Многие повскакивали со своих мест, сейчас больше напоминая простую толпу смертных, которая только и могла, что нести пургу и перекидывать стрелки друг на друга. Казалось, воздух уже начал искриться от напряжения, Хевласка тщетно призывала к спокойствию, не в силах успокоить разбушевавшихся Демиургов, многие из которых уже начинали хвататься за оружие, пусть таковое было лишь атрибутом их власти: они вполне могли бы испепелить недругов просто по щелчку пальцев или даже взглядом, как тот же Локи, чьи огненные волосы и правда стали вспыхивать языки пламени. Нельзя посылать большую команду, ибо заметят. Нельзя посылать маленькую — иначе точно провалятся. Нельзя то, нельзя се… Много ограничений, много неизвестных в уравнении. Слишком много, чтобы однозначно найти правильный вариант, правильный выход… Гром обязан был грянуть рано или поздно. Но грянул он совсем не с той стороны, с которой можно было бы ожидать хотя бы малейшего вяка.       - Так, хорошо, я понесу ваше кольцо! — громкий и крайне раздраженный голос перекрыл гомон, стоявший в огромном зале, и все, мгновенно замолчав, обратили взоры на поднявшегося со своего места смертного. Тишина упала на головы, будто огромный камень, перекрыв воздух, и было слышно, как доносятся глухие раскаты грома, бушевавшего грозою над хрустальной башней. От обилия внимания на щеках Канды выступили красные пятна румянца, однако все молчали, недоумевая сказанному, и юноша сбивчиво, почти нехотя пояснил, передергивая плечами и фыркая, как раздраженный кот, чтобы скрыть неловкость:       - Вам нужен кто-то, кто сможет противостоять Неа, но вы не можете решить, кто станет вашим Спасителем, на кого возложить такую ответственность. Ищете героя, эдакого бесстрашного борца со злом, забывая, что историю обычно двигают те, кого считают наименее значительными фигурами на шахматной доске. Вся эта ситуация напоминает мне Толкиена и его «Властелина Колец», когда на совете решали, кто отправится в Мордор. Так вот, всесильные владыки сущего, перед вами такой необходимый вам хоббит. Кто согласен предоставить лук, меч, секиру и далее по списку?       Хевласка невольно улыбнулась, глядя на этого смелого человеческого ребенка. Требовалась недюжинная отвага, чтобы суметь высказаться там, где не могут придти к согласию сами Демиурги, создавшие бесчисленное количество миров. А он сумел одним ударом разрубить гордиев узел закостенелости, охватившей древний, как сама Вселенная, Протокол. Воистину, это поколение удивительное.       - Список будет оглашен несколько позже, а теперь перейдем к вопросу о том, как добраться до отравленного злом духа, — Хевласка будто специально не упоминала имен.       - Вернуться в Черный Орден тем же путем не получится, — на этот раз вперед выступила Аоанндонн. Хранитель первой тайны, как напомнил себе Юу, синий светлячок, любящий слушать сказки-страшилки для детей. — Все каналы связи заблокированы, как и раньше, а моих сил не хватит, чтобы по светлячкам перетянуть хоть кого-то.       - Придется идти по Изнанке. Скорее всего, Неа будет там, на самом нижнем уровне своего убежища. Ему понадобится хоть одна лазейка, — усмехнулась Тодомэки, скрестив руки на груди. Хев кивнула:       - Поддерживаю. Изнанка не может быть заблокирована, хотя для перехода нужно достаточно много сил. Я открою проход, но, увы, больше ничем не смогу более помочь. Все мои силы уйдут на это, и, как обычно бывает, только от отправленной группы будет зависеть судьба… Судьбы, как бы это ни звучало.       - Нам вверяют такую ответственность. Господи, а я всего лишь хотел поговорить с духом Лавкрафта… — немного нервно рассмеялся позади Лави, стараясь не показывать, насколько ему на самом деле страшно. И сейчас Канда его понимал как никогда.       - У нас гости, — Тэнгу практически бесшумно возник рядом с Тодомэки, взмахнув крыльями, и в тот же момент два безликих йокая буквально ворвались в зал, спеша к женщине. Они едва слышно что-то прошептали ей и растворились, словно их и не было.       - Мой дорогой друг, — обратилась она к почтительно склонившемуся ворону, — проводи наших юных гостей к тому, кто их сейчас ждет. Думаю, им есть о чем поговорить. А мы пока что обсудим менее важные, но требующие внимания совета вопросы.       Шион снова поклонился и жестом попросил единственных живых и их призрака следовать за ним, пусть бы они пока что недоумевали и не знали, кто мог придти и желать увидеть именно их. В какой-то мере Канда недоумевал: тэнгу очень сильные духи, однако этот почему-то подчинялся беспрекословно Тодомэки, хотя они были практически на одном уровне в социальной иерархии демонов и инфернальных существ.       - Она спасла меня, когда я был вороненком, карасу, — пожал плечами мужчина, почувствовав удивленный взгляд парня и будто прочитав его мысли. — Она меня обучала, наставляла и помогала, пока я не окреп и не смог сам отвоевать свое место, совершенствуя навыки боя, а позднее — обучая собственных учеников. Когда же я вырос в ямабуси, хранителя и полноценного учителя, то предпочел остаться с ней, чтобы защищать мою госпожу от опасностей и помогать в меру своих сил. Это не мешает мне время от времени обучать просящих или совмещать свои занятия со службой Тодомэки. Никто не знает, кем станут в итоге мои ученики. Однако мы пришли, — дух остановился у высокой двери, из-за которой едва ощутимо пахло лекарственными травами, особенно пронзительной морозной мятой, заставившей Аллена поморщиться. Сам он заходить не стал. Да и не стоило, потому как нецензурно-взволнованное восклицание Канды весьма точно отразило состояние всех четверых: на кушетке лежал обнаженный до пояса Ривер, терпеливо глядя в потолок и морщась, когда дух медсестры не слишком удачно цеплял только начинающие подживать раны на груди и плечах. Лицо и руки были усеяны мелкими порезами и ожогами, а волосы кое-где заметно подпалены. Под глазами залегли глубокие тени, а обветренные губы оказались искусанными и заметно кровоточили, да и сам мужчина не производил впечатление спокойного и уравновешенного: взгляд почти хаотично метался от предмета к предмету, порой останавливаясь на свертке, лежавшем под старым бежевым свитером на столе, словно там была последняя надежда Венхама.       - Что с Комуи?! — Лави и Линали были на удивление синхронны. И если тревогу Лины понять можно было, то реакция Лави казалась несколько нелогичной, даже несмотря на то, что старшая Ли и Крольчатина встречались, причем достаточно серьезно. Причины разрыва Канда не знал до сих пор, как и того, кто был инициатором расставания: директору не пристало демонстрировать свои истинные эмоции на публику, а сам рыжий, даже если и страдал насчет этого, был слишком хорошим актером, чтобы хоть кто-то мог проникнуть под приевшуюся за годы маску весельчака и балагура. В том числе и Юу, не менее успешно умевший делать лицо кирпичной стенкой, о которую в свое время разбилось достаточно сердец впечатлительных барышень, возомнивших себя в силах растопить лед неприступного сердца, как они сами выражались. Но в итоге процентов восемьдесят истерило и убегало в слезах от черствого и бесчувственного чурбана, остальные двадцать благополучно получали свою долю хорошего секса и успокаивались, а само сердце, решив поставить себе задачку похлеще, чем всякие там барышни, полюбило мертвого вот уже двадцать лет мальчишку, который в свое время сох по отцу избравшего его парня. Отвлекшись на свои собственные переживания, Юу упустил момент, когда обстановка начала накаляться, а в зеленых глазах друга полыхнули ярость и ревность, а сам полукровка сжал кулаки так, что костяшки побелели, тогда как Ривер кривил губы в презрительной усмешке и едва ли ядом не плевался.       - Так, отставить ваши петушьи разборки! — мгновенно взял ситуацию в свои руки брюнет, рявкнув так, что сжалась в комок даже медсестричка, несмотря на то, что уж кто-кто, а японец ей точно не мог повредить. — Почему ты здесь, что с Комуи и академией? — почти приказным тоном произнес парень, однако на Ривера это подействовало протрезвляюще: он практически взял себя в руки, понимая, что никто, кроме подростков, ему не даст ответы на некоторые вопросы, да и сам Канда был главой дисциплинарного комитета Черного Ордена, так что в его обязанностях было знать, что делать. Бывший военный, он беспрекословно подчинялся текущему командованию, даже если само командование было на добрых тридцать лет младше и годилось в сыновья. Если оно было компетентным, то, черт подери, какая разница, сколько ему лет?       - Неа запер всех в академии. Комуи в обмен на то, чтобы не тронули учеников, согласилась стать заложницей Кемпбелла. В Ордене разруха и хаос, толпы монстров и обозленных духов. Ученики не рискуют выходить из комнаты даже в туалет, скоро начнется голод, многие впали в летаргический сон, и как мне думается, не без помощи Неа или его огромной зверюги, Охотника, — голос мужчины был слишком ровным, словно он сдерживал рвущиеся наружу эмоции. — Я хотел подобраться к Неа поближе и, может, прикончить из револьвера, который выронила Комуи, но он меня заметил. Убивать не стал, как ни странно, отдал играться своему цепному псу. А потом не помню… Я выстрелил в Охотника и побежал, так как понимал, что сам не справлюсь и Комуи не помогу собственной смертью. А потом где-то в подвалах повернул не туда и оказался … здесь. На какой-то площади посреди облаков перед хрустальной башней, израненный и уставший.       - Как ты мог допустить, чтобы Комуи в это влезла? Как мог ее не уберечь? — голос рыжего буквально зазвенел негодованием и сталью, словно бы все его терпение держалось на тонкой ниточке. — Она беззащитная женщина, которая ничего не могла сделать против этого монстра.       - Она не спрашивала меня ни о чем и кинулась в пасть льву. А я пришел спасти ее и уберечь. Не тебе, мальчишка, указывать мне, в чем я неправ! — тут же вспыхнул Венхам, теряя свое хваленое самообладание, словно юнец. Лина коротко что-то вскрикнула на китайском, не слишком понятное, но явно нецензурное, и топнула ножкой, словно капризничая, однако своей цели все же достигла. На нее перевели взгляды: два раздраженных и два заинтересованных. Ни Юу, ни Аллен, стоявший позади и положивший голову японцу на плечо, не собирались вмешиваться и предпочли роли наблюдателей за развивающимся конфликтом.       - Вы совсем последние мозги потеряли?! — разъяренной кошкой зашипела медиум. — Это мою сестру похитил давно мертвый псих, а вы ругаетесь и делите ее! Если вам не хватило ума и смелости решить этот вопрос тогда, когда она была рядом, я сама найду ей нормального мужчину! А если она мертва? Если он ее пытал? Если она сейчас истекает кровью где-то там, на той стороне? Если она сошла с ума, потеряла рассудок, конечности, истерзана и искалечена? Вы понимаете, насколько мелочны ваши ссоры в таком случае?       Оба спорщика почти синхронно опустили головы. Ривер снова кусал губы, даже не замечая, как кровь стекает по подбородку тонкой струйкой, будто бы даже не ощущал боли от раздраженных и расширяемых укусами ранок. Лави сжимал и разжимал кулаки так, что ногти глубоко врезались в ладони, оставляя кровавые полумесяцы, заливавшие пальцы вязкой кровью.       - Нам всем нужно отдохнуть. Завтра будет очень тяжелый день, — подал голос Аллен, устало улыбнувшись. — Наши ссоры сейчас только на руку Неа.       - Весьма здравая мысль для такого юного хранителя. А вам пора бы уже в свою комнату и баиньки, — Шион, кажется, обожал появляться из ниоткуда, заставляя всех вздрагивать и сердито оглядываться на ворона. Вот только он, практически ни слова не говоря, снова скомандовал отправляться, поднимая всех и уводя от Венхама, все еще злого на Лави. К слову, рыжий отвечал ему полной взаимностью.       Юу в очередной раз зарекся запоминать дорогу. В крайнем случае, он мог просто попросить кого-то из духов проводить его, куда понадобится: вряд ли ему откажут как гостю, у которого не было нескольких веков в запасе, чтобы изучить все схемы, и нет сверхчутья, которое могло бы ему подсказать, куда поворачивать.       Тэнгу привел их к комнату, которая была по площади немногим больше их комнаты в общежитии, с четырьмя полуторными кроватями, заправленными по всем правилам хорошего хостела, с тяжелыми стегаными одеялами и большими подушками. Матрасы приятно пружинили под весом севшего человека. В углу комнаты стоял большой круглый стол и несколько пуфиков, чтобы гости могли посидеть. А из-за высокого окна, чья рама выглядела как переплетение тонких маленьких веточек и листьев, бил солнечный яркий свет, окрашенный в мягкий оттенок, похожий на растворенный в кипятке золотистый сладкий мед. Стены были оббиты янтарным деревом, а пол был покрыт чем-то, напоминающий мягкий светло-зеленый мох.       - А что, очень уютно, — отметил уже успокоившийся Лави, обратив попутно внимание на аккуратный глиняный подсвечник с несколькими огарками.- На временное жилье сойдет. Чур, моя кровать возле окна.       - Вы думаете, с сестрой все хорошо? — тихонечко прошептала Линали, хлюпнув носом и садясь на ближайшую к окну кровать, тогда как рыжий уже устроился на второй, оставляя Канде и Аллену кровати у самой двери.       - Она зачем-то нужна Неа. А значит, он будет беречь Комуи как зеницу ока, — Уолкер подошел чуть ближе к девушке и положил ладонь на ее плечо, стараясь хоть как-то утешить. Однако она лишь сбросила ее с плеча и отвернулась к стене, укладываясь клубком. Никто не решился ее трогать. Они лишь поужинали, когда одна из духов-служанок принесла довольно сытные блюда, и легли спать. День должен был быть более чем насыщенным. И отчего-то у Юу сложилось впечатление, что им придется бежать галопом, пока они не найдут Кемпблелла. А еще вставала новая проблема: как объяснить Уолкеру, что, возможно, его брата придется убить? Сейчас японец надеялся, что беловолосый и сам уже дошел своим мозгом до такого варианта. И если не получится спасти Неа, то ему хватит сил и выдержки, чтобы смириться со смертью брата. Под такие мысли не слишком хорошо засыпается, однако стоило погаснуть свету за окном, как сон сам окутал его покрывалом.       Канда проснулся, будто от резкого толчка, резко вдохнув и озираясь по сторонам. Недалеко от него стояла длинноволосая девушка, белая, как снег, будто бы бесплотная, со странно знакомым взглядом почти прозрачных белесых глаз, которые, казалось, были слепы. На ее простом, закрывающем все тело платье были вразброс вышиты знакомые символы — сто девять уникальных, если быть точным.       - Хевласка? — наугад спросил Темный Защитник, и та коротко кивнула, приложил тонкий длинный палец к бескровным губам, второй делая знак парню следовать за ней.       - Не знал, что ты можешь принимать человеческий облик, — признался удивленно азиат, выходя из их комнаты и подходя к ожидающей его Хранительнице.       - Не могу, на самом деле. Это иллюзия, чтобы мне можно было передвигаться без помех. Я дух, ты же не забыл? А духи — это чистая энергия, которая может принимать любой облик, в зависимости от своих желаний, — улыбнулась девушка, слегка наклонив голову набок. — Я хочу показать тебе кое-что крайне важное. И сохрани это в секрете от своих друзей.       Канда кивнул, принимая это условие, пусть и не понимая его значение, и Хев повела его длинными путанными коридорами. Все это действительно напоминало сцену из Толкиена, как когда Галадриэль показала в волшебном зеркале будущее Шира Фродо, если тот оплошает в своей миссии. И, точно как в книге за Бэггинсом шел верный Сэм, за ним бесплотной тенью следовал Аллен. Откровенно говоря, брюнет был на все сто процентов уверен, что Хранительница знала о том, что за ними следует призрак, но не подавала даже вида, что заметила такую слежку.       Наконец, она снова привела их в тот зал, где проходил совет. Теперь пустынное, темное помещение уже не производило такого гнетущего впечатления, как когда они стояли перед ликами богов, способных в одно мгновение испепелить их лишь по мановению руки. Свет, будто бы разбежавшийся по углам, стал похож на воду, в которой разбавили синюю акварельную краску, обратив прозрачное вещество в неясную дымку. Можно было только гадать, какие решения когда-то принимались в этом таинственном месте, полном загадок даже более, чем знаменитая шкатулка Пандоры. Однако таинственный витраж, который так и не удалось рассмотреть сначала, все еще мерцал и переливался, гораздо более мягко и приглушенно, чем в час совета, и наконец японец мог смотреть на него, не щуря и без того не самые широко распахнутые глаза.       - Даже среди нас, Вечных, бытует одно поверие, — мягкий голос Хевласки раздался рядом, не в голове, и от этого брюнет невольно вздрогнул, оборачиваясь через плечо к белой женщине. — У вас есть примета про часы Третьей Мировой, сказка про Апокалипсис, Рагнарёк, Конец света, Перерождения, Сансару, явление Кетцалькоатля — тогдашние Демиурги очень заинтересовались, почему майя их назвали таким странным именем, да еще и такую роль приписали, — и прочие любопытные вариации завершения витков истории. Мы не подвержены влиянию времени, а потому и история для нас — не витки, а прямая. И все же… У всего, что имеет начало, должен быть и конец. Все когда-то было рождено и когда-то умрет. Умрем и мы, и наше бытие, и Вселенные во всех их проявлениях. Это неизбежно придет. И время завершения всего отсчитывают Часы Вечности, — она кивнула в сторону таинственного витража, и по мановению ее руки все трое — даже Аллен, совсем не ожидавший такого поворота, — поднялись выше, примерно к середине витража, чтобы гости смогли узреть стрелки, собранные из кусочков обсидиана. Но что было странным — витраж действительно менялся. Не так стремительно, как циферблат обычных часов, но неумолимо. Витраж выглядел необыкновенно: темно-синий, как ночное небо, камень переходил в багрово-красный, словно рассвет или закат. Нельзя было определить, что это был за камень. Вокруг круга со стрелками с вызолоченными тонкими окружностями и двумя символами — солнцем и луной, — окантовка из темного золота с вырезанными цифрами. Часы были поделены на сектора, каждому часу — свой сектор.И все это, несмотря на видимость витража и отсутствие, казалось бы, механизмов, которые могли бы привести его в действие, двигалось в каком-то совсем темпе, явно более медленном, чем реальное время. Густые сумерки часов наводили на различные мысли, от которых по спине бежала дрожь, а сердце замирало: слишком уж зловещими были цвета. Или же такое впечатление они производили в темном освещении и при текущей ситуации…       - Он замер без четверти полночь, — пробормотал Канда, слегка вздрагивая.       - Если быть точнее, без четверти Вечность, — горько усмехнулась в ответ Хевласка. — Эти часы могут идти и назад. Когда равновесие будет восстановлено, они вернутся ровно на столько, насколько могут, чтобы показать, сколько у нас осталось шансов. У вас будет всего одна попытка. А дальше… — светлые глаза перелились оттенками зеленого, словно изумруды. — Возможно, даже над нами есть некий высший разум, какой-нибудь свой Протокол, как мы есть над вами. И они решат, что цикл был завершен. И пора создавать новую историю. Писать новую книгу. Присяжные нашего Суда, которым подвластно оценить по справедливости деяния этой эпохи.       - Звучит слишком пессимистично, — покачал головой Аллен, все же подлетев ближе, раз его присутствие было уже обнаружено.       - Однако это правда. С другой стороны, правда бывает разной, и объективность может быть в то же время знаком того, что ты чего-то не знаешь, — туманно откликнулась Хранительница. — Под влиянием все более полного перечня фактов мнение может изменяться в ту или иную сторону. Или, как пример, понятие справедливости. У абсолютной справедливости руки по локоть в крови, а потому ее часто путают с абсолютным злом. Нет абсолютно чистых людей ровно с того момента, как они могут сознательно сделать выбор и объяснить его. Нет абсолютной правды, потому как за любым поступком кроется своя логика и подоплека. Вырванный из контекста добрый поступок может обернуться преступлением. Это как рассуждать, виновен ли человек, укравший буханку хлеба? С точки зрения закона, да. Но что если он украл ее для того, кто отчаянно нуждается в куске хлеба, чтобы выжить? Оправдать можно кого угодно, к слову. Потому объективность очень субъективна.       - Что у вас за манера выражаться… так? — задал японец риторический вопрос, однако Хев предпочла, чтобы он повис в воздухе. Не все вопросы должны быть заданы или отвечены. Не все тайны обязаны быть раскрыты. Но их юные гости сейчас как раз в том возрасте, когда ответы наиболее необходимы, даже когда плата за знание может оказаться слишком высокой… К счастью, это был не тот самый страшный вопрос, и ответ на него не требовался.       Когда юноша и призрак вернулись, в их комнате все осталось по-прежнему. Лина свернулась клубком и чуть слышно посапывала, прижав руки к груди, словно в позе эмбриона. Длинные волосы девушки разметались по подушке, словно тяжелые змеи, и странный зеленоватый отлив только усиливал это сходство. Она казалась беззащитной, вот только тонкие длинные пальцы побелели от напряжения, с которым она во сне сжимала темные тяжелые бусины старинных четок, подаренных Хидеки. И, возможно, девушку это если не успокаивало, то позволяло забыться коротким сном. Лави спал, конечно же, без задних ног, одну из которых он высунул из-под своего одеяла, а руки закинул за голову, вытянув их и лишь чуть-чуть сгибая в локтях. Лицо юноши, обращенное к потолку их комнаты, выражало слегка глуповатую безмятежность и довольство, и наверняка ему снилось что-то на редкость приятное, он бормотал что-то в полусне и даже причмокивал, облизывая слишком яркие тонкие губы. Сейчас его не могла бы потревожить даже весть о Втором Пришествии, не то что визит призрачной Хранительницы и краткая отлучка друга вместе с белой леди.       - Мог ли ты подумать, крольчатина, что один из твоих идиотских ритуалов приведет нас к спасению целого мира? Как в твоих играх, ей-богу, — на грани слышимости с усмешкой прошептал Канда и лег на свою кушетку. Неподалеку, ворочаясь и чуть слышно что-то ворча, устраивался Аллен, кутаясь в одеяло. Наверняка ж уже отвык от человеческих потребностей.       - Вы ведь видели их? — не открывая глаз, вдруг пробормотал рыжик. — Часы на витраже, да? Что они значат? — голос у парня не был сонным, а вопрос оказался слишком последовательным и осмысленным, чтобы считаться случайным предложением, вытолкнутым подсознанием на поверхность, и брюнет решил ответить таким же шепотом:       - Время до того, как все канет в небытие.       - Могли ли мы подумать, Юу… — чуть слышно рассмеялся полукровка, хотя в его смехе все же ирония соседствовала с обреченностью человека, которому не давали выбора, и заснул — на этот раз уже точно.