With every broken bone

"But I'm only human And I bleed when I fall down I'm only human And I crash and I break down" Christina Perri–I'm only human - Иногда мне кажется, что я вообще его не знаю, - Курт мнет в руках бумажный платочек, - а иногда он снова прежний. - Ты же понимаешь, что это часть болезни, - его психотерапевт, Джулия, спокойна, как всегда, - это часть вашей с ним новой реальности. Мы это уже обсуждали, но можем снова поговорить на эту тему, если это важно для тебя. - Нет, ты права. Просто я не могу смириться, ну или привыкнуть... - Что тебя беспокоит в данный момент? - прерывает его Джулия. Курт некоторое время молчит. Он вообще много молчит на сеансах, иногда обдумывая ответ, иногда - боясь сказать то, что предпочитает скрывать даже от себя. Наконец он выдавливает: - Он. Меня постоянно беспокоит он, во всех смыслах, понимаешь? То, как он себя чувствует, то, как он замыкается в себе, то, как он реагирует на мою помощь. - Как ты считаешь, это нормально? То, что тебя постоянно это беспокоит? - Не знаю, - выпаливает Курт и опускает глаза. Руки рвут платочек. "Не знаю" - самый популярный его ответ на сеансах. Джулия терпеливо ждет. Такие ответы её не устраивают, и Курт это знает. Он знает, что должен покопаться в себе, подумать и выдать ответ на её вопрос. Честный. Потому что всё это в его интересах. Но он так устал. У него начинает болеть голова, это происходит каждый раз. Джулия объясняла, что это нормально, но легче от этого не стало. - Курт? - Я не знаю! - злобно кричит Курт. Но Джулия продолжает ждать. Она никогда не устает молча смотреть на него и ждать его ответа. Даже когда он кричит, или плачет. Поэтому он глубоко вдыхает и напряженно думает. - Думаю, это нормально. Я люблю его, он болен, я беспокоюсь. Всё просто. - Хорошо. Как Блейн реагирует на это? Ему нравится, что ты постоянно волнуешься? Тут даже думать не надо. - Нет. Он ненавидит это. Мы часто ругаемся на эту тему. - А ты? Тебе нравится постоянно беспокоиться? Волноваться? Нервничать? - Нет, - тут тоже не надо думать. Именно поэтому он здесь. Своим беспокойством он довел себя до нервного истощения. - Итак, - Джулия что-то записывает в блокнот и снова смотрит на Курта, - Блейна это раздражает, тебе тоже от этого плохо. Но это нормально. Верно? - Да. Нет. Не знаю! - Курт безумно злится. - Ты злишься? - Нет. - Курт, что за игры? Ты зол, и я это вижу. - Хорошо, я злюсь! Довольна? - Да, - Джулия и правда выглядит довольной, - на кого ты злишься? - На себя. - Неправда. Человек не может злиться на себя. Ты врешь мне. И я тоже злюсь - на тебя. На то, что мне клещами приходится вытаскивать из тебя слова. На то, что ты не можешь сформулировать ответ на простой вопрос. На то, что ты мне врешь. - Ладно, я зол на тебя! Ужасно зол! Зачем ты делаешь всё это со мной?! - Курт кричит так громко, как может, выпуская свою злость. Джулия улыбается. - Отлично. Мы научились признавать свои истинные чувства и демонстрировать их. Хотя бы иногда. Вернемся к началу. Так ты по-прежнему считаешь, что постоянно беспокоиться о Блейне - это нормально? Это идет вам на пользу? - Не знаю, - губы Курта сжимаются в тонкую линию, а на пол падают обрывки платочка. Джулия тяжело вздыхает. В это же время Блейн сидит в светлом просторном кабинете психологической помощи. Собрание группы поддержки для больных, как всегда, по средам. Для всех остальных - как всегда. Блейн здесь впервые. Курт настоял на том, что сегодня они едут в больницу вместе, он - на очередной сеанс к психотерапевту, а Блейн - в группу. Аргументы были весьма сомнительные: "люблю, когда ты поешь в машине", "мне страшно одному" и "тебе же не сложно". Но Блейну и правда не сложно. Когда он ехал сюда, то не собирался делиться своими мыслями и чувствами. Он хотел просто отсидеть положенные полтора часа и уехать домой. Но теперь, когда Блейн слушает этих людей, которые говорят о том, что ему знакомо, понятно, близко, он задумывается над сегодняшним заданием для группы. "Что больше всего разочаровывает вас?" И, когда хрупкая блондинка, сидящая справа от него, заканчивает свою речь, хлюпая носом, Блейн поднимает руку. Он хочет высказаться. Он хочет быть услышанным и понятым, хочет получить то, чего в последнее время не может получить ни от кого, в том числе от Курта. - Да-да, Блейн, - кивает психолог. - Больше всего меня разочаровывает слабость. Я всегда был защитником. Сильным. Самостоятельным. Ну или хотя бы стремился к этому. Я всегда хотел быть опорой для своего мужа. А сейчас я никто. Я вынужден постоянно ждать его помощи: он помогает мне одеваться, везде возит меня, потому что я больше не могу сесть за руль, он делает мне уколы и ухаживает за мной, когда мне плохо - а мне постоянно плохо. Он готовит и убирается в квартире, потому что чаще всего я не способен на это. Он устает на работе, потому что я так пока и не вернулся к своей, а нам нужны деньги. Он постоянно меня терпит, понимает и прощает. И я себя разочаровываю. Но больше всего меня пугает то, что я разочаровываюсь в нем. Он не может меня понять, а иногда я думаю, что и не хочет. Я хочу снова стать его опорой, но я не могу. И никогда не смогу. Я хочу оправдывать его ожидания и исполнять его мечты. Блейн переводит дыхание и парень, сидящий напротив, подает голос. - Я понимаю. Когда о тебе заботятся, это приятно, но когда тебя постоянно опекают, как ребенка - это бесит. И самое ужасное, что ты ведь и правда нуждаешься в этой помощи. Ты действительно слабый и больной. Может, дело в том, что мы просто не хотим признавать себя больными? Парень сидит в инвалидном кресле, и Блейн думает, что даже не хочет представлять, что он чувствует. Вот уж кто действительно беспомощен. - Может быть, - Блейн делает паузу, пытаясь сформулировать свою мысль, - но как это сделать? Как признать себя инвалидом? Больным? Нуждающимся в постоянной помощи? Как вообще можно принять это? А жалость? Неужели можно принять постоянную жалость? И вот ещё что - могут ли наши близкие вообще сделать так, чтобы нас не раздражала их помощь? По-моему, это невозможно. Завязывается горячее обсуждение, и Блейн вдруг чувствует себя хорошо. Правильно. И это ощущение ему определенно нравится.

***

Курт сидит в машине, обдумывая сегодняшний сеанс. Ему всегда требуется время наедине с собой после общения с Джулией, и, к счастью, занятия Блейна заканчиваются только через полчаса. А если он соизволит дойти до физиотерапевта, то у Курта будет целый час. Его мысли прерывает телефонный звонок. - Привет, милая! - он рад слышать Рейчел. - У меня потрясающая новость! - подруга захлебывается от восторга, и это должно быть что-то действительно потрясающее, раз она даже не поздоровалась и не спросила, как дела. - Говори уже, - улыбается Курт. - Я беременна! У нас с Джесси будет ребенок! - Боже мой, милая, это чудесно! Поздравляю! - он смеется, заражаясь счастьем Рейчел. - Поверить не могу, у нас будет ребенок! И я позвонила, чтобы пригласить вас с Блейном на ужин сегодня, праздничный ужин. Будут только свои, так что... - тон Рейчел меняется, в голосе сквозит неуверенность, - может быть, вы сможете прийти? В смысле, я понимаю, что Блейн... И ты... Я... - Всё в порядке, - прерывает её Курт, - я ужасно рад за тебя, и за Джесси, и мы придем, конечно! Если Блейн будет себя плохо чувствовать, то я приду один, - он оставляет лазейку, потому что понятия не имеет, как отреагирует муж на эту новость. Они с Рейчел ещё минуту обмениваются радостными восклицаниями и прощаются до вечера. Курт кидает телефон в бардачок и задумывается. Раньше он всегда знал, что скажет Блейн. Что почувствует. Что подумает. Поэтому Курт всегда придумывал, как преподнести новости, и как сгладить острые углы. Но теперь его муж - закрытая книга. В которой Курт, кажется, больше не знает ни одной страницы. Дверца машины открывается, и Курт вздрагивает. Он слишком погрузился в свои мысли и не заметил, как прошло время. Блейн падает на сиденье и привычно тянется к мужу, целуя его в уголок губ. Это движение, кажется, закрепилось в мышечной памяти, и Блейн часто делает это автоматически, даже когда расстроен или зол. Но сегодня он улыбается и Курт мысленно выдыхает. Может быть, Блейн нормально отреагирует. Может быть, он даже обрадуется. - Привет, - муж поглаживает его руку таким же привычным движением. Пусть его пальцы мало что чувствуют, но эта привычка сильнее доводов разума. - Привет, - улыбается Курт, поворачиваясь к нему. - Я буду ездить на группу каждую среду, а три раза в неделю ходить к физиотерапевту. - Значит, тебе понравилось? - Курт счастлив, если вообще можно быть счастливым в подобной ситуации. - Да, знаешь, это было здорово. Курт молчит, ожидая продолжения, но Блейн явно не настроен ничего рассказывать. Ладно, думает Курт. Главное, что он доволен и будет ездить на эти собрания. И к физиотерапевту. А то, что он ничего не рассказывает... Ну что ж. В очередной раз Курт с горечью думает о том, что муж действительно меняется. - Родной? - Блейн внимательно смотрит ему в глаза, - Что-то случилось? Если Курт теперь сомневается во всем, что касается мужа, то Блейн продолжает знать его так хорошо, как это возможно. Все взгляды Курта, все выражения его лица, все вздохи, все улыбки, все жесты. Курт набирает в грудь воздух и решается. - Звонила Рейчел. Она приглашает нас на ужин сегодня вечером. Обычная наша компания, думаю. - Курт? - Блейн ждет продолжения. Он видит недосказанность и беспокойство в глубине глаз цвета морской волны, он видит, как Курт нервно играет брелком на ключах, и хочет знать, что происходит. - Рейчел беременна. - Это чудесно, - ровным голосом говорит Блейн, - мы должны что-то подарить? - Думаю, цветов пока будет достаточно. Ты пойдешь? - Курт внутренне сжимается в ожидании ответа. - Да. Конечно. Поехали домой, - Блейн проводит пальцами по запястью мужа и откидывается на сиденье. Курт привычно перегибается через него, чтобы застегнуть ремень безопасности (у Блейна всё ещё не хватает сил в руках, чтобы сделать это), и Блейн чувствует легкий аромат можжевельника и жасмина. Он вдыхает этот запах, и, пока машина плавно трогается с места, вспоминает жаркий день во Флориде. Блейн только что искупался, капельки воды стекают по его телу и Курт жмурится от счастья. Этот мужчина принадлежит ему, этот прекрасный, фантастический, умопомрачительный мужчина - его муж, и Курт может делать с ним всё, что захочет. В следующую секунду умопомрачительный мокрый мужчина плюхается прямо в песок. - Фу! - Курт морщится, - ты будешь весь в песке! Во всех местах! - Это так здорово, - смеется Блейн счастливо, - лежать на горячем песке, и знать, что ты поможешь мне вытряхнуть его из всех мест. Блейн хитро смотрит на мужа, и Курт не может устоять. Он улыбается. Иногда ему кажется, что он женат на ребенке. Капризном, непослушном, шаловливом ребенке. Которого он любит, несмотря на всё это. - Ты такой ребенок, - сообщает Курт. Блейн, обычно начинавший шутить на этот счет, необычно тих. - Милый? - ласково зовет Курт. - Ты хочешь этого? - Блейн серьезно смотрит на него своими орехово-зелеными глазами, - хочешь ребенка? Курт молчит, обдумывая ответ. Они, разумеется, много раз обсуждали это, иногда в шутку, иногда всерьез, но никогда ещё это не было так реально. И Курт думает, готов ли он к этому шагу. Готовы ли они. И внезапно он чувствует и понимает - да. Он готов. Они готовы. - Я очень хочу дочку, - и это правда, которую Курт только что осознал, - у неё будут черные кудри, и твои глаза, и она будет улыбаться также, как ты. И мы будем покупать ей ободки с бантиками. Трейси, - Курт пробует это имя на вкус, и оно идеально. Блейн задерживает дыхание. Он так счастлив, что на глазах выступают слезы. - А я хочу мальчика, - он говорит тихо, но Курт всё равно слышит, даже сквозь мерный шум прибоя, - у Хэпберна будут твои лазурные глаза, и он будет морщить нос совсем как ты, и краснеть так, как ты, когда мы познакомились, и у него будет целый гардероб жилеток. Курт молча сползает с шезлонга и ложится на песок рядом с Блейном, прижимаясь к нему всем телом. Блейн поворачивается и целует его лоб, щеки, скулы, шею, и, наконец, губы, нежно и долго. - Я так сильно люблю тебя, - мурлычет Блейн. - Я тоже, - мелодично отвечает Курт. Глаза Блейна закрыты, а голова откинута назад. Курт точно знает, о чем сейчас думает муж. Он и сам вспоминает тот солнечный день, и все их разговоры, и их решение поговорить с Рейчел о суррогатном материнстве после Рождества. Теперь всё это кажется таким далеким и разбитым на тысячи осколков. Курт разжимает пальцы, которыми вцепился в руль, и находит руку Блейна, переворачивая её, поглаживая ладонь, и проводя по линии жизни мизинцем. - Это будет, - мягким голосом говорит он, - когда-нибудь. Блейн не открывает глаз и не двигается. - Когда-нибудь, - тихо повторяет он. Он так устал сегодня на занятиях, движение машины и поглаживания Курта убаюкивают его, и он засыпает. Курт старается вести машину как можно более плавно и отпускает руку Блейна, только чтобы переключить скорость. Блейну снится просторная светлая комната. Сквозь кремовые шторы её заливает солнечный свет. Блейн сидит на голубом диване, а на руках у него прыгает годовалый русоволосый мальчик. Блейн щекочет его, и малыш заливисто смеется. Возле ног Блейна сидит Курт и заплетает темные непослушные кудри маленькой девочки в замысловатую косу. Он наклоняется к ушку малышки и что-то шепчет ей, улыбаясь. - Папуля! - девочка широко раскрывает темно-зеленые глаза с пушистыми черными ресницами. - Что, милая? - Блейн смотрит на свою дочь с обожанием. Она его копия, его продолжение. - Папочка обещает купить то красное платье в полоску, представляешь! - Трейси начинает прыгать от восторга. Курт смеется. - Она так похожа на тебя! Блейн смотрит на Хэпберна, и малыш смешно морщит носик, прищуривая глаза цвета морской волны. Он его свет, его вдохновение. - А он - на тебя. Курт аккуратно останавливает машину. Блейн счастливо улыбается во сне, и Курт гадает, что же такое приятное снится его мужу.

***

Блейн очень тих и молчалив, но чувствует себя неплохо и они отправляются на ужин вместе, выбрав самый красивый букет цветов в магазине рядом с домом. Рейчел сдержала обещание, позвав только своих: Сантану и Бриттани, Сэма, который приехал в Нью-Йорк на месяц, и Арти с Тиной. Курт благодарен друзьям за то, что они ни о чем не спрашивают ни его, ни Блейна, и не замечают (или делают вид), как Курт помогает мужу расстегнуть пальто или положить салат. Точные движения всё ещё сложны для Блейна, и вряд ли когда-нибудь станут проще. Блейн весь вечер улыбается, но всё больше молчит. Он обнимает Рейчел и Джесси, перекидывается парой слов с Тиной, выслушивает рассказ Сэма о преподавании, но в основном он просто наблюдает. И это непривычно - видеть его таким тихим. Таким отстраненным. Блейн всегда был душой компании, а часто - лидером. Нет, он не чужой здесь, и не пытается стать таковым, он не насуплен, и не зол, но в нем больше нет того огня, который делал из него короля вечеринок. После ужина, когда они поют, как и всегда, когда собираются вместе, Курт подходит к Блейну и обнимает его за плечи. Ему важен этот контакт, важно слышать, как Блейн поет, чувствовать вибрацию его голоса, быть ближе, ещё ближе, чем это возможно. Курт чувствует радость и горечь одновременно. Он рад за Рейчел, искренне рад, и желает ей счастья, но горечь от собственных несбывшихся надежд не дает ему быть до конца искренним. Они возвращаются домой в тишине. - Давай немного прогуляемся? - предлагает Блейн, и Курт молча кивает. Он идет по улице, взяв Блейна под руку, и ждет. Наконец муж начинает говорить. - Почему это случилось именно с нами? Я знаю, что должен быть рад за Рейчел и Джесси. И я рад. Но почему это не мы? Почему я всё ещё задаю этот вопрос? Почему это всё ещё так больно - думать об этом? О семье. Блейн говорит сбивчиво, но Курт понимает его. Может быть, впервые за долгое время. - Потому что мы всего лишь люди, милый, - его мелодичный голос успокаивает, - это нормально, что мы грустим. Это правильно. И мы семья. У нас будут дети, родной. Когда-нибудь мы возьмем их на руки и будем им улыбаться. Просто, наверное, нам нужно приложить чуть больше усилий, чем другим. - Это несправедливо, Курт. Мы недостаточно страдали? Мы заслужили это больше, чем Рейчел, - Блейн вдруг понимает, что сказал, и проводит рукой по лицу, - Боже, я ужасный человек. Как я вообще могу так рассуждать! Курт останавливается, берет руки Блейна в свои и греет их дыханием. - Ты всего лишь человек. И тебе больно, когда мечты разбиваются. Это нормально, милый. Я чувствую тоже самое. И мы будем стараться, чтобы всё сбылось. Они стоят неподвижно несколько мгновений, прежде чем Курт вскидывает голову и улыбается: - Смотри - звезда падает. Загадай желание! И жизнь продолжается, продолжают сочинятся мечты и загадываться желания, и Блейн продолжает злиться, когда не может сам справится с молнией, а Курт продолжает беспокоиться о будущем. И оба они по-прежнему не знают, что ждет их впереди - мрак или свет, счастье или горе, болезнь или здравие, но в этом незнании и состоит их текущее счастье.