***
Элизабет снова смотрит на двоих чудесных мужчин, держащихся за руки. Как тогда, в самом начале их совместного пути. И этот путь ещё не закончен, и, может быть, не будет закончен никогда, пока смерть не заберет кого-то из них, но сейчас доктор Кейн надеется, что их жизнь станет светлее. Блейн снова вернулся, таким, каким она узнала его за время его болезни, хотя, быть может, он не совсем такой, каким его привык видеть Курт. Но Курт выглядит счастливым и умиротворенным, впервые за долгое время. - Тебе очень идет эта бабочка, Блейн, - улыбается Элизабет. Блейн улыбается ей в ответ. - Спасибо! Это Курт выбирал. Он поглаживает пальцами руку мужа и смотрит на него сияющим взглядом. - Перейдем к делу, мальчики, - все формальности давно уступили место дружбе, и Лиз часто так называет супругов Хаммел-Андерсон, тем более что они действительно выглядят моложе сегодня, - я начинаю экспериментальную программу. Новый препарат, судя по исследованиям, очень перспективный. Позволяет уменьшить очаги и предотвратить обострения. И, разумеется, если ты согласишься, Блейн, я прослежу, чтобы ты получал не плацебо.* - В чем подвох? - подает голос Курт. - В побочных эффектах. Ну и, разумеется, я не могу гарантировать, что препарат действительно сработает. Но описание обнадеживает, и исследования в других клиниках тоже. - Что там с побочками? - это уже Блейн. - Они неприятные, дорогой. Сильная тошнота, рвота, лихорадка, боли в суставах, мигрени, и всё это ярче выражено, чем от препаратов, которые мы кололи тебе до этого. И к нему дольше идет привыкание. - Но это может помочь восстановить чувствительность в руках и равновесие? - напряженно спрашивает Блейн. Курт безмолвствует. Решение принимать мужу, и он это знает. - В идеале - да. Но мы не знаем, как... - Но это возможно? - Да. В других клиниках отмечается улучшение состояния вплоть до полного снятия последствий предыдущих обострений. Тебе нужно время подумать? Блейн молчит какое-то время, а затем спрашивает: - Но если будет новое обострение... - Тогда возможно возвращение всех проблем. Невозможно исключить такую вероятность. - Я согласен, - спокойно говорит Блейн. Лиз знала, что он согласится. Она спокойно кивает. - Хорошо, тогда первый укол завтра вечером, после встречи с Купером. Мы же не можем испортить вашу братскую вечеринку. Все трое смеются. С Купером Элизабет тоже успела познакомиться довольно близко, и она обожает его. - Ещё кое-что, Блейн, - добавляет Лиз. Она понятия не имеет, как он отреагирует на это её предложение, - у нас освободилось место музыкального терапевта для детей. Блейн удивленно смотрит на неё. - Ты предлагаешь мне работу? - Почему нет, дорогой. Твоя речь полностью восстановилась, и ты чудесно поешь. С музыкальным сопровождением мы разберемся. Ты хорошо общаешься с детьми, и...не вижу причин, почему бы тебе не попробовать, если ты, разумеется, этого хочешь. - Я чудесно пел, - спокойно отвечает Блейн, - я не знаю, смогу ли делать это в будущем. - Тебе не нужно решать сейчас. Пока ты будешь привыкать к новому препарату, ты всё равно не сможешь работать. Вернемся к этому разговору, когда побочки пройдут. Но ты подумаешь об этом, милый? - Да... Конечно. Я подумаю. Блейн выглядит огорошенным, но он не сказал нет. И это внушает Элизабет надежду. Они разбирают схему уколов нового препарата, составляют расписание занятий в отделении реабилитации для Блейна, и тепло прощаются. - Я никогда не смогу отблагодарить тебя за всё, - шепчет Курт, обнимая Лиз изо всех сил. - Тебе и не нужно, дорогой, - отвечает она.***
Снежок попадает Блейну в плечо и он наклоняется, чтобы слепить свой собственный. Руки гораздо лучше слушаются его, благодаря тренировкам с терапевтом, и он умеет рассчитывать силу для самых простых действий, несмотря на то, что чувствительность не вернулась. Конечно, он не может, например, открыть бутылку с водой, или дверцу машины - ему не хватает силы, но он уже научился нажимать кнопки быстрого набора на телефоне, есть и пить самостоятельно, и даже частично одеваться. Он легче воспринимает неудачи, и проще относится к тому, что что-то у него не получается, как бы он ни старался. Он принимает свою болезнь. Он принимает себя такого, каким он стал из-за болезни. Действительно принимает, без завышенных ожиданий и неоправданных надежд, без депрессии и отчаянья. Конечно, иногда ему бывает обидно. И больно. Он грустит и расстраивается, как и любой другой человек. Но это проходит, иногда само по себе, иногда после хорошего ночного сна, а иногда от теплого дыхания Курта, его поцелуев и объятий. Всё будет хорошо. Они справятся. А сейчас он должен слепить огромный снежок, чтобы кинуть в своего неугомонного братца. У Купера расстегнуто пальто, шарф свободно болтается вокруг шеи, а щеки раскраснелись от прыжков на снегу. В Нью-Йорке выдался необычайно снежный зимний денёк и Купер не был бы Купером, если бы не потащил брата играть в снежки, делать снежных ангелов и просто носиться по снегу. - Эй, Блейнерс, тебе никогда не попасть в меня! - вопит Купер на весь парк, распугивая птиц и детей, резвящихся вокруг и давно удивленно поглядывающих на двух странных взрослых, которые ведут себя, как пятилетки. - Я неуловимый ниндзя! Его затыкает огромный ком снега. Блейн издает победный клич. - Я всегда побеждаю, Куп! Они смеются и валятся вдвоем в снег. Лежать вот так, ловя ртом снежинки - это счастье откуда-то из детства. Позже, отряхнувшись от снега, они сидят в уютной кофейне и греют замерзшие руки, обнимая ими кружки. Купер улетает завтра в Канаду, где будет сниматься в сериале про супергероев. Его совсем недавно утвердили на роль, и он невероятно горд и возбужден. Съемки продлятся до конца весны, и он не сможет приезжать слишком часто, так что "День Братьев Андерсон" был запланирован не просто так. - Ты же знаешь, как я горжусь тобой? - спрашивает Блейн, улыбаясь. - Также, как и я горжусь тобой, братишка! - Ну это же не я буду супергероем, умеющим пускать молнии...откуда? - Из глаз! - возбужденно подпрыгивает Купер. - Молнии из глаз, это будет нереально круто! Я пришлю тебе промо-фотку! У меня будет супергеройский костюм и всё такое! - Мистер Андерсон, можно мне ваш супергеройский автограф? - смеется Блейн. - Ну не знаю, - тянет Купер задумчиво, - возможно, я мог бы нарисовать тебе молнию на лбу, чтобы все знали, что твой брат - супергерой! - Думаю, это даст всем понять, что мой брат - придурок! Они хохочут. Они давно, очень давно не были так близки, как в последние месяцы. Они словно хотят наверстать все те годы, когда они едва общались, полный каждый своими обидами, загруженные своими делами, не имея почти никакого представления о жизнях друг друга. Разумеется, они любили друг друга всегда, но настоящая братская близость... Для них сейчас это как будто впервые. - Я очень люблю тебя, Блейнерс, - серьезно говорит Купер, - ты же знаешь это, верно? Ты - самое дорогое, что у меня есть. Мой младший братик. Блейн улыбается, скрывая слезы, навернувшиеся на глаза. - Знаю. Я тоже люблю тебя, Куп. Мой супергерой. - Поклянись, что мне больше никогда не придется лететь сюда первым же рейсом после звонка Курта. - Я приложу все усилия. Они меняют тему и снова смеются шуткам, которые понятны только им двоим. Они сидят в кофейне очень долго и разговаривают обо всем на свете. Когда настает время прощаться, Купер долго обнимает Блейна, крепко сжав его в тисках рук, как будто пытаясь уберечь от всех бед, подстерегающих его милого младшего братишку. - Береги Курта. Он кажется несгибаемым, но это не так, - говорит Купер, наблюдая, как Курт паркует машину недалеко от них. - Я знаю, - отвечает Блейн, проследив за его взглядом, - знаю. Через две недели Блейн, сидящий за ноутбуком, смеется так громко, что Курт прибегает из ванной, мокрый и взъерошенный. - Милый, что происходит? Блейн, сгибаясь от смеха, поворачивает к нему ноутбук, где на весь экран развернута фотография Купера в невероятном золотом трико, пускающим молнии из глаз. Подпись гласит: "Только не показывай это Курту, он никогда не оценит моего супергеройского стиля! Твой СуперКупер!"***
Курт просыпается от слишком знакомых ему звуков и кидает взгляд на часы. Три часа ночи. Лофт погружен в темноту и только из двери ванной комнаты выползает полоска света, и это, в сочетании с теми самыми звуками, означает, что Блейну снова плохо. Муж стонет, и Курт вскакивает с кровати так быстро, что у него от недосыпа и усталости кружится голова. Он едва ли спал нормально эти несколько недель с тех пор, как они начали колоть новый препарат. - Почему ты опять не разбудил меня? - укоризненно спрашивает Курт, опускаясь на колени рядом с мужем и оборачивая вокруг головы холодное полотенце. - Хоть кто-то из нас должен спать, - шепотом отвечает Блейн. - Сколько раз тебя вырвало? Блейн тихо хмыкает. - Знаешь, я как-то не считал. Значит, всё совсем плохо. Курт достает из шкафика спиртовые салфетки, ампулы с лекарствами и шприцы. Укол противорвотного (остановить рвоту), укол обезболивающего и спазмалитика (остановить головную боль). Затем он тянется к выключателю и гасит в ванной свет. - Свет-то ты зачем включил? - спрашивает он шелестящим шепотом, зная, что громкие звуки и свет провоцируют приступы боли. - Темно было блевать, - также шепотом отвечает Блейн и то, что он способен шутить, впечатляет Курта. Муж сворачивается в его объятьях на твердом и холодном полу, и Курт знает, что сейчас заболит спина, но терпеливо ждет, пока напряженные мышцы Блейна расслабятся. Это означает, что боль и тошнота отступили, свернувшись где-то внутри. Сегодня они уже не вернутся - уколы полностью снимают приступы, но злоупотреблять ими нельзя, так что Курт использует их только когда Блейну совсем плохо. Сегодня они проспят до утра. Курт осторожно ведет мужа в кровать, укутывает одеялом и прижимает к себе. - Люблю тебя, - сонным голосом шепчет Блейн. - И я тебя, больнушка. Спи. Сонное дыхание Блейна убаюкивает, его теплое тело согревает. И Курт старается не думать о том, что будет дальше. Побочки уже должны были стать меньше. Но этого не происходит...***
Годовщина их свадьбы приходится на субботу и у Сантаны с Бриттани грандиозные планы на этот день. Курт и Блейн избавлены от планирования и подготовки, что полностью устраивает их обоих. Курт занят работой, Блейн - реабилитацией и головными болями. Они отмечают вчетвером в маленьком уютном ресторанчике. - Даже не представляю, Кудряшка, что бы было с вами двумя, если бы я вас не поженила! - восклицает Сантана, поднимая бокал с вином. - Если мне не изменяет память, это была идея Бритт, - хмыкает Блейн, - и мы бы поженились в любом случае. - И у вас была бы скучная гейская свадьба с розовыми единорогами, детенышами капкейков и сопливыми песнями. - Что не так с единорогами? - интересуется Бриттани. - Что не так с гейской свадьбой? - спрашивает Блейн. - У нас была бы не такая свадьба! - возмущается Курт. - И можно подумать, на нашей общей совершенно не гейской свадьбе не было сопливых песен и детенышей капкейков! - С единорогами всё отлично, любимая. Гейская свадьба - это банально. Когда ты научишься отличать сопли от романтики, Хаммел? - парирует Сантана. - И я лично проверяла, все наши капкейки были совершеннолетними! И между прочим, мы сэкономили вам кучу денег, и если бы вы, два голубка, не захотели себе новые кольца, вы бы вообще ничего не потратили. - Ни за что бы мы не стали носить те кольца! Там было выгравировано "Клейн"! - отозвался Курт. - А теперь у вас выгравировано "fearlessly and forever", и это конечно лучше. - Лучше! - в унисон заорало семейство Хаммел-Андерсон. Подобные беседы велись каждую годовщину,которую они отмечали вместе, с различными вариациями, а вечер всегда заканчивался песнями, сколько бы Сантана не возмущалась, что им уже не пятнадцать и пора прекратить завывать при каждом удобном случае. Блейн поднимается на сцену последним. Он вообще не был уверен, что будет петь сегодня, но это их день, и он так много хочет сказать Курту... При первых звуках проигрыша Сантана закатывает глаза: - Серьезно? Фродо, где ты откопал это старье? - А я люблю эту песню, - возражает Бриттани, - она такая милая. Сантана целует жену и замолкает. Backstreet Boys–Shape Of My Heart Baby, please try to forgive me, Малыш, пожалуйста, попытайся простить меня. Stay here, don't put out the glow. Останься здесь, не гаси внутренний свет Hold me now, Обними меня, Don't bother, Не беспокойся, If every second it makes me weaker, Если каждая секунда делает меня слабее, You can save me from the man that I become, Ты можешь спасти меня, не дав превратиться в другого человека... Блейн смотрит только на Курта, только в его ясные глаза цвета моря, цвета неба, цвета надежды. Looking back on the things I've done, Сейчас я оглядываюсь на всё, что совершил. I was trying to be someone, Я пытался быть кем-то другим, Who played my part, Кто играл мою роль, Kept you in the dark, Не замечая тебя, Now let me show you the shape of my heart. А теперь позволь мне открыть тебе моё сердце... Между ними сказано столько всего, и кажется, уже невозможно сказать больше, но эта песня, из далекого-далекого прошлого, значит очень много. Курт знает, что Блейн поет о себе, о них. Обо всем том, что пришлось им пережить на пути к этому дню. И у них есть сегодня. И есть завтра. И они шагнут в это завтра вместе, рука об руку. I'm here with my confession, И вот я здесь - со своей исповедью, Got nothing to hide no more, Больше ничего не скрывая. I don't know where to start, Я не знаю, с чего начать, But to show you the shape of my heart. Но прошу, позволь мне открыть тебе сердце... I'm looking back on things I've done, Оглядываясь на все то, что я совершил, I never want to play the same ol' part, Я больше не буду играть прежние роли, Or keep you in the dark, Не замечая тебя. Now let me show you the shape of my heart. А теперь позволь мне открыть тебе моё сердце... С последними аккордами Курт подходит к нему и притягивает к себе. Он целует его, нежно и сладко, сплетая их пальцы, и их обручальные кольца блестят в свете люстр. Бесстрашно и навсегда.***
В апреле МРТ показывает, что очаги в мозгу Блейна уменьшились. И однажды утром он проводит рукой по щеке Курта, чувствуя колючую щетину. В то утро Блейн долго водит пальцами по телу Курта, пропускает сквозь них пряди его волос, удивляясь тому, как это чудесно - ощущать что-то кончиками пальцев. Солнечным майским днем Блейн начинает карьеру музыкального терапевта в детском отделении, и Курт слушает его пение, гордясь своим невероятным мужем, который поет про Инси-Винси и Веселого короля**. Дети облепили его со всех сторон и подпевают нестройным хором, и Блейн выглядит невероятно счастливым. А осенью, с разрешения Элизабет, они летят в Европу. Эта поездка выстрадана часами препирательств с Купером (который считает её опасной для Блейна), неделями метаний Курта, который также опасается ухудшений, месяцами консультаций с Лиз, которая снова и снова уверяет, что всё пройдет отлично. И наконец они здесь. В Лондоне. Блейн взволнован предстоящей экскурсией по Хогвартсу, а Курту не терпится посетить театр "Глобус". К концу недели они утомлены прогулками, экскурсиями, музеями и магазинами, так что решают провести субботний вечер вдвоем в отеле. За ужином в ресторане Курт замечает нервозность Блейна и никак не может понять, в чем дело. Он начинает думать, что муж переутомился, и, возможно, ему плохо, но он не хочет портить вечер, и не стоило им так много гулять, и вообще ехать не стоило, и... Курт обрывает поток тревожных мыслей. В последнее время он старается контролировать свою тревожность и гиперопеку, и осознать, что Блейн, хоть он и болен, взрослый разумный мужчина. Что не мешало ему два дня назад скакать с волшебной палочкой и в мантии Гриффиндора. Когда они входят в номер, Блейн кажется ещё более взвинченным, чем за ужином. - Что происходит, родной? - спрашивает Курт, устав гадать. - Я... я просто... Курт, - выдыхает муж и садится на кровать. - Милый, - Курт осторожно опускается перед ним на колени, - ты же знаешь, что можешь сказать мне всё. Что с тобой? Тебе плохо? Что болит? - Нет-нет, - торопливо отвечает Блейн, сжимая руки в замок, - ничего такого. Он глубоко вздыхает, решаясь наконец сказать вслух то, что не дает ему покоя уже неделю. - Сегодня годовщина нашего знакомства. - Да, родной. - Мне уже лучше, намного лучше, и сегодня я хотел... Я хотел заняться с тобой любовью, - выдыхает Блейн. Курт непонимающе смотрит на него. Они, разумеется, не занимались сексом каждый день, но последний раз это было два дня назад, и непонятно, почему муж так колеблется, предлагая секс, если только... - Ты хочешь сделать это? - Курт осторожно поглаживает пальцами предплечья мужа. - Я подумал... Я так хотел, чтобы это было в наш день... - Блейн, - шепчет Курт и целует его. Это ответ, и это вопрос. Это просьба, и это предложение. Это начало, и это конец. Это - квинтэссенция их любви. Блейн раздевает его, проводя пальцами по бокам, животу и груди. Собственнически целует и толкает на кровать. Ложится сверху, прижимая тело Курта своим, выцеловывая дорожку на шее, к ключицам и соскам, пока Курт извивается под ним, не сдерживая стоны. Потому что Блейн давно не был таким. Дающим. Берущим. Страстным и нетерпеливым. Блейн спускается вниз, облизывая и лаская каждый сантиметр кожи, и это так горячо, так возбуждающе, как будто они занимаются любовью в первый раз. Потому что сегодня всё будет иначе. И они оба с ума сходят от предвкушения. Блейн оставляет засос над тазовой косточкой, и Курт громко стонет от забытых ощущений, от того, насколько хорошо это ощущается. Он принадлежит Блейну, который может делать с ним всё, что захочет. Когда губы мужа обхватывают головку члена, а язык делает медленный, дразнящий круг, Курт выгибается. - О Боже... Ещё, ещё... И Блейн не заставляет просить дважды. Он опускается ниже, беря в рот больше, и больше, помогая себе рукой, и сосёт, двигая языком вдоль вены. Это хорошо, так хорошо, что кажется нереальным. Пальцы Блейна играют с яичками, поглаживают нежную кожу под ними, надавливая на чувствительное место, вышибая из головы Курта все мысли, кроме "Ещё,ещё,ещё". Блейн наслаждается громкими стонами мужа. Ему так нравится, что он сейчас - целый мир для Курта. Он может ласкать его быстрее, и сильнее, а может замедлиться, заставляя умолять о большем, он дарит ему удовольствие, растворяясь в этом удивительном ощущении. Когда Блейн выдавливает лубрикант на пальцы, он слегка нервничает. Он так давно не делал этого, и, хотя теперь он чувствует руками больше, чем раньше, это далеко от нормальности. И он боится, что не сможет сделать всё правильно. Но Курт смотрит на него взглядом, полным желания и доверия. - Пожалуйста, малыш, - шепчет Курт, - так хочу тебя внутри. И этого достаточно. Первый палец неловко толкается внутрь, и Курт слегка дергается. Блейн испуганно замирает, он не хочет причинить мужу боли. Но ласковый шепот успокаивает и просит не останавливаться, и Блейн продолжает двигаться. На смену одному пальцу приходит два, и Блейн почти не чувствует, что делает, ориентируясь скорее по памяти, когда он находит простату. Курт стонет, громко и сладко, и просит, умоляет, извиваясь на простынях, но Блейн не торопится. Он растягивает Курта долго и терпеливо, и останавливается только когда муж хрипло шепчет: - Я сейчас кончу, Блейн, пожалуйста... Хочу тебя. Курт лежит перед ним, раскрасневшийся, растрепанный, и Блейн никогда и нигде не видел ничего прекраснее. Первый толчок ощущается так сладко для обоих, так хорошо и правильно. Они смотрят друг другу в глаза, потому что это важно - видеть друг друга сейчас. С каждым движением Блейна, с каждый толчком они стонут всё громче, но не закрывают глаза. - Поцелуй меня, - просит Курт, и Блейн наклоняется к нему. Они замирают на мгновение, просто целуясь, а затем Блейн продолжает толкаться, быстро и глубоко, так, как он помнит, Курт любит. - Тебе хорошо? - спрашивает он просто потому, что ему важно услышать ответ. - Очень, очень хорошо, малыш, ещё... - стонет Курт в ответ, царапая его спину и выгибаясь. - Ты прекрасен, - шепчет Блейн, - и ты только мой. - Твой, только твой, - выдыхает Курт. Курт кончает первым, запрокинув голову с громким стоном. Блейн следует за ним спустя несколько толчков. Они лежат, не двигаясь, с трудом возвращаясь в реальность. - Я люблю тебя, Блейн-Соловей, - шепчет Курт, улыбаясь. - Я тоже люблю тебя, - отвечает Блейн. Позже, когда Блейн удобно устраивается под боком у мужа, уткнувшись носом в его шею, Курт тихо смеется. - Что? - спрашивает Блейн сонно. - Просто подумал, если бы тогда, на лестнице в Далтоне, в день нашего знакомства, кто-нибудь бы пересказал нам сегодняшнюю ночь, я бы сбежал. - А я бы нет, - ухмыляется Блейн, - я бы ещё крепче схватил тебя за руку и вообще бы не отпускал. Курт молчит какое-то время, а потом тихо говорит: - У меня самый лучший муж на свете. - У меня тоже. Мы счастливчики. - Ещё бы. И снова тишина окутывает их. - Спасибо тебе, - сонно шепчет Курт, но Блейн уже не слышит. Он крепко спит. * Экспериментальные программы созданы для исследования эффективности лекарств, и в них участвуют две группы больных - контрольная и экспериментальная группа. Первая получает плацебо - безвредное вещество, которое не является лекарством. Вторая - собственно лекарство. Никто из больных не знает, что именно они принимают. Затем результаты сраниваются. ** Incy Wincy Spider и Old King Cole - популярные американские детские песенки.