***
Саске, подходя к кольцу валунов, мгновенно ощутил чужую чакру: она принадлежала Ооцуцуки, что заставило обострить инстинкты и кинуться к месту их ночёвки. Учиха не стал анализировать причины очередного визита врага, не стал подкрадываться, чтобы застать того врасплох, а одним перемещением оказался на верхушке камня, изучая сложившуюся внизу обстановку. Кроме Сакуры и почти потухшего костра, никого не наблюдалось. Неужели его чутьё подвело? Как-то маловероятно. Саске прищурился, пристально изучая местность, и ему бросилась в глаза чёрная дымка в воздухе, на которую, застыв то ли от шока, то ли от недоумения, пялилась Харуно. Теперь в том, что Сузуму был здесь, Саске не сомневался, однако ушёл ли их враг в действительности или же где-то притаился? Некие мысли по этому поводу у Саске имелись, но в первую очередь ему было необходимо кое-что проверить. Он спрыгнул вниз, идя по каменистой плоскости быстрым шагом к стоящей спиной Сакуре. Учиха понимал, что позволил себе подчиниться новым инстинктам, тому, от чего старался сторониться, пока у Харуно не было в голове всех воспоминаний. Такая тактика спасала от недопонимания, а позже, когда к Сакуре вернутся её воспоминания, поможет избежать ненужных объяснений, контраста в их отношениях в этом мире против другой реальности, который может сформироваться в её голове по завершении этого приключения. Остались считанные метры, чтобы дотянуться до её плеча, как Сакура резко повернулась к нему лицом, с неким испугом посмотрев на него, после отведя взгляд в сторону, точно она испытывала от чего-то неловкость, а потом вновь мельком взглянула на него. Саске остановился, не прерывая их интенсивный зрительный контакт. Её нефритовые глаза отражали бурю эмоций, которые, видимо, она с трудом подавляла. Но не это его волновало в данный момент. В первую очередь Саске попытался убедиться в том, что к ней в тело не вселился Сузуму, ведь в этом месте до сих пор было ощутимо его присутствие. Учиха не постеснялся и активировал Шаринган, чтобы выяснить, находится ли в ней инородная чакра. Он оторвал взгляд от её глаз, поспешно осматривая остальные части скрытого под пончо тела. Однако эту энергию было не так просто разглядеть, если предположить, что Сузуму затаился, подавив свою чакру. Не стоило предполагать, что он с силой Риннегана чего-то не мог сделать, ведь у каждого пользователя был свой уникальный набор способностей. Саске, признаться, даже не был уверен, что раскрыл большинство своих умений, исходящих от дарованного глаза. Ничего не увидев, он перевёл взгляд на лицо Харуно, спокойно встретив её неизменный взор. Не стоило ему покидать её, глупо надеясь, что утренний инцидент хоть ненадолго отобьёт у Ооцуцуки желание достигнуть своей цели. В итоге это они оплошали, а не Сузуму, ведь он пусть и спасся бегством, но получил дозу чакры. Сакуре, которая молча стояла и всё ещё не без удивления таращилась на алый цвет Шарингана, был ощутим явно агрессивный настрой Саске, из-за чего она непроизвольно громко сглотнула, быстро очертив кончиком языка по привычке пересохшие губы. Этот взгляд волновал её: пронзающий, казалось, точно рентген. Она даже с Бьякуганом не испытывала такого дискомфорта, а ведь не раз доводилось работать в команде с Неджи или Хинатой. Взор Саске не выражал ничего, кроме холодного отстранения, от которого хотелось немедленно спрятаться в свою ракушку и не высовываться. Но чем же она заслужила столь морозное приветствие, если можно было так охарактеризовать их немой диалог? Он, может, всё слышал? Если да, то Сакура не представляла даже, как оправдаться, как правильно объяснить Саске, что она всего лишь пыталась добыть больше информации для них. Возможно, лучше дать ему первому начать беседу, как-то узнать, что именно Саске слышал, а что нет. Но он был не из тех, кто любил поговорить, а значит… — Ты так быстро вернулся, — решила она начать издалека. — Есть какие-нибудь зацепки? Сакура старалась наполнить голос бодростью и беззаботностью, точно её отпустило от приступа гнева, но это получилось как-то криво, неубедительно. Возможно, Саске ничего не видел и не услышал, и его горящий алым цветом глаз с несколькими томоэ был активирован по другим причинам. Но мысли Сакуры будто по наваждению мгновенно заняло иное: она снова испытала эти противоречивые чувства, что возникали в её груди при виде Саске, от которых перехватывало дыхание и словно рукой сжималось сердце. Это была взрывоопасная смесь и обиды, и привязанности. Ей всегда казалось, что она отходчивый и незлопамятный человек, но почему-то в данный момент волна эмоций не собиралась её отпускать. Сакура смотрела на него и с каждой секундой всё больше ощущала, как внутри возрастала эта буря, норовя вырваться наружу. Сжав руки в кулаки, она попыталась упокоить своё дыхание — не очень успешно. Не нужно быть знатоком женщин, чтобы понять, что Сакуру до сих пор не отпустило — это Саске видел и без силы своих уникальных глаз. С таким шатким рассудком вряд ли она способна трезво оценить ситуацию, не зацикливаться на мелочах и раздражителях. Конечно, он не собирался больше от неё ничего утаивать, ведь это только накаляло обстановку, что ему совершенно не нравилось. Если они не будут работать сообща, то Саске придётся нелегко, будет намного труднее вытащить их из этого изолированного мира. Как бы ему ни хотелось самому себе признаться, но без помощи Харуно, хотя бы в виде её бойцовских и медицинских навыков, появится масса препятствий, с которыми он один не сможет управиться, как бы ни хотел. В том, что Сузуму обладал скрытыми способностями и был сильным противником, Саске убедился воочию, и, конечно, спокойно дышать не давал факт того, что Ооцуцуки мог запросто промыть мозги Сакуре. Сузуму забрал у неё воспоминания о нём, не раз побывал в её голове, наговорив много чего лестного, возможно, нашептав ей немало вещей, которые станут вызывать у Сакуры подозрение. Сам же Учиха отмалчивался, запутывая её ещё больше, хоть это и не было его целью. Он считал, что чем меньше голова Харуно засорялась разными фактами, будь то воистину правда или очередная ложь, тем лучше для неё; даже после всего, что произошло в этом мире, после проникших в голову Сакуры кошмаров и хитростей врага, Саске до сих пор верил, что это правильно. Не исключено, что из-за такого психологического влияния Сакура стала нервозной и перестала в полной мере доверять ему. Они с Сузуму в большей части просто перетягивали канат, олицетворяющий веру Харуно: один заманивал правдивой ложью, а второй — немой правдой. Это было странное противостояние, и Саске не был уверен, как поступить правильно, чтобы не навредить Сакуре в конечном итоге и чтобы обыграть хитрого Ооцуцуки. Он не мог всё время избегать её вопросов, так как это становилось надоедливой занозой, той частью игры, которую хотелось обойти стороной. Харуно не заслужила такой участи в этом столкновении, в идеале она и вовсе не должна была быть втянутой в эту историю. Но Сузуму решил всё иначе, и теперь Саске сталкивался с последствиями чужой логики и прихотей, к примеру, с негодованием Сакуры, недовольный взгляд которой, если бы мог, просверлил бы в нём дыру. — В южной части я не смогу открыть временно-пространственный портал до необходимых размеров, — изрёк он, уповая на то, что этого будет достаточно для ответа. — То есть, получается, в этом мире нигде нет этого чудного слабого биополя? Данная новость практически уничтожила уголёк надежды на то, что они самостоятельно сумеют выбраться. Предложение добровольного обмена для Сакуры становилось всё менее абсурдным. Нет, конечно, она не собиралась падать на колени и умолять Сузуму о заключении сделки, но если бы тот согласился, то, возможно, они смогли бы найти другую лазейку. Всё же придётся смириться с тем, что им суждено вернуться обратно, на север, и начать всё сначала, чуть ли не с нуля. Данное заключение вызвало в висках Сакуры спазм, отчего захотелось выместить свою обречённость на физическом объекте. У неё в запасе уже не было не столько физических, сколько моральных сил для продолжения хождения по этому замкнутому кругу. Она, правда, держалась стойко, почти так же невозмутимо, как Саске, но с каждым часом Сакура ощущала давление обречённости: так и хотелось сдаться, опустить руки и позволить Сузуму завершить свой план, чтобы наконец-то сдвинуться с мёртвой точки. Вот только впоследствии исполнения своей роли в замысле Ооцуцуки она сама может оказаться вполне мёртвой. Сакура уже не знала, что казалось ей правильным, а что нет. — Он должен быть… — Почему ты так в этом уверен?! — начала закипать она, при этом перебив Саске. Он еле слышно выдохнул, стараясь игнорировать все нападки со стороны Харуно. Саске не мог передать словами то, что он видел своими глазами: перемещение природной энергии, которая не подвластна никаким джутсу и невидима невооружённым глазом. Если бы только был способ показать Сакуре, чтобы она поняла то, что, увы, было доступно определённому кругу людей, то всё стало бы гораздо проще. Саске не знал, как даже устно описать этот поток энергии: видела ли Сакура северное сияние на самых дальних окраинах Страны Молний? Могла ли визуально представить себе это явление? Да и Учиха знал, что достаточно красочно не мог описать или даже нарисовать для неё поток биополя. Это необходимо просто видеть своими глазами, иначе любое описание становится похожим на выдумку, на нечто магическое и необъятное среднему уму. Последнее, что он хотел, — это добавить в список раздражителей Харуно его ненамеренное оскорбление, сказав, что она не может чего-то понять в этом мире. Но всё же стоило как-то донести до неё это, может, в мягкой форме. — Есть вещи, которые не каждый может увидеть. Поэтому у тебя нет выбора, кроме как поверить мне на слово и следовать за мной. В какой-то момент, глядя прямо в её прищуренные глаза, Саске понял, что необходимо было в очередной раз промолчать. Сакура сжимала руки в кулаки — это он заметил, а ещё она была заметно напряжённой в плечах, чуть ли не до дрожи. Харуно, конечно, была девушкой ещё с тем характером, но данный уровень злобы превосходил всё, что Саске видел раньше. Разумеется, он долгое время отсутствовал в её жизни и мог, в принципе, согласиться с тем, что Сакура становилась более агрессивной во время негодования, но не до такой же степени. В её поведении что-то не складывалось, и Учиха начинал подозревать, что гневное состояние Сакуры — не её вина, что кое-кто в очередной раз просто позабавился, смешивая краски в её и без того запутанном рассудке. — Раз ты так много видишь, в отличие от меня, то почему же мы ещё не выбрались отсюда? Или здесь просто не существует выхода? И ты нагло врёшь мне в глаза, — слова срывались с её языка быстрее, чем она могла обдумать их. — От меня не надо ничего утаивать, Саске, потому что я могу принять реальность как должное. Но ты даже не попробовал рассказать мне правду, а всё решил за меня! Сакура перестала сдерживать свои эмоции, выплёскивая всё на единственного, кто был в радиусе нескольких метров. Ей хотелось рвать и метать, но в глубине истерзанной души она также знала, что это бесполезно, словно головой биться о стенку и та не сдвинется. Так было и с Саске. С момента, как она поняла, что в её разуме чего-то недостаёт и что её таинственный спутник прекрасно знал, чего именно, она старалась любым способом вернуть эту информацию. Но Саске не поддавался никаким уговорам, просьбам или даже бесполезному шантажу. Он свято верил в то, что его молчание было лишь на пользу. Конечно, с этим в мыслях Сакура должна была стойко переносить все физические и душевные испытания, да ещё с гордо поднятой головой, чтоб не превратиться в обузу. И она действительно старалась, даже очень, ведь слабость и беспомощность — это последнее, что Сакура могла себе позволить. Однако если смотреть правде в глаза, она просто-напросто выдохлась, морально устала от борьбы с климатом и повисших в воздухе недомолвок. Харуно поспешно потупила взор, пялясь на сбитые и грязные сандалии. Шмыгнув носом, она поёжилась от мурашек, которые прошлись вдоль её позвоночника, точно не из-за летнего тёплого ветерка. Сакура резким движением сняла с себя старое пончо, бросив его куда-то под ноги, чтобы не испытывать жар, источник которого было сложно понять: то ли ей было душно из-за сменившейся на летнюю погоды, то ли от пропитанных гневом мыслей. Она обняла себя руками за плечи, ведь, по сути, на ней были только облегающие шорты и майка на бретельках. По спине в очередной раз прошла волна мурашек, заставляя волосы на затылке встать немного дыбом. Сделав пару успокоительных вдохов-выдохов, Сакура отвернулась, почувствовав лёгкое головокружение от токсично-сладкого цветочного аромата, который точно заполнил её лёгкие. Ей вдруг показалось, что она попала в очень душное помещение, хотя Сакура понимала, что находилась на природе с кристально-чистым воздухом. Осмотрев плывущим взглядом камни, она нахмурила в недоумении брови. Конечно, она и раньше поддавалась своим эмоциям, особенно когда поучала Узумаки или Сая, но не до такой же степени. Вспышки её гнева всегда были мимолётными, как только что зажжённая спичка, что гасла в секунды. А тут внутри всё клокотало, не отпускало, и это было как минимум странно: какое-то шестое чувство советовало ей определённо покинуть эту местность, но тело не подчинялось. Сакура резким движением убрала волосы с лица, тяжело дыша, осматривая затуманенным взглядом костёр и чёрное небо. В отличие от инстинктов, говорящих собрать вещи, желание выговориться у неё не пропало — наоборот, удвоилось. Где-то на задворках сознания она понимала, что творилось нечто неладное и оно подпитывалось её изначальной мимолётной раздражённостью, превращая всё в ураган, который Сакура выплёскивала на того, кто был рядом, — на Саске. — Может, нам сдаться? Мне начинает казаться, что это наш единственный выход! — эмоционально развела она руками, хоть и не понимала зачем. Саске нахмурился, потому что не ожидал услышать таких слов именно от Сакуры, которая всегда боролась со злом и никогда не теряла лица. С ней явно что-то происходило, и Учиха даже не сомневался, что её странному поведению поспособствовал Сузуму. Оставалось понять, что именно Ооцуцуки сделал, и разрушить эту иллюзию или что бы то ни было. Возможно, он внушил ей какую-то навязчивую идею, например, причинить себе физический вред посредством необдуманного действия. Была масса вариантов, которыми Сакура могла исполнить волю Сузуму, и главной целью Учихи было предотвращение любого из фатальных исходов. Саске не собирался двигаться с места, но, точно прочитав его намерения, Сакура сделала несколько шагов вперёд, решительно проходя мимо него. Именно в этот момент его инстинкты, точно по щелчку, отреагировали, а резервы терпения исчерпали себя. Её нужно немедленно образумить. Головокружение сменилось резким приливом сил, поэтому Сакура одним прыжком смогла преодолеть высокий валун. Она ловко перебралась на другую сторону полукруга камней, что служили им убежищем, и приземлилась на прохладную, танцующую в порывах лёгкого ветра степи траву, между которой росли разнообразные цветы: она видела налитые яркими красками бутоны, над которыми плавно парили жёлтые огоньки; ветер сдувал с раскрытых цветов пыльцу, поднимая её в воздух, точно звёздную пыль. Ослепительно-белая и большая луна была так близко, словно рукой подать, и освещала ожившее бескрайнее море растительности, завораживающее своей нереальной красотой. Сакура стояла неподвижно, слепо таращась на этот удивительный ночной пейзаж. Но буря эмоций в груди от ночной безмятежности почему-то не стихала, наоборот — складывалось впечатление, что крупицы этой пыльцы лишь подпитывали всё, что испытывала Харуно. Она была столь заворожённой, погружённой в свои внутренние перемены, что даже не заметила приземлившуюся рядом фигуру. На её плечо легла тёплая и сильная рука, резко повернув в сторону. Сакура подняла стеклянный, точно зачарованный взгляд на него. Сердце в грудной клетке сделало кульбит, и всё негодование, которое она испытывала доселе, в секунду сменилось иными чувствами: теми, от которых Сакура так безуспешно старалась отгородиться, которым не хотела подчиняться. Но один взгляд на Саске будто что-то переключил в ней. Колени задрожали, но она старалась не шататься. Он некоторое время смотрел на неё с явным беспокойством во взгляде, а затем, ещё крепче сжав пальцами её руку, рывком потянул на себя.Глава 16. Предложение и наваждение
9 сентября 2017 г. в 05:20
Произнесённая ею фраза на миг показалась Сакуре глупой, будто она была самоуверенным ребёнком, что пытался доказать свою правоту взрослому, а не одной из лучших куноичи в Конохе. Это Сузуму должен бояться её, а не она испытывать неуверенность по отношению к своим планам и сделке, которую хотела ему предложить. Но почему-то его пассивная реакция и образовавшаяся пауза в их диалоге приносили дискомфорт только Сакуре. Ооцуцуки же спокойно изучал её взглядом, всё так же скрытно усмехаясь, будто наблюдал за забавным зверьком. Она в который раз сжала рукоятку куная под пончо, точно подпитывалась от этого орудия какой-то силой, а затем медленно подняла взор на Сузуму, поборов в себе тот противный страх его Риннегана. Сиреневый оттенок в свете костра казался более насыщенным. Круговой узор на склерах одновременно отталкивал, но и заставлял глядеть прямо в его глаза, будто она была мышкой, что попала в ловушку змеи. По спине Сакуры прошёл холодок, а в животе неприятно скрутило.
— Сделку? — точно эхом переспросил Ооцуцуки. — Забавно, что же ты можешь мне предложить?
Этот вопрос ничуть не удивил Харуно. После всех столкновений с Сузуму, после того, как он вселялся в неё и они с Саске побывали в его воспоминаниях, она понимала, чем именно могла зацепить этого человека. Ооцуцуки хотел доступа к её медицинским способностям, не только к запасам чакры, хоть эту потребность откидывать не стоило. Сакура намеревалась добровольно сделать всё, что было в его планах, взамен на свои воспоминания. Этот обмен услугами был её козырем в рукаве, так как ничего иного на ум не пришло чисто из тщательного анализа ситуации и наблюдений. Она была готова пойти навстречу Сузуму, протянуть ему руку, пусть без ведома Саске, если только он согласится на сделку.
— Своё добровольное сотрудничество, — ответила она. — Я помогу тебе из личных побуждений, если ты вернёшь мне мои воспоминания.
— И что же мне от тебя может потребоваться? — будто насмехаясь, ответил вопросом он.
— Тебе нужен человек, который хорошо разбирается в медицине. Поэтому ты похитил меня, ведь я оказалась выгодным заложником: другом Саске, медиком и отличным источником чакры.
Сузуму ничего не ответил на тонко подмеченное озвучивание его истинных намерений. Он нарочно задавал наводящие вопросы, словно пытался уловить подвох в её предложении, что было весьма ожидаемо. Как ни крути, эта девчонка слегка ввела его в замешательство этим добродушным жестом. Однако доверять внезапным проявлениям альтруизма не стоит — из его личного опыта так точно. Конечно, он прекрасно понимал, каково жить без некоторых воспоминаний, однако ради такого, как ему казалось, пустяка предать Учиху — нонсенс. Сузуму за месяц смог хорошенько изучить характер и манеры поведения своих заложников, что сформировало определённое мнение об этом дуэте.
Несмотря на то, что Сакура полностью забыла старого друга и, судя по воспоминаниям, которые он видел и забрал, возлюбленного, она быстро наладила с ним общение, как и доверие. Именно некая симпатия и привязанность уже связывали её по рукам: она априори на это не способна. Его чутьё подсказывало, что эта сделка — фарс, обычный блеф, чтобы потянуть время или же узнать больше о его планах. Сузуму долго и пристально смотрел в её насыщено-зелёные радужки глаз, ища в них хоть какой-нибудь оттенок лжи. Но кроме отражений языков пламени и воинственного, решительного взгляда, он ничего толкового не узрел. Что-то подтверждать или опровергать своим ответом он не хотел, а значит, необходимо спокойно следовать логике её догадок, поддакивать, не более.
— Твои догадки верны. Но я не думаю, что ты способна сдержать своё слово, ведь то, что я предложу взамен, ты никогда в жизни не сделаешь, — хмыкнул он, не скрыв кривую улыбку.
Сакура стиснула зубы, из-за чего её обветренные губы сжались в узкую полоску. Видимо, нормально поговорить им не удастся, так как уже было ясно: Сузуму не воспринимал её слова всерьёз, да и она сама себя с трудом убедила в правильности этого решения. Сакура не была столь сильно одержима идеей восстановить украденные фрагменты из своего прошлого, ведь чётко осознавала, что морально не была готова принять ту или иную ситуацию в силу нынешних обстоятельств. Ей не нужно ни в коем случае раскисать, а порция сюрпризов в форме вспышек памяти только навредит её самоуверенности, введёт в заблуждение. Сейчас она чётко видела ориентир, понимала расставленные приоритеты в ситуации, а если Ооцуцуки вернёт ей те воспоминания, — да, глубоко в душе она хотела их заполучить, — то непредсказуемость их содержания заметно всколыхнёт её внутренний настрой. Этого необходимо избежать.
Но одновременно её мучила неизвестность, пустота в голове и те кошмары. Сакура до сих пор не могла выяснить причину, по которой её скромная персона стала отправной точкой. По словам Саске, она была его товарищем — ни больше, ни меньше. И на её месте мог оказаться тот же Наруто, ведь и он был другом Саске. Возможно, Сузуму счёл, что она слабая, так как была представительницей женского пола, поэтому ему было легче её заманить в ловушку, надавив на самое больное: сострадание к ближним, к раненным, испытывающим боль существам. Он, наверное, воспользовался хитрой уловкой, приняв облик чего-то безобидного, чтобы притупить бдительность Сакуры, а затем напал. Она, конечно, толком не знала, что произошло, ведь эти фрагменты были частью её утерянных воспоминаний, но почему-то ей казалось, что именно такой способ на ней бы и сработал. Наконец, она в последнюю очередь подозревала бы ребёнка или старца в неладном.
Не стоило исключать и другие версии тайного замысла Ооцуцуки. Лично Сакура уже больше склонялась к той, которая, по её мнению, была логичнее остальных: Сузуму захватил её как источник чакры и медицинских знаний, потому что заранее знал о её способностях. Возможно, ещё до похищения он наблюдал за ней, присматривался, вписывая её навыки в свои коварные планы. Она никак не могла исключать такую версию, ведь, признаться, они с Саске мало что знали о мыслях этого человека. Ооцуцуки мог годами всё это тщательно планировать, или же это была просто счастливая случайность. Сузуму мог похитить её, подобно мешку с неизведанным, даже не подозревая о ценности содержимого. Но времени додумывать верную из теорий не было. Она пыталась не забывать, что Саске покинул местность достаточно недавно, возможно, отошёл не так далеко, и что его внезапное возвращение не позволит завершить этот диалог.
— Не попробуешь — не узнаешь, — напирала на своё Сакура, поднявшись с пригретого места.
— Не переживай, ты скоро всё сама увидишь, — его ответ был лаконичным, слегка насмешливым и заумным.
Сакуре казалось, что её недовольство исходом ситуации после этих слов увеличилось стократно, мало-помалу превращаясь в своего рода злость. Она даже не заметила, как вокруг давно стемнело, за тёмной пеленой скрылись очертания леса и булыжников; в воздухе стойко витал аромат луговых цветов, которых днём и в помине не было. Импульсы ненависти к этому человекообразному существу прошлись по всему её телу, отчего так и захотелось врезать Сузуму. То, что в итоге Сакура осталась ни с чем из-за своего провального предложения сделки, её ни капли не смутило, в отличие от явной симпатии к Саске, что мелькала где-то на фоне её размышлений, надоедливо пробираясь в трезвый разум. Именно чтобы избавиться от этих чувств, она рискнула предложить Ооцуцуки свою помощь. Она была бесповоротно убеждена в том, что если бы к ней вернулись воспоминания, то водоворот эмоций, что вызывал в ней Саске, стих бы.
Сакура боялась своих чувств, ведь не могла исключать вероятность, что в реальном мире у неё уже был молодой человек, что они, возможно, состояли в серьёзных отношениях и она его не помнит, точно как Саске, и всему виной он — Сузуму. Сакура не могла отбросить эти теории, так как было до сих пор непонятно, что именно заблокировал в её подсознании Ооцуцуки. Один он знал, с чем позабавился, и вернуть всё на свои места мог тоже только Сузуму. А пока он не спешил идти ей навстречу, явно располагая правдивыми фактами, как преимуществом над ней и её чувствами, Сакуре придётся вживаться со своими эмоциями.
— Думаю, что на этом наш разговор будет прерван. Ещё встретимся, Сакура.
Внезапность его слов заставила её вздрогнуть. Она осмотрелась, удивлённая столь резким прощанием. Возможно, Ооцуцуки вдоволь наболтался, изрядно потешил своё самолюбие, глядя на её беспомощность, на что Сакуре было искренне наплевать. Изначально было очевидно, что её идея со сделкой была обречена на провал, но попытаться всё же стоило. Пускай она не узнала достаточной новой информации о том, для чего именно Сузуму всё это затеял, в чём была его конечная цель, но какая ей была отведена роль в данном спектакле — это она уяснила. Ооцуцуки исчез так же неожиданно, как и появился: после него осталась только плавно витающая в воздухе чёрная дымка, которая постепенно рассасывалась на фоне ночного пейзажа. Через несколько секунд Сакура услышала позади характерный шорох плаща и уверенный быстрый шаг. И почему-то в этот момент её сердце ухнуло от испуга: неужели Саске всё это время находился где-то неподалёку и стал очевидцем этого двусмысленного диалога с Ооцуцуки? Это ей и предстоит сейчас узнать.