Face to face.

Аня.       Открыв глаза, первым делом я потянулась и, зевнув, посмотрела в окошко, ручками растирая заспанные глаза. Спать хотелось жутко, но время говорило о том, что пора вставать. Совсем скоро за мной должен приехать Никита. Я завернулась в одеяло, закрыв глаза, чтобы немного отойти от сна и прийти в себя.       Почему папа попросил именно его? Почему Никита? Я не хотела связываться с ним как-то более тесно, а папа подставляет меня ещё раз. Мне хватило вчерашнего — как он смотрел, словно изучал; как волновался, когда сам знакомился. Очевидно, он знал обо мне немного больше, чем я о нём.       Застонав, я откинула одеяло и поднялась с постели. Мысль о том, что мы скоро увидимся была волнующей и не очень желанной. Я попыталась уйти от мыслей о нём. Перевела взгляд: за окном ярко светило солнце, что говорило о том, что на улице жарко. Улыбка вдруг озарила моё лицо. Хоть это поднимает настроение.       В отличном расположении духа, уже забыв о чём думала, когда проснулась, я, подпрыгивая, пошла чистить зубы. Коридор пролетел незаметно, хотя я и слышала звуки с кухни, и вот я уже стою напротив зеркала и, улыбаясь отражению, разглаживаю волосы пальцами. После тянусь к стакану, в котором лежит моя зубная щётка. Мятная зубная паста тут же взбодрила, несмотря на это, я ополоснула лицо ледяной водой, от чего по всему телу побежали мурашки.       Возвращаясь в комнату, я думала о том, что же мне надеть. Когда зашла к себе, то пошла заправлять свою постель, и вскоре на ней уже красиво лежали милые, маленькие подушечки. Я присела на стул, несколько секунд подумав, а потом остановила свой выбор на джинсовых шортах и толстовке. Отыскав вещи в полке, я облачилась в одежду, не забыв натянуть на ноги привычные кеды. Встав возле зеркала, я огляделась и, оставшись довольной, взяла расчёску, чтобы расчесать свои волосы. Мне нравилось ухаживать за ними, нравилось, когда они были мягкими и гладкими — приходилось прикладывать много усилий, чтобы сделать их такими. Закончив с волосами, я убрала расчёску на место и подошла к кровате, на которой лежал мой телефон, заряжаясь. Вскоре он оказался в заднем кармане джинс и, взяв ключи и карту, я пошла на выход из своей спальни.       Спускаясь по лестнице, я поняла, что папы нет — я слышала голоса очень приглушенно, но папиного там не было. Я убедилась в этом, когда, открыв дверь, вошла в помещение.       — Привет, — я вежливо поздоровалась, не желая казаться уж слишком грубой: на кухне сидел Никита. Он улыбнулся и кивнул в ответ. Мама поцеловала меня в щёку, — А где папа?       Я нахмурилась. Облокотившись о столешницу, взяла стакан с соком. Никита внимательно на меня смотрел и, когда меня начало это уж слишком раздражать, я перевела взгляд на него, и он, вздрогнув, отвёл свой, словно был пойман с поличным. Когда мама заговорила, то он принял невозмутимый вид, и я усмехнулась.       — Он уже на работе, — мама улыбнулась и села за стол, отпивая чай из кружки. Возникло неловкое молчание. Когда меня не было, они о чём-то оживленно разговаривали, но при мне продолжать беседу не торопились. Тогда я поняла, что пора идти.       — Время, — кивнула я Никите, показывая головой на часы. Он кивнул в ответ. Я оглядела его: одет он был, как и большая половина всех парней. Чёрные джинсы, белая футболка и часы на руках. Я хмыкнула.       — Да-да, конечно, — он встал с места, отодвигая чашечку чая от себя, — Спасибо за гостеприимство, Вера. Было очень вкусно.       — Не за что, — улыбнулась моя мама, подпирая голову ладонью и наблюдая за нами, прищурившись, — Пока, Никитка.       В коридорном проёме Никита присел на корточки, обувая найковские кроссовки. Я нетерпеливо постукивала ногой и, когда он выпрямился, я пошла на выход, зная, что он идёт следом. Повернувшись, я закрыла дверь и последовала за Никитой, который подошёл к черной машине — какой марки я не знаю, но она была красивой. Никита открыл мне дверцу и уставился на меня, я, изогнув бровь, смотрела на него, мол, ты серьёзно? Никита нетерпеливо постучал пальцами по машине, и я, закатив глаза, села. Обойдя машину, он приземлился на водительское сиденье. Салон пах так же, как и сам Никита: мятой и лаймом. Я вздохнула, с удивлением осознавая, что мне нравится этот запах.       — Пристегнись, — Никита пристегнулся, как только сел, и честно ждал целых пять минут, пока я сделаю тоже самое, но я летала в облаках, думая о его запахе. Как наркоманка. Я перевела взгляд на Никиту, прослушав его реплику, давая намек, чтобы он повторил. Никита лишь улыбнулся, отстегнулся и, близко наклонившись ко мне, взял ремень безопасности и сам пристегнул меня. Те секунды, когда он был близко, я затаила дыхание, в замешательстве смотря, как он всё это делает. А потом он завел мотор машины. Я фыркнула и, достав телефон, стала держать его в руках.       — Ты вообще водить-то умеешь? — мой голос звучал недоверчиво-язвительно. Я прекрасно знала, что водить он умеет, иначе мой папа бы меня с ним просто не отправил, но подколоть парня почему-то очень хотелось.       — Умею, — выезжая с нашей улицы, серьёзно проговорил Никита, уверенно держа руль и переключая передачу; голос стал ровный, не выражающий эмоций, — Не переживай.       — Сколько тебе лет? — мне вдруг не понравилось, что он говорил со мной так холодно, поэтому я поинтересовалась его возрастом, корпусом поворачиваясь к нему. Я помнила его, когда папа праздновал окончание шоу «Хочу к Меладзе», он тогда был мальчишкой, но и я не лучше: мне было восемь. Пока все их поздравляли и говорили сладкие речи, я сидела в углу здания и, радуясь тому, что никто не обращает на меня внимание, поедала конфетки.       — Двадцать шесть, — коротко ответил Ник, следя за дорогой, не обращая на меня ни одного взгляда. Я задумалась о том, что он сильно изменился с того времени: стал более мужественнее.       — Понятно, — просто ответила я, скрещивая руки на груди, сканируя его своим взглядом, останавливаясь на кадыке, на котором красовалась родинка, а после я отвернулась, смотря вперед перед собой.       — А тебе? — и тогда он снова обратил на меня свой взгляд, но сразу же перевёл его, словно одёргивал себя.       — Восемнадцать.       — Зачем в аэропорт, если не секрет?       — Подругу проводить, — я повернула голову в сторону бокового окна, намекая на то, что не хочу продолжать этот разговор. И Никита понял. Сжимая пальцами руль до побелевших костяшек, сжимая челюсть, скрипя зубами, но понял.

***

      — Геля, — обратилась я к своей единственной подруге, и та тут же обняла меня, я крепко зажмурила глаза. Сама же Ангелина уже успела выронить несколько слезинок, но я клялась, что не буду разводить сопли, — Я буду очень скучать по тебе.       — Я тоже, — она отстранилась, вытирая слезы и улыбнулась, глубоко вздыхая, — Мне будет тебя так не хватать.       — Мне тебя тоже, но ты будешь приезжать. Ведь так? — я посмотрела на свою подругу грозным взглядом, и она засмеялась. Мне не хотелось, чтобы она плакала.       — Конечно так, — согласилась она, а потом её глаза вдруг как-то подозрительно засияли, — А что он делает с тобой?       Её взгляд лукавых карих глаз перешёл на Никиту, который, облокотившись на свою машину, стоял и ждал меня. То, что он сверлит нас взглядом, я поняла с самого начала. А вот Ангелину это забавляло. Я застонала, роняя свою голову на её, обнимая её за плечи.       — Папа попросил его отвезти меня, — протянула, хныча, я, а Ангелина засмеялась; Никита, заметив, что мы смотрим на него, повернул голову в другую сторону, — Тебя родители зовут.       — Ну, всё, пока, — ответила она, поворачиваясь к маме и кивая ей.       — Пока, — ответила я и Ангелина, улыбнувшись, ещё раз прижала меня к себе и побежала к родителям. Я проводила её взглядом.       А после, тяжело вздохнув, направилась к Никите. Мы молча уселись в машину и на этот раз я сама пристегнулась. Никита молчал всё это время и меня вполне это устраивало. Но когда мы встали в пробку, он решил заговорить.       — Можно вопрос? — разрывая тишину, спросил Ник. Я посмотрела на него, словно изучая. Это был весьма интересный парень, поведение которого менялось через каждую секунду. Это мне напомнило себя.       — Валяй, — беззаботно ответила я. Мне даже стало интересно, о чём он будет со мной говорить.       — Почему ты к нам так относишься? — он сжал руль, и я поняла, что его этот вопрос волновал давно. Я удивленно подняла брови.       — Как? — мне было действительно интересно, как он считает «как я к ним отношусь».       — По тебе видно, что мы тебе неприятны. Ты даже не пытаешься скрыть этого, — Никита поморщился на последнем слове. Я вдруг задумалась: по мне действительно это видно?       — Вы мне не неприятны, — зачем-то начала оправдываться я, — Просто большинство артистов самовлюбленные, эгоистичные люди.       — И ты думаешь, что и мы такие? Почему? Ты ведь нас даже не знаешь, — он посмотрел прямо мне в глаза, и я увидела, как сильно его задели мои слова.       — Я и не хочу знать вас, — упрямо ответила я, но потом поняла, что это уже не правда, хоть утром это и была моя позиция. Я хочу узнать Никиту.       — Не суди по обложке, — лишь ответил Никита.       Дальше мы ехали молча. Мне было грустно от того, что я обидела его своими словами. Я знаю, иногда я могу быть резкой и грубой, но это получается само собой. Слова вылетают быстрее, чем я успеваю подумать. Поэтому оставшееся время я смотрела в окно, а Никита следил за дорогой. Мы молчали и это угнетало меня. Но вскоре пошёл дождик: я любила смотреть, как капает дождь, и это расслабило меня.

***

      — Прости меня, — нервничая, произнесла я, когда он остановил машину на территории моего дома, — Прости, я не хотела тебя обижать.       — Всё нормально, — тяжело вздохнув, ответил Никита.       Я отстегнулась и посмотрела на парня — он смотрел перед собой, не моргая.       — Мне, наверное, пора, — неуверенно сказала я, — Пока?       — Пока, — Никита повернул голову ко мне, и я сжала руками обивку сиденья.       Никита теперь мне казался очень даже красивым: у него были каштановые волосы, которые, когда взлохмаченные, очень даже привлекательно лежали на голове, у него были красивые карие глаза цвета молочного шоколада и у него были тонкие пальцы пианиста.       — Может зайдешь? — быстро сказала я, посмотрев на него, замечая, как он закусил губу, задумываясь, — Я тебе горячий шоколад налью.       — Давай, — согласился он.       Вытащил ключи из зажигания, поправляя футболку, а после, выйдя из машины, Никита поставил её на сигнализацию. Как только я вышла, то промокла под дождем в одной толстовке, из-за чего Никита, обнимая меня за плечи, поднял свою кофту над нашими головами.       — Бежим? — Никита мило улыбнулся и протянул свою руку, взяв мою. Я посмотрела на наши ладони, сжимающие друг друга, а потом перевела взгляд на Никиту, кивнув.       Мы побежали до ворот и в этот миг я ощутила себя настоящим ребенком: мы пытались перепрыгивать лужи, но наступали на них, обрызгивая друг друга, мы громко смеялись и улыбались друг другу. Мы добежали до калитки, и я достала ключ, пытаясь открыть дверь. И тогда парень громко и заливисто засмеялся.       — Мы дома, — смеясь от того, что смеётся он, крикнула я.       Наш внешний вид желал оставлять лучшего: мы были полностью мокрые, волосы липли к лицу, глаза стали красными от попадания влаги, грязь в виде мокрого песка некрасивыми пятнами расползалась по нашим ногам. И я вдруг осознала для себя, что мне это нравилось.       — Боже мой, что вы делали? — ужаснулась мама, выходя в коридор. Её глаза расширились, а лицо вытянулось в удивлении, а после она посмотрела на наши улыбки и её выражение лица тут же смягчилось.       — Здравствуйте, Вера, — Никита вновь улыбнулся, только на этот раз мило и невинно. Мне так и хотелось вновь засмеяться. Не знала, что он так умеет.       — Так, быстро мыться, — строго произнесла мама и, покачав головой, и, скрывая улыбку, отправила нас за одеждой и в ванную комнату.       Сняв обувь, мы пошли по коридору к лестнице, периодически подталкивая друг друга в шутку. Пока мы поднимались, Никита разглядывал все вокруг, иногда посматривая на меня, а у меня улыбка с лица не сходила. Пройдя коридорчик, мы зашли в гостевую комнату.       — Возьми, — я протянула ему белоснежное полотенце, — Одежду сейчас дам.       Я оставила его одного, убегая в папину и мамину спальню. Найти одежду Никитиного размера было трудно, поэтому я рылась минут, наверное, пятнадцать, но потом, вспомнив про спортивный костюм, достала его из отдельного шкафа. Этот костюм я подарила отцу для пробежек по утрам: треники были серого цвета, сделанные из мягкого материала, футболка белоснежная. Папа так и не начал заниматься спортом, а после набрал килограммчика два-три. Вздохнув, я пошла обратно к Нику.       — Иди, — я протянула ему этот костюм и кивнула в сторону ванны. Он пару раз моргнул, а потом, кивнув, встал. Я проследила за тем, как он идёт в ванную комнату, немного смущаясь. Никита.       Я осмотрел свой прикид в ванной, даже не веря, что на мне сейчас одежда Константина. Уставился в зеркало: двадцатилетний парень в доме у дочки его босса. Что происходит? А потом вспомнил, как зависаю, когда смотрю на неё. Она мне нравится, определённо. Это меня пугает, ведь раньше не было никогда так, чтобы прям сильно.       Выйдя из ванны, я остановился в комнате, которую мне предоставили, как для гостя, и не понял куда мне идти дальше или что вообще делать. Поэтому я просто присел на край кровати, рукой проводя по влажным волосам — у Меладзе огромный дом, тут и заблудится можно. Мысль, которая пришла мне в голову, стала тут же темой для моего внутреннего терзания.       Я не нравился Ане — это факт.       Я находился в доме, где она живёт, по её просьбе — это факт.       Я думаю о ней — это факт.       Я не нравился Ане — это факт.       Мне нравилась Аня — и это, чёрт возьми, факт.       — Ты чего тут расселся? — прерывая мои мысли, в комнату вошла Аня. Я медленно перевёл взгляд на неё: она была в леггинсах и теплой толстовке, её влажные волосы беспорядочно лежали на плечах, а большие ярко-голубые глаза смотрели на меня. Я втянул губу, видимо, этим показывая своё волнение.       — Я не знаю, куда мне идти, — неловко пробормотал я, вставая со своего места и подойдя к девушке. Её запах наполнил мои лёгкие в миг: сладкий, нежный запах. Я втянул его ещё раз: это какие-то ягоды.       — Пойдем, — Аня протянула руку, касаясь моей, проскальзывая по кисти, а потом крепко сжимая мою ладонь. По моему телу пробежал ток, а потом я, словно опомнившись, сжал её ладонь в ответ.       Мне не хотелось её отпускать.       Мы шли по длинному коридору, и я опять начал осматривать этот огромный дом. Меня удивляло, что тут висят множество фотографий или картин. Мало семей, которые развешивают воспоминания по всему дому или квартире. Мне это понравилось. Я вдруг подумал, что, когда у меня будет свой дом, я точно также развешу все самые значимые моменты, чтобы видеть их каждый день и улыбаться — воспоминания.       Аня завернула в одну из многих комнат, когда я совсем задумался, не обращая внимание ни на что, поэтому это было для меня неожиданностью.       — Ну, вот это моя комната, — взволнованно произнесла девушка, закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной. Она провела рукой по волосам — я делаю точно также, когда волнуюсь.       Я сделал шаг, осматривая место, в котором Аня просыпается каждый день. Точно также, как и во всем доме, у Ани на белоснежных стенах висели фотографии, только в видео фотокарточек. Потолок, на удивление, был зеркальный, и я минут пять с удивлением таращился на него — по-другому это никак не назвать. У одной стены были две двери бледно-голубого цвета, и я сделал вывод о том, что это, должно быть, гардеробная, встроенная в стену. На столе стоял компьютер от популярной фирмы, ниже лежал ноутбук. Я присел на просторную кровать — даже очень большую — и отметил, что она достаточно мягкая, над кроватью висела гирлянда. Мне понравилась комната.       — Мама, — прерывая тишину, сказала Аня. Я перевёл на неё удивленный взгляд и тогда она, выпучив глаза, ударила себя по лбу, чем вызвала мой смешок, продолжила взволнованно говорить, — То есть, Вера, принесет нам горячий шоколад с зефиром и печеньем.       — Ты Веру называешь мамой? — всё же зацикливаясь на этом, что не понравилось Ане, я вопросительно на неё посмотрел. Девушка едва выдавила из себя улыбку.       — В общем-то, нет, просто, когда я была маленькой, она со мной часто сидела, чисто привычка с детства, — пока говорила, Аня поправляла волосы, походу, не замечая этого, зато я отметил, как она волнуется, когда затрагивается эта тема; девушка поспешила сменить её, — Что будем делать?       — Не знаю, — ответил я, смотря в окно: там уже во всю шла гроза. Я даже представлять не хотел, как бы сейчас ехал домой, ведь дом Константина находился за городом.       — Пока дождь не закончится, я тебе не отпущу, — вдруг уверенно произнесла Аня, и я перевёл удивленный взгляд на неё, — Просто, много было случаев, когда из-за дождя случались аварии. А ты тут всё-таки из-за меня оказался.       — Тогда, — я облизал сухие губы, удобнее усаживаясь на кровате, смотря на девушку в упор, — Чем будем заниматься?       — Не знаю, — Аня повторила мои слова, сказанные ранее, и прошла к столу, чтобы взять ноутбук, после чего подошла ко мне и, помявшись немного, села возле меня, — Посмотрим фильм?       — Давай, — кивнул я.       Аня забралась к изголовью кровати и посмотрела на меня. Я понял намёк — тут же оказался возле неё, неловко перебирая пальцы рук. Немного повозившись, Аня достала плед, которым укрыла нас двоих, и придвинулась ближе, касаясь своим плечом моего.       Господи!       Сейчас она мне казалась совсем другой. Милой: укрытая пледом, утыкаясь в него носом, со своими голубыми глазами. Домашней: в леггинсах и безразмерной толстовке. Доброй: не было сарказма и недовольства.       Она была настоящей.       И мне нравились её глаза, но отнюдь не из-за цвета. Глаза были живые — они горели, не были пустыми.       — Никита, — немного хмурясь, Аня потормошила меня по плечу, и я, моргнув, уставился на неё.       — Прости, я задумался, — пробормотал, кутаясь в плед.       — Я хочу посмотреть какую-нибудь комедию, или что-то типа того.       — Так-с, посмотрим, — уставившись в монитор ноутбука, когда Аня включила сайт с фильмами и пролистала немного.       Я прикрыл на секунду глаза, в тишине картинки фильмов пролетали как-то незаметно, а потом понял, что почти заснул. Как только фильм был включен, в комнату постучали. Вздрогнув от неожиданности всем телом, я схватил Аню за руку, от чего та удивленно посмотрела на наши руки. С бешено бьющимся сердцем, я отпустил её.       — Заходи, — громко сказала Аня, и в комнату вошла Вера с подносом, останавливая свой взгляд на нас, после чего её лицо озарила улыбка.       — Я принесла вам горячий шоколад, — Вера поставила небольшой поднос на прикроватную тумбочку.       — Спасибо, — Аня начала греть руки об горячую кружку, прислоняя её к губам.       — Спасибо, Вера, — я улыбнулся, на что получил ответную улыбку. Вера тут же ушла, напоследок желая нам приятного аппетита и прикрывая за собой дверь.       — Это «Нерв», — начала рассказывать Аня, почему-то поглаживая костяшки на моей руке, от чего я сидел весь взвинченный, подрагивая от мурашек, ходивших по моей спине.       Я попытался сосредоточиться на фильме, фокусируя свой взгляд на экране, но приятные ощущения не покидали меня.       Нерв, точно, мы смотрим фильм.

***

You struggle in the side Losing your mind Lying and trying, to be yourself. Anything you need that's what I'll be You can come to me --- Ты страдаешь в стороне, Сходишь с ума, Лжешь и пытаешься найти себя. Я буду всем, что тебе нужно, Ты можешь прийти ко мне.