Осколки

Я знала, что в тропиках темнеет рано и быстро, но то, что за пару часов наступит ночь, упустила из виду. Под впечатлением шикарного наряда подруги, пива «Бинтанг» и эклектики в дизайне, соединяющего французскую утонченность с суровым местным колоритом в виде фигурок из дерева, балансировала на тонкой грани между двумя действительностями: мы с Юлей, современные и эрудированные, в первобытно-древнем, божественно-демоническом, окружающем со всех сторон. В «Ля Пари» мы зашли с подругой днем… сейчас начало восьмого — посмотрела на светящийся циферблат. Сколько же я за ним шла? Надо было засечь время, потраченное на мудака. Кстати, где он? Огляделась. Джунгли. Какая-то дышащая на ладан деревенька. Что-то типа местных трущоб? От праздничных огоньков и оживленной набережной не осталось и следа. Огромные раскидистые кроны сорокаметровых деревьев. Мрак. Лес переполнен звуками: скрежет, скрипы, протяжный вздох, стрекот цикад заглушается криками ночных птиц, воплями обезьян, хрустом веток и шелестом. Наглое черное, распространяя зловонный шлейф, кинулось под ноги, разве только «Но пасара́н» не прокричав. Место явно не для беспечных прогулок. Интересно, где люди? Тут по-английски говорят или хотя бы понимают? Изнанка рая на задворках цивилизации. Боги и демоны. Грань между теми и другими чисто номинальная. Подношения одинаковы, разница лишь в месторасположении: для богов они размещены на возвышении, для демонов — кладутся непосредственно на землю, и не всегда это цветы и ягоды. Инстинкт самосохранения начал судорожно искать пути отступления. Вот же черт… Где я? Где он?! Был же тут минуту назад. Куда делся?! А..?! Да он же специально меня завел! В этих зарослях наверняка змеи водятся, или какой-нибудь плотоядный клыкастый монстр, прикормленный местными идолопоклонниками. Кажется, я видела храм. С этими… их стражами. По спине пробежал холодок — В разводах… от жертвоприношений. Допрыгалась. А как же ответственное поручение шефа? Я даже не заглянула в файл. Сказка, блин. Мечтала о приключениях, и воооооот… воплотилось. Зашибись. Мальчиков разве что с опахалами не хватает. Местные считают, когда их боги гневаются, могут послать человеку много испытаний, в то время как, если задобрить злого демона, он может сделать что-нибудь хорошее и помочь. Так что не понятно, кто на самом деле хороший, кто плохой, по этикету ублажают обе стороны. Бежать? А чудовище этого только и ждет, сразу на меня со спины — прыыыг! И вот вам ритуальное событие. Ну почему я не как все? Постоянно во что-то вляпаюсь: то в лепешку коровью, то в неприятности на ровном месте. Нормальные туристы сидят по барам, коктейли коктейлят, танцы танцуют, караоке караочат, отдыхом вовсю наслаждаются. А мне неймется, честь, видишь ли, задели. Я красочно представила отвратительный акт. Себя и кошмарного рукокрылого монстра. Сюжет по Кингу или это мой российский менталитет? Одна и без оружия. Если я даже и уцелею после этого, то дорогу назад не найду. Сгину. И никто не узнает, где могилка моя… Какого хрена я за ним поперлась? Дура! Сверху что-то спикировало, задев волосы. — Мамаааааааааа! — Ну и чего ты за мной идешь? Я тебя не приглашал, сама увязалась, а теперь орешь, живности местной спать мешаешь, — раздалось негромкое от гигантского баньяна, повязанного зловещими отрезами ткани в черно-бело-серую клетку. Я смахнула выступившую на радостях слезу. Ноги уже не дрожали. — Хотела деньги вернуть. — Подошла. — Многообещающе. — Еще неприятно, когда читают нотации и тычут в нос классикой. — Вот, значит, как. — Он, кажется, улыбнулся. — Приму к сведению, цитировать впредь буду только аборигенам. Инцидент исчерпан? — Да. То есть нет. — Я уставилась на качающуюся перед носом роскошную орхидею. Она пахла! Все тут не так, как в Москве. — Девочка… — как же ему это сказать, чужому постороннему мужчине, он ведь и слова такого не знает. — Д… — Собственно, поэтому и был возмущен. За время, что вы провели без нее, кениец установил мировой рекорд, пробежав сорок два километра. Неужели вам не хватило двух часов насладиться обществом друг друга и развлечься? Вас никто не отвлекал. У всякой истории свое начало — если вам это хоть что-нибудь говорит. У вас… особенный ребенок и с этим надо уметь жить, а не заставлять ее плакать. Сердце выскакивало из груди. Мы Женщины. Мы мыслим в другом ракурсе. Я смотрела на него молча. Пристально. С интересом. С восторгом. С жадность. С завистью к его жене. А потом до меня лениво докатилось удивление. Вот, значит, как мы выглядели со стороны… как сучки, ищущие приключений. Наряженные как… ну да… мы же не виделись «сто лет», я в дорогущем шифоновом костюме в бабочках от Ив Сен Лоран, и Юлька моя вся в раритетных кружевах стоимостью в ламборджини. Вонзив ногти со свеженьким маникюром в ладонь, я разглядывала освещаемую светящимися жуками территорию. Мы спускались вниз. Гибискус, олеандр, бугенвилия, пойнсеттия, жасмин, магнолия... Тропический рай, бесконечное лето, теплое и ласковое море. Фигурки и статуи идолов с телом человека и головой слона, орла или тигра, а также драконы и другие мифические сущности. Позор мне! Я же изучала на спецкурсе азиатский менталитет. Балийцы верят, что духи света и тьмы пребывают рядом с каждым человеком всю жизнь. От того, кого из них человек будет почитать, каким силам — добрым или злым — будет поклоняться, зависит его судьба. В публичном месте. Вычурно дорого… Так наряжаются только… — вспыхнула до корней волос, — да еще эгоистичные вертихвостки, кому дело нет ни до кого, кроме себя. Такие и ребенка не постесняются обидеть. Мы, обсуждая, разглядывали мужчин. И на этого в том числе пялились. По местным поверьям болезни связывают с демонами, слугами богини смерти Дурги. Скверно-то как… В глазах местных Маша расплачивалась за кармические грехи, и родителям следовало вести себя скромнее. Я следующая после Иуды, дрянь, а мужик этот — добрый самаритянин. С навешанными нами на него кучей ярлыков. Выровняла дыхание. — Мы с подругой не виделись больше трех лет, я сегодня только прилетела, а она обитает на острове второй год. Жаль, вы не слышали, о чем мы говорили, а судили по… — По тому, что видели мои глаза. — И громким требованиям ребенка. — Если доберусь живой до дома… — Повела зябко плечом. — Это все из-за меня. Подругу подставила, вас, кажется, напугала своим жарким желанием восстановить статус-кво. — Я живу тут… довольно давно. Никогда ни в какие конфликты не вмешивался, и уж тем более по поводу детей. Ваша девочка… Демоны. Они проникают в человека в моменты ненависти, злости или азарта и завладевают рассудком. Видать, не кто иной, как один из них настойчиво навевал мысль, что передо мной педофил. Быстро же меня одолели. Тряхнула головой, прогоняя морок. «Что он там правильное говорил насчет собственного опыта и восприятия? То, что в любом случае все окажемся в дураках, каждый видит свою картинку, искаженную собственными эмоциями, воспитанием, детскими воспоминаниями, кошмарами.» — Ей девять. У Маши ДЦП. Но это не приговор, с ним не выживают, а живут, творят. Эти люди полноценные члены общества. — Особо упорные. Кому повезло. Он был само спокойствие. — Справимся. Слава Богу, не самая тяжелая форма. Вон Леонардо да Винчи правой не мог, так левой столько всего нарисовал! Гений! А Маша актрисой будет! Талантище! У нее сейчас очередной курс лечения, противопоказаний особых нет, но мороженое нельзя. Юля, это ее мама, говорила, но я могу переврать название, одним словом, какой-то компонент, применяемый при его изготовлении, может вызвать побочную реакцию: аллергию. Зачем еще и от этого лечить, если можно потерпеть и избежать медикаментозного передоза. Я не заметила, как он вывел меня из чащи к берегу. Редкий индивид не вписывался в мои нормы морали и правила. Барьеры, установки, свои собственные принципы. С глазами убийцы, и обволакивающим приятным голосом… Видимость или на самом деле он Монстр? Запретный плод. Типичный ящик Пандоры. Будь я свободна, не преминула с удовольствием разобраться со своими гипотезами, так нет же, я в командировке, у меня задание и шеф, то, что он еще не звонил и не потребовал отчет, не повод расслабляться. Диалектический закон противодействия сил. Притягивает то, что отталкивает. Вдохновили огоньки, а может, улыбающиеся лица, мы попрощаемся через пару минут. — Сверстницы не хотят с ней дружить, да и она к ним не очень-то тянется. Умна не по годам. Читает взрослые книжки, психологию, Моруа, увлекается бальными танцами — в смысле по интернету любит смотреть соревнования. Ее семья в спонсорах не нуждается. Он молча шагал рядом, оставляя на песке параллельно моим свои следы. И, наверное, через километр, когда я поняла, что он не собирается покидать меня, произнесла, решив, что это Судьба: — Не знаю, зачем я вам это все рассказала. И еще метров через сто, поддев ногой ракушку. — Наверное, потому что пьяна. — Замануха, мужчины откровенны с нетрезвыми женщинами. — Это Океан. Он лечит. Вода — главный проводник между людьми и богами, источник очищения души от дурных помыслов. — «Агама тирта». Ядреная смесь из буддизма, учения Шивы и всевозможных языческих верований, которые включают спиритизм и магию. Я читала. — Вы не хотите со мной пройтись? Вдоль берега. Я собиралась ответить, что мы и так идем. В смысле прогуливаемся, но засмотрелась на звезды с ладонь. — Смотрите! Крабы! Легион! Не представляла, что их может быть за раз так много. Он рассмеялся. А у него приятный баритон. — Бали… Местные демоны кажется пытаются меня одолеть. Не одни, так другие. Надо быть настороже. Я давно разулась и несла босоножки в руке, моча в волнах подол мгновенно высыхающей шелковой юбки. Тропики. И этот тип... Ах да, он не снимает очки, за что я ему признательна. Вспомнила! Комп! Дьявол, откуда у него такой комп?! "Curiosity killed the cat, but satisfaction brought it back ", "Любопытство сгубило кошку, но, удовлетворив его, она воскресла". — Можно я вас кофе угощу? — Мне показалось или он от меня отпрянул? — Если только на те деньги, что вы пытаетесь вернуть. Запах. Густой на ощупь, как протертый суп. Пряный. С собой лишь его рупии, что в карман сунула, выскочив за ним. Растяпа, ни телефона, ни сумочки. — Но вы меня проводите в Нуса-Дуа! — Это далеко. Я растерялась. — В смысле нет? — В смысле да. Если не устанете. Вы из Москвы? — Нет, из Киева. — Непонятно, почему я соврала. Он расслабился. — Замечательно. Хотите я вам расскажу про мальчика, ровесника вашей… — Маши. — …ровесника Маши, и Кота. — Про мальчика и кота? Хочу. Я обожаю кошек. — Мальчик дал ему имя Кот, потому что ни до Пушка, ни до Барсика зверек без эксклюзивных характеристик не дотягивал. Обычный бедолага, потрепанный погодой, средой, собаками и отношением человечества. Внешностью на скандинавского бога любви не походил, скорее на европейского беспризорника. Оторванное ухо, прищуренный из-за косо сросшегося шрама глаз, пиратская морда и остаток хвоста — короткий обрубок, налысо выстриженный лишаем. Трехцветный окрас удачи не принес, угольные пятна ниже лба придавали хмурости, казалось, что зверь с привычкой смотреть неотрывно на людей собирается напакостить. Никто не любил Кота, кроме него… дцпешника, ежедневно отважно выползающего на улицу на костылях под улюлюканье и насмешки окружающих. «Теперь понятно… А я дура: то он бомж, то резидент. По глазам так маньяк или киллер, а у человека стресс. Сын. Неизвестно, как я бы сама реагировала, если бы ночей не спала в поисках не изобретенного еще снадобья, а у меня на виду две мымры над ребенком изгалялись. Бедненький… Такой же, как и подруга, попаданец в те два проклятых процента населения с заболеванием, от которого не застрахован никто. Может, он хочет предложить детей познакомить? Фантастический пейзаж. Волна. Парни, стремительно скользящие по гребню на досках. С летающую тарелку Луна. По другую сторону песчаной косы бары, клубы — насыщенная ночная жизнь. Туристы и местные. Я вдохнула дымок. Была уверена, что незаметно. — Рекомендую, замечательный гриль. И отличная винная карта. Я благосклонно позволила себя соблазнить. — Уверена, это не все, что вы хотели мне рассказать. — Усаживаясь, потянулась за меню. Мужика этого никуда не отпущу, пока всю подноготную не узнаю. Маше нужен друг, а мне сведения о содержимом рюкзака. Свежие чесночные креветки на пару, крабы, мидии, жареные кальмары, лобстеры, красный и белый снэппер на гриле, суп том-ям. Не по-девичьи как-то выглядит, следовало бы листья салата пожевать с сельдереем на закуску, но после выброса адреналина на меня всегда нападает жор. Меня пригласили к аквариумам выбирать желаемое. А потом я зависла над грильницей, глотая слюни. Ох, чую, поплачусь я за это в чертогах, чревоугодница, а сопротивляться искушению сил нет. Запахи. Прибой. Вода мирно возится у ног. Я слушаю как дышит океан, а мужчина, имени которого я не знаю до сих пор, крутя в руке подобранную ракушку, хмурится. В креманке на столе чадит свеча. Сердце. — Мышцы не слушались и подводили. Бесконечные электрофорезы, массажи, иголки, запах медикаментов и унылые больничные коридоры с вонючей геранью на подоконниках. Сколько он себя помнил, мечта — разбежаться и вниз с пригорка, или по мелководью, вздымая фонтан брызг — таяла, как в летний зной сладкая вата. Родители штудировали интернет, возили по медицинским светилам, профессорам, он не пререкался, послушно выполнял все, делал упражнения, подставлял сгиб локтя и ягодицу медсестрам. Вцепившись в подушку, закусив нижнюю губу и сжав кулаки, он встречал каждую новую боль выдохом, отвлекая себя мыслями как было бы замечательно, если бы у него был друг, тот, с кем можно поделиться, посмотреть фильм, рубиться в игры, иметь общие тайны, отметить день рождения вдвоем тоже было бы классно. Стискивая зубы, он молчал, впечатленный историями древней Спарты. Идеальное общество идеальных людей. От ущербных и слабых избавлялись сбрасывая со скалы. У мальчика было хорошее воображение. Он понимал, как ему счастливчику повезло, он родился в другое время. Не убили, не сдали на опыты и кунсткамера без него обошлась, значит… Для человека всегда важно знать: "Зачем?" Еще Ницше писал: "Если знать Зачем, можно вытерпеть любое Как". Если вы знаете зачем вы терпите эту боль, перенести ее будет легче. Мальчик филологов не читал, хотя и освоил азбуку с трехлетнего возраста, он просто надеялся, что чудо произойдет, надо лишь быть терпеливым. Вереница однообразных дней. Коэффициент полезности ниже плинтуса. Злость и разочарование по отношению к себе. У красивых и благополучных родителей — урод. Он рассматривал фотографии с ним и без. Лучше бы меня не было… Вина. Не такой, как все. Досадливое недоразумение. Отец учил «держать осанку» и, не скатываясь в негатив, принимать ситуацию. А еще он рассказывал, что рысь, попадая лапой в капкан, не издает ни звука. Потому что те, кто в дикой природе кричат от боли, встречают не помощь, а смерть. Законы предельно просты: страдаешь — тебя загрызут свои же. Жить, не выдавая чувств. Мальчику было девять. Наступила на горло эмоциям. Между разумом и переживаниями должна быть гармония, но мои впечатления всегда играли ведущую роль. Оптимальный вариант — опираться на сигналы изнутри, но при совершении тех или иных действий учитывать внешние реалии — это я знала, правда, на практике применить получалось не всегда. Отношение было двоякое. Чтобы судить не по фрагменту, а целостной картине, следовало дослушать до конца. Ошибиться легко. Извиняться стыдно. Квартира изучена до стыков на обоях. Тишина. За окнами мяч отскакивает от кольца, мелькают скейтбордисты, зимой санки. Устав вытирать пыль и третировать Гугл в поисках случаев излечения аналогичного его заболевания, мальчик выбирался в социум, во двор. Его ждал Кот, он тыкался в ноги, запрыгивал на скамейку, усаживался помуркивая рядом. Если бы не слабенький иммунитет и приобретенная от постоянных употреблений медикаментов аллергия на молочные продукты, цветущую акацию и… специфические запахи животных, которые в четырех стенах усиливались в миллион раз, мальчик давно бы взял Кота к себе, как-то попытался, закончился смелый эксперимент отеком Квинке и реанимацией. — Какие люди! — Гопота подваливает компанией, окружают. Развлечение — малыш. Стойкий оловянный солдатик. — Я вам не мешаю. — Он сжимается, оглядываясь по сторонам, они сильнее, а он не может противостоять, изгой, которому нигде нет места. Уровень IQ в этой ситуации не играет роли. И хорошо, если опять подъездную дверь не подопрут или лифт не заблокируют. — Не тебе решать, умник. Ап! Вставай! Ап! Прыгай! Короли жизни дышат в лицо сигаретным дымом. — Я же никого из вас не трогаю, жертвы несправедливости, чего вам постоянно надо от меня? Великовозрастные имбецилы, — последнее он шепчет под нос, чтобы себя подбодрить, ведь умственно недоразвитые, они не агрессивные, они просто не понимают, что творят со своей второй степенью отсталости. — Оба! Подорвались и убрались! С нашей! Скамейки! Расселся со своим зверьем! Мальчик прекрасно понимает, что это они Коту, «зверье» — он, менее бесправный, и тянется за костылями, которые под улюлюканье выбивают из рук. Взрослые не защитят. Они не пресекают травлю, проходят, бросая мимолетный взгляд — чего лезть, своя шкура дороже, точнее страх за имущество превыше всего. Гопота. Вмешаешься, накарябают гвоздем на капоте гадость или колеса проткнут, кто знает, что у нынешних подростков на уме, могут ведь и кирпичом двинуть. Или поймать вечером где-нибудь толпой… В наше время соседей по подъезду толком не знаешь. Каждый сам за себя. Естественный природный отбор? Межличностный конфликт? — Ты глухой? Повторить? — Хоровое: — Свалили! — Кот прижимает уши и тихо мявкает, мальчик вверх тормашками летит в кусты вместе с костылями. Дворовая шпана довольно ржет, знают, что не получат отпор. Он пил заказанное пиво, я в соответствии с данным Маше словом — томатный сок. «Чудовищно»… Нам принесли на блюде ассорти гриль. Бонусом обжигающего чили и таз импровизированного салатика из капусты-огурца-помидора, шпината и жареного в масле арахиса. Мне великодушно придвинули тарелку с горой креветок на шпажках, гребешками и запеченными улитками. Как может об этом так спокойно говорить человек, выговаривающий мне за то, что я Маше мороженое не купила. Вот и пойми этих мужчин. Аромат. Я потянулась за ракушкой — как же эту штуковину едят? — Ну так вот, кот был добрым, хоть все, кроме мальчика, звали его Монстр, не выпускал когти, когда его лупцевали, мяукал и бежал на зов, терся об ноги, словно извинялся за то, что не вызывает никаких светлых чувств, что достоин только тычков и помоев. А может, чуда ждал, кто ж его разберет, почему он после каждого пинка, зализав бок, возвращался. Малышня его на руки не брала, рядом находились бдительные мамаши, те, кто гулял уже сам, больше шикали, чем ласкали, ну а подростки, находя это забавным — подзывали и окатывали водой. Когда ошалевший Кот бежал к мальчишке, укрываясь между его ног, доставалось обоим — урод + урод — в него летели оскорбления, в животное камни и палки. Кот был не злопамятен, через полчаса он вновь откликался на зов, получал очередную порцию боли, и опять прощал. Мальчик, в отличие от зверя, ничего не забывал. Он все помнил. Наблюдая за Котом со своего шестого этажа, думал о людях, которые несмотря на то, что здоровы и красивы, почему-то злые. Неагрессивный от природы и не желающий становиться таковым, он скрывал за своими переживаниями страх и воспринимал весь окружающий мир как враждебный и опасный, полный неадекватных драчунов и доминирующих спортивных личностей, обладающих мега-обидчивостью. Кот все издевательства стоически терпел, не мчался в подвал или на дерево, лишь прижимался к земле и прятал морду. А на нем срывались так, словно вымещали накопленную злобу за несправедливую жизнь. Один раз бедняге прищемили дверью лапу. Наверное, сломали кость. Мальчишка услышал, как тот оплакивал свою долю, и был застигнут отцом на месте преступления, когда привязывал к костылю заточенный нож. Оказалось, что чувство страха можно преодолеть. Не ради себя. Ради защиты слабого. Вместе с отцом они искали Кота, но напрасно, тот пропал. Его речь заглушили звуки гамелана. Яркие, красочные костюмы, звон металлических украшений, длинная шерсть, струящаяся в такт движениям. — Мне повезло, праздник? — Баронг, — произносит мой спутник и видя, что я не реагирую, поясняет: — Один из главных религиозных танцев на Бали, олицетворяющий вечную борьбу Добра и Зла. Островитяне так с духами общаются ну и зарабатывают заодно, тут же полно ценителей и туристов, поэтому особых дней не ждут, в сезон каждый вечер устраивают представления. Спектакль адаптирован, вместо четырех действий одно. После нешуточной борьбы Добро, естественно, побеждает. Главное тут музыка, вгоняющая в транс, и маски. Баронг — король джунглей, мифическое существо, напоминающее льва с помощниками обезьянами. Антагонист — злой дух Рангде. Пусть я и знаю, чем все завершится, все равно волнительно. Таймаут набраться сил, дослушать печальную историю. Там-то вряд ли все закончится хорошо. Эмоциональность и накал страстей. Стремительные движения, грациозные кошачьи прыжки. Костры, подбрасывающие искры в звездное небо. Я не заметила, как исчез последний танцор. Словно испарился. Из прострации меня вывело: — Кот через неделю объявился. Худой и еще более отвратительный, чем прежде. Лапа заживала медленно. Он хромал. Но все равно тянулся к людям. И словно в отместку за эту его беззлобность, кто-то натравил на Монстра собак. — Человек рождается со способностью откликаться на чужую боль… это чувство врожденное, данное нам вместе с инстинктами, с душой. Но у некоторых оно атрофировано, — высказалась и ощутила себя коровой на льду. Прозвучало не убедительно. — Травмы детской психики искалечили не одну жизнь. Возвращаясь из клиники домой, мальчик услышал призыв о помощи. Машина врезалась в лающую свору, и несчастный калека, забыв про костыли, открыв дверь вывалился под колеса. Подполз на четвереньках к куче-мале, разгоняя криком прыгающих на него дворняг, и прикрыл растерзанного друга собой. Тепло растекалось, окрашивая красным асфальт. Отец, отогнав собак, помог подняться. Кот лежал неподвижно. Клочками валялась вырванная шерсть. Никому до этого не было дела. Старушки на скамейках вернулись к разговорам, прохожие двинулись по своим делам. Не человек же ранен, всего лишь бездомный Монстр. Шайка стояла неподалеку, весело гогоча. А мальчишка именно в этот момент осознал, — вот он я. Но только не научившийся ненавидеть. Пока еще. Слезы текли, а он их не замечал. Отец отнес его в машину, усадил на заднее сиденье, на тряпку из багажника уложил кота, найдя нужный адрес надавил на газ. Мальчик не имел ни малейшего понятия, что делать, слушая, как хрипит Кот, аккуратно переложил его на колени. Попробовал погладить по голове, думая о том, что с радостью отдаст свои десять лет взамен на эту жизнь или хотя бы за то, чтобы облегчить Коту страдания. А Кот вдруг попытался замурлыкать. Благодарил за то, что приласкал. За каплю тепла и за участие. Перед смертью зверь, превозмогая боль, благодарил за чудо, которое он так долго ждал. В ветклинику они не успели. Кот умер у мальчика на руках. Потянулся потереться о ладонь. Вытянулся в полный рост и замер. Больше не дышал, мальчик перестал чувствовать, как бьется его сердце. Зато отчетливо ощутил, как пошло трещинами его. В отличие от Кота, который несмотря на безобразную внешность был добрым, маленький человек с этой секунды перестал верить в людей. И мысли его были исключительно о том, что он преодолеет свой страх и боль с единственной целью: вырасти и заработать на снайперскую винтовку как у Рамзана Кадырова. Если бы не желание заполучить пресловутое оружие, он бы никогда не лег в клинику и не подбил родителей согласиться на бесчеловечный эксперимент, после которого у него болел и мозг, и мышцы, и каждая микроскопическая клеточка тела. Лабораторный экземпляр №7 — вот кем он стал после подписания кучи бумаг его уцепившимися за надежду победить недуг отцом и матерью. По факту — бесперспективный хиляк, услышавший однажды «не жилец» от белых халатов, и тут же решивший, что не раньше, чем перестреляет своих врагов из окна, что выходит во двор той квартиры, в которую он обязательно вернется. Без костылей. Потом правда он переиграл. Наказать следовало сломавшего Коту ногу. «Магия и тонкий мир. Не причиняй вреда кошкам! Маленькие хищники, царапучие и клыкастые, будут терпеливо поджидать своего обидчика на той стороне. Если негуманно обращался с кошками на земле — держись! Расплата будет суровой. Сказать ему, что ли, в утешение, что существует легенда о том, что любящего, но успевшего нагрешить в земной жизни хозяина, благодарная кошка обязательно постарается втянуть на небо. Тут главное — не превысить меру своих дурных дел, чтобы груз не оказался слишком велик для маленького зверька. Мальчик, видать, все, о чем мечтал, воплотил. А потом убил себя, и мужик чокнулся». Под впечатлением я смела с блюда все, забыв о том, что вроде как это я его угощаю. Мужчина попросил счет, оставив щедрые чаевые. — Передохнула? Нам еще идти в Нуса-Дуа. — Я у подруги остановилась. А продолжение будет? — поразмыслив, я все-таки понадеялась на хеппи-энд в силу кривой женской логики. С чего бы он меня тут страшилками пугал? Или в отместку за «страдания» Маши? — Мальчик уяснил для себя, если что-то разбивается, трещины двигаются со скоростью до трех тысяч миль в час. Я представила. — Это значит… вдребезги? — Шмыгнула носом. — А хеппи-энд? — Настаиваешь? — Ну… — Исключительно для тебя. Он вылечился от навязчивой мании и снов про умершего кота, а через тринадцать лет встретил Девушку своей мечты. — В смысле?! Никого не застрелил? — Разочарована? — Да врешь ты все! Копчиковой косточкой чую, он не смог бы не отомстить! — Тогда хеппи-энд отменяется. Один против всех? Он не былинный богатырь. — Ну выкрутитесь как-нибудь! — топнула ногой и, поняв, что перебрала, закрыла ладонью губы. — Избавьте меня от проклятья отвечать на зло злом. Смех в ночи. Мистика. Хоть молитвы читай и крестись. Мне показалось или рядом с ним промелькнул кот?