До встречи с тобой (Черик)

      Чарльз стремительно вылетел из кабинета и, не дожидаясь меня, сразу же поехал в сторону лифтов. Мне пришлось рукой остановить дверцы кабины, чтобы поехать с ним в одном лифте. На секунду Чарльз выключил режим «злого и оскорблённого», когда увидел, что мне по руке долбануло металлической дверцей. Но он сразу же вернул себе нахмуренный вид, когда мы молча ехали вниз.       Как только мы добрались до нижнего этажа, он сразу же покатил в сторону аптеки, заставляя толпу людей вокруг обтекать его стороной. Но я шёл быстро и почти не отставал от него: даже если колёса быстрее ног, здесь слишком мало места для разгона.       Мне вдруг в голову пришёл очередной внезапный вопрос: какую максимальную скорость может развить его инвалидное кресло? Я осмотрел его с технической точки зрения, хотя раньше вообще не думал об этом устройстве.       Чарльз тем временем отдал рецепт аптекарю и пытался достать встроенную в кресло сумку. Я вздохнул, поняв, что сейчас не время для глупых мыслей, и подошёл к нему. Чарльз делал вид, что меня не существует, пока я не присел рядом с ним. Он явно не ожидал подобного и уставился на меня, прекратив свои попытки. Я же не поднимал взгляда, смотря только на отделение, которое выдвинул из кресла.       — Что ищем? — Спросил я деловито. Наши лица были на одном уровне, я даже ощущал, как он дышит куда-то мне в волосы, всё ещё удивлённо смотря на меня. Непонятно, почему, но я сглотнул.       — Там, в боковом отделении, моя карточка, — пришлось всё же ответить Чарльзу. Он отвернулся от меня, сел прямо и добавил уже в сторону: — Это для оплаты лекарств.       Я кивнул, всё ещё суеверно прикованный взглядом вниз, и аккуратно достал пальцами карточку. Почти не глядя, подал её Чарльзу, тот, в свою очередь, потянулся к окошку. Ему приходилось чуть приподниматься на руках, чтобы нормально доставать до туда, но до меня слишком поздно это дошло. Чарльз уже забрал обратно карту и купленные лекарства и отдал всё это мне.       — Там есть специальное отделение под лекарства, — он сказал мне это почти на ухо, пока передавал коробки. Чарльз чуть не выронил их, потому что из-за плохо контролируемых пальцев он не мог удерживать много предметов, — Найдёте, в общем.       — Угу, — промычал я, гадая, почему испытываю такое волнение.       Позвенев туда-сюда молниями на всевозможных карманах, я, наконец, всё разложил и установил сумку обратно на её место. В аптеку кто-то зашёл, а я почувствовал себя ужасно глупо, сидя у кресла на корточках, поэтому быстро встал. Это вышло резче, чем я хотел, я обнаружил, что у меня вдруг произошёл непонятный наплыв энергии. Захотелось куда-нибудь побежать и что-нибудь сотворить. В молодости из-за таких неожиданных всплесков адреналина я находил себе кучу проблем на пятую точку.       Удивлённо поморгав, я решил отложить обдумывание своего внезапного состояния на потом. А пока мы направились к выходу. И, надо сказать, происходило это в менее дёрганом режиме — мне уже не приходилось догонять Чарльза, но он всё ещё был в поганом настроении.       Съезд для инвалидов в очередной раз был перекрыт какой-то припаркованной машиной. Я с досады пнул её по колесу, тут же завопила сигнализация, но мне было всё равно. Зато Чарльз, не ожидавший такого, дёрнулся и оживился. Оживление его состояло в том, что он начал на меня орать, пытаясь перекричать автомобильную сигнализацию:       — Вы совсем рехнулись? — Чарльз огляделся по сторонам, замечая взгляды людей. — Реально какой-то психованный, боже!       — Можно подумать, Вы сами не хотели так сделать! — по тому, как Чарльз отвёл глаза в сторону, я понял, что оказался прав.       — В этом и вся суть! — Нашёлся он, — Приличный человек может хотеть сделать что угодно плохое, но не делает этого!       — Этот придурок сам виноват, ему вообще штраф положен! — Сигнализация переходила на свои последние трели, а мы всё ещё ругались, перекрикивая её. И теперь даже я заметил притормозивших вокруг зевак. — Давайте, ещё покричите что-нибудь в роде: «Люди, спасите, меня похитил псих», раз Вам так нравится меня таким выставлять!       — А то нам и так внимания мало! А вообще, я бы с радостью, но этот «псих» меня ещё домой должен отвезти! — на середине этой фразы сигнализация машины стихла, поэтому крик Чарльза разлетелся на всю парковку.       Он тут же растерялся и даже покраснел. Я усмехнулся его неумению прятать эмоции на лице. Услышав мой смешок, Чарльз нахмурился и имел такой вид, словно собирается прямо сейчас сбить меня с ног своим креслом. Он бы, наверное, так и поступил, если бы не охранник, который стоял в толпе зрителей разворачивающегося представления.       — Уважаемые, продолжайте свои семейные разборки дома, здесь, всё-таки, больница.       Несколько прохожих посмеялось над нами, и все стали расходиться. Чарльз покраснел ещё сильнее — хотя куда уж больше — и, быстро развернувшись на своём кресле, решил ретироваться.       — Да пошёл ты, — сказал я охраннику. Я увидел в его фразе какие-то непонятные намёки, но от разборок меня удержало то, что я заметил, как Чарльз собирается съезжать прямо с бордюра.       Я поспешил к нему, пока тот не навернулся — бордюр был высокий.       — Давайте помогу, — тихо, особенно по сравнению с криками минуту назад, сказал я, хватаясь за его кресло.       — Не надо, я сам! — Чарльз как-то умудрился прокричать это полушепотом и постарался сбросить мои руки.       Но было поздно, я уже плавно опустил кресло на дорогу. Было тяжело, но, в принципе, осуществимо. Надо было раньше додуматься, а не искать по десять минут спуски для колясок.       — Вы ведёте себя как ребёнок, — раздражённо заметил я, взглядом отыскивая нашу машину под знаком парковки для инвалидов.       — А Вы — нет? — Я опустил на него глаза, требуя взглядом пояснения. — Не смогли дождаться меня в коридоре и ворвались в кабинет. Очень по-взрослому.       Мы уже добрались до машины, но я не спешил открывать двери и повернулся к Чарльзу. Выкричавшись на парковке, теперь мы могли спокойно поговорить.       — Я не врывался в кабинет, — Чарльз удивлённо поднял бровь со скептическим выражением лица, — Я помогал медбрату. Хэнку МакКою, кажется. Он сказал, что врач уже должен закончить, и я могу подождать Вас в кабинете. Чарльз растерял свою напыщенную уверенность и пару раз моргнул.       «А у него длинные ресницы…», — в который раз отвлёкся я.       — Хэнку? — Он тут же пришёл в себя.       — Ага, Вашему приятелю, или кто он там, — сказал я с непонятным даже мне раздражением. Потом откашлялся и пояснил нормальным тоном: — Я помог ему дотащить какие-то коробки в кабинет, вот и всё.       — Оу… — Протянул Чарльз, облизав губы. Он всегда так делает, когда волнуется, — Я думал…       — Я понял, — прервал я его, облокотившись на машину, — Только не надо этих Ваших извинений и прочего, мне это не нужно, — Я пренебрежительно взмахнул рукой при этих словах. Чарльз недовольно нахмурился из-за того, что его перебили, но потом как-то по-хитрому улыбнулся.       — Ладно. Тогда поехали домой, «продолжать семейные разборки», дорогой, — он мелодично растянул последнее слово.       Нахальному охраннику хотелось врезать за его слова, но услышав их от Чарльза, я вдруг как-то по-глупому хрюкнул от смеха и открыл заднюю дверь.       — Милости просим, — я подыграл ему тоном голоса и наклонился, разыгрывая любезность.       Чарльз преувеличенно тяжело вздохнул, посмотрев на пустую заднюю часть автомобиля, где торчали крепления и ремни, как в каком-нибудь фильме ужасов. Я опускал пандус, когда мне в голову вдруг пришла мысль из того разряда «внезапных и глупых», коих появлялось так много в последнее время. Наверное, всему виной внезапный прилив энергии.       — Может, сядете на переднее сиденье?       Я услышал свой голос словно со стороны и удивился фразе вместе с Чарльзом. Мы встретились удивлёнными взглядами. И спустя минуту не отведя их, мне казалось, мы переговаривались мысленно.       «Вы что, совсем?» — явно подумал Чарльз.       «Но Вы же сами говорили, что Вам нравилось так ездить» — передал взглядом я.       «Так было раньше» — Чарльз мученически вскинул брови.       «Какая разница? Ничего такого» — я улыбнулся и тоже вскинул брови вверх, но выражая непонимание, и пожал плечами.       — Вы точно с ума сошли, — Чарльз тоже улыбнулся и покачал головой.       — Так что?       Чарльз Ксавье огляделся по сторонам, будто бы на нас кто-то смотрел. Потом он махнул рукой и, явно веселясь на всю катушку, резво покатил к передней двери.       — Да хрен с ним! — Радостно заявил он.       — Хрен с ним, — довольно повторил я и кивнул, улыбаясь уже во весь рот.       Я открыл ему дверь, Чарльз останавливающее поднял руку и начал пересаживаться сам. Я понял, что он отказывается от помощи не из вредности, и не лез.       Чарльз поставил кресло в недвижимое положение и поднялся на руках, упираясь ладонями в подлокотники. Чуть развернувшись, он вполне ловко перебросил себя на сидение автомобиля. Я видел это впервые и был поражён. Поднимать свой вес и пересаживаться выглядело совсем непросто. Но я ничего не сказал по этому поводу — Чарльз явно не хотел бы этого.       Вот он уже потянулся с машины и снял кресло с тормозов, и я откатил его. Посмотрев ещё раз на Чарльза и убедившись, что он не упадёт с сиденья, я закатил кресло в салон и прикрепил его там. Потом поскорее поднял пандус, захлопнул дверь и вернулся к пассажирскому месту. Чарльз уместился поудобнее и с блаженством откинулся на спинку сидения.       Он буквально кайфовал там, прикрыв глаза. Он неуверенно улыбнулся и сказал без должного волнения:       — Мои родители точно убьют нас обоих.       — Побудем немного непослушными мальчиками, — самым серьёзным, на который был способен, тоном сказал я, — Думаю в Ваши…       — Двадцать шесть, — любезнейше подсказал Чарльз, мгновенно догадавшись, о чём я.       — В Ваши двадцать шесть уже пора начинать.       — О, а я думаю, что в Ваши…       — Двадцать восемь, — столь же любезным тоном ответил я.       — В Ваши двадцать восемь пора отойти от этой роли.       — Ну, профессор, — жалобно протянул я и опять заметил, что Чарльз жутко веселится от этого прозвища, — Не ставьте мне двойку за поведение.       Говоря это, я уже обошёл машину и сел за водительское кресло. Скорее всего, когда я приеду домой, то я вспомню свои глупые фразы и мне станет жутко стрёмно.       Или не станет.       — Нет, серьёзно, всё нормально. Какая разница, Вы и в кресле сидите, и здесь.       — Действительно, — он поразился моей наглости.       — И ремни здесь тоже есть, — Чарльз как раз потянулся назад за ремнём. От моих слов он иронично поднял бровь и обернулся назад к пустующему креслу. Там торчало с десяток различных ремней и креплений.       — Да-а, здесь есть целый один ремень! — Он пристегнул его и выпрямился, — Безопасность зашкаливает.       Я ещё раз посмотрел на него и, сам не пристёгиваясь, начал выезжать с парковки. Пока я лавировал между стоящими машинами, Чарльз осматривался на новом месте.       — Я уже отвык ездить так, — сказал он неуверенно. Видимо, чтобы успокоиться, ему необходимо было разговаривать. Для меня это было странно, потому что мне, чтобы не нервничать, нужно побыть одному и помолчать.       — Alles ist gut, — сказал я, выруливая на дорогу. Отец любил шутливо переходить на немецкий, когда успокаивал маму или Ванду.       Чарльз на секунду задумался, но было и без перевода ясно, что примерно я сказал.       — Всё будет хорошо, только если Вы не будете так же ненормально водить, как на пути сюда.       — О, нет, я не буду водить так же. Я поеду ещё быстрее.       — Нет, — Чарльз неверяще повернулся ко мне. Я тем временем обогнал первую машину, всем своим видом показывая, что как раз «да», — Вы же сами вспоминали о штрафах недавно!       — Что, вызовете полицию? — Я в притворном ужасе уделил ему секундный взгляд, но тут же отвёл глаза обратно к лобовому стеклу. — На этой дороге никого из патрульных нет.       Я уже набрал максимальную скорость, кривя губы в улыбке. Теперь улыбки не вызывали никакого дискомфорта и получались сами собой. Это было необычно.       Так же, как и видеть Чарльза, сидящего на переднем сидении. Сразу забывалось, что он прикован к инвалидному креслу.       — Нет, нет, стойте, — он тем временем ухватился и держался левой рукой за выступ сверху закрытой двери машины. — Вы серьёзно собираетесь ехать так быстро?       — Просто наслаждайтесь, — я лениво откинулся на спинку, делая вид, что не слежу за управлением.       Загородная дорога была почти пустой сейчас, пейзаж быстро проносился за окном. Я часто ездил здесь на мотоцикле, поэтому знал все мелочи дороги, и плавно управлял машиной.       — Вы сумасшедший, — в который раз заявил Чарльз, широкими глазами смотря вперёд. Его губы тоже растянулись в улыбке, против его воли. — Просто чокнутый.       — Каких бы там страхов у Вас ни было, — я вспомнил о его пустом взгляде при упоминании высокой скорости и мотоциклов. Чарльз всё такими же огромными глазами посмотрел на меня. Сейчас они были просто невыносимыми: в прохладной лазури загорались тёплые сапфиры. Я удержал его взгляд на несколько секунд, чтобы закончить мысль, — Расслабьтесь и расстаньтесь с ними сейчас.       Я вернулся к дороге, замечая впереди зад чёрной тойоты.       — Ну ладно, — вдруг заговорщически зашептал Чарльз, вальяжно откидываясь и смотря на дорогу, — Давайте обгоним этих черепах.       Мы одновременно прыснули со смеху от своего поведения а-ля «мы подростки, что хотим, то и воротим». Я без проблем выехал на встречку и обогнал тойоту.       — Да! — радостно крикнул Чарльз, провожая взглядом машину, оставшуюся позади.       Я покачал, улыбаясь, головой. Кто-то, кажется, разошёлся.       — Если бы не было так холодно, я бы ещё и покричал, высунувшись в окно, — радостно поделился со мной Чарльз.       — Не обязательно в окно. Кричите прямо здесь, — пожал плечами я, не ожидая согласия с его стороны.       — Ладно, — внезапно всё же согласился Чарльз и оглушил меня воплем, — Юхууууу!       Он словно опьянел от адреналина, а я начал нервно хихикать. Мы обогнали ещё одну машину.       — Справа от меня сидит чёртов психопа-а-ат! И из-за него мы сейчас разобьёмся на полной скорости-и-и!       — Не перебарщивайте, — обиженно сказал я, оглушённый его криками, — Я вожу как боженька.       Я счастливо оглядел беззаботно смеющегося Чарльза и снова вернулся к дороге, перед нами появилась очередная машина.       — Стой! — Вдруг крикнул Чарльз, чем-то перепуганный. Даже перешёл на ты, в панике размахивая руками, — Сбавь скорость, сбавь!       Я непонимающе озирался. Впереди был только серебристый вольво. Мы были уже на въезде обратно в город, но причин для паники не было. Посмотрев на перепуганного Чарльза, я всё же начал сбавлять скорость.       — Что? — Спросил я у притихшего пассажира, который рассматривал что-то впереди.       — Это машина моей матери! — Он с ужасом смотрел на вольво впереди.       — Ох, чёрт… — Мы были достаточно близко, чтобы я смог усмотреть за рулём блондинку.       — Вот именно!       Я, жутко огорчённый, что веселье закончилось так внезапно, а Чарльз перестал светиться от радости, начал сбавлять побольше, чтобы остаться сзади.       — Мы должны приехать раньше неё, — решил вдруг Чарльз. — Так я смогу вылезти из машины незамеченным.       До особняка оставалось совсем немного.       — И как это сделать? — Чарльз задумался, смотря в боковое окно.       — Сверните здесь! — выкрикнул он, потому что мы чуть не проскочили поворот. Я ловко развернул машину, чем заслужил невольный восторженный вздох Чарльза.       «Надо бы всё-таки почаще выезжать куда-нибудь»       Дальше я ехал, следуя инструкциям Чарльза, по «короткому пути». Когда мы добрались, наконец, до замка и подъехали к флигелю, машины Шерон Ксавье всё ещё не было.       — Быстрее, быстрее, — непонятно, кого поторапливая, бормотал Чарльз.       Я выпрыгнул со своего места, как только притормозил. Оббежал машину, отворил заднюю дверь и, быстро ото всего открепив, выволок кресло без пандуса. Чуть не уронил его себе на ногу, ударившись и крепко выругавшись, подкатил его к передней двери, которую уже открыл Чарльз. Он отстегнулся от ремня и на руках пододвинулся к краю. Послышался шуршащий под колёсами машины гравий, и мы, словно воры в квартире, в которую вдруг вернулись хозяева, бегло переглянулись.       Не задумываясь, что делаю, я подхватил Чарльза, правой рукой обхватив спину и ладонью взявшись за плечо, а левой подхватив под коленями.       — Что Вы… — Он не сразу понял, что я творю.       — Так быстрее! — А я уже усадил его, так быстро всё проделав, что еле успел отметить, каким лёгким он оказался.       Машина подъезжала к забору, когда Чарльз хлопнул дверью, а я схватился за кресло и откатил его задом к задней двери. Миссис Ксавье припарковалась и вышла с машины в тот момент, когда я делал вид, что поднимаю пандус и закрываю заднюю дверь.       — Чарльз! — Она была встревожена и подбежала к нам.       — Да, — Чарльз старался поскорее отдышаться, — Мама, — и вернуть себе скучающий вид, — Здравствуй.       Миссис Ксавье подошла, оглядев сначала машину, потом меня, и, наконец, Чарльза. Он глубоко вздохнул, в очередной попытке вернуть учащённое от адреналина дыхание в норму.       — Что-то не так? — Ему почти удалось это сделать.       У меня же было преимущество — я мог стоять к ней спиной, делая вид, что занимаюсь машиной. К тому же, моему мастерству сдерживать эмоции за каменной физиономией, можно было позавидовать, чего совсем не скажешь о Чарльзе.       — Да вроде нет… — У миссис Ксавье был растерянный вид, — Когда я ехала по шоссе, я заметила сзади машину, очень уж похожую на нашу. Она неслась на бешеной скорости, а потом я её потеряла из виду…       — И ты, что, подумала, что это были мы?       — Машина была точно такая же.       — Но ведь мы бы не оказались здесь раньше тебя, если бы ехали сзади, — почти с идеальной невозмутимостью сказал Чарльз.       Я безразлично стоял у машины и делал вид, что скучаю от этого разговора. Глянув на меня, Чарльз тоже скрестил руки и принял скучающий вид.       «Он вообще врать умеет?»       — Ну, да, ты прав, — миссис Ксавье уже почувствовала себя глупо, уличив сына в превышении скорости, — К тому же, я заметила, что спереди сидело двое.       Чарльз, немного переигрывая, хмыкнул. Мол, не мог же я сидеть спереди.       — Я думаю, что лучше зайти в дом, — это был идеальный момент, чтобы подать голос.       — Да, Вы правы, мистер Леншерр, — согласилась она, не забыв уточнить: — У Чарльза слабый иммунитет, ему нельзя долго находиться на холоде.       Чарльз поехал в дом, недовольный очередными наставлениями матери. Я направился туда, следуя позади миссис Ксавье.       С присутствием Шерон Ксавье всё на свете становилось наискучнейшим. Например, то, как я отправился разогревать заранее приготовленный обед, а Чарльз закрылся в своей комнате, чтобы переодеться.       Тупо наблюдая, как тарелка крутится в микроволновке, я пытался представить, как он это делает. Процесс представлялся явно неудобным, но от моей, например, помощи он явно бы отказался. Я нахмурился, потому что совершенно точно никогда не собирался помогать мужчине одеваться, и вообще не знаю, откуда такие мысли появляются у меня в голове, они абсолютно точно не мои.       Чарльз в своём извечном халате тоже выглядел скучно, как и я, строя вежливое лицо при миссис Ксавье. Она отошла в коридор лишь тогда, когда мы сели за стол, чтобы найти свой телефон в сумке.       Ничего не предвещало этого, но сразу же, как она вышла с кухни, мы с Чарльзом начали одновременно тихо хихикать. Я отвернулся в сторону, а Чарльз прикрыл лицо, у него тряслись от сдерживаемого смеха плечи.       — Подожди, — сказал я очень глупым голосом сквозь немой смех, тоже вдруг на секунду переходя на ты. Всё это вкупе вызвало новую волну накатывающего смеха у обоих. — Нужно просто глубоко вздохнуть и всё… — Чарльз качал головой с всё ещё закрытым ладонями лицом, уже почти лёжа на столе, — И всё пройдёт, — я так и не смог нормально закончить фразу, переходя в уже слышимый смех. Всё, что я сказал, вдруг показалось мне очень смешным, и я отодвинулся от стола и согнулся пополам, тоже закрывая лицо руками.       — Мы сможем остановить эту истерию только одновременно, — наконец смог выговорить я.       Когда-то давно, когда мы напивались в компании, это помогало. Потому что все смеялись только от того, что смеялись другие, остановиться нужно было всем враз. Но я так отвык от смеха, что теперь было останавливаться ещё сложнее. К тому же, от истеричного после адреналина смеха.       — Раз, два… — мы глубоко вздохнули, но тут как раз вернулась миссис Ксавье.       Она зашла на кухню и собиралась сказать что-то в очередной раз очень скучное, но мы задержали дыхание и взглянули друг другу в лица, что было ошибкой. От раскрасневшегося Чарльза с жутко растрёпанными волосами и глазами блестящими слезами от смеха, который при этом очень забавно и неудачно задерживал дыхание, я уже не смог сдерживаться. Абсолютно то же самое произошло и с его стороны, когда он увидел меня.       Взрывной волной смеха, внезапно разорвавшего тишину, миссис Ксавье словно откинуло назад. Она отступила на пару шагов обратно, ошалело смотря на нас. От таких новых эмоций Шерон Ксавье мне стало ещё смешнее. Мелькнула мысль, как же мы с ней после такого сможем спокойно контактировать, но хохочущий во весь голос Чарльз стирал вообще все мысли из моей головы.       Чарльз откатился от стола, боясь что-нибудь случайно опрокинуть, и вытирал пальцами слёзы. Я тоже отвернулся от стола, наклонился и закрыл руками лицо, уперев локти в колени.       — Вы чего? — Вопрос миссис Ксавье прозвучал как-то совсем глупо и растерянно. Чарльз, как приличный сын, отсмеялся первым и попытался удостоверить мать в нашем душевном здравии.       — Ничего, просто… — он отрывисто говорил из-за продолжающегося хихиканья, — Просто мистер Эрик рассказал… — поняв, что ляпнул, Чарльз опять покатился со смеху, — Анек…анекдот…       Я почти рыдал от смеха в свои ладони.       — Я… пожалуй, оставлю вас… — Миссис Ксавье, до сих пребывая в шоке, поспешила скрыться с кухни.       Ну, я, в принципе, тоже не видел взрослых мужчин, которые бы так хохотали, так что её можно понять.       — Господи, — промямлил я сквозь ладони, — Мистер Эрик, — Чарльз уже задыхался от смеха, — Мистер Эрик! Это ведь надо так сказать…       — Заткнитесь! — бросил он, пытаясь безуспешно успокоиться. Но я был уверен, что его «мистера Эрика» не забуду уже никогда.       «Это просто какая-то массовая истерия, не иначе»       Непонятно, как, но мы всё же отсмеялись спустя пару минут. Когда я успокоился, ко мне тут же вернулись угнетающие мысли о потере имиджа перед миссис Ксавье. Перед Чарльзом хохотать во весь голос почему-то было не так странно, как ожидалось. Рядом с ним вообще всё становилось странным, так что можно делать всё, что захочешь — страннее уже не будет, так сказать.       — Я чувствую себя каким-нибудь шестнадцатилетнем ботаником, который вдруг решил угнать отцовскую машину, ей богу, — поделился он тихо, потому что мы не знали, в какой комнате сидит миссис Ксавье. Может, она вообще ушла из флигеля, мы были слишком заняты, смеясь, чтобы услышать это.       — Но не попался! — Я важно поднял палец кверху. Чарльз утвердительно и так же важно кивнул.       Я откинул выбившиеся на лоб пряди назад, Чарльз поправил свой халат. Мы почти вернулись в состояние «человек нормальный».       — Что теперь? — Спросил Чарльз, а я непонимающе на него взглянул, — Научите меня курить? Или что там по списку у «парней, нарушающих все правила»?       Я подавил в себе новую волну смеха и постарался сделать серьёзное лицо.       — Не знаю. Хотя, — я припомнил сюжеты фильмов для детей и подростков, — Я могу прийти сегодня ночью и кидать камни в окно.       — Замеча-а-ательно, — протянул иронично Чарльз, улыбаясь. — И что дальше?       — Похищу Вас, — решил я.       — О-о-о, — он всё-таки снова засмеялся, обращая свои искрящиеся васильковые глаза в мою сторону, — И куда же мы поедем?       — Да просто, эпично уйдём в закат.       — Замечательно, — опять сказал Чарльз, а я всё тонул и тонул в его взгляде.       «Ну сколько можно-то?», — я с трудом перевёл глаза вниз. — «Это уже дурдом какой-то».       Всю малину испортила вернувшаяся к нам Шерон Ксавье, которая тут же, будто бы ничего не произошло, начала критиковать наш обед.       Когда она находилась рядом, я трезвел и чувствовал себя в полной мере глупо, вспоминая все сегодняшние выходки. Я совершенно себя не узнавал, пока пытался представить, как это выглядело со стороны. Хотя, Чарльз тоже вёл себя не как обычно.       Я поднял на него глаза. Миссис Ксавье находилась весь оставшийся день рядом и докучала Чарльзу, но он, вопреки обыкновению, почти не грубил и не язвил, чаще просто молча кивал ей, думая о чём-то другом. Он каким-то образом сразу заметил, что я на него смотрю, и тоже поднял на меня глаза. Я тут же отвернулся, запоздало понимая, что ужасно тупо отводить взгляд сразу же, как был замечен за смотрением на кого-то.       Перед тем, как отвернуться, я успел углядеть в его глазах так и не утихшее озорство. Сейчас он наконец стал похож на самого себя с тех разбитых фотографий. Я вдруг понял, что опять начал улыбаться, и удивлённо нахмурился, пытаясь вернуть лицу обычное выражение. Со мной явно происходит что-то странное, но пока я так и не понял, в лучшую ли это сторону или я действительно потихоньку схожу с ума. Если бы месяц назад мне кто-нибудь сказал, что я с Чарльзом Ксавье буду вот так вот себя вести и смеяться с ним на пару, да ещё и при его матери…

***

      Когда я направлялся домой, то посмотрел на машину, которая стояла ужасно криво по моим меркам.       «Первый раз в жизни так коряво паркуюсь», — угрюмо подумал я. — «До чего меня довела эта семейка…».       Как так вообще вышло, что всего лишь одна глупая поездка на машине сделала сегодняшний день самым счастливым днём за мой последний десяток лет?