До встречи с тобой (Черик)

      Хоть я и покинул квартиру в растерянных чувствах и подавленных мыслях, но всё это почти полностью рассеялось, пока я добирался до работы.       В иных местах смену сезонов отмечают перелётные птицы или морские приливы, в этом же маленьком городке весна ознаменовалась возвращением туристов. Температура поднимается всё выше, парковка у замка заполняется машинами, в пабах всё чаще слышится неместный акцент, и всего за несколько солнечных воскресных дней мы в очередной раз превратились из сонного ярмарочного городка в традиционную английскую приманку для туристов.       Все эти мельтешащие люди и скопления приезжих с фотоаппаратами у замка всегда раздражали меня, но сегодня я вдруг увидел в них некий… очаг вдохновения. Радостные лица людей, наблюдающих что-то интересное и открывающих нечто новое для себя, их весёлое общение с семьёй, друзьями или просто нечаянными попутчиками — ведь это как раз то, что я должен организовать для одного потерявшего вкус к жизни мужчины.       Автобус еле-еле двигался, и мне очень хотелось иметь способность поднимать вещи силой мысли в этот момент и перекинуть его через всю пробку, потому что ждать было невыносимо трудно. Не обращая внимания на неудобство и чуть растолкав других пассажиров, я в очередной раз достал из кармана куртки начатый блокнот и открыл на второй странице.       «18-е, вт. скачки в Лонгфилде»       На сегодня не ахти, какой выбор.       Хотя я вообще не планировал предпринимать уже сейчас какие-либо действия, атмосфера самого города наталкивала на перемены. Совершенно не уверен, нравятся ли Чарльзу скачки или хоть какой-нибудь спорт со ставками, но если подвернётся шанс предложить…       Таким образом, я оставил всё окончательное решение на судьбу.       Я вбежал на холм к особняку и поспешил открыть дверь во флигель, справляясь с выданными мистером Ксавье ключами легче и привычнее, чем с ключами от нашей с Магдой квартиры. И, пока я закрывал её с внутренней стороны, в коридоре меня встретила сонная Рейвен.       Рейвен — моя старая добрая подруга, а так же она просто необходима для более… плавного выполнения всех моих планов из блокнота, но, увидев её, я почему-то почувствовал недовольство в глубине души.       «Она что, теперь всё время будет с нами?» — но я заткнул эту мысль на замок. Сегодня по расписанию только бодрость и хорошее настроение!       По возможности.       — Доброе утро, — бросил я девушке, проходя на кухню для заваривания утреннего зелёного чая.       — И почему вы все должны вставать так рано? — жалобно простонала она вместо приветствия и сладко зевнула.       — Как Чарльз? — спросил я, почти перебивая её, и тут же нахмурился. Почему этот вопрос вышел таким, будто бы это единственное, что меня волнует? Нужно следить за своими интонациями.       — В гордом одиночестве восседает в гостиной, — важно приосанившись, ответила Рейвен, на что я кивнул, мол, так и думал, — По крайней мере, когда я пришла сюда из основного корпуса, он выглядел именно так.       — Будем исправлять, — коротко ответил я, на что Рейвен подняла одну бровь. Семейное это у них что ли…       Разлив по кружкам чай с мелиссой — которая, как написано на упаковке, обещала снять стресс и улучшить настроение — и вручив одну Рейвен в руки, не намереваясь работать официантом с разносом на всех, я уверенно направился в гостиную. Как-то раз я побывал в книжном магазине, в котором раньше работала Ванда, и наблюдал, как сестра вежливо и радостно разговаривает даже с неприятными клиентами. Надеюсь, и у меня найдётся хоть какая-нибудь доля этой способности, поднимающей людям настроение и сподвигающей их на что-либо.       — Доброе утро! — прозвучало преувеличенно бодро, и Чарльз скептически оглядел меня с ног до головы, развернувшись в кресле.       Я запоздало вспомнил, что вчера, вроде как, наше общение закончилось далеко от благополучного, но я и думать об этом забыл. В конце концов, работа, общение с семейством Ксавье, разработка планов вместе с Вандой и в одиночку, Магда… воспоминания о странной ночи с которой я пока отложил в дальний ящик и запер на замок. А что же Чарльз? Его-то день явно не настолько же насыщен. Надеюсь, ему было, чем занять свою голову, помимо обдумывания моего странного поведения.       — Ты подозрительно бодрый сегодня, — начал он без вступлений.       — Весна пришла, — пожал плечами я, а Чарльз хмыкнул. Наверное, он узнал меня достаточно, чтобы понять, как было бы странно, если одно только наступление весны сделало меня таким «подозрительно бодрым».       — Уже не одну неделю назад.       — Нет, — покачал головой я, вручая в его дрожащие руки чай, налитый далеко не до края чашки, чтобы не пролился, — Настоящая весна наступила именно сейчас.       — Ну, здесь этого не видно в любом случае, — заметила Рейвен, когда все отпили из своих кружек, — Я к тому, что из этой гостиной вид просто ужасный, всё никак не привыкну. Отличный, кстати, чай, — она подняла чашку в мою сторону, будто бы собралась чокнуться с моей.       — О да, в этом Эрик хорош, — с почти горделивой интонацией сказал Чарльз, и я недоверчиво перевёл на него глаза, — Так же как и в готовке, бритье, вождении, интеллектуальных беседах и бог знает в чём ещё… — пробормотал он куда-то в свою кружку.       — Погоди, — Рейвен прыснула со смеху, — Он ещё и готовит тебе? — я закрыл лицо ладонью, устало вздохнув, а Чарльз, кажется, самодовольно кивнул, — И я думала, твоим, эм, внешним видом занимается папа, как раньше.       — Ты просто вовремя приехала, Рейвен, а вот будь ты здесь неделю назад, смогла бы наблюдать господина Выгляжу-как-бомж-и-не-трогает, — сказал я, невозмутимо отпивая из кружки.       — А ещё ты не бывала тут перед обедом, Рейвен, и не наблюдала мистера Суровый-дядя-в-розовом-фартуке, — не остался в долгу задетый Чарльз.       — Окей, — сквозь смех прервала нас девушка, — Вид ваших споров, похоже, мне заменит вид из окна.       — Вид из окна, — задумчиво и преувеличено громко, чтобы сменить тему, повторил я. — В основном корпусе, говоришь, поинтереснее?..       Почему-то это показалось мне важным. С самого первого дня у меня не вызвало положительных ощущений отдельное от дома помещение. Почему нельзя было плюнуть на дорогую и старую часть особняка и перестроить его для жизни в кресле, а не переделывать какую-то конюшню? Нет, переделали-то её, конечно, на все десять баллов, но ведь не в этом дело. И я ни разу не видел Чарльза в том корпусе. Кажется, хорошее начало для срывания его панциря.       — Я был там слишком мало, может, организуете экскурсию? — выдавливать заинтересованный тон было труднее, чем предполагалось, но я не сдавался, — Аля индивидуальная экскурсия для персоны со связями.       Чарльз нахмурился, гадая, в чём же замысел подобного предложения от меня — он действительно такой наблюдательный, что сразу чует подвох? — а Рейвен не увидела в этом ничего необычного и смущённо улыбнулась.       — Конечно, — она растерянно посмотрела на брата, а он раздражённо отвёл взгляд, уставившись в телевизор, — Только… может быть, вечером? Не будем оставлять Чарльза одного…       — Нет, — все перевели взгляды на меня, — Можно прямо сейчас, — и пока Чарльз только начал своё возмущение, я пояснил, — Все втроём.       Брат с сестрой удивлённо переглянулись, а я опять почувствовал себя идиотом, как в том разговоре с их родителями. Неужели, если ты человек действия, это так странно?       — Вы прекрасно справитесь без моего участия, — Чарльз переводил взгляд с Рейвен на меня, совсем растерявшись.       — Да брось, — я отставил свою кружку и пододвинулся на диване ближе к нему, перегнувшись через подлокотник, — Как давно ты был там? — Рейвен не отводя глаз наблюдала за моим заговорщецким лицом, а я радовался, что за, будь оно не ладно, бритьём привык видеть лицо Чарльза так близко и не испытывал смущения, — Не хочешь же ты тут сидеть один, пока мы с Рейвен веселимся? Поностальгируешь…       — Нет, — а вот Чарльз, казалось, смутился-таки от моего напора и отвернулся от меня, — Я не хочу находиться там.       — Хорошо, — ответил я, не унывая, встал с дивана, под следящий взгляд голубых глаз обошёл инвалидное кресло и взялся за ручки.       — Что ты… — начал Чарльз, но не договорил, потому что я уже развернул его на стовосемьдесят градусов. Рейвен громко подавилась чаем. — Господи, ты серьёзно?!       — Да ладно тебе, — невозмутимо усмехнулся я, не обращая внимания на попытки Чарльза вырваться, — Не откажешь же ты мне в желании полюбоваться видом на зелёные холмы, море вдалеке и наш знаменитый замок прямо из окна?       — Любуйся без меня! — он почти перешёл на писк, когда понял, что не может развернуться в другую сторону, — Прекрати!       — Но я не хочу без тебя, — просто ответил я и улыбнулся, когда понял, что озвучил это вслух. Это было нелегко, но я уже вывернул вместе с Чарльзом из гостиной в коридор.       — Эрик, нет!       Чарльз повернул голову ко мне и стал сверлить серьёзным взглядом. Он, наверное, вспомнил, что может включить тормоза, и тогда кресло не сдвинуть. Я покосился на отстающую девушку и вдруг наклонился к нему.       — Ты же не хочешь капризничать как маленькая девочка при своей сестре? — спросил я шёпотом, нагнувшись почти так близко, что носом задевал его волосы у висков. Получив в ответ бегающий взгляд, смущённое лицо и растерянное молчание, я поднялся и продолжил путь. — Вот и отлично.       Слышать возмущённое сопение Чарльза и чувствовать затылком непонимающие взгляды Рейвен было чертовски смешно. И я впервые за последнее время почувствовал себя легко, хотя и вытворял несуразицы. И ведь сколько сил ушло только на один переход из флигеля в особняк, что же будет дальше?       Ну, и, быть может, я слегка перегнул палку. Совсем чуть-чуть.       — Рейв, скажи мне как знаток, — Чарльз снова начал говорить, успокоившись, когда я уже завёз его в узкий коридор между корпусами, что было труднее, чем представлялось. — Он пьян?       Я уставился на него сверху вниз, а Рейвен серьёзно стала вглядываться в меня. Захотелось покрутить пальцем у виска, видя её сомнения во взгляде.       — Неа, будь Эрик пьян, всё было бы… — я пригвоздил её взглядом, но она всё равно продолжила, — Во сто раз хуже.       На самом деле это не важно, просто если я поставлю себе какую-нибудь цель, я обязательно её добьюсь. И настойчиво отбивающему своё личное пространство Ксавье ещё предстоит это узнать.       Я на мгновение задумался о том, что наша планета ещё не перевёрнута полюсами, потому что я давным-давно не ставил себе никаких целей, но так было только до недавнего. До встречи с Чарльзом.       Чуть не отбив косяк двери, я, наконец, пролез с креслом и его хозяином в широкий коридор. Здесь всё разительно отличалось от флигеля, вместо современного интерьера — дорогой и старинный.       — Ну, вот. Здесь ты в моих глазах превращаешься в настоящего аристократа. — я убрал руки со спинки кресла, возвращая управление им его владельцу.       — Может, это мне и не нравится… — пробормотал Чарльз, радостно берясь за джойстик управления, но, что удивительно, не отъезжая от меня.       — Ты же знаешь, что я вижу тебя настоящим, без всех условностей, — сказал я шутливым тоном, наверное, самые серьёзные слова в истории нашего общения.       Чарльз молча отвернулся от меня, но я всё равно почувствовал его растерянность. Наверное, он считает меня странным сегодня. И пусть. Главное, чтобы это работало.       — Эй, тебе нужна была экскурсия? — засмеялась Рейвен, — Или ты просто тренировался в краже людей на колясках?       — Надо же, ты просто впервые прочитала мои мысли, — улыбнулся сестре Чарльз. Испортили всю атмосферу…       — Хорошо, — я призадумался, о чём можно спросить у людей, живших здесь когда-то, — Где, например, была детская?       — Ага, значит, послушать про Кристофа Второго Ксавье, — Рейвен показала на большой портрет на стене, — Правящего всем этим городом в семнадцатом веке, ты не хочешь?       — Подловила, мне интереснее послушать про Чарльза Френсиса Ксавье, — не менее важно, чем она, ответил я и поспешно добавил, пока ещё успевал сделать это незаметно, — И Равенну Даркхолм.       — Даркхолм-Ксавье, — поправил меня Чарльз, постепенно начинавший улыбаться так же, как улыбался в редкие моменты нашего единения.       — Слушай, если она выйдет замуж, у неё будет и третья фамилия, да? — наигранно задумчивым тоном спросил я у него.       — Правильное слово «если», — Чарльз важно поднял указательный палец вверх, и мы одновременно усмехнулись.       — Хэй, я всё ещё здесь, — Рейвен ткнула меня локтем в бок, пока мы проходили в ту часть дома, где я ещё не бывал, — Можно подумать, я одна такая непостоянная. Я знаю хорошо вас обоих, мальчики.       Кажется, мы вдвоём снова закатили глаза одновременно.       — На втором этаже были наши комнаты, — с улыбкой вспомнила Рейвен, когда мы подошли к широкой лестнице с массивными перилами.       — Только теперь не все могут, как ты сказал, «поностальгировать» в них, — пробормотал Чарльз, снова теряя интерес ко всему происходящему.       — Кто бы мог подумать, что лестница станет главным врагом, да? — усмехнулся я, а Рейв, кажется, удивилась, что я говорю это так просто. Все вокруг постоянно бросают на меня косые взгляды, стоит мне упомянуть очевидные вещи касаемо инвалидности Чарльза. Сам же он только издевательски острит по этому поводу.       Нет, память о здоровье, конечно, помогает верить в восстановление, но принятие настоящего положения не менее важно.       — Ну, лестница-то широкая, — прикинул я задумчиво, не дождавшись ответа на свои слова, — Можно и…       — О господи, — воскликнув это и добавив ещё некоторого неразборчивого бормотания о моих «ненормальных идеях», Чарльз развернулся и направился мимо сестры назад, куда-то в сторону гостиной, пока я, чего доброго, не решил затащить его на второй этаж.       Мы перебросились с Рейвен парочкой слов, догоняя Чарльза, когда я заметил ещё какую-то комнату отдыха по соседству с той гостиной, где я бывал уже дважды.       — Это что, рояль? — я застыл на полушаге. Хотя, кто бы сомневался, что он у них будет.       Когда я задавал вопросы в воздух, ни к кому конкретно не обращаясь, я всё равно всегда смотрел на Чарльза, и сейчас он остановился спиной ко мне, а ответила опять девушка.       — Ну, да, — Рейвен заглянула в комнату, будто бы удостоверяясь, что он реально там, — Им давно никто не пользовался. Собственно, им вообще никто никогда не орудовал. Кроме Чарльза…       — В той части дом интереснее, серьёзно, — сказал Чарльз, скрывая в голосе любые эмоции, и собрался ехать дальше.       Ну почему всё время нужно уходить в трагизм?       — А я всё же хочу опробовать этого несчастного забытого, — в той же манере ответил я, вытягивая скрещенные в замок руки вперёд.       От удивления услышанному Чарльз прервал свой акт драмы и повернулся ко мне. Несколько мгновений мы молчали, и он наблюдал, как я потягиваюсь и хрущу пальцами, разминая таким образом ладони.       — Хочешь сказать, что умеешь играть? — он скептически поднял бровь, но от меня не скрылись весёлые искорки голубых глаз. Почему-то Чарльз всегда веселится, когда узнаёт обо мне что-то новое. Или странное.       — Да куда уж мне, деревенщине. По сравнению с вами-то, лишь пальчиком потыкать могу, — я беспардонно зашёл в комнату, ожидая, что все пойдут за мной.       — Ты невыносим, — уже почти автоматически сказал он, всё же направляясь сюда.       — Помнишь, ты как-то узнал, что я участвую в кое-какой самодеятельности? — улыбнулась блондинка, — Я ещё просила не рассказывать Шерон. Так вот, в нашей группе Эрик был на клавишах.       Я прошёл в комнату и провёл рукой по инструменту. Последний раз играл пару лет назад, но с самого детства вдолбленное умение вряд ли забылось.       — И почему я представляю его скорее с гитарой или барабанами? — усмехнулся после недолгого молчания Чарльз. Я довольно улыбнулся, различив почти незаметные в его голосе нотки заинтересованности происходящим. И почему-то ощутил острую и ноющую потребность поразить его ещё больше.       — Рад, что все ещё могу удивлять тебя, — негромко сказал я, опускаясь на круглый стул, который пришлось немного опустить.       Не знаю, показалось мне это или нет, но Чарльз сказал что-то вроде «никогда не перестанешь», я был слишком занят выбором подходящей композиции и не прислушивался.       Он хотел сказать что-то ещё, но Рейвен дотронулась до его плеча, когда увидела, что я уже опустил руки на клавиши, и они замолчали. Я прикрыл глаза и провёл пальцами по клавишам, ощущая каждый гладкий прямоугольник и расстояние между ними, разрываясь между тем, чтобы сыграть что-то преувеличено забавное или же, наоборот, серьёзное. Но, когда я открыл глаза и увидел отражение Чарльза с сомневающимся выражением лица на гладкой поверхности корпуса рояля, мелодия пришла мне в голову сама собой.       Во время вступления все, даже я, всё ещё думали об этом, как о глупой забаве. Но мелодия лилась дальше, словно сама по себе, фактура осложнялась, и пальцы скользили по клавишам всё быстрее, перебирая сложные и замысловатые аккорды. Наверное, если бы я хоть на секунду задумался, тут же бы сбился с нот, так что я слепо ухватился за то, что вело меня, будь то простая мышечная память или же те самые чувства, о которых и пишут такую музыку.       Конец наступил внезапно, словно обрыв в никуда, и это придало музыке ещё больше печали, чем я вообще планировал изначально. Поняв это, я развернулся к моим невольным слушателям, чуть ли не впервые за последние пять минут вспоминая про их внимание. Рейвен смотрела прямо на меня с таким взглядом, словно впервые видит, но чего уж скрывать, больше меня волновала реакция Чарльза.       Я не думал, что его лицо может выглядеть как-то по-незнакомому для меня, но сейчас все обычные следы его недовольств или тяжёлых мыслей пропали, и Чарльз выглядел так, словно вообще был не из этой вселенной. Голубые глаза расфокусировано смотрели куда-то за окно, то ли избегая встречи с моим взглядом, то ли всё-таки всматриваясь туда, в эту его собственную вселенную.       Пришлось слегка тряхнуть головой, чтобы отогнать свои глупые мысли, благо все были заняты собственными размышлениями в наступившей тишине и не заметили этого.       — Это было… — прервал Чарльз молчание, но слов так и не нашлось, не говоря уже о колкостях и шутках, коих ещё несколько минут назад у него было полно. Он развернулся, не договорив, и молча выехал из комнаты. А я всё так бы и смотрел вслед, если бы Рейвен не вернула нас обратно на землю, за что ей на этот раз спасибо.       — Это было прекрасно, — тихо договорила она за брата, — Даже не знала, что ты можешь так играть.        — То ли ещё будет, — туманно ответил я с запозданием, когда собрался с мыслями.       И украдкой подумал, что и сам о себе такого не знал. Но озвучивать это, конечно, не нужно.       Когда я, наконец, зашёл в гостиную по соседству, Чарльз был снова таким же, как всегда. Я расслабился, потому что подколы были привычнее и проще, чем тот его далёкий взгляд.       — Ну, что ж, если я ничего не забыл за пару лет, то больше здесь ничего необычного нет, — он демонстративно повернулся к широкому, чуть ли не во всю стену окну, — Так что можем спокойно любоваться этим вашим долгожданным видом, не боясь новых выкрутасов от Эрика.       Чарльз сверкнул глазами в мою сторону, и не знаю, был ли в них вызов или мне показалось, но принять я его тут же принял.       — Ты думаешь, это были все тузы в моём рукаве? — я поравнялся с ним и всмотрелся в окно, пытаясь понять, видно ли отсюда чёртов Лонгфилд — единственное место, где сегодня происходит хоть что-то интересное.       — Да. По крайней мере, в этом доме тебе больше нечего учудить.       — Вот тебе и ответ, — улыбнулся я, понимая, что дальше ждать каких-то судьбоносных намёков нет смысла: или начинать сейчас или откладывать каждый день, пока не станет поздно.       — Не понял, — Чарльз настороженно повернулся, чтобы лучше меня видеть. Кажется, он действительно по малейшим моим тональностям способен догадаться, что грядёт новая внезапность.       — Я про дом. Здесь действительно нечем заняться, — тут я уже повернулся к Рейвен за подтверждением своих слов. Она озадаченно кивнула в согласии с моими словами, и я продолжил, положив ладонь на блокнот в кармане ради какой-то дополнительной уверенности, — А вот моя сестра, кстати, рассказала мне вчера про местный ипподром в Лонгфилде, — Чарльз нахмурился, всё ещё не понимая, к чему я клоню, — Просто сегодня там скачки без препятствий, и я даже знаю, кто фаворит.       Да, чёрт возьми, хоть я и не был ни в чём уверен, но вчера я перерыл всю информацию об этих лошадях. Рейвен и Чарльз переглянулись, и я чуть не рассмеялся. Между тем наступило очередное растерянное молчание.       — Не собираешься ли ты… — начала Рейвен, заметно развеселившись от одной только мысли о нахождении её брата вне дома.       — Да, я собираюсь предложить вам прогуляться, — заявил, наконец, я. Всё внимание сосредоточилось на бывшем любителе всяческих весёлых мероприятий, который уже два года не был нигде, кроме больницы.       — Скачки? — переспросил он без какого-либо выражения.       — Да. В Лонгфилде. Если поедем прямо сейчас, успеем на второй и третий заезды.       — Скачки?       — Скачки. — Мы молча смотрели друг другу в глаза. И мне опять пришлось переводить внимание на Рейвен. — Ты ведь говорила в старшей школе, что хотела бы попасть на них?       Она уже раскрыла рот, чтобы усмехнуться, но, заметив мой грозный взгляд, тут же состряпала трогательное выражение лица, одним махом изображающее её давнюю мечту, школьные воспоминания и благодарность за память об этом. Вот уж кому от природы дан актёрский талант.       — Да, точно, — она улыбнулась, смотря большими глазами на Чарльза, — Просто я так давно не могла найти компанию для этого, что и перестала думать о них.       — Вот уж заветная мечта… — с сомнением пробормотал Чарльз, внимательно осмотрев нас с Рейвен. По нему было видно, что он не прочь и сейчас тоже, как она сказала, перестать думать о них.       — Если откажешься, то будешь мне должен, — заявил уверенно я, пожимая плечами.       — Должен? С чего бы это?       — Потому что лошадь, которую я выберу, точно принесёт нам выигрыш.       Похоже, сегодня я окончательно вывел его из равновесия, потому что не припомню такого, чтобы Чарльз Ксавье так долго не мог найти контраргументов. Но это было нам на руку.       — Это замечательно, — покивала Рейвен, уже направляясь в сторону коридора. Кажется, она реально заразилась идей весело провести время. — И погода сегодня отличная!       Я взялся за ручки инвалидного кресла так, будто бы делаю это каждый день уже много лет, и Чарльз даже не сразу начал возражать. Он, наивный, думал, что сегодняшняя моя выходка была в первый и последний раз.       — Нам, наверное, нужно прихватить с собой обед в дорогу? — важно спросила Рейвен, вовремя не давая Чарльзу придумать железные отговорки.       — Нет, — отозвался я, — Говорят, там отличный ресторан. Я, так и быть, угощу вас, когда моя лошадь победит.       — Насколько часто ты бываешь на скачках? — всё же проявил признаки жизни растерянный и обречённый Чарльз. В ответ на его вопрос я загадочно промолчал.       Не известно, каким чудом, мы быстротечно, не дав никому разобраться в ситуации, вывалились на улицу, благо Чарльз уже не выглядел непонятно как, а был в брюках и джемпере. Маловероятно, но может быть, и он подхватил общий позитивный настрой, оттого и не сопротивлялся так упорно, и нам вообще удалось выбраться из дома... Но это, как говорится, было только начало.       Ну, а то, что я ни разу даже близко к ипподромам не подходил, кому-либо знать было не обязательно.