Пополам

СЕЙЯ Веревочные сети извиваются под порывами морозного воздуха, оплетая сиденье, раскачиваемое из стороны в сторону. Никакого скрипа, просто монотонное колебание вперед-назад, заставляющее испытывать кинетоз и, как следствие, тошноту из-за оголенных рецепторов вестибулярного аппарата. Голова идет кругом, глаза открываются медленно, будто засыпанные тонной песка – именно так я очнулась и обнаружила свое тело на промерзлой земле с раскинутыми в форме морской звезды ногами и руками. Обе сумы лежали рядом, живописно вываливая все нажитое богатство наружу. «Это вовсе не качели», — с удивлением и разочарованием подумалось мне, это ограбление. Следующая мысль заставила пружиной подскочить и осмотреть оставшиеся в сугробе пожитки. Так и есть, заветный мешочек с ключом пропал, но как? Очередная боль, стрельнувшая в темечке, быстро решила этот вопрос. Осторожно нащупала шишку от чего-то явно тупого, но тяжелого. Последнее, что я помнила, это странный разговор с создателями Гейенара в составе трех сильных представителей божественного пантеона и Лема, стоящего рядом рука об руку. Но как же так произошло и, главное, почему я начала растворяться в воздухе? Нереальное ощущение, стоит признать, видеть, как постепенно кожа на твоих руках истончается и становится прозрачной. Паника сковала меня в тот момент, что ничего, кроме имени ор пними с вложенной мольбой о спасении, выдавить из себя не смогла. Но сейчас на улице опять стоял мороз, и ноги проваливались по щиколотку в ровный белый снежный плен. С одной стороны, если оглянуться назад, можно заметить Айтоми, мужественно закрывающую меня от остервенелых порывов ветра, с другой – бескрайнюю равнину. Подобрав остатки вещей и зажав в руке свой стилет, я решила продолжить путь, начатый, видимо, еще Лемом. Если вспомнить действо, развернувшееся в храме Богини Гейи, то мы должны были спуститься по другую сторону от горы в поисках входа в Аскен Пет. Осмотрев представший перед взглядом знойный океан осадков, неровными сугробами покрывающий равнину, я решила, что пройти его вдоль лишним не будет. Если следы грабителей и некогда отражались на площадке, то бушующая до этого метель успела их припорошить. Раздосадовано вздохнула, поправив шаль на лице – обморозить кожу еще больше вовсе не хотелось, – и двинулась в путь. Тяжело переставляя ноги, я постепенно прокладывала новую дорожку отпечатков подошв, пока не взобралась на небольшой холм. Особенно это стало ощутимо, потому что подниматься в таких условиях было более чем тяжело. По бокам белое полотно оканчивалось крутыми обрывами, а вот впереди, всего в нескольких метрах, что-то блестело желтоватыми переливами. Повинуясь некому совершенно женскому порыву, двинулась к выделяющемуся месту уверенной походкой. Если это и пресловутое любопытство, то все равно убедиться в принадлежности мерцания лишним не будет. Кто мог похитить ключ, сейчас меня мало волновало. По правде, я почувствовала в нем угрозу почти сразу, как узнала, что именно с артефактом связана гибель наших родителей. Действительно, всем детям читали о божественном местопребывании с золотым песком, сплетенном из толстых серебряных струн с вкраплениями драгоценных камней. Такое великолепие мечтал увидеть каждый ребенок, а уж то, что благодаря данной лестнице можно попасть в Элизиум, и вовсе находка для алчных андрогинов. Интуитивно я сразу поняла, что ключ необходим кому-то и его нужно прятать. Все дошло до такого самодурства, что мне показалось идеальным скрыть его даже от своей ор пними! Однако никакие предосторожности нас не спасли от удара в спину, и теперь остается лишь уповать, что и безо всякого треншальтера я сумею взойти на первую ступень Аскен Пет. Ведь нам так нужно воссоединиться с Лемом, а после, уверена, мы что-нибудь придумаем вместе. Тем временем золотой песок никуда не делся даже при моем приближении. Немного вздохнув, решилась наступить на него ногой и удивленно замерла. В долю секунды мир вокруг изменился: теперь я стояла, окруженная семиярусными стенами с арочными проемами, где красовались зеленые парки и шумные водопады, никакого снега не было больше и в помине. А прямо перед лицом возникло огромное монументальное строение, ведущее непосредственно к звездам. Каждая ступень отдавала янтарным лоском, а их количество разбегалось перед глазами, не позволяя себя пересчитать. Так вот она какая – выдающаяся Аскен Пет! Больше у меня не было сомнений в ее существовании. — Кто здесшшь? — Зачшем здесшшь? Эти вопросы нарушили дивную гармонию звуков природы своими шипящими и проникающими в душу нотками. Мурашки пробежали по коже. На перилах с каждой из сторон сидело по одному зеленому нагу, будто срисованному с иллюстрации из нашей похищенной книги. Удивляться уже не было сил, хотелось поскорее сделать тот самый решающий шаг, который должен был завершить обряд «ор эйн соф», но грозно вперившиеся миндалевидные немигающие глаза змееподобных существ, настроенных явно недружелюбным образом, остановили меня от каких-либо резких действий. — Я — Сейлем из рода Метаксис, хранитель данного священного места, — звонко произнесла, уделяя каждому из стражей должное внимание. Расправив свой кожистый воротник, один из них прошелестел: — Много васш развелосссь, хранителей. Второй добавил: — Покажи ключш! Я раздосадованно расправила ворот толстой мантии, понимая, что никакого ключа у меня больше нет и предъявить сказочным созданиям свои права на Аскен Пет становится невозможным. Случайно большой палец зацепился за шнурок. Удивленно вытащила из-под рубахи красный жетон Бога подземного огня. Уж пламенные столпы, переплетенные между собой, эти змеи должны признать. Никто, кроме Сефланса, не мог бы сотворить такую вещь. Протянув амулет на ладони, имела удовольствие лицезреть поморщившиеся лица, или правильней будет сказать — морды, сидящих на перилах существ. — Это доказательство моей связи с одним из Богов, — с достоинством заметила, пряча украшение обратно под одежду, и целомудренно застегнув ворот. — Пропустите! На удивление мой приказ действительно увенчался безропотным подчинением. Ни одного слова или возмущения я так и не услышала. Прежде чем вступить на первую ступень, неловко обернулась к нагам: — Ах да, куда пошли те другие, что недавно назвались хранителями этого места? Змеиные головы задвигались из стороны в сторону, и первые несколько секунд ничего, кроме несвязного шипения, разобрать не удалось. — Извесштно куда, — заметила первая. — Внизшш, в темницы, — подхватила вторая. Недоуменно посмотрела на ступени, которые, казалось, вели лишь в одном направление — вверх, туда, где, по логике, располагался прекрасный мир Элизиума с молочными реками и прекрасными растениями. — Вниз? — свела брови. Шипение повторилось более раздраженно, после чего у моих ног земля разошлась, выводя спиралевидную металлическую лестницу в самые недра планеты. Набрала побольше воздуха в легкие и напряженно поставила правую ступню на первую поперечную плиту. Раздумывать больше не было времени. Ожидание каких-то изменений переживалось впустую. Простояв зажмурившись пару минут, я так и не сумела почувствовать в себе присутствия чужого сознания, поэтому ринулась дальше, точнее, ниже. Вокруг серый гранит, спертый влажный воздух и редкие факелы, обрамляющие стены. Ничего не скажешь, место наиболее удачное для первого посещения Аскен Пет хранителем. Заново запахнув бордовые полы мантии скорее от нервной дрожи, чем от холода, пошатнулась, но старалась не сбавлять скорость. К сожалению, никаких перил по дороге в темницу предоставлено не было, поэтому иногда приходилось касаться ладонями поросшей мхом липкой поверхности. Внизу сгустилась тьма – очень подходящая компаньонка для отступников, заключенных здесь. Чего-то другого... ...почти кромешная тьма, какой-то непонятный полумрак. Где это я? Попытался оглядеться, но тело почему-то не поддавалось. Что происходит? Судя по ракурсу, я находился в вертикальном положении, попросту стоял, но почему же тогда не мог пошевелить ни единым мускулом, даже пальцем? Стало страшно, какое-то липкое оцепенение вдруг начало расползаться в голове, замораживая мысли и не давая сосредоточиться на происходящем. Зачем… ...я и не ожидала от олицетворения вечного мрака. Стоп, что это? Огляделась по сторонам, заведомо понимая, что поместиться на узкой винтовой лестнице еще кому-то просто невозможно. Да и сзади я не слышала чужих шагов, пожаловавших в подземную часть Аскен Пет. Стало бы хоть немного светлее. А голос, явно мужской, раздавался так близко, будто в самую барабанную перепонку ворвался. Такой знакомый, но отдаленно, будто общались мы недолго и не часто. Разгадка была так близко, что я почти поймала ее за хвост самыми кончиками пальцев. Имя неуверенно заворочалось на языке и я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы озвучить его. Голова слегка пошла кругом, ногтями вцепилась в холодный мох стены. Яркие образы, картинки чужого прошлого, ощущения, такие сильные, что хочется вскрикнуть в этом бешеном круговороте эмоций. Что это за внезапное недо… ЛЕМ ...мы сюда пришли? Это Сейя спускалась по лестнице? Неужели полночь застала ее прямо на ступеньках? Что это сейчас было?! Как будто кто-то отключил мое сознание на несколько мгновений, заставив впасть в необъяснимое вязкое состояние и слышать непонятный голос со стороны. Вдруг на меня обрушился поток чужих мыслей, образов, желаний. Все это захлестнуло с головой, выбивая воздух из легких, а потом тело пронзила жгучая, тянущая боль. Я закричал, оседая на ступеньки и обхватывая себя руками. Мышцы выкручивала неведомая сила, которая будто ломала кости и натягивала кожу так, что казалось, она вот-вот лопнет. Удивительно, но несмотря на всю гамму неприятных ощущений, голова оставалась предельно ясной, и как будто сознание самостоятельно пыталось разобраться с поступившей новой информацией, без моего ведома сортируя воспоминания, которые представали видениями из прошлого. Меня накрыло непередаваемое чувство дежавю, словно все те события, что сейчас мелькали перед мысленным взором, уже когда-то происходили со мной. Но этого просто не могло быть! Спустя какое-то время боль отступила, и я смог задышать спокойней, в изнеможении прислонившись к стене, которая тут же начала неприятно холодить кожу даже сквозь слои одежды. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, попытался проанализировать произошедшее. Единственным возможным вариантом было то, что посреди лестницы — а где это мы собственно? — нас застал внезапный «ор эйн соф», я смотрел ее глазами и слышал именно ее голос. Зажмурившись, попытался разобраться в ужасной мешанине чужих образов и звуков, но не вышло. Какой-то дикий водоворот событий за все 124 года жизни... Ладно, об этом можно подумать позже, а сейчас предстояло выяснить, где мы, черт возьми, находимся. Огляделся еще раз, и тут собственное воспоминание вспыхнуло в голове — плато, метель, боль в затылке, темнота. Меня оглушили! Видимо, когда вход на Аскен Пет был уже совсем близко, к нам сзади подкрался неизвестный злоумышленник, и, огрев чем-то тяжелым, отправил в забытье. И, судя по всему, выходит, что надолго, раз первоначально я оказался безмолвным в сознании Сейи. Однако сейчас внимательно оглядел себя и однозначно признал, что тело точно мужское. Помахал рукой для верности, и убедился: оно подчиняется мне. Значит, мы сумели поменяться местами. Теперь все становилось более-менее понятно. Мифическая лестница и впрямь соединила нас, правда, по какой-то слишком уж ускоренной программе. Хотя это даже хорошо. Только вот вопрос: почему Сейя решила спускаться, а не подниматься? Ведь, насколько я знал, внизу находились темницы. Что ж, необходимо попробовать позвать ор пними. — Сейя, ты здесь? — вслух произ… СЕЙЯ ...нес Лем. – Это действительно ты? Мне больно, но в то же время я ощущаю прилив жизненных сил, а грудная клетка ходит ходуном: в ней гоняет огромными толчками кровь затрепетавшее несчастное сердце. Слышишь его стук в висках? Лестница, ведущая вниз, не являлась бесконечной, и через два витка стало видно, что свет из блеклого красноватого, рассеянного факелами, преломляется, становясь более ярким, холодным. В нерешительности остановилась, полностью расстегнувшись. В момент слияния по лбу пошла испарина, стало нестерпимо жарко. Отбросила бордовую мантию вместе с шалью, не сомневаясь, что на обратном пути доведется ее поднять и забрать с собой в Гейенар. Так странно ощущать кого-то внутри. Казалось бы, ничего не изменилось, тело все еще принадлежало мне, мышцы сокращались, когда мозг подавал необходимые импульсы, но отголоски чужих чувств, слов, желаний настигали с каждой секундой все настойчивей. Иногда я даже не понимала, кто из нас хочет пить. Может быть, оба испытываем жажду после того, как «ор эйн соф» – о да, теперь этот термин не вызывает во мне боязни – наконец завершился. В какой-то момент покачнулась от силы наших переживаний, и не нашла ничего лучше, как присесть на холодную кованую ступень. «Действительно не знаю, моя половинка, что стоит ожидать в будущем и кто лишил нас статуса хранителя, но знай, что нам необходимо опасаться этих или этого андрогина. Возможно, – я нервно прикусила кончик губы и зажмурилась, – именно они убили наших родителей». Почувствовав внутри зарождающийся негатив, рефлекторно по неопытности выставила руку вперед, пытаясь остановить собеседника. «Каюсь, что скрывала, и это неправильно, но пойми, нас может постичь их судьба. Ты осознаешь, что, поддавшись гневу, мы можем и себя не спасти, и за трагедию прошлых лет не расплатиться. А я очень хочу, чтобы те, кто заставил нас жить в одиночестве все эти годы, кто обрек нас на неудачу после совершеннолетия, поплатились!» ЛЕМ «…могла скрывать от меня?! Неужели это был вотум недоверия в мою сторону? Чем я мог заслужить подобное отношение? Ладно, ты права, это отложим до того момента, как выберемся из подземелья». Обвел взглядом помещение: тяжелые каменистые потолки, давяще нависающие почти прямо над головой; стены, поросшие каким-то темным склизким мхом; еле-еле чадящие факелы, размещенные на достаточном удалении друг от друга, чтобы рассеять темноту до состояния полумрака. Мрачное, жуткое местечко. Неудивительно, что наши злопыхатели забрались именно сюда. Вот только что они тут забыли? Впереди, насколько хватало обзора, тянулись стройные ряды камер с мощными коваными решетками и едва-едва светящимися артефактами, здесь выполняющими функцию замков, размещенными сверху ровно посередине. Как говорилось в древних книгах, тут содержались самые опасные существа на всей Гейенаре: начиная от титанов и заканчивая неведомыми бессмертными плотоядными хищниками, что населяли мир задолго до появления андрогинов. Стоило мне подняться на ноги и сделать пару шагов в сторону первой камеры – казалось, именно по этому длинному и извилистому коридору шли преступники, – как подземелье наполнилось гомоном: хриплые, пугающие голоса, дикий вой, рвущий барабанные перепонки, древний, непонятный язык, заставляющий шевелиться волоски на загривке, и даже слабое ментальное вторжение пронзило сознание раскаленной иглой. Помотал головой, стараясь отрешиться от раздражающих звуков, но не получалось, как будто выли и стонали все обитатели темниц. Вдруг факел на левой стене резко вспыхнул и заставил испуганно отшатнуться. Неловко дернувшись, ударился плечом прямо в решетку камеры напротив. — Шиии… живой, — донеслось из темноты, и тут же острые когти впились в плечо, без труда разрывая рубаху и кожу. Попытался вырваться, но тварь держала крепко. — Давно я не чувствовала запаха свежей молодой плоти, — к прутьям решетки придвинулось отвратительно существо, не похожее ни на что, виденное нами ранее. Животное, а это скорее всего было именно оно, стояло вертикально на двух мускулистых безволосых лапах, покрытых темно-серого цвета чешуйками, которые заканчивались острыми, крепкими когтями, с ужасающим звуком скребущими каменный пол. Туловище было покрыто яркой белой шерстью, которая от долгого сидения в камере и из-за выделения телесных жидкостей, свалялась и приобрела грязно-серый цвет, где-то клоками выпадая и оставляя подпалины, сквозь которые можно рассмотреть такие же чешуйки, как на ногах. Лапа-рука, вцепившаяся в мое плечо длинными черными когтями, обладала недюжинной силой, как и ее владелица. — Позволь мне отведать твоей крови, — из темноты показалось лицо. Это была дикая смесь животного и андрогина с тремя горящими черными глазами, туго натянутой кожей и шерстью, нелепо покрывающей голову. Уши отсутствовали так же, как и нос. Рот похож скорее на разинутую бездну, потому что мог открываться достаточно широко, чтобы туда легко мог поместиться мой кулак, да и еще осталось бы место. Язык, которым существо облизывало несуществующие губы, напоминал змеиный: длинный и гибкий. Зубы отсутствовали, только пустые десны щерились множеством ямок, подсказывая, что ранее там что-то было. Отвратительное зрелище. — Сефланс вырвал мне зубы, — прохрипело ужасное создание. — Но даже деснами я смогу откусить от тебя кусочек. Не дожидаясь исполнения угрозы, моментально отсек держащую меня конечность стилетом Сейи. Лапа отвалилась, заливая пол и нижнюю часть штанов яркой голубой кровью. Так это действительно раньше был андрогин? А потом, прямо на моих глазах, перебирая когтями, конечность двинулась к владелице и с противным хлюпающим звуком встала на место. — Теперь останется шрам, — рассматривая запястье, скучающе произнесло существо. Более не задерживаясь, двинулся быстрым шагом вперед, стараясь держаться как можно дальше от клеток. Не хватало еще, чтобы кто-то полакомился нами на пути к цели; и так уже треснули по затылку, на сегодня хватит. Спустя несколько поворотов свет стал ярче, и я замедлил шаг. Что там происходит? Подойдя еще ближе, вдруг совершенно отчетливо услышал голоса. Присел на корточки и, прижавшись спиной к стене, аккуратно выглянул из-за ближайшего угла. На удивление ничего не было видно, хотя свет все также освещал эту часть коридора. Оглядевшись, призадумался. Наверное, это какой-то артефакт, но вот какой? «Сейя, — позвал про себя, — есть какие-нибудь мысли?» — «Мысли? Безусловно, спланированное и санкционированное похищение ценного артефакта лишает меня возможности подбирать иные варианты. Не думаю, что Аскен Пет является таким проходным двором!» С каждым шагом Лема я внутренне содрогалась, довольствуясь тем, что инициатива перешла в сильные мужские руки. Помимо встреченной мохнатой твари с неправильным прикусом, я успела разглядеть глазами ор пними и других здешних обитателей. Как правило, большинство тянуло свои когтистые конечности, совершенно не заботясь о том, что их могла ждать примерно та же участь, что недавнюю товарку. Если мы не можем их видеть, то нужно хотя бы слушать, чтобы суметь согласовать какой-то план. Кстати, тебе не кажется, что два голоса смутно знакомы? Начала перебирать в уме возможных обладателей тенор-баритона и меццо-сопрано. Любая ассоциация моментально отзывалась иллюстративным материалом, материализующимся прямиком в голове, и часть этих воспоминаний принадлежала Лему. Поэтому постаралась максимально открыться в своих изысканиях. «Ты думаешь о том же, о чем и я?» – наконец совладав с волнением, обратилась к своей половинке. Душу кольнуло сильное разочарование, охватив черной пеленой злости все чресла. Голоса и правда казались смутно знакомыми, постарался одновременно прислушаться к разговору и оглядеть пространство, чтобы найти спрятанный артефакт. — ...говорил, что не нужно было идти всем, — мягко произнес мужской тенор-баритон, который отдавался звоночком в общей памяти. — Среди нас нет недоверия, — это хищное меццо-сопрано я слышал совсем недавно, но образ почему-то не шел на ум, а все попытки вспомнить лишь усиливали головную боль. Черт! — Мы все должны присутствовать при этом знаменательном событии, — тем временем продолжал женский голос. — Разве кто-нибудь захочет пропустить освобождение Великого? После началась какая-то какофония из обрывков разговоров, потому что, видимо, стоящие за поворотом андрогины решили разом высказать свои мысли. — Хватит, — зазвучал, до сих пор молчавший глубокий голос с легкой хрипотцой. Почему-то от этого нового участника дискуссии мороз пробежал по позвоночнику и захотелось немедленно покинуть негостеприимные темницы. Послышался треск и лязг цепей, как будто какое-то поистине огромное существо вставало на ноги. — Освободите меня! — угрожающе потребовал все тот же голос. За поворотом нарастала напряженность от тишины, и я начал быстро ощупывать стену и пол, дабы наконец отыскать артефакт. Спустя несколько томительных минут почувствовал, как металл предостерегающе обжег пальцы: где-то на уровне моих глаз к стене был прикреплен небольшой медный диск, от которого, что странно, не исходило абсолютно никакого света. Видимо, это и есть искомый предмет. Мысленно вспомнив все книги об артефактах, которые доводилось читать, достал стилет и, подковырнув диск с одной стороны, ловко отцепил его от стены. Готово! Теперь стоящие за углом андрогины должны быть видны. — Эреб, мы готовы… — и тут обжигающее понимание накрыло меня с головой: голос принадлежал Дамианосу. От ужаса осознания окончание фразы прошло мимо. Спустя несколько секунд смог выцепить из общего бессистемного потока воспоминаний и второго знакомца — это Вазилиас, а точнее его мужская ипостась — Вазис. Но что они здесь делают, да еще и вместе? Не слышал, чтобы эти два андрогина когда-либо встречались. Поспешил вернуть все свое внимание разговору. — ...готовый открыть, — тем временем продолжал один из незнакомых андрогинов. — Но прежде вы ведь хотели сообщить нам, как выпустить гекатонхейров и… — Молчать! — было ощущение, что владельца голоса мучила отдышка, либо ему просто не хватало воздуха в темнице. — Мы выпустим братьев позже, сначала отоприте дверь в мою тюрьму. Любопытство пересилило, и я выглянул из-за угла. Небольшая группа из восьми андрогинов совещалась у решетки, что сразу за поворотом: спиной ко мне стояла Миа, а полубоком – Вазис. Это действительно они! Других участников беседы ни я, ни Сейя не знали. А вот томившееся в недрах каменного мешка существо, пожалуй, смог бы опознать любой андрогин с детства. Это был Эреб, Бог вечного мрака, единственный из небожителей, которого предали собственные братья и сестры и обманом заключили навечно в темницу. Историю о вероломстве и жажде власти как поучающую сказку рассказывали всем детям, а после и проходили на уроках истории в школе, но уже как миф. Когда-то Боги вместе правили на Гейенаре в мире и согласии, взяв на себя какую-то определенную роль в жизни андрогинов. Все были довольны до тех пор, пока однажды вероломный Эреб не решил свергнуть Тиния и занять его место в пантеоне. Он придумал хитроумный план по вызволению из темниц буйных и свирепых гекатонхейров, которые должны были в обмен на помощь ему в устройстве переворота получить всеобъемлющую власть над бескрайним океаном. Неизвестно, что бы произошло, если б Эреб смог осуществить свою дьявольскую задумку, но Менфра вовремя узнала о готовящемся смертоубийстве — да, Бог вечного мрака хотел лишить Тиния жизни — и рассказала обо всем вседержителю. Разгневанный громовержец собрал братьев и сестер, и они вместе обманом заманили Эреба в темницу, где после заточили на веки вечные да так, чтобы ни одно божественное существо никаким известным и неизвестным способом не смогло отпереть замок, даже сам Тиния. В мифе говорилось, что лишь дети Богов — андрогины — могли освободить отступника, но все это казалось лишь сказкой. Кто в здравом уме будет хотеть выпустить на волю Эреба? Да и как это так – андрогин может что-то, что не дано самому Тинии! Кроме перечисленного, громовержец проклял Эреба таким образом, чтобы его внешний вид отражал его же отвратительную внутреннюю сущность, дабы никто не испытал сочувствия к вечному заключенному. Вся эта история промелькнула у меня в памяти подобно молнии, пока осознание происходящего медленно, но верно завладевало разумом. Было невыносимо сложно поверить, что в этой конкретной темнице томится сам Эреб. Выглянув еще раз, сумел разглядеть вероломного отступника. В отличие от других небожителей, Эреб обладал черной, словно самая темная ночь, кожей, ее цвет почти сливался со всепоглощающим мраком, царящим в темнице, и лишь по движениям можно было заметить, что кто-то есть внутри. Волос у Бога не было, насколько я смог разглядеть из-за своего угла. Больше всего властелин мрака напоминал ожившее чудовище из детских сказок, нежели небожителя или андрогина. Он был устрашающе высок, так что не мог распрямиться в своей тесной камере в полный рост; обладал двумя парами длинных рук, спускающихся почти до середины икр, и мощными ногами, из-за неудобного положения вечно согнутыми. Но, пожалуй, самым пугающим во всем облике Бога были глаза: глубокие, почти бездонные черные точки на грубом, словно вытесаном из куска камня, лице. Зрачки и радужка, сиявшие таким разнообразием цветов у андрогинов, здесь, казалось, сливались в одно и затягивали в себя. Было невыносимо страшно просто наблюдать за тем как взгляд Эреба перебегал с одного спорщика на другого, не то что ощущать его на себе. Кроме этого, Бог вечного мрака взирал на мир с неизменной холодностью и пустотой, ни единая эмоция не отражалась в его глазах: руки нервно перебирали пальцами, ноги приходили в нетерпеливое движение, но черные бездны зрачков оставались абсолютно равнодушными ко всему происходящему. Это пугало и завораживало одновременно. Я поспешил спрятаться за угол, когда Эреб повернул голову в сторону Мии — не хватало еще того, чтобы он обнаружил нас раньше времени. — Темницы, в которых заключены гекатонхейры, находятся в конце этого коридора, — произнес андрогин стоящий справа от Вазиса. — Мы могли бы выпустить их, а оставшиеся освободили бы вас, — закончил он почтительно. — А после вы помогли бы нам…. — Уговор был другим, — хрипло произнес Эреб, горбясь и вставая на ноги, насколько позволяли цепи, сковывающие его руки. — Мы могли бы… — начала Мия. СЕЙЯ Меня рывком выбросило в реальность вместе с громоподобным окриком огромных голосовых связок Бога Хауса. «Выпустите!» — это слово ударило по барабанным перепонкам, отражаясь многократной вибрацией в воздухе. Вызволить самое безумное существо на Гейенаре и, возможно, во всем белом свете? «Это самоубийство!» — хотелось воскликнуть, но вовремя остановила рвущийся наружу звук. За недолгое время, несмотря на кажущееся умение и необъяснимое мастерство, постоянная смена ипостасей откликалась в организме тяжестью в лобной доле. Картинка перед глазами плыла, и я наконец оперлась руками о холодную сталактитовую стену, покрытую липкой пленкой. Неприятное прохладное покалывание ладоней позволило мне удержать равновесие и обрести необходимую концентрацию. Итак, управление телом снова за мной. Сейчас мы находились на одном из самых нижних уровней, где отталкивающе веяло затхлостью и сыростью. Единственным утешением в данной ситуации выступало то, что в темнице находились паранормальные существа с совершенно иными потребностями, нежели у андрогинов, поэтому ожидаемого тошнотворного фимиама отходов к всеобщему топорному аромату не примешивалось. — О мой повелитель, — зароптал один из заговорщиков, чья внешность являлась для нас с Лемом неизвестной, — позвольте вернуть Вас на пьедестал торжественно, как Вы того заслуживаете! Обычного роста для андрогинов, он был абсолютно заурядным, с серыми невзрачными волосами, треугольным подбородком, средним лбом, немного выпирающим вперед, чуть островатым носом и небольшими глазами неопределенного цвета, водянистыми, мутными. Выглядывать из-за нашего укрытия, стыка между двумя коридорами, было совершенно рискованно, но колючие прутья туго переплетенных между собой решеток камеры, скрывающими в своих недрах тьму с огромным зевом рта, лишали меня решительности двигаться дальше. Помимо Мии, в компании восстающих против закона и слова Богов, в группе мятежных крамольников, затесалась еще одна женская сущность. Распущенная копна рыжих локонов, пружинящих от каждого движения, закрывала свою обладательницу, не позволяя вычислить родовое имя. — У меня ключ, — фанатично воскликнула та, выкидывая оный, зажатый в тонких пальцах, вперед. — Ключ? — заклокотала туманность черной мглы. — Ты видишь здесь скважину? Эреб не выказывал своего зла демонстративно, хотя и являлся более приземленным своими повадками, в отличие от небесных братьев и сестер. Движения резкие, нервные, непродуманные, больше присущие простым смертным. Поместить этого темного Бога в тело андрогина — и ни я, ни Лем никогда не сумели бы признать в нем вселенское зло. Если раньше решетки, вмурованные в стену, имели вполне себе прямые линии, фигурально напоминающие знак диез из музыкальной нотации, то ограждение для Божества обладало ни круглым, ни квадратным сечением — хаотичные переломанные линии сплетающихся между собой разных металлических сплавов. В данной конструкции не то что двери, полноценного окошка не предполагалось. Видимо, пантеон по-настоящему решил оградиться от вероломного собрата. — Не говори глупости, Ханна, — голос Вазиса, как и выдающийся рост, было сложно перепутать с кем-либо другим. Даже в полумраке бледное заостренное лицо надменно выделялось само по себе, будто внутренний свет никогда не покидал своего андрогина. — Ключ Метаксисов бесполезен, он был нужен для входа и только, — продолжил мужчина, отодвигая рыжеволосую подальше от недовольного Эреба. — Мы все сделаем, как ты скажешь, повелитель. Подобострастный тон, такой несвойственный натуре Дусманиса, вырвал меня из былого оцепенения и заставил сделать небольшой шаг вперед. Потом еще один, когда я заметила, что взгляды честной компании все также направлены друг на друга. И еще, в ответ на первый трепет. — Вазис, — разочарованно проговорила, — Мия, — продолжила, чувствуя внутри негодования Лема. — Как вы могли? Растущее непонимание полностью захватило сознание. Вот так получить по голове от дорогих сердцу андрогинов? Это ли не предательство? Следующим по важности в душе вспыхнуло осознание более высокого уровня нарушения морально-нравственного социального закона взаимоотношений, а именно — попытки пойти против воли наших создателей, тех, кто долгое время помогал нам, вел, словно слепых кутят, путем праведным к лучшей жизни. Это как нужно было очернить свою душу, чтобы даже помыслить о подобном произволе? Мой страх моментально заставил вспотеть ладони, но осанку постаралась держать прямо, чтобы хотя бы внешне не показывать, как сама ситуация нервирует и заставляет кровь стыть в жилах. — Так-так-так, — издевательски протянул очередной незнакомец, первым делая шаг мне навстречу. На овальном лице не читалось ни единой эмоции, а синие холодные глаза смотрели куда-то сквозь меня. На удивление Эреб никак не прокомментировал приход нового действующего лица, лишь напряжение, и до этого сгустившееся в воздухе, усилилось. Мой тонконосый фузетто был спрятан в складках одежды, но я не могла поверить, что тот может понадобиться и что придется навести лезвие против живого существа, причем не дикого зверя, а андрогина! — Как вы посмели напасть на нас, выкрасть ключ и явиться сюда, в запретные темницы Аскен Пет? — первоначально задуманная бравада растеклась теплотой в грудной клетке. — Обманывать нас, сближаться, — косой взгляд в сторону Мии и Вазиса, — и для чего? — обвела обозримый участок закутка раскрытой ладонью. — Собираетесь вернуть хаос в этот мир? Составить неполную, но вполне логичную картину в голове очень помогло «ор эйн соф», которое так кстати настигло нас с Лемом на лестнице. Злополучные знакомые появились незадолго после смерти родителей, именно тогда, когда нам необходима была хоть чья-то поддержка. Примерно в одно время они втерлись в доверие к тем, кто нес бремя утраты. Как оказалось, главной целью являлись вовсе не наши сущности, а ключ, долгое время хранившийся у Изидороса Метаксис — кровного родственника, не вызывающего подозрения заговорщиков, ибо все знали, что близнецы по неведомым причинам перестали быть близки в зрелости. — Сейя, не руби с плеча, как ты любишь драматизировать, — поморщился Дусманис, делая шаг вперед. — Мы вовсе не враги тебе. Правая рука дернулась к потайному карману, но Лем внутри придал сил не терять голову от обиды. — Мы те, кого в свое время Боги обошли стороной, можно сказать, обделили, как, собственно, и вас с «ор эйн соф», не правда ли? — желтые глаза хищника озорно блеснули, подтверждая такую длительную осведомленность бывшего приятеля о наших трудностях. — Неужели вам нравится быть чужими марионетками, не иметь собственного выбора, носиться с этими молитвами, соблюдать посты, выпрашивать благословения и постоянно опасаться возможности быть отвергнутыми? Нахмурилась и быстро окинула выражения лиц других участников дискуссии. — Мы являемся адептами ордена великого Асклепеадеса, который, как никто другой, познал на себе изощренную фантазию Богов, а в ответ, вместо того, что просил, будто бы в насмешку получил вечную жизнь, — улыбнувшись самыми кончиками губ, подхватила Мия, демонстрируя лацканы на своей мантии, украшенные уже виденным мной ранее символом — мечом, пронзающим солнце, о который молния раскалывалась пополам. Тот же знак, что был изображен на клочке бумаги, вытащенном из ключа. Асклепеадес – откликнулось имя в воспоминаниях. Именно тот, чьи подвиги побудили меня подхватить идею Лема отправиться в паломничество. Тот, кого восхваляли в книге, одолженной из лавки. Герой сказок из детства является ведущим антагонистом последнего времени? Мои глаза не могли сосредоточиться на одном лице. Они бегали, пытались выявить еще хоть кого-то, считающего всю ситуацию абсурдом. Но передо мной были лишь фанатичные, лишенные всякого смятения, лица и сгущающаяся тьма за их спинами. — Неожиданно? — тихо поинтересовался мужчина, который первым отреагировал на мое приближение. — Можешь порадоваться, что встретила сразу двух легендарных личностей за сегодня: меня и величайшего Бога, но, к сожалению, упиваться этим долго ты не сможешь, — холодные голубые, как льдинки, глаза немигающим взглядом остановились на мне. Легендарные личности? О ком он еще говорит, помимо Эреба? Неужели о том, что здесь присутствует герой мифов? Неужели… — Убить, — пророкотала тьма хриплым и низким голосом Божества. — Мне надоело слушать твою хвальбу, Асклеп. Пришло время исполнять наши договоренности. Мужчина на долю секунды отвлекся от меня, чтобы кивнуть той самой черной пустоте за плечом, а затем осторожно начал приближение. — Мне жаль, Сейя, — произнес Вазис почти печально, — ты не застанешь момента, когда пантеон будет лишен власти и в мире восторжествует настоящая свобода, — его лицо озарилось внутренним светом. — Правда, жаль. Все еще не веря в происходящее, стала медленно отступать, путаясь в складках тканевой хламиды, а на ходу пыталась нащупать скользкими ладонями рукоять стилета. «Лееем!» «Слушай мой голос, Сейя. Успокойся. Вдох-выдох, вот так. Я здесь, с тобой, и вместе мы сильнее их. Медленно отступай назад, там будет стена, как только упрешься в нее, тут же приседай на корточки и, не задумываясь, наноси молниеносный удар в коленную чашечку этому недоделанному божеству». Удар. «Умница! Теперь у нас есть небольшое преимущество и несколько секунд на раздумья, пока заговорщики очухаются и поймут, что не в наших силах оказать достойное сопротивление всем им сразу. Мне жаль, но я пока не могу взять контроль над телом. Видимо, мы слишком часто менялись местами, поэтому придется продолжить тебе. Так, еще один на подходе. Этот тип с водянистыми глазами вообще слабо похож на андрогина. Может у него в роду есть бесполые?.. Я чувствую твою улыбку, хоть и не вижу. А теперь бери каскару. Да, она все еще в ножнах на поясе, ты предусмотрительна. Знаю, что не умеешь с ней обращаться, просто доверься мне, прошу. Молодец. Теперь мягко сжимай рукоять правой ладонью, и, как только я скажу, резко доставай оружие из ножен. И все, больше пока ничего. Так, еще секунда, еще чуть-чуть. Давай! Ты потрясающе справляешься, точно никогда не брала уроки? Теперь, когда один из главарей стонет с выбитой коленной чашечкой, второй заговорщик получил от тебя крепко в челюсть, а верная каскара располосовала ему грудь. От твоего изящного взмаха, мы получили еще одну небольшую передышку. Дамианос и Вазилиас — подлые предатели! Жаль, это не они сейчас валяются у наших ног. Так, сделай несколько шагов в сторону, не спускай с них глаз. Могу поспорить, эти способны на любую низость. Чего же они медлят? Неужто испугались? Даже если и так, ты права, их оцепенение быстро пройдет, и совсем скоро заговорщики поймут, что их шестеро, а мы здесь в одиночестве. Нужно что-то придумать, что позволит уравнять наши шансы. Сейя! Вот оно! Вспомнил! Наконец-то, дельная мысль, вынырнувшая из твоего или моего – не важно, воспоминания. Медальон, он у тебя на груди. Тот самый, что подарил нам Сефланс. Быстро сожми его, и будем надеяться, что наш покровитель сейчас не занят ничем более важным, нежели намечающееся восстание». То, что дела плохи, это ничего не сказать, так как несмотря на детальные инструкции в голове, мое тело было совершенно не приучено к танцу с оружием. Да, врожденная гибкость немного облегчает положение, но прыгать с каскарой наперевес, стараясь держать меч одной рукой и при этом не надорвать неразвитое запястье, то еще удовольствие. Как я ни разу не запнулась и не растянулась прямо там, ума не приложу. Наверное, адреналин в венах и наставления ор пними сумели меня преобразить. Отскакивая назад в коридор, из которого недавно вышла, я судорожно полезла в ворот рубахи. От напряжения не сразу разобралась с цепочкой, на которой висел медальон. Сжав его как можно сильнее, зажмурилась, понимая, что это единственный наш с Лемом шанс выбраться из сложившейся передряги живыми. На удивление металл был прохладным, даже несмотря на то, что постоянно соприкасался с кожей и представлял собой пламя. Собственно, это последнее, что я сумела отметить трезво, а дальше наступила сводящая с ума паника. Первые несколько минут не происходило ровным счетом ничего. За это время заговорщики сумели прийти в себя и подозрительно затихнуть, не предпринимая попыток преследования. Понимая, что Сефланс, пожалуй, вряд ли откликнется, если уже не сделал этого, решила осторожно выглянуть из-за угла, чтобы ужаснуться. Вся компания абсолютно забыла про свои раны и раздражающий фактор в виде хранителя Аскен Пет, и принялась за основную миссию — освобождение Эреба. При соприкосновении решетки с фамильными перстнями каждого находящегося там андрогина та медленно раскалилась и начала светиться. Вот уже и мрак темницы почти развеялся, приобретая антропоморфные очертания великана. — Быстрее, вы и так слишком затянули! — проревел Эреб, начиная выпрямляться. От этого его неспешного движения каменная крошка с потолка и стен посыпалась на пол неровными горстями. Треск кругом стоял неимоверный, поэтому появление Сефланса сумела пропустить даже я. Черные волосы Бога была сильно зачесаны назад, благородный высокий лоб открыт, и на нем отчетливо вырисовывалась такая живая надутая вена. — Кто посмел нарушить уединение исправительных мест? — спокойно, но громко, произнес небожитель. — Захотели пополнить список моих обугленных рабов, поддерживающих жар подземного огня? – обратился он ровно и безэмоционально уже конкретно к группе андрогинов, оторвавшихся от своего занятия. Решетка погасла, а Эреб не подавал признаков жизни, слившись с густым мраком по ту сторону. Осознавая то, что попытка переворота увенчалась полным провалом, неудачливые заговорщики решили не отвечать на провокационные вопросы, все еще надеясь, что гнев вспыльчивого Бога может миновать их. — Я вами недоволен, — махнул исполинской рукой, отчего мелкие камешки зависли в воздухе, прекратив свое падение. — Разочарован! — воздух очистился от пыли, стало легче дышать. — Тиния будет метать молнии. Стоило последним словам отзвенеть в пространстве, как все изменилось, и я обнаружила себя на огромном плато в окружении других андрогинов, что были в темнице. По краям площадки гордо возвышались Боги, все двенадцать. Лица такие же, как на скульптурах, без лишних эмоций, чувств, и оттого пугающие. В центре был поставлен на колени сломанной куклой Эреб, закованный в огромные тяжелые цепи. — Сейлем из рода Метаксис, сделай шаг вперед, — приглушенно проговорил Тиния сквозь густую и длинную бороду. Сложно понять, как он настроен к нам с Лемом. Вокруг был рассеян ослепляющий свет, от его частоты глаза болели и слезились. На негнущихся ногах вышла из группы молчаливых заговорщиков. Однако божественные очи на это мое движение недовольно прищурились, будто я совершила что-то недостойное. — С создателями может говорить лишь первенец, смени ипостась! — резко, словно брошенный в солнечное сплетение камень, болезненно ударивший в грудную клетку. Совершенно растеряв весь дар речи от волнения, я попыталась передать бразды правления Лему, но времени все еще прошло слишком мало и трансформации не вышло. — Мне долго ждать? — сурово вопросил глава пантеона. Приятная женщина с по-матерински теплыми и родными чертами лица взмахнула рукой, проговорив своим спокойным и добрым голосом: — Нужно было сказать об этой трудности. И вот я чувствую, как мое сознание загоняется куда-то вглубь, а контроль над телом сменяется. Спасибо тебе, Гейя, что понимаешь своих детей без слов. ЛЕМ Превращение, вызванное велением Богов, а не нашей физиологией, все-таки было немного болезненным, и прежде, чем ответить Тинии, мне пришлось слегка отдышаться. — Прошу нас простить, — произнес, почтительно склонив голову. Совершенно не представлял, что хочет глава пантеона. Мы не были участниками заговора, от нас не зависело смогут ли заговорщики спуститься… — Сейлем из рода Метаксис, — тихим, вкрадчивым голосом начал громовержец, прерывая мои мысли, — разве не ты должен был защищать ключ от посягательств любых третьих лиц? Как тогда реликвия могла оказаться в руках заговорщиков? — на последней фразе Бог сделал несколько шагов навстречу, невольно заставляя отступить. Как бы ни хотелось промолчать, я знал, что если не дать ответ сейчас, то гнев небожителя будет поистине ужасным, да и это позволит Тинии думать, что мы тоже вовлечены в заговор. — Вседержитель, — начал осторожно, — возможно, наша речь прозвучит как неправдоподобное оправдание, но позволь хотя бы попытаться объяснить произошедшее. — Говори, — после нескольких секунд молчания Тиния вернулся на свое место, и одновременно с этим все Боги разместились на длинной резной скамье с высокой спинкой. Небожители довольно свободно сели на этот длинный предмет мебели, который своими размерами позволял им даже расположить рядом с собой некоторые личные вещи: трезубец, длинный узловатый резной посох, оружие и другие артефакты. После этого разговоры стихли, и двенадцать мужчин и женщин устремили свои внимательные взгляды на нас, буквально пронзая насквозь отражающимся в глазах нетерпением. Ситуация все больше начинала напоминать судебный процесс, где мы вынуждены защищаться, как если бы были недостойными преступниками наравне с заговорщиками. Боги же выступали, видимо, одновременно и в качестве обвинителей, и в качестве судей. Вот только если их двенадцать, то чей голос будет решающим при вынесении спорного приговора относительно нашей судьбы? — Чуть больше года назад мы с ор пними отправились в паломничество, но не для того, чтобы попросить о великом даре — рождении ребенка, а чтобы… — Как такое возможно? — удивленно воскликнул Мирта, вечно молодой покровитель искусств, являющийся юношей с кудрявыми светлыми волосами и мягким взглядом голубых глаз. Тинии достаточно было бросить лишь мимолетный взгляд на не к месту заговорившего Бога, как тот сразу же замолчал и принижено откинулся на спинку скамьи, как будто стараясь с ней слиться. Сидевшая по левую руку от него Гейя, в успокаивающем жесте коснулась руки молодого божества. — Мы хотели попросить, — продолжил спустя несколько секунд, стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал, — объяснить причины, по которым гнев Богов мог обрушиться на нас и лишить величайшего дара, данного всем андрогинам по праву рождения, — священного «ор эйн соф». После этих слов почувствовал, как плато под ногами явственно задрожало, а Тиния тяжелым взглядом обвел собравшихся, не исключая своих братьев и сестер. — Кто посмел поступить подобным образом без моего на то позволения? — громовержец говорил тихо, но каждый присутствующий слышал его без каких-либо усилий. — Может быть, ты? – взгляд, полный холодного раздражения, уперся в Менфру. — Нынче твой год, так что будь добра, объяснись. В последней фразе звучала неприкрытая угроза. — Я Богиня мудрости, Тиния, — глаза говорившей женщины светились неизмеримым знанием, а тронутые сединой волосы были забраны в тугую косу. Она сидела на скамье по правую руку от Уни, чуть наклонившись вперед и безо всякого страха взирая на главу пантеона. — Не в моем характере поступать столь необдуманно и жестоко. И прежде, чем ты заподозришь кого-то еще из нас, твоих кровных братьев и сестер, задумайся о том, кто в действительности мог возжелать отнять наш дар. Пока Боги обменивались этими репликами и обвинениями, почувствовал легкое головокружение от поднимающегося в душе ужаса. Еще чуть-чуть, и невольно возникшее заблуждение приведет к чему-то действительно катастрофичному, особенно принимая во внимание взрывной темперамент главы пантеона. — Да будет мне позволено продолжить, — собрал всю волю в кулак и вернул внимание Богов себе. — Но в данном случае нет вины никого из вас, — смело посмотрел прямо в глаза Тинии, ибо просто необходимо вселить веру в наши слова громовержцу. — Все дело в том, что, являясь хранителем ключа от Аскен Пет, мы должны были посетить лестницу в день своего совершеннолетия. Но родители, удостоенные этой чести до нас, не успели рассказать о священном обряде, обязательном для всех держателей реликвии, ввиду того, что их коварно убили! Последние слова посмел выкрикнуть в гневе, оборачиваясь к группе заговорщиков, так как сейчас уже не сомневался, что смерть отца и матери была подстроена кем-то из них. Андрогины хоть и старались стоять ближе друг к другу, но тем не менее кто-то позволил себе презрительно фыркнуть на подобное заявление. — Продолжай, — нетерпеливо произнес Тиния, прерывая нашу молчаливую дуэль взглядов с Вазисом, хотя и я, и Сейя готовы были испепелить предателя одной только силой мысли. — Не посетив лестницу, — повернулся обратно к небожителям, — мы не смогли соединиться. Однако о том, что настоящая причина несостоявшегося «ор эйн соф» кроется в нашем происхождении, узнали, лишь попросив аудиенции у Богов. — Аудиенции? — Тиния казался немало удивленным. — Кто там присутствовал? После секундного напряженного молчания, Гейя взяла слово: — Мы решили не беспокоить тебя, — она чуть подалась вперед, чтобы встретиться взглядами с громовержцем. — И спустились к детям сами. — Кто конкретно? — глава пантеона выглядел уже более миролюбиво, как будто слова матери всего живого успокаивающе действовали и на него. — Я, — продолжила Гейя, — Эйта и покровитель блудного андрогина — Сефланс. — Чем кончилась ваша встреча? — Все вместе мы объяснили Сейлему, в чем заключается проблема несостоявшегося процесса инициации. Сефланс направил подопечного к подножию лестницы, дабы решить этот вопрос раз и навсегда. Я же лично отметила этого андрогина своим клеймом, чтобы иметь возможность приглядывать за его мятежной душой. — Хорошо, — Тиния задумчиво огладил длинную бороду, — но это не объясняет всего, — и он обвел единым жестом заговорщиков и коленопреклоненного Эреба. — Не объясняет, — согласилась Гейя. — Случившегося после не знаем и мы, поэтому, думаю, стоит дать возможность Сейлему продолжить свой рассказ. После этих слов Боги снова обратили все внимание на меня. — Когда мы наконец достигли плато, — я благодарно кивнул Гейе, — то спустя некоторое время отыскали вход. Как и говорил Сефланс, ключ указал нам на него. К сожалению, стоило только приблизиться к нужному месту, как кто-то из заговорщиков, — махнул рукой в сторону группы, — опустил нечто тяжелое нам на затылок, и мир померк. Дальше в моем рассказе небольшой перерыв, так как из-за смены дня главенствующее положение в теле заняло сознание ор пними. Свою часть расскажет она, говоря моими устами, — поспешил добавить, заметив промелькнувшее неудовольствие в глазах Тинии. «Я попробую думать громче, чем обычно. Надеюсь из твоей затеи, Лем, что-то да выйдет. А теперь озвучивай, я готова. Очнулась с головной болью, недалеко от входа в Аскен Пет. Первоначально растерялась, ведь последним воспоминанием была наша аудиенция в храме Богини Гейи. То, что ключ украли, стало ясно по вывернутой сумке в снегу. Стараясь не поддаваться паническим настроениям, я все же двинулась вперед, и вскоре увидела золотой песок. Это поистине прекрасное зрелище, когда желтые крупицы играют на белых кристаллических осадках. Нам нужно вместе это увидеть, Лем! Внутри артефакта меня встретили наги не очень дружелюбно, почти враждебно, надо признать. Они не верили, что я хранитель данного места, но их можно понять. Спуститься в темницу мне подсказали все те же змееподобные. Именно там мы обнаружили заговорщиков, стремящихся выпустить богопреступника наружу. Только амулет Сефланса и позволил нам не дать злу одержать победу! А это можешь не озвучивать: я рада, что мы с тобой туда вошли и прошли «ор эйн соф», что бы сейчас ни решили Боги. Удачи!» — Как вы слышали, это оказалось западней, и пришлось столкнуться лицом к лицу с отступниками, — чуть тряхнув головой, продолжил уже сам, тем не менее ощущая молчаливое поддерживающее присутствие ор пними. — Несмотря на то, что мы предприняли все возможное и невозможное, что только было в наших силах, самостоятельно устранить угрозу заговорщиков нам не удалось. Облегченно выдохнул к концу небольшой речи. — Что ты слышал в темницах? И подробней! — Тиния весь подобрался, однако смотрел не на нас, а на Эреба, который все еще не поднимал головы от своих скованных рук. — Эти восемь андрогинов сговорились освободить Бога вечного хаоса. — Как? — Я не знаю, — от взгляда, которым нас смерил громовержец, ужас заполз в самое сердце, заставляя ладони вспотеть. Руки тут же свело болезненной судорогой. Неимоверным усилием воли, поделенным пополам с Сейей, удалось-таки обуздать снедающее чувство страха, ведь в действительности мы не имели никакого представления о том, как заговорщики собирались отпереть невидимые засовы на клетке. — Что должно было произойти дальше? — Тиния в каком-то нездоровом нетерпении подался вперед, заставляя прищурить глаза от внезапно ставшего более интенсивным божественного свечения. Уни – молодая, непередаваемо красивая женщина с пронзительными фиалковыми глазами — мягко сжала ладонь мужа, побуждая умерить свое давление на нас. Громовержец чуть кивнул и откинулся обратно на скамью. — После освобождения Эреба, — продолжил, — или даже одновременно с ним заговорщики планировали выпустить на волю гекатонхейров, чтобы они помогли разрушить власть пантеона. Эта фраза прогремела подобно предвестнику бури, потому что стоило произнести последнее слово: как Боги заговорили все разом. Какофония из звуков их голосов могла говорить лишь об одном — все они были удивлены, поражены и неимоверно разозлены. Даже мягкая и спокойная Гейя метала глазами гневные молнии, обращенные на мятежников. Она как будто не могла поверить, что позволила появиться на свет подобным душам, отравленным смертельным ядом предательства. — Тихо! — Тинии пришлось подняться со скамьи, чтобы призвать братьев и сестер к порядку. Громовержец устремил пронзительный взгляд на Эреба, а потом деланно медленно опустился на свое место. — Брат, — начал глава пантеона, чуть наклонившись вперед и поставив локти на колени, — неужели ты во второй раз захотел предать нас? А может, умертвить? В последовавшей за этим тишине было слышно, как судорожно дышат заговорщики, как под собственными подошвами противно хрустят мелкие камешки. Не мог устоять на месте и нервно переступал с ноги на ногу. Ор пними пораженно молчала, и мне даже на секунду показалось, что больше не слышу ее, но потом сознание заполнил чужой ужас пополам с отвращением, и я успокоился, так как мои эмоции сильно отличались: злость и всепоглощающий гнев с небольшой долей страха. — Что же ты молчишь, брат? — громовержец выплюнул обращение подобно самому отвратительному оскорблению. И неожиданно в ответ на его слова раздался приглушенный, становящийся все громче и громче смех. Эреб запрокинул голову и загоготал, устремляя свои безумные глаза в небеса. Наконец, успокоившись, Бог вечного мрака смерил Тинию презрительным взглядом. — Ты даже не представляешь, насколько далеко я готов зайти, — отступник попытался подняться, но сковывающие его цепи не позволили. — Сомневаюсь, что вы могли бы справиться со мной без этих кандалов или без обмана. Кто являлся инициатором той давней премилой истории? Ты, братец? — Эреб указал на громовержца. – Или, может, ты, всепрощающая? — обвиняющий перст переместился в сторону Гейи. – Или все вы разом? — Ты сам повинен в своем заключении, — Менфра без каких-либо эмоций взирала на Бога вечного мрака. — Будь на то моя воля, за подобное отступничество полагалась бы большая кара, нежели просто вечность в темнице. — Сейчас не время обсуждать это, — спокойным голосом произнесла Гейя, жестом призывая успокоиться своих братьев и сестер. — Мы собрались здесь по другому поводу, а не для того, чтобы говорить о старых преступлениях, а затем, чтобы обличить новые. — Она права, — Нефунс, Бог моря, представляющий из себя статного мужчину с длинными серебристыми волосами и пронзительными синими глазами, указал трезубцем на группу заговорщиков. — Нужно решить, как наказать их. — Позвольте тогда мне увести своего подопечного, если к нему больше нет вопросов, — Сефланс поднялся со скамьи и вопросительно посмотрел на Тинию. Громовержец несколько томительных минут мерил нас оценивающим и даже немного осуждающим взглядом, прежде чем кивнуть покровителю ремесел. А дальше несколько вещей произошли одновременно, поэтому неудивительно, что никто не сумел отреагировать должным образом. Раз – и в воцарившейся тишине металлическим звоном клацнули кандалы. Два – Сефланс сделал несколько шагов по направлению к нам. Три – единым слитным порывом Эреб вскочил с колен, отшвыривая прочь бесполезные цепи, и молниеносно воткнул нож, сверкающий нестерпимо ярким светом, в самое сердце опешившего Бога подземного огня. Судорожно хватаясь за рукоятку оружия, Сефланс медленно оседал на землю, переводя недоуменный взгляд на Тинию. Лицо главы пантеона пугающе потемнело в ту же секунду, как он понял, что его брат мертв, и прежде, чем Эреб сумел нанести удар еще кому-либо, разящая молния вонзилась ему прямо в сердце, заставляя безжизненной куклой опрокинуться на спину. Воцарившуюся тишину, казалось, можно было не то что пощупать, а даже увидеть. Я смотрел неверящим взглядом на бездыханное тело нашего покровителя. Как такое могло случиться? Неужели Боги тоже смертны?! Не успел додумать свою мысль, как тишину нарушил полный боли, какого-то звериного отчаяния и тоски крик — это Тиния, верховный небожитель, глава всего пантеона Элизиума, оплакивал своего брата Сефланса, который навечно покинул его. Пока все пребывали в глубоком шоке, а кто-то даже утирал слезы, Гейя быстро поднялась со своего места и стремительно приблизилась к громовержцу, который был безутешен, пряча в жесте полнейшего отчаяния и боли лицо в ладонях. Она сжала его плечо твердой рукой, побуждая к какому-то действию. Тот кивнул и поднялся. — Нет горя страшней и необратимей, чем смерть брата. Невинно убиенный он пал и от вашей руки тоже, — Тиния обвиняющим жестом обвел и притихших заговорщиков, и меня. — Как бы сильно мы ни любили вас, — его голос на секунду дрогнул, — как бы сильно я ни любил своих детей, но нет прощения предательству. И выход может быть лишь один. Вы заслужили его, вытребовали, — громовержец выплюнул это слово, — себе отравой, разлившейся в виде коварного заговора по вашим венам и явившейся причиной смерти Сефланса, Бога подземного огня. Я не изменю своего решения, и мне придется наказать всех вас без разбора и снисхождения! Тиния махнул рукой в рубящем жесте, и вдруг Боги, плато, заговорщики – словом, все, что нас окружало, исчезло в одной ослепительной вспышке, отразившейся какой-то тянущей болью во всем моем существе. Мир будто разом перестал существовать.