***
Зал пестрел масками и костюмами, и Кристина оглядывалась, выискивая глазами Рауля. Его все не было, и я чувствовала нарастающее в груди девушки волнение. Наконец, она заметила фигуру в белом домино. Чувствуя бессильную ярость, я вынуждена была наблюдать, как Кристина быстро преодолела разделяющее ее с виконтом расстояние и, проходя, чуть сжала его пальцы. — Это вы, Кристина? — тихо спросил Рауль. Кристине хватило благоразумия приложить палец к губам, призывая парня к молчанию, и лишь молча кивнуть. Развернувшись, Кристина пошла сквозь толпу, время от времени оглядываясь, чтобы проверить, следует ли за ней белое домино. Когда мы вышли в фойе, я заметила толпу, окружившую высокую фигуру в алом одеянии и с большой, украшенной плюмажем, шляпой на голове мертвеца. «Эрик», — пронеслась быстрая мысль, и мое сердце пропустило удар. Кто-то попытался прикоснуться к нему, и из алого рукава показалась белая рука и схватила этого безрассудного за запястье. Не знаю почему, но именно вид этой узкой кисти с длинными гибкими пальцами дал мне силы на внутреннюю борьбу с Кристиной. — О, нет, — успела шепнуть девушка перед тем, как оказалась заперта в темнице собственного сознания. — Что, «нет», Кристина? — услышала я голос Рауля и резко обернулась к нему. — Сколько раз я должна повторить, чтобы вы не смели называть меня по имени? Я не хочу видеть вас. Прощайте, мсье де Шаньи. Надеюсь, у вас хватит чувства собственного достоинства больше не преследовать меня! — я намеренно говорила оскорбительным тоном, желая как можно скорее избавиться от молодого человека. Я видела, что виконт открыл рот, готовясь выдать мне гневную тираду, но я уже не слушала, пробираясь сквозь толпу к человеку в костюме «Красной смерти». Оказавшись, наконец, рядом, я как завороженная уставилась в желтоватые глаза. Не контролируя себя, я потянулась к нему, и мою ладонь мягко обхватили ледяные пальцы. Дрожь пробежала по моему телу, и, пока Эрик не успел отклониться, я сделала еще один шаг вперед. Это было так странно, чувствовать только соприкосновение наших пальцев — моих, горячих и чуть подрагивающих, и его, холодных и длинных. Для меня перестал существовать весь остальной мир, я больше не замечала любопытных взглядов окружающей нас шумной толпы, громкого пьяного смеха. Я потянула Эрика за собой. Мы спокойно влились в ряды покачивающихся в медленном танце пар. В реальном мире в последний раз я танцевала с партнёром на выпускном, да и то вряд ли то неловкое топтание можно было в полной мере назвать танцем. Так что я знала как двигаться только примерно, впрочем, Эрик также был скован. Мы неловко переступали, одна моя рука была сжата в его отведенной в сторону ладони, а вторая покоилась на плече. Покачиваясь в такт медленного вальса, я вдруг осознала, что вся техника и умения — это совершенно не важно. И просто отдалась музыке, позволяя Эрику вести. — Кристина, — прошептал мелодичный голос, и приятное тепло пробежало по телу. — Я ведь отпустил тебя наверх не затем, чтобы ты снова проводили время со мной. — Но я хочу этого, — упрямо проговорила и почувствовала, как меня мягко притягивает рука Призрака, не занятая моей ладонью. — Мне так хорошо с тобой. Ты мой ангел. — Зачем ты продолжаешь называть меня так? Ведь ты знаешь, что все это было лишь фарсом, — с болью в голосе поинтересовался Эрик. — Потому что для меня ты был, есть и будешь моим ангелом, навсегда, — тихо ответила я, вдыхая ставший таким родным аромат. — Я прожил гораздо дольше тебя на свете. И носил много имен, и не меньше мне давали прозвищ — меня называли монстром, чудовищем, уродом, живым мертвецом, — Эрик помолчал. — Но ангелом — никогда и никто. А потом появилась ты — светлая девочка с небесными глазами и солнцем в волосах. Слова Эрика неожиданно больно ранили — он описывал настоящую Кристину, не меня реальную! — Что с тобой, Кристина, ты побледнела — мои слова задели тебя? — Эрик с беспокойством вглядывался в мое лицо, и я поспешила натянуть на лицо улыбку. — Нет, все хорошо, просто голова закружилась. — И, спеша отвлечь Эрика и разогнать повисшую в воздухе неловкость коснулась кончиками пальцев щеки мужчины. Он резко выдохнул и его глаза вдруг проскользнула такая нежность, что мое сердце на миг болезненно сжалось. Остальные пары просто перестали существовать для меня. — Давайте просто танцевать… И я растворилась в тепле и музыке, позволяя себе забыть обо всех страхах и сомнениях. Спустя некоторое время, когда я почувствовала, что начинаю уставать от шума и веселой толпы, Эрик вывел меня к краю зала. — Эрик, — тихо попросила я, заглядывая в отливающие расплавленным золотом глаза. — Возможно, вы пригласите меня к себе после бала? Знаю, как двусмысленно это прозвучало бы в дневном мире, но с Эриком абсолютно все казалось правильным и уместным. Почему-то мне очень не хотелось расставаться с ним. Снова быть подавленной волей Кристины, чувствовать, как та мечтает о виконте — было выше моих сил. — Если это действительно то, чего ты хочешь, — скрытая радость, прозвучавшая в неземном голосе, теплой волной прошлась по коже.***
Когда я на следующее утро вышла из своей комнаты в доме Эрика, то поняла, что нахожусь одна. Конечно, я знала, что иногда Эрику нужно отлучаться по делам, но сейчас пустота давила, и я вышла к озеру. Окинув взглядом его спокойную черную гладь и вдохнув полной грудью влажноватый воздух, я решила немного пройтись. Я некоторое время медленно шла по узенькой дорожке вокруг озера, как вдруг услышала приглушенные голоса. Один, чистый и мелодичный, хотя и окрашенный недовольством принадлежал Эрику — его я узнала сразу, а вот второй звучал глуше и с сильным акцентом и был мне незнаком. — Я не отрицаю, что вечер прошел так, как ты и сказал, но как я могу быть уверенным, что она действовала не по принуждению? Голоса доносились откуда-то издалека, возможно, с другой стороны озера. — Я увидел только то, что ты захотел, Эрик. А как ты сам часто утверждал, то, что люди видят, подчиняясь твоей воле, и реальность — две совершенно разные вещи. — Это не иллюзия, дарога. Она вернулась ко мне действительно по доброй воле. Я ни к чему не принуждал ее. Некоторое время Эрик молчал, а потом тихо, так, что я едва могла разобрать слова, заговорил: — Несомненно ты считаешь даже саму идею о том, что такой монстр, как я, кого-то любит, отвратительной. Прости, но именно это я испытываю по отношению к Кристине. А теперь скажи, дарога, разве не может существовать хотя бы малейшего шанса, что возможно — только возможно — Кристину не волнует мое лицо, и она захотела быть со мной ради меня самого? Несколько секунд неизвестный молчал, а затем медленно заговорил, впрочем, убежденности в его голосе не было: — Конечно, красивая женщина имеет право полюбить даже самого отвратительного урода, особенно если он умеет очаровывать музыкой так, как вы. Но вы должны помнить, Эрик, что я спас вам жизнь. Вы поклялись больше не убивать. И если я узнаю, что вы причинили вред мадемуазель Даае, то клянусь… Вдруг я услышала смех, и смеялся, несомненно, Эрик. — Ты безмерный простак, дарога. Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь позволю хоть одному волосу упасть с головы девушки, которую люблю больше жизни? — и через паузу добавил: — А теперь уходи, дарога. Мое терпение не безгранично. Не заставляй меня жалеть о собственном снисхождении к тебе. Или ты думаешь, что спасение моей жизни наградило тебя правом бесконечно в нее вмешиваться? Затем донесся слабый всплеск, незнакомец крикнул: — Эрик, подождите, — но ответа не последовало. Я была уверена, что Эрик забрался в лодку и плывет к дому, а потому поспешила к дому, решив сделать вид, что никуда не отлучалась. Впрочем, получилось у меня плохо. — Вы все слышали, — полувопросительно, полу-утвердительно констатировал Эрик. — Вы ведь действительно вернулись по своей воле? — он как-то слишком долго вглядывался в мои глаза. Я молча кивнула. — Кто этот человек, Эрик? — О, один мой старый знакомый, — сменил тон на беззаботный Эрика. — Он был главой полиции в Мазендеране, и когда ему приказали избавиться от архитектора, исполнившего свое предназначение, он почему-то преисполнился жалости к бедному уроду и помог сбежать. Впрочем, очень часто мне кажется, что он уже не раз раскаивался в проявленном ко мне сострадании. С тех пор он неустанно следит за мной, полагая своим долгом уберечь невинные жизни от такого монстра, как я. — Эрик хмыкнул. — Что, скажу откровенно, меня порядком раздражает. Когда-нибудь я убью этого идиота, — добавил Фантом после секундной паузы. — Секреты Эрика должны принадлежать только ему! — Ты никогда не сделаешь этого, — я мягко накрыла холодные пальцы Эрика свой ладонью. — Ты просто не сможешь навредить человеку, когда-то проявившему к тебе сострадание. — Позвольте узнать, почему вы так уверены в этом, мадемуазель? — перешел на «вы» Эрик. — Потому что ты хороший человек, Эрик. — Хороший? — Призрак разразился злым, грохочущим смехом. Он был способен в мгновение ока поменять амплуа. — На моем счету больше смертей, чем твой наивный разум может себе даже вообразить, Кристина. И знаешь, что самое удивительное? Я даже не помню их лиц. — Он немного помедлил, а затем вдруг предложил: — Не желаешь ли совершить небольшую прогулку, мадемуазель? — золотые глаза как-то нехорошо блестели. — Да, небольшую прогулку. Эрик хочет тебе кое-что показать. То, что Фантом заговорил о себе в третьем лице было верным признаком того, что увиденное мне не понравится. Впрочем, это же мой Эрик, который никогда не причинит мне и малейшего вреда, а потому я поднялась и спокойно кивнула. — Конечно. Проследовав за Фантомом наружу, я пронаблюдала, как Эрик споро подтянул лодку к берегу. Обернувшись, мужчина жестом пригласил меня забираться. — Ты что, хочешь меня утопить? — неудачно пошутила я. Поймав яростный взгляд янтарных глаз я лишь передернула плечами. — Значит, не собираешься. Эрик молча греб. На середине озера он сложил весла и встал. Быстро скинув плащ и обувь, Призрак прыгнул за борт. «Что он задумал?» — мелькнула истеричная мысль. Он ведь не утонет? Беспокойство холодной змейкой свернулось под сердцем. Неожиданно из глубины озера послышались чарующие пение. Оно было похоже одновременно на божественную музыку и легкое дыхание, окутывало меня каким-то непонятным образом. Даже меня, уже привычную к талантам Эрика музыка очаровала, реальный мир словно отошел на второй план и я перегнулась через борт лодки, силясь приблизиться к источнику звуков и разгадать очередную загадку. Неужели еще одно хитроумное изобретение Эрика? Но тогда где же он сам? Внезапно из-под воды показались две белые жилистые руки и схватили меня за запястья. Скованная первобытным ужасом, я даже не попыталась вырваться, зная, что стоит этим рукам потянуть чуть сильнее — и я окажусь под водой, неспособная вдохнуть. Впрочем, это не могло продолжаться более пары секунд. Спустя еще несколько мгновений, из черной глубины вынырнула голова Эрика, а спустя еще секунду он, ловко подтянувшись, запрыгнул в лодку. Вода стекала с его одежды, образовывая на деревянном дне небольшие лужицы. — Я убиваю так всех, кто имеет неосторожность пуститься в плавание по моему озеру. — Его глаза светились вызовом, как бы говоря: «Ну как, убедилась?» — Вы все еще утверждаете, что я хороший человек? Было совершенно очевидно, что смысл этого представления заключался в запугивании и внушении мне отвращения к преступлениям мужчины. Вот только зачем это ему понадобилось? Со вздохом, я откинула выбившуюся из прически прядь. — Не мне тебя судить, Эрик. Обстоятельства и окружающий мир куют из нас, словно литейщики из раскаленной стали. Я не знаю, через что ты прошел, но могу догадаться, что ты запер себя здесь, вдали от солнечного света не по своей воле. За все свои поступки каждый ответственен только перед Творцом и собственной совестью. Я же не поменяю свое мнение о тебе. Я пересела ближе и сжала ледяную ладонь. — Ты замерзнешь, — я протянула ему плащ. — Вы очень странная девушка, вы это знаете? — бескровные губы тронула едва заметная улыбка. — Я показал вам, как убиваю, а вы беспокоитесь о том, что мне может быть холодно.***
Позже, лежа в кровати в стиле Луи-Филиппа, я впервые увидела Кристину. Ее светлые волосы были растрепанны, а глаза болезненно блестели. Я так же стояла здесь в собственном теле. Мы были очень похожи, за исключением, пожалуй, того, я обладала более темными волосами, немного отдающими в рыжину и зелеными глазами. Но пока я с интересом разглядывала обладательницу «гостеприимного» тела, Кристина подошла почти вплотную ко мне. — Что я тебе сделала, за что ты меня так ненавидишь? У тебя есть все! Если не считать твою отвратительную работу, твоя жизнь похожа на сказку. А меня ты вынуждаешь жить с этим мерзким монстром в могиле. Ты испортила мне жизнь. И даже Ричард, мой любимый Рауль, достался тебе, — со слезами в голосе закричала девушка. — Это мое тело, и ты всего лишь злокозненный дух, захвативший контроль. Пожалуйста, исчезни! — на последних словах ее голос сорвался. — Ну вот, хотя бы работа в моем мире не кажется тебе сказкой! — я чуть ехидно улыбнулась, а потом мне вдруг вспомнились неясные чувства, которые я испытывала в дневном мире в последнее время. — Ты ведь тоже вмешивалась в мою жизнь! — судя по тому, что девушка отвела взгляд, я была права в своих подозрениях. — Верно. Но больше этого не повторится. У каждой из нас есть своя жизнь. И я собираюсь прожить мою так, как хочу именно я. — Возможно, ты права. Вот только я не хочу никуда исчезать из твоего тела. Я… привязалась к Эрику. — К этому монстру, убийце и уроду? — она истерично расхохоталась. — Да, именно к нему, — я почувствовала, как напускное спокойствие разлетается на куски под напором бешенства. — Я не позволю тебе! Ты знаешь, что я могу помешать тебе, у меня достаточно сил! Больше ты не будешь управлять моей жизнью. Сегодня ты заставила меня подчиниться в последний раз!***
Я резко села на постели, чувствуя странное головокружение. Неужели я действительно увидела ту, чьим телом так долго распоряжалась? И стоит ли верить ее угрозам? Или же я просто окончательно сошла с ума? Ладно, у меня еще будет время подумать над этим. А сейчас мне следовало поспешить, чтобы успеть закончить обычные утренние дела перед рабочим «митингом», на котором должна была гордо вещать о проделанной работе за вчерашний день. И да, следовало ещё вспомнить, что именно я сделала. Через пару часов, вчитываясь в документацию к очередной библиотеке с открытым исходным кодом, и пытаясь понять, как реализовать нужную мне функциональность, я поймала себя на том, что снова думаю о Нем. Длинные, тонкие пальцы музыканта, скрытая сила, сквозящая в каждом осторожном шаге. По сравнению с ним любой мужчина кажется грузным и неуклюжим. Голос, небесной музыкой ласкающий удостоившегося чести услышать. И глаза — горящие огнем несгибаемой внутренней силы и разума.