***
На второй день после обеда, когда мы сидели за столом, Эрик рассказывал мне о своих невероятных путешествиях. Как оказалось, он побывал практически в каждом уголке мира. — Я даже выступал некоторое время на ярмарках в Новгороде. — В Новгороде? Но ведь это же Россия! — удивилась я. — Вы действительно бывали в России? — Да. И, в отличии от наших представлениях о дикости нравов этого народа, они все же имеют некую культуру. Наверное, мне стоило обидеться на такое нелестное высказывание о моей родине, но вместо это я спросила: — Вы знаете русский? — моё сердце пропустило удар в ожидании ответа. Он кивнул. — Не скажете ли что-нибудь на этом языке? Мне было бы интересно услышать его звучание. — А что бы вы хотели услышать? — Что угодно, — я мягко улыбнулась, заглядывая в золотые глаза. И Эрик действительно заговорил на чистейшем, хотя и с небольшим акцентом, русском языке. — Ты сейчас смотришь на меня с таким восхищением. Почему это происходит со мной? Я ведь не достоин. Если бы ты только… Ты - мой персональный луч света. Я готов умереть за одну твою улыбку, а ты даришь мне их, как будто я действительно достоин этого. Ты веришь мне. Наивное дитя! Внезапно его тон сменился. — Я люблю тебя слишком сильно. Никому не отдам тебя. Не позволю забрать. Сердце как-то горько-сладко сжалось. Он замолчал, а я почувствовала, как краска заливает мне щеки. Вдруг я осознала, что уже обнимаю Эрика за шею, а наши лица находятся всего в нескольких миллиметрах друг от друга. Прижавшись носом к прохладной тонкой коже его шеи, я зажмурилась. В груди тянуло. Боже, дай мне сил. Вспомнив, что не должна понимать русский, я немного отклонившись и будто невзначай чуть наигранно спросила на французском: - Что ты сказал? - О, моя дорогая, - хитрая улыбка змейкой пробежала по тонким, практически отсутствующим губам. - Разве это прилично, спрашивать женщину о возрасте, а мужчину о повторении сказанного? И тут Эрик сделал то, чего я от него, признаться, не ожидала. Властно притянув меня к себе, он накрыл мои губы в упоительном, страстном поцелуе.***
Впрочем, все хорошее имеет одно пренеприятнейшее свойство — оно слишком быстро заканчивается. Так и моё пребывание под землёй не могло продолжаться вечно. Через два дня Эрик снова вывел меня наверх, где я должна была выступить в «Иудейке». Я пела превосходно, и когда отзвучали последние ноты, зал потонул в бесчисленном эхе оваций. Вспомнив тёплые слова и мягкий поцелуй, подаренный Эриком при расставании, я улыбнулась. Казалось, счастье было абсолютным. Погрузившись в мечты о скорой встрече с Эриком, который, я была уверена, присутствовал при моем триумфе, я прошла за кулисы. А вот там меня поджидал Рауль. Радость, испытанная Кристиной при виде виконта подобно волне отбросила меня назад, в глубь сознания девушки. Даае, видимо, не желая делать свои отношения с де Шаньи достоянием гласности, повела парня в гримерную. Там же произошло счастливое воссоединение «влюблённых голубков». Оно было таким трогательным, что я почти умилилась. Почти. Возможно, я даже смогла бы порадоваться счастью молодых людей, если бы только оно не являлось прямой угрозой моему собственному. Их объятия и слёзы радости от встречи заставляли моё несуществующее в этом мире сердце сжиматься от ярости и страха. Что, если Эрик рядом? Что, если он слышал их клятвы верности и стал свидетелем воссоединения? «Нет, это не возможно», — я быстро отбросила эту мысль. Если бы Эрик действительно видел все это, то обязательно бы вмешался. Ведь вмешался бы? И, ко всему же, он говорил, что будет работать над окончанием «Торжествующего Дон Жуана». А, значит, сейчас он снова спустился в подвалы. Успокоив себя таким образом, я снова сосредоточилась на происходящем с Кристиной Кажется, Рауль поклялся, что уедет в экспедицию, но я больше ему не верила. Впрочем, мне оставалось лишь молча наблюдать. Ничего изменить я в любом случае сейчас была не способна.***
Очнувшись в дневном мире, я расплакалась. В который раз за прошедшие полторы недели. Чувствуя себя абсолютно разбитой и несчастной, я побрела в ванную. Плеснув в лицо ледяной водой и таким образом хоть немного взбодрившись, я подняла голову и заглянула в зеркало. Увиденное мне, мягко скажем, не понравилось. Черты лица как-то заострились, а под глазами залегли некрасивые глубокие тени. Переживания ночного мира определенно не украсили меня. Кажется, сегодня была среда, и вечером, как и в любой другой день, после работы меня будет ждать Рауль. Ну, то есть Ричард. На самом деле, не хотелось его видеть. Мне стали неприятны его прикосновения, и в последнее время, когда он тянулся поцеловать меня, я, будто случайно, быстро уклонялась. Не знаю почему, но поцелуй с ним мне казался чем-то вроде предательства. Предательства тех чувств, которые возникли между мной и Эриком. Я понимала, что это всё глупо, что реальность — здесь и сейчас, рядом с Ричардом, но ничего не могла с собой поделать. Я просто не могла продолжать делать вид, что влюблена в него. Я вообще очень удивлялась, как он меня до сих пор не бросил или как минимум не потребовал объяснений. Как минимум объяснений я ему точно задолжала. Но, кажется, он не замечал или делал вид, что не замечал, произошедших со мной изменений. И я была искренне ему за это благодарна. Наверное, я уже давно должна была порвать с ним, сказать, что мои чувства изменились, но я не могла заставить себя поставить точку в наших отношениях. Мне становилось тошно, стоило представить, как будут смотреть на меня родные, если я разорву помолвку прямо перед свадьбой. Они захотят объяснений. А что я могу сказать им? Что влюбилась в человека, который мне снится? В человека, который совершенно не вписывался в людские представления о красоте, и который, существуй он в моём мире, никогда не смог бы показаться на глаза моих знакомых? Это все было по меньшей мере глупо.***
Но, если в реальном мире дни, хоть и не приносили мне особой радости, но проходили вполне терпимо, то жизнь в ночном мире обернулась настоящим кошмаром. Всё свободное время Кристина проводила с Раулем, гуляя с ним по Опере и устраивая романтические обеды с пирожными на украшенном фиалками столе. Она приводила его на сцену, где они сидели на деревянном кольце фонтана или гуляли по дорожкам бутафорного сада. Рауль постоянно спрашивал о нашем «таинственном неизвестном». К счастью, Кристина не отвечала на большинство вопросов юнца, и со временем он и сам стал избегать неловких тем. В один из дней, когда они были на сцене и подошли к слегка приоткрытому люку, Рауль попытался прорваться вниз. Моё сердце практически остановилось в тот миг. Мне была невыносима мысль о том, что Эрик может узнать о предательстве, и сердце болезненно сжималось от того, что произойдет потом. Было тошно от самой себя. Впрочем, кажется, Кристина была напугана перспективой спуска любимого в «лапы злобного монстра» не меньше меня, хотя и по другим причинам. — Внизу, это их владения. Ты никогда, ради нашей любви, не должен спускаться туда, — и, чуть погодя, она продолжила: — И ты не должен отпускать меня туда, Рауль, если не хочешь навсегда потерять. Наше с Кристиной волнение росло по мере того, как шло время. От Эрика не было вестей. Мог ли он узнать об отношениях с виконтом и решить просто благородно уступить меня другому? Я не могла этого допустить. Я пыталась бороться. Но, кажется, Кристина твёрдо решила не дать мне возможности снова завладеть её телом. Впрочем, борьба давалось тяжело нам обеим. А однажды Рауль сказал, что не поедет в экспедицию на Северный полюс, пока она не раскроет ему секрет мужского голоса. После Рауль пообещал освободить Кристину от власти чудовища. И тогда Кристина решилась. Я чувствовала непоколебимый настрой девушки, когда она вела возлюбленного всё выше, на крышу величественного здания. Кристина начала взволнованно ходить по крыше. — Сейчас я расскажу вам, Рауль. Расскажу обо всем, что произошло со мной за эти последние месяцы, — девушка вздрогнула. — Это ужасно, всегда вот так дрожать. Но сейчас я с вами, Рауль, высоко над землей. А потом она быстро заговорила, взяв виконта за руки: — Я не знаю, что это, Рауль. Но если я ещё раз окажусь там, внизу, наедине с монстром, то назад уже не вернусь. Оно сильнее, когда монстр рядом. Сейчас я ещё могу контролировать это. Поклянитесь мне, Рауль, что заберёте меня даже против моей воли. Кристина вздохнула, и мне показалось, что я услышала другой вздох, у нее за спиной. А Даае тем временем продолжила, будто сама убеждала себя, что бояться нечего. — Я никогда не видела его при дневном свете. Должно быть, это ужасно. А я вдруг отчетливо услышала стон. Но влюбленные были так заняты, что не обратили на него внимания. — Расскажите мне, расскажите обо всем, — в голосе Рауля появились приказные нотки, и я мысленно поморщилась, но, кажется, Кристине всегда был необходим человек, который бы направлял ее. — Три месяца я слышала его, так ни разу не увидев… — Кристина начала говорить, рассказывая об обмане и о том, как Эрик забрал ее в подземный дом и повторила те слова, которые сказал мне тогда Ангел. «Я не ангел, дух или привидение. Я Эрик» И кто-то повторил за нашей спиной: «Эрик». Я не могла ошибиться, это был Он. Я бы узнала его голос из миллионов. Эрик был на крыше, и слушал все, что Кристина была готова поведать виконту. А девушка тем временем продолжала, говоря, что испытывает по отношению к Нему. Сейчас я ощущала себя так, будто мне медленно вырезали сердце. Это был конец. Сейчас Кристина предавала Эрика и все, что он для нас сделал. И он слышал каждое ее слово. Это было очень больно, больнее, чем я могла себе представить. Нет, нет, нет! Кристина разбила все, что было мне дорого. Эрик никогда не простит меня.***
Я проснулась на мокрой от слез подушке. Что теперь со мной будет? Написав своему руководителю на работу и солгав, что заболела, я села за компьютер, намереваясь найти все возможную информацию о своем положении. Ключевые слова… Я на мгновение задумалась. Связь душ. Перемещение души во сне. Ритуалы. Сотни, тысячи ссылок. Религиозные, спиритические, услуги гадалок и подобное. Голова кружилась от потоков бесполезной информации, но я упрямо продолжала читать дальше. Почему я не сделала этого раньше? На самом деле, я подозревала, что стоит мне ввести подобный запрос, и на меня тут же меня тут же обрушится поток рекламы и теологического бреда. Кажется, в этом я не ошибалась. Весь день телефон почти непрерывно мигал, извещая меня о входящих звонках от Ричарда, но я просто игнорировала их, поставив его в беззвучный режим. Сейчас у меня не было ни сил, ни желания развлекать этого мужчину. Спустя несколько часов непрерывных скачков по ссылкам, в моем затылке поселилась ноющая боль, но я так и не нашла ничего, заслуживающего хоть малейшего внимания. Ну не верила я в силу пыли с перекрестков и земли с кладбища, а в заговоры и заклятия и того меньше. Я бросила взгляд на правый уголок экрана ноутбука, устало отмечая, что уже начало третьего ночи. Разочарованно застонав, я прошла в спальню. Возможно, стоит попытаться решить проблему в мире Кристины?