Дай мне силы подняться

      — Драко, неужели тебе так трудно смириться с тем, что она изменилась и хочет помочь? — беспомощно спрашивала Гермиона. — Да! — свирепо ответил Драко, яростно расхаживая по комнате. — Гермиона, ты, кажется, забываешь, что эта женщина украла у меня Скорпиуса, чтобы заплатить за наркотики! — Я никогда не говорила этого, дорогой, но разве она не заслуживает второго шанса? Каждый заслуживает второй шанс! — Гермиона протестовала. — Это уже не второй шанс. Это пятый, а может быть, седьмой. Я и не вспомню, — сказал Драко, проводя рукой по волосам. — Но, Драко… — начала Гермиона, потянувшись к нему. — Хватит! Он мой сын, Гермиона, мой мальчик, для защиты которого я сделаю все. И он болен. Астория знала это, и все же продолжала жить так, как жила всегда… Скорпиус всегда будет на первом месте. Всегда… И нет ничего, чего бы я не сделал, чтобы он был в безопасности и счастлив. Знаешь, что сказал мне доктор, когда ему поставили диагноз? Он сказал, что причина его расстройства не была генетической, и что только одно могло спровоцировать болезнь, — сердито выдал Драко. — О, Драко, нет… Пожалуйста, не говори мне этого… — печально сказала Гермиона. — О да… его дорогая мать уже принимала наркотики, когда он был зачат, и продолжала принимать беременной, даже не зная этого. А я не знал, что она кайфовала все годы нашего брака, пока однажды она не уехала куда-то, и я не нашел её тайник. Я люблю своего сына, Гермиона, и это не его вина, что он родился таким. Это моя вина, я небрежно это проглядел. Знаешь, как боль и обида разрывают изнутри, когда осознаешь, что твой ребенок не сможет нормально жить из-за тебя? — горько шипел Драко. — После того, как она даст показания, я хочу, чтобы она исчезла, Гермиона, из моей жизни, из жизни моего ребенка. Или… — Ты ставишь мне ультиматум? — шокировано спросила Гермиона. — Скорпиус всегда на первом месте, Гермиона… Всегда, — холодно ответил он. — Драко! Он и мой ребенок тоже… и ты говоришь так, будто я его совсем не люблю и не забочусь о нем! — она вскочила и направилась к Драко. — Тогда начинай принимать решения, которые не подадут его на блюдечке дьяволу! Гермиона, теперь ты его мать… его мать! Я знаю, что, может быть, трудно любить ребенка от другой женщины или ребенка с инвалидностью… — начал Драко, глядя на жену. Гермиона задохнулась от гнева: — Как ты можешь, Драко? Ты знаешь, я люблю Скорпиуса больше жизни! Ты хочешь наказать меня за то, что я прошу шанс для Астории? Пытаешься ударить меня там, где больнее всего, потому что я тебе не сказала правду раньше? — Я делаю все возможное, чтобы защитить его. Она нестабильна и невротична, и Мерлин знает, начнет ли она снова принимать наркотики. Я не позволю разбивать сердце моего сына снова и снова. Гермиона, он понимает многие вещи, чувствует настроение человека и его изменения, и как только он привыкает к кому-то и начинает любить его, ему обязательно станет больно, если этот кто-то исчезнет из его жизни. Он ребенок с особыми потребностями, ему нужна стабильность и надёжные люди, которые могут дать ему любовь, что он заслуживает. Ему нужна семья, ему нужны ты и я. Я хочу, чтобы этот процесс закончился, и мы стали нормальной семьей. Больше никакой драмы. — Драко, что я должна ей сказать? «Спасибо за помощь, но мой муж всё еще ненавидит тебя. Счастливой жизни»? — с сарказмом спросила она. — Если это поможет убрать её из нашей жизни и отправить в Азкабан… — Драко, ты сам себя слышишь? Она поможет нам наказать Рона! Мы можем просто забыть о тюрьме? — умоляла Гермиона. — Только потому, что она совершила меньшее зло? Нет! Рона уже поймали, а она прекрасно сыграла скорбящую, недостойную мать, чтобы заслужить твое сочувствие! — Не будь таким циничным! — Гермиона, она слизеринка, и я знаю, о чем говорю. Поверь мне. Внезапно громкий стук в дверь прервал спор, и в комнату ворвалась до ужаса перепуганная Нарцисса. — Только что нашли тело Астории… Оно лежало прямо посреди Косой Аллеи! Она была убита.