Прости меня...

      Торжественная часть церемонии подошла к концу. С вежливыми поклонами присутствующие проводили эмира и его свиту. Едва державшегося от усталости омегу увели в личные покои для подготовки к таинству ночи. Сактияр был задержан на некоторое время священнослужителем для благословения и традиционного напутствия. Что, в целом, устраивало принца. Будь его воля, он бы вообще никуда не пошел. Но старец закончил свою проповедь, и наследнику предстоял визит на половину второго супруга.       Апартаменты Кахии располагались в одной стороне с покоями Имана. Их обиталища разделял небольшой сад с дорожками из тщательно просеянного песка, изумрудными газонами, ароматными клумбами, и весело журчащим фонтаном с причудливой скульптурой в центре.       О, как бы не упиралась сущность принца, обязанности, сковавшие его по рукам и ногам, не давали жертве обстоятельств не единого шанса на отступление. И вот, они перед ним, искусно вырезанные высокие двери, за которыми ему предстоит, в лучшем случае, провести одну ночь.       Открыв створки, Сактияр попал в гостевой зал. Такой же, как у Имана, за исключением одной весьма существенной детали. Эти покои изобиловали нагромождением обивочной ткани, пусть даже самой тончайшей, словно её жилец старался если не спрятаться от мира, то хотя бы согреться. «Хмм, да он же северянин, наверняка, ему вечно холодно» — невесть откуда пронеслась шальная мысль.       — Добро пожаловать, сейид*. — Сактияр вздрогнул от неожиданности. Кахия, облаченный в светло-лиловый наряд, стоял у боковых дверей, ведущих в спальню. — Моим глазам радостно видеть тебя. — Иноземный акцент немного царапал слух. — Прошу, садись, — маленькая ручка мелькнула в приглашающем жесте, — отведай лакомства, отпей… — омега запнулся, вспоминая нужное слово, — … «горячей воды», — закончил он, густо покраснев.       Принц, на правах хозяина обитателя покоев, прошел к накрытому низкому столику. Расположившись, он хмуро стал наблюдать за неспешными движениями мадаризанца, выдающими тщательно скрываемую нервозность последнего. Подойдя к столику, юноша, опустившись на колени, предложил наполнить кубок. Получив в ответ мрачный кивок, он, не поднимая глаз на гостя, неторопливо наполнил чашу терпко пахнущей жидкостью.       В неловком молчании, Сактияр смог сделать только пару глотков. Чтобы хоть как-то заполнить время перед важным событием в жизни каждого новобрачного, принц начал разглядывать своего нареченного. Как он и предполагал, перед ним сидел щуплый мальчишка, от силы лет шестнадцати. «Святой создатель, я не тронул его, а уже чувствую себя растлителем невинной души. А насчет беременности и родов меня уже сейчас терзают сомнения. На что рассчитывал отец, не понимаю? Как на рынке, купил одно, принес домой совсем другое. Да и запаха течки не чувствуется вовсе. О, небеса, даруйте мне силы для этой ночи!». Беспорядочные мысли скакали в голове, подобно проказливым газелям. Тем временем взгляд Сактияра скользивший по телу, облаченному в наряд нежного оттенка, остановился на метке. Связывающий их знак был скрыт под небольшим кусочком материи, закрепленным липкими полосками.       — Это для того, чтобы не запачкать одежду, хотя бы сегодня, — внезапно прокомментировал жгучий интерес принца неподвижно сидящий юноша. Наследник шумно выдохнул от неожиданности, — «Вот, шайтан! Не хватало мне еще провидца, читающего мысли».       Решив, что тянуть, пожалуй, больше не стоит, принц, не коснувшись взглядом супруга, поднялся на ноги и степенно направился в сторону спальных покоев. Он знал, что его половина пойдет следом. Празднично украшенная комната, тепло освещаемая большими напольными светильниками, терпеливо ждала гостей.       Сактияр уверенно подошел к постели, при этом недоуменно оглянулся на жавшегося на пороге парня.       — Новобрачному омеге подобает встретить своего альфу на ложе. Тебе должны были объяснить наши обычаи, в чем дело? — Принц собирался закончить свое дело как можно скорее.       — Прими мои извинения, сейид. Мне всё объяснили, просто у меня есть просьба к тебе. — Изумленно поднятая бровь Сактияра заставила мальчишку смутиться еще больше. — Позволь погасить светильники.       — Зачем? Не думаю, что ты чем-нибудь удивишь меня. — Раздражение вовсю плескалось в голосе наследника. — Прекрати ломаться. Ты не любим мною, и я не собираюсь нежничать с тобой. Знай, ты навязан мне, и от тебя требуется только забеременеть от меня. Поэтому не испытывай мое терпение, а раздевайся.       Оробевший юноша послушно прошествовал к постели, встав в изголовье. Немного покопавшись, он обнажил ноги, спустив шальвары. После, он неуклюже начал теребить шнурки рубахи. Сактияр гневно сверлил омегу глазами. — Быстрее!!! — Бледные руки дрогнули, порвав витой шнур. Не видя смысла в ненужном ожидании, принц, скинув свою одежду, повалил омегу на светлые простыни. Резким движением разорвав лиловую ткань, Сактияр пораженно уставился на открывшийся его взору вид. Неукротимая злость, вперемежку с презрением, исказила мужественные черты лица наследника. Кахия, понимая, что его объяснения сейчас вряд ли будут услышаны, предпочел покорно снести гнев хозяина, и в ожидании наказания, зажал рукой рот и крепко зажмурился. Левый бок и часть живота хрупкого мальчишки уродливо покрывали шрамы и рубцы, словно след от лапы страшного чудовища. Судя по состоянию кожи, что подрагивала под ошеломленным взглядом альфы, трагедия произошла достаточно давно.       — Жемчужина, значит, — вспыхнувшее негодование звонко отпечаталось пощечиной. Из зажмуренных глаз брызнули слезы. — Как посмела твоя страна подсунуть моей — калеку! — Сильные пальцы развели руки омеги в стороны от головы и жестко прижали к мягкой ткани. — Открой глаза, паршивец! — Голубые глаза, из которых безостановочно текла прозрачная влага, испуганно уставились на рычащего принца. — Провидение и так вдоволь поиздевалось надо мной, а тут еще ты — поганец! Только посмей не зачать и не выносить преемника. Клянусь, я убью тебя! — С этими словами альфа грубо перевернул парня на живот, чуть приподнял бедра, и раздвинув округлые половинки, резко вошел внутрь. Несмотря на предварительную подготовку, упругие мышцы не выдержали жестокого вторжения, окрасившись кровью.       Хриплый крик боли, вырвавшийся из разбитых губ Кахии, утонул в подушке, в которую бесцеремонно вжали голову.       — Замолчи, я не желаю слышать твои вопли. Вот так и лежи, не дергаясь.       Стиснув худенькие бедра, альфа продолжил начатое. Жуткое уродство едва виднелось в такой позе, но тем не менее подливало масло в бушующий огонь раздражения. Гнев, ярость, обида слились воедино в безудержном потоке насилия. Хлипкий омега уже перестал кричать, а только постанывал от боли, одновременно с остервенелыми толчками. Достигнув финальной точки, Сактияр тяжело отвалился от истерзанного тела. Омега, боясь шелохнуться, едва слышно поскуливал в ворохе вздыбленных простыней.       Ухватив растрепанные вихры, принц заставил юношу посмотреть на себя.       — Мне сказали, что у тебя будет течка, почему её нет? Очередная ложь? — Сактияр усиленно восстанавливал дыхание после изнурительного марафона.       — Я немного ошибся в датах, незнание языка подвело меня, — глухо просипел омега.       — Каков наглец! Отдаю должное твоей хитрости, но в следующий раз я навещу тебя только в течку. И посмей только не понести, хотя… то, что я видел убеждает меня в обратном. — Принц, выпустив волосы из захвата, оттолкнул от себя светлую голову.       — Мои репродуктивные органы в порядке, — прошелестел Кахия, опасливо поглядывая на супруга. — У личного мини-самолета отца отказали двигатели, едва он оторвался от земли. Меня спасло чудо, огонь опалил только бок. С тех пор я боюсь высоты.       — Мне неинтересно, что и когда произошло с тобой. — Сактияр поднялся с постели, стараясь не смотреть в сторону свернувшегося в комочек юноши. — Сейчас тебя осмотрит доктор, который и проследит за твоим выздоровлением. Именно ему ты скажешь о начале твоих дней, и упаси тебя небеса, если ты ошибёшься еще раз. Прощай, кайбар**.       Резко развернувшись, принц покинул спальню, а затем половину второго суженого, попутно выдав нукерам приказ позвать лекаря. Чтобы видеть сегодня еще кого бы то ни было, не осталось ни сил, ни желания.