Прости меня...

      — Господин… господин, … небеса, да что же это… …господин, — сознание улиткой карабкалось сквозь толщу гулкого беспамятства. Кахия еле разлепил глаза. Сквозь пелену скопившейся влаги едва угадывался размытый образ. Немного проморгавшись, омега смог опознать стоявшего рядом. Над ним стоял встревоженный Аташ, нервно теребя мокрую тряпицу. — Господин, — не скрывая облегчения выдохнул слуга, — хвала создателю, ты очнулся!!!       Повернуть голову оказалось очень непросто, мадаризанцу показалось, что её наполнили металлическими болванками. Когда этот маневр все-таки удался, почти прояснившемуся взору предстала странная картина. Он точно помнил, что подобных предметов не было в его спальне, но слезящиеся глаза видели одно и то же. Стационарный комплекс интенсивной терапии попискивал от меняющегося калейдоскопа разнообразных диаграмм на двух мониторах. От него же тянулись длинные нити проводов и капельниц. Опустив глаза чуть ниже, он увидел змейки капельниц, хищно впившихся в вены на сгибе руки. Слабо откинутая голова убедилась, что тело находится в своих же спальных покоях.       — Что случилось? — пересохшее горло могло только сипеть.       — Господин, ты не помнишь? — Отрицательный кивок побудил слугу продолжить, — в самом конце твоих дней тебя охватил сильный жар, ты начал метаться и бредить. Почтенный доктор велел тебя так лечить. Все вокруг волновались, …. — Аташ, замявшись, прошелестел, — …., даже господин Сактияр приходил ненадолго. А и я вовсе не отходил ни на шаг.       — Спасибо, Аташ, я благодарен тебе, — сухой кашель скрутил юношу в комок, — дай в…воды.       — Да-да, господин, вот пей… — несмотря на суетливость, Аташ бережно приподнял своего подопечного и помог напиться.       — Розовая вода… — лукавый прищур голубых глаз, заставил молодого помощника смущенно покраснеть, а затем, отведя в сторону карие очи, широко улыбнуться. — Спасибо, Аташ. А теперь я отдохну, я устал.       — Конечно, господин, я буду рядом, — тихо прошептал слуга, бесшумно удаляясь. *****       Задумчивый принц удобно расположился на мягких коврах гостеприимной залы. Весть о неважном самочувствии младшего супруга настигла его на трудных переговорах с несговорчивым соседним государством. Дипломатические игры с переменным успехом длились уже вторую неделю. Сактияр с помощниками бились за выгодный торговый канал, который упрочит и без того крепкие экономические позиции Орбисуйи. Круговерть событий закрутила наследника до состояния механической куклы, именно поэтому тихий доклад секретаря услышали только уши. Мозг сработал через пару минут, вычленив из целого набора слов особо ценное — «джанис», и подал сигнал паники. Перепуганного принца секретарь едва успела догнать на пороге переговорного зала, повторив свой доклад.       — Ша-аб джанис? — нахмурившись, рыкнул принц.       — Да, господин.       — Святые небеса, так чего ты мямлишь! Что такого с ним стряслось? — Но по мере продолжительности сообщения Сактияр мрачнел. — Всё настолько серьезно?! — Утвердительный кивок девушки пресек дальнейшее препирательство. — Хорошо. Переоформи мой билет на ближайшую дату.       Выскочивший на приглушенный коврами шорох Аташ учтиво согнулся в поклоне и отступил. Сактияр, едва глянув на прислужника, неспешно прошел к постели своего омеги. Тяжелый запах, вобравший в себя остатки течной смазки, боли и страха окатил мощной волной. На скомканном ложе метался бледный, почти серый, принц Мадаризана. Светлые волосы от пота стали отливать темной медью. Запястья распятых рук обвили бархатные ленты, крепко удерживающие худенькие конечности от беспорядочных движений и обрыва капельниц. Покрывало сбилось до бедер. Безобразный шрам теперь казался ярким пятном на землистом теле, бьющемся в горячечном забытье. Беззвучную ломку прервал хриплый всхлип с последующим лихорадочным шепотом. — Сейид… — Сактияр вздрогнул, — …сейид… прости… … про…ооссти… сейид… я не… вии…но…вен… сейид… …прошу тее…бя… — под едва сомкнутыми веками бились глаза омеги. Сжав губы, принц молча наблюдал. Не глядя по сторонам, тихо спросил. — И давно он так?       — Уже третий день, господин.       — Не отходи ни на миг. Если будет хуже, подними тревогу. Тебе ясно?       — Да, господин.        Тяжело вздохнув, принц вышел из спальни. Мысли разлетелись словно перепуганные птицы, а виски сдавило железными тисками. «Вот шайтан, ну всё идет наперекосяк». *****       Унылые мысли разогнал легкий шелест занавесок. Сактияр поднял глаза, которые тут же увеличились в немом восхищении.       К нему грациозно приближался посланник небес, не иначе. Халим, всегда завернутый в разноцветную ткань, словно заморский подарок, сейчас был обнажен по пояс. Обольстительно-гармоничный торс переливался нежным атласом. Крошечные капли бриллиантов, нанизанных на колечки украшений, венчающих острые соски, бликовали, подобно маленьким звёздам. Широкие шальвары, издалека напоминавшие юбку, светлого сине-серого цвета, одеты были настолько низко, что фантазии даже не стоило особо сильно напрягаться. Тонкий пояс на правом боку щеголял треугольным краем с кистями-подвесками. Стройные бедра плавно покачиваясь, позволяли тонкой ступне кокетливо выглядывать из-под края соблазнительного одеяния. Длинная полоса ткани того же цвета, что и шальвары, спрятала правую руку до плеча, подобно митенке, выставляя на обозрение изящное запястье. Распущенные волосы блестящим каскадом струились по спине, лишь небольшими прядями обрамляя красивое лицо. Яркие глаза снисходительно-томно поглядывали из-под опущенных ресниц, явно наслаждаясь произведенным эффектом.       А принц действительно забыл, как дышать. Резкий контраст между увиденным сейчас и чуть раньше корежил разум. Иман тем временем, ничуть не смущаясь, неторопливо опустился на колени, удобно расположившись рядом.       — Ты мрачнее грозовой тучи, ахтар. Твоему избраннику настолько плохо?       — Он еще совсем мальчишка. Ты-то, по сравнению с ним, покрепче оказался.       — Что я слышу? — легкий перелив смеха озарил лицо халима солнечным светом. — Этот экзотический цветок ощутил на себе всю мужскую силу наследника Орбисуйи и остался жив, … …почти? Я не видел его, но уже им восхищаюсь! Твоему «сексуальному обаянию» не поддалась еще одна птичка, браво! — Нагло провоцируя, Иман соблазнительно обхватил губами спелую вишню.       Черные ониксы глаз Сактияра предупредительно сощурились, готовясь к нападению.       — Мой халим ревнует. Похвально! Но учти, тот омега юн и гибок, как лоза. Пройдет немного времени, и он не уступит тебе, Иман. — Хлесткий ответ заставил карие глаза любимого мгновенно потемнеть. Крупная ягода, перекатываемая губами, лопнула, кровавыми брызгами окрасив тонкие уста, и стекла с уголка тонкой струйкой. — Ты чертовски возбуждающ своей дерзостью, халим, — принц мягко коснулся пальцами волос, — а тот, другой, утонченно хрупок, настоящий кайбар, — пальцы хищно сомкнулись, прихватывая приличную прядь длинных волос. — Огонь и вода, страсть и лед. — В насильно притянутое ухо интимно прошептали. — Я, оказывается, счастливый обладатель двух стихий, представляешь, халим. — Ушную раковину лизнул горячий язык. Обжигающие поцелуи коснулись виска, а затем шеи. Отвернуть голову мешали пойманные в жесткий плен волосы. Оставалось только сильно сжать губы и крепко зажмурить глаза, да и упереться в твердую грудь руками, и то ненадолго. Потому что альфа быстро сломит ложное сопротивление, уронив свою собственность на яркие ковры, и будет наслаждаться поражением омеги, агрессивно лаская того черными глазами. А потом он закрепит свой успех, когда, нависнув над поверженным противником, будет сладко целовать грудь, гладить тело руками, издеваться над маленькими колечками в сосках, и цинично игнорировать бедра, дожидаясь изнеможденной мольбы омеги, признавшего свое поражение в страстной битве. Только тогда бедра альфы пристроятся между ног проигравшего соперника; легкая ткань осторожно разведется в стороны, обнажив явное подтверждение несвязного шепота халима; и наконец, твердый член принца, едва коснувшись влажного входа, вызовет хриплый стон, так ласкающий слух. Мягкое проникновение, и легкий толчок сведет горло омеги спазмом. А увеличивающаяся амплитуда движений заставит горло мгновенно пересохнуть, а губы судорожно хватать воздух. Вихрь яростной страсти погрузит два разгоряченных тела во временной вакуум, чтобы ничто из окружающей обстановки не могло помешать двоим существам соединиться в единое целое, где-то на вершине сотворения мира.       Приведя себя в относительный порядок, Сактияр покинул покои любимого, оставив убаюканного страстью халима на попечение слуг. Полученное удовольствие улетучилось, стоило ему оказаться в саду, разделяющем половины его избранников. Притягательные покои старшего, к которому рвалось сердце, и чуждые апартаменты младшего, которого отвергала душа. Принц еще колебался какое-то время, но так и не нашел в себе силы навестить больного юношу. Ему с лихвой хватило предыдущего раза.