Нечто в плохой обложке

Во время неплодотворной беседы враждующих родственников ливень не утихал. Майку казалось, что, выйди он сейчас на улицу, холодные потоки смоют его в канализационные люки, таким он ощущал себя бесхарактерным и податливым. Тем не менее, оставаться в ненавистном доме, рискуя быть узнанным соседями или, ещё хуже, замеченным выглянувшим отцом, было бы истинным сумасшествием. Горло болело, словно он наелся морских ежей, но мысль о том, что он не сможет петь, его даже мельком не посетила. Неужели пение может занимать мысли человека, только что насмерть поругавшегося с отцом? Под ногами хлюпала вода, кипящая из-за дождя. Майк уже не мог намокнуть сильнее, потому домой не торопился. Каркающий звук грома также не пугал потомственного англичанина. Но ровно-прямоугольный сектор неба, внезапно осветившийся молнией, вынудил его искать укрытия. Подходящий уголок, к счастью, подвернулся совсем скоро. Нависающая крыша в замусоренной подворотне, протекающая во многих местах. Под ней - только мальчик лет десяти, сидящий на корточках спиной к улице и держащий над чем-то маленький нежно-голубой зонт. Подойдя поближе, Майк увидел, что скрывалось за спиной мальчика. Мокрая уличная кошка, облезлая, грязно-белая с дымчатыми пятнами на боках и ушках. Она обернулась на хлюпанье шагов, но вставать не стала, а лишь посмотрела на Майка надменно, вызывающе, высунув бледный розовый язык из беззубого рта. Мальчик держал зонт над её логовищем - сидением от кресла, из вспоротых ран которого, рассыпанных повсюду, вылезал ссохшийся поролон. - Ты не будешь против, если я постою здесь?.. - спросил Чепмен, стараясь перекричать шум дождя. Мальчик поднял голову и кивнул. Его худое землистое лицо имело решительное выражение, узковатые тёмно-серые глаза взирали твёрдо, будто он выполнял свой долг перед Родиной, и никто не смел осуждать его за это. Его одежду можно было выжимать, но он продолжал не дрогнувшей рукой придерживать вырываемый ветром зонтик. - Я тоже любил сидеть с дворовыми кошками, когда был таким, как ты, - негромко сообщил Чепмен. В который раз за день он был бы совершенно не против, если бы его не услышали. Но мальчик услышал. Пожав тщедушными плечами, он продолжил безучастно наблюдать за ворочаньем беззубой старушки. - Меня зовут Чарли, - неожиданно буркнул он. - Приятно познакомиться, мистер любитель бесхозных кошек. - Майк, - автоматически поправил Чепмен. Он присел рядом с новым знакомым и потянулся к жёсткому боку развалившейся кошки, но та зашипела и отвернулась. - Надо же, какая королева. Бездомные кошки - это совсем не то, что бездомные собаки или даже люди. У тех в глазах одно разочарование. Как будто упрекают тебя за то, что они всё потеряли. А вот кошка... Кошка, какой бы она ни была измученной, голодной и уродливой, никогда не ущемляет своей гордости. К ней испытываешь уважение, даже если видишь её впервые. Это иногда угнетает... Чарли помолчал, переваривая информацию, а затем его лицо просияло. - И люди зря считают, что кошки заносчивые и не умеют любить!.. - обрадованно вскрикнул он. - Просто собаки любят всех подряд, а кошки выбирают только достойных, и им посвящают всю свою жизнь! А ещё они ласковые. И приходят именно тогда, когда это нужно, а не когда тебе просто хочется погладить что-нибудь пушистое. Поэтому они кажутся необщительными. Они гордые, но на самом деле любят людей!.. - Конечно, любят, - Чепмен попытался улыбнуться понимающе. - Иначе бы они ни за что не позволили себя приручить. Вообще, в Древнем Египте, по-моему, всё было правильно устроено. Пусть наши посевы уже не нужно спасать от полчищ грызунов, но поклонение кошкам - это что-то! Глаза мальчика вспыхнули и заблестели. - Представляете?.. - задыхаясь от восхищения, выпалил он. - Кошачьи храмы!.. - Где можно гладить кошек, только если они сами к тебе подойдут. - Принудительная вакцинация населения от аллергии на кошек! - А заводить их дома могут только те, кто доказал свою преданность королеве!.. - Сама королева - кошка!! Должна же Елизавета наконец покинуть наш мир бренный... - Если кошка переходит улицу, все прохожие должны расступаться с её пути! - Кошки венчают молодожёнов!.. - В школах открываются залы кошек, чтобы учить детей общению с высшей расой!.. - Кошки избирают Парламент!.. - Нет! Специально отобранные кошки-провидицы определяют все действия государства, выбирая кубики с вариантами решений, как осьминог Пауль на футбольном чемпионате!.. Это было совсем бредово. Чарли помедлил несколько мгновений, а затем залился заразительным хохотом, который почти сразу же захватил и Майка. Утопичная идея о Кошачьей республике занимала его намного больше обдумывания текстов. Вдоволь насмеявшись, Чепмен вздохнул: - В любом случае, у каждой кошки обязательно должен быть дом. Им труднее, чем кому-либо, приходится на улице, потому что они гордые и не роняют достоинства. Желтовато-серая кожа на продолговатом лице Чарли расправилась и будто бы натянулась, как кусок ткани на тугое пяльце. Оно вновь стало не по возрасту серьёзным, пугающе хладнокровным. Стало ясно, что мальчик собирается сказать нечто хорошо обдуманное и взвешенное, отчего невозможно уже его отговорить. - Я вырасту и стану членом Парламента. Буду готовить законопроект о повсеместном образовании кошачьих приютов. Майка поразила его уверенность, но он не мог не поспорить: - Порой животным лучше живётся на улице. Деньги, выделяемые правительством на содержание таких заведений, часто рассыпаются по карманам, и корма на них не покупаются. - Разумеется, я думал об этом. Неплохо было бы несколько раз в месяц без предупреждения приюты инспектировать... Но сначала нужно развернуть масштабную кампанию по борьбе с коррупцией и введению дисциплинарных наказаний за халатное обращение с животными. Взяточничество - бич современного общества. Последнюю фразу он перенял у кого-то из знаменитых публицистов или просто услышал по телевизору, но даже из уст вымокшего ребёнка в подворотне она прозвучала очень солидно и убедительно. - Мой отец говорит, что, если бы парламентские крохоборы не разворовывали государственный бюджет, мы бы жили намного лучше, - продолжал Чарли. - Поэтому он не хочет, чтобы я становился политиком. Считает, что я недоразвитый и смогу только всю жизнь корячиться на фабрике. Как он сам. Сердце Майка болезненно сжалось. Слова бедного мальчишки заставили его увидеть в нём родственную душу, узнать себя десятилетнего. Чепмен не мечтал быть дрессировщиком тигров или киноактёром, как многие его ровесники. Воспитанный под прессом нерушимого отцовского реализма, он хотел стать учителем истории или английской литературы. Непременно в школе и непременно чего-нибудь гуманитарного, неважно, чего конкретно. Но отец оставил ему всего два пути: юрист или медик. Причём, и тот, и другой - обязательно военный. - Ты очень умный, Чарли, - заверил мальчика Майк. - И если ты готов заседать в Парламенте достаточно долгое время, чтобы продвинуть свой законопроект, то никто не может тебя остановить. - Может. Когда отец напивается, он грозится убить Нэнси, если я сбегу. - Так сбегите вместе. Это только кажется катастрофой. На деле - ничего страшного. Чарли посмотрел на Майка вопросительно. - По указанию отца я поступил на юридический факультет, хотя хотел заниматься музыкой. Бросил на третьем курсе и ушёл из дома. - И теперь - занимаешься? - Занимаюсь. - А Нэнси хотела стать врачом, но осталась дома из-за меня. Она работала консультантом в обувном магазине. Её выгнали, потому что у неё не было модной одежды, и она не привлекала покупателей. Сейчас она работает в круглосуточном супермаркете. Мне нужны деньги, и тогда она сможет учиться. Цель Чарли была исключительно благородной, но Майка напугали маниакальные нотки в его голосе. Уж не решил ли мальчишка добывать средства на обучение незаконным путём? - Не стоит так зацикливаться на деньгах, - поспешил перебить его Чепмен. - В твоей ситуации деньги - проблема второстепенная... - Второстепенная?! - возмутился Чарли. - Тебе легко говорить! Твой отец не собирался сгноить тебя среди полок с подгузниками!.. Ты не понимаешь, что это такое! Я хочу стать членом Парламента, чтобы помочь ей так, как она помогает мне! Я хочу быть полезным, чтобы люди знали, что их защищает честный, неравнодушный человек! Я хочу, чтобы люди знали, кто такой Чарли Мирвуд!.. Чтобы все знали, кто доказал, что кошки не должны жить на улице!! Звонко шлёпая по "остывшим" лужам, мальчик пулей вылетел на улицу. Гроза почти прекратилась, но настоящая буря разразилась в голове Майка. Естественно, он ужасно обидел Чарли. Тот вовсе не собирался воровать кошельки и грабить банки. Но сколько воспоминаний всколыхнула эта короткая беседа! Чепмен далеко не сразу заметил упавший в грязь небесно-голубой зонтик, из-под которого участливо выглядывала беззубая кошка. Он с содроганием вспомнил, как отец однажды чуть не убил его за потерянный шарф. Извиниться, непременно нужно было дождаться возвращения Чарли, вернуть зонт и извиниться. Минуты текли, как вязкая патока. Майк дул на замёрзшие ладони, но они ничуть не согревались. Телефона и наручных часов у него с собой не было, и он не знал, сколько времени просидел в подворотне, почёсывая плешивую кошку за ухом. - Надеюсь, у тебя нет лишая, красотка, - мрачно усмехнулся Чепмен, когда старушка, урча, перевернулась на спину и обнажила висящую клоками шерсть на животе. Совсем стемнело. Майк подумал, что, раз Чарли не пришёл за зонтом сразу, он вряд ли вспомнит о нём ночью. Посидев ещё немного с подобревшей кошкой и решив вернуться утром, он закрыл зонт и побрёл домой.