Нечто в плохой обложке

Утром голос Майка совсем пропал. Проснувшись из-за луча, пробившегося сквозь неплотно задёрнутые шторы, он восстал и закашлялся, но вместо характерного звука получилось сплошное сипение. День, казалось, не задался. В любом случае, планов на него было хоть отбавляй. Следовало забрать из гаража старую машину Джо, благородно предложенную им для перевозки вещей, как-нибудь уместить нехитрые пожитки, съездить за кошкой, а после всего этого выгрузиться и вернуть авто законному владельцу. Освобождённая мебель выглядела убого и экзотично одновременно. Вечно заваленные тетрадями и блокнотами полки опустели, обнаруживая содранные кусочки обоев и протёртые пятна на полировке. В вместительных шкафах, занимавших большую часть помещения и так ни разу Майком и не заполненных, осталось лишь несколько потрёпанных подушек, перешедших ему по наследству от предыдущих жильцов. По исцарапанному кухонному столику изредка пробегали напуганные перестановкой тараканы и, не найдя еды, снова скрывались в своём засекреченном логове. Их гладкие спинки поблёскивали, когда они проносились через солнечную полоску вдоль окна. Последние коробки были собраны, переходящие, словно знамя или кубок, вещи прибраны, и Майк со спокойной душой в предпоследний раз запер за собой входную дверь. При этом он испытывал необычное для сложившейся ситуации спокойствие. Что-то убеждало его в том, что он делает всё правильно. Как будто он не мылся три месяца и шёл, наконец, в душ. Хмурый таксист, со скрежетом тормозов остановившийся перед сигналящим Чепменом, его позитивного настроя явно не разделял и не отреагировал на некоторое количество наивных шуток о стоматологе и русском шпионе в пустыне, которыми тот попытался его развеселить. На бешеной скорости унылый водитель домчал Майка до дома Джозефа. Огромный особняк был не нов, но поражал своей грандиозностью. Мезонины, эркеры, балконы - много всего было наверчено на его фасаде, и это создавало впечатление подчёркнутого благополучия, хоть и было слегка безвкусно. Как бы то ни было, нельзя было обвинить в хвастовстве нынешних хозяев. Потемневшее дерево на резных поверхностях перил, желтизна декоративных колонн и сеть мелких трещинок на облицовочном камне веранды говорили о том, что дом был построен как минимум при правлении Елизаветы Первой. Двухэтажный гараж, представлявший главную цель Чепмена, стыдливо прятался в саду, стараясь не умалить царственного великолепия здания. Майк, пребывающий в самом что ни на есть отличном расположении духа, почти с радостью надавил на кнопку звонка, контрастно-современного на массивной дубовой двери. Общение с родителями друга даже в его отсутствие не было для него чем-то пугающим, ведь люди это были невообразимо приветливые и терпимые к человеческим качествам разной степени странности. Открыл старик-дворецкий, который был у Сэвинсов скорее членом семьи, чем слугой. - Добрый день, мистер Чепмен, - хитро, но совершенно беззлобно прищурился он. С таким выражением маленького ребёнка называют "мистер". - Здравствуйте, - Майк расплылся в улыбке и вступил в помещение мимо пригласительно отстранившегося дворецкого. Внутри дом был намного проще. Сразу было видно, что ремонт, не коснувшийся внешнего вида здания, здесь прошёл капитально. Не было ничего замысловатого, тускло сверкающего, тяжёлого. Предметы исключительно новые и несколько даже не подходящие, разрушающие музейную атмосферу. Чепмен рассмотрел всё это, пока терпеливо следовал за шаркающим, кряхтящим и медленным старичком в какое-то определённое место. - Давно не виделись, Майки, - дружелюбно усмехнулся Уильям Сэвинс, глава семейства. На его голове не было ни единого седого волоса, и возраст выдавали лишь тонкие незаметные морщинки вокруг блёклых карих глаз при улыбке. Он был крупным, широкоплечим, дородным, как и его сын. "Наверняка Джо через двадцать пять лет будет так выглядеть," - пронеслось в голове у Чепмена. - Хочешь чаю или сразу машину заберёшь? - без обиняков поинтересовался Уильям и, не дожидаясь ответа, протянул смуглокожую руку с ключом на колечке. Всё, связанное с Сэвинсами, было таким: нелепым, простоватым, но чувствительным и правдивым. Если бы кто-нибудь спросил у Майка, с чем у него ассоциируются эти люди, он незамедлительно ответил бы - собака. Верные и добродушные, они походили друг на друга, и это являлось объяснением нерушимости их семейного союза. Чепмен знал, что долгие расшаркивания вряд ли доставят Сэвинсу удовольствие, поэтому поблагодарил не очень многословно, но эмоционально. Тот хмыкнул ещё раз, а затем лицо его потемнело, морщинки исчезли, и он, приблизившись к Майку, пониженным голосом спросил: - Что творится с Джозефом?.. - А что с ним не так? - искренне удивился Чепмен. - Мне кажется, он собирается жениться, но не признаётся. Ханна пытала его вчера целый день, и он сбежал, так и не расколовшись. Майка словно кольнуло чем-то. Второй удар за два дня. Лучший друг решил обзавестись женой - что может быть хуже для одиночки? Укорив себя за неподобающие мысли, он выдавил улыбку: - Я поговорю с ним. Мне он тоже ничего не рассказывал. - Постарайся заставить его успокоить мать, - неохотно пробурчал Уильям. - Она всё боится, что он подсядет на наркоту. Очень уж странно он ведёт себя в последнее время. Ну, знаешь, секс, наркотики, рок-н-ролл... Многие рок-звёзды... - Нет-нет-нет, я уверен, дело не в этом!.. - завопил Чепмен и руками замахал для убедительности. - Видимо, он просто влюбился, вот и всё! - Надеюсь, - вздохнул мистер Сэвинс. Разговор не привнёс в его понимание обстановки никакой ясности, и он был этим недоволен. Майк ретировался при первой же возможности. Хорошее настроение как губкой стёрли. Всё пошло наперекосяк. Вопреки намеченному плану, он не поехал за вещами, а почему-то отправился за кошкой. На пути к знакомой помойке он чувствовал себя ужасно. Мысли роились в его голове, и все они ему не нравились. Завистливость - противный, незаметный на первый взгляд грешок, который может знатно подпортить жизнь. Даже в безлюдной подворотне ожидал сюрприз. Ещё издалека Чепмен заметил тёмную скорчившуюся фигурку рядом с самодельной подстилкой. Подобравшись поближе, он не без изумления узнал в ней своего единомышленника по вопросу Кошачьей Республики. - Чарли?! - воскликнул Майк. Мальчик вскинулся и встал. Толстовка на нём была так измята, а лицо так осунулось, что не оставалось ни тени сомнения в том, что он не ложился спать ночью. В костлявых ручонках он судорожно сжимал голубой зонтик, но кошки нигде не было видно, да и дождь не шёл уже несколько дней кряду. - Я тебя ждал, Майк, - он потёр заплаканные глаза. - Нам ведь даже... обратиться не к кому... - Что случилось?.. - поторопил его Чепмен, вылезая из машины. Чарли, ошалело следя за его движениями, отступил на пару шагов и отрывисто забормотал: - Мы искали всю ночь... Такого никогда раньше не было, он всегда к утру возвращался... Майк, отец пропал. Планы на день, разочарование в себе и слова Уильяма Сэвинса моментально улетучились из головы Чепмена. Причин исчезновения заядлого пьяницы могло быть бесчисленное множество: напился сильнее обычного и уснул в подворотне; очнулся после сильной пьянки и забыл, где находится дом; или, в конце концов, наплевал на детей и решил не возвращаться. Говорить об этом с малышом Чарли было, разумеется, нельзя. В подобной ситуации имело смысл обсудить версии с Нэнси. - А где же твоя сестра? - спросил Майк подозрительно обрадованным тоном. Мальчик немного нахмурил брови, и он поспешил прибавить: - Она-то никуда не пропала?.. - Она только вечером вернётся с работы. Мы искали всю ночь, - жалобно повторил Чарли, - а потом она заступила в смену. - Запрыгивай в машину, - скомандовал Чепмен. Как же он мог бросить ребёнка на улице? Неизвестно, куда бы упрямый мальчишка залез в поисках нерадивого родителя. Переезд, к счастью, никуда не мог убежать. Старый седан Джозефа на низкой скорости проезжал по самым злачным местам окраин Лондона, где обычно скапливались городские отбросы. Под колёсами что-то звонко хлюпало, и нельзя было точно сказать, не слив ли это канализации. Картина открывалась мрачноватая. Почерневшие и измятые люди, сгорбившись, бродили по грязным переулкам и с укором заглядывали в окна машины - они словно отвечали на ещё неозвученные упрёки в свой адрес. Среди них даже при хорошем освещении вряд ли можно было узнать кого-то конкретного, настолько безнадёжно они сливались в общую массу. Чарли выглядел подавленным и смущённым. Похоже, он стыдился того, что ему приходится искать отца в такой клоаке, да и того, что отца вообще приходится искать. Нужно было как-нибудь успокоить его, может быть, сказать, что в этом нет ничего сверхъестественного, но ведь так и было! Иногда они перекидывались парой фраз, но и не заикались о чём-либо, не касающемся поисков. На заднем сидении сидел не общительный мальчик, разговорившийся с незнакомцем об утопичном кошачьем государстве, а несчастный ребёнок, которого вынудили повзрослеть намного раньше, чем стоило бы. Роковая ошибка было совершена Майком, когда он, не подумав, свернул с шоссе во внутренний двор одного из идентичных двухэтажных зданий, заполонивших несколько соседствующих кварталов. В тихом сквере расположилась весьма многочисленная компания, разношёрстная и явно недружелюбная, которая на появление незнакомого автомобиля отреагировала бурно. Двое парней отделились от сборища и нетвёрдой походкой догнали седан. Им на руку было то, что даже небольшая машина не могла быстро преодолевать множество крутых поворотов и неровностей асфальта. Растерявшийся Майк не придумал ничего лучше, как в момент максимального приближения парочки к задней части авто резко затормозить, тем самым выигрывая две-три минуты на побег. И пусть план сработал не полностью, эффект был очевиден: парни не упали, но отступили. Чепмен ликующе посмотрел вслед отползающим недоброжелателям и с чувством выполненного долга вновь повернулся к лобовому стеклу. На которое из ниоткуда спрыгнуло чёрное трясущееся нечто! Вскрик Чарли отрезвил Чепмена. Нечто оказалось маленькой темнокожей девушкой неопределяемого возраста, сидящей на капоте и пугающе кривляющейся. Курчавые волосы были собраны в кривой пучок на затылке и замотаны замызганной растянутой резинкой. Она самозабвенно корчила рожи, выпучивая чёрные глаза, контрастно выделяющиеся на фоне полопавшихся сосудов в белках и похожие на дырки из-за расширенных зрачков. Её зубы, обломавшиеся кое-где, беззвучно смыкались в попытке изобразить клацанье. Майк быстро понял, что сама она не уйдёт. Он решительно вылез из машины, громко хлопнув дверью для устрашения. А если она ВИЧ-инфицированная и укусит его... Не думать! Не обратив внимания на рокировку, девушка завизжала и принялась с силой молотить кулаками по стеклу, чтобы напугать Чарли. - Слезай!.. - потребовал Чепмен, перекрикивая её. Девушка будто не понимала. Она, замолчав, посмотрела на него прямо, а затем продолжила биться в стекло, но теперь уже затылком. - Слезай, убьёшься!.. Послышалась череда мелких смешков. - Сваливай! Она интенсивно замотала головой из стороны в сторону, и резинка скатилась с затылка на кончики волос, держась лишь благодаря их кудрявости. - Не снимешь! Не снимешь!! Не снимешь!!! - её крик перерос в животный рёв. Гонорея? Сифилис? Что там ещё передаётся через тактильный контакт? Названия заболеваний вихрем закрутились в голове Майка, но ведь ситуация была действительно безвыходной. Он за руки подтащил брыкающееся существо к краю капота и, обхватив поперёк живота, рывком оторвал его от облюбованной поверхности. Оказавшись в воздухе, девушка сразу же перестала сопротивляться, обмякла и почти скатилась на землю. - Пока, рыжий, - неожиданно спокойно выплюнула она и, пятясь, освободила дорогу. Чепмен быстро вернулся в машину к напуганному до полусмерти Чарли и, наплевав на правила и не развернувшись, задним ходом выскочил на встречную полосу. Продолжать поиски было бы бесчеловечно. В конце концов, что важнее - забота о бессовестном пьянчуге или психическое здоровье ни в чём не повинного ребёнка? Не выдержав тягостного молчания, Майк отважился его нарушить: - Ты не голоден? Может, сделаем перерыв? Чарли затравленно посмотрел на него через зеркало заднего вида. - Мы уже въезжаем в центр, здесь не будет буйных наркоманов, - пообещал Чепмен. Мальчик не выразил согласия, но и не спорил, поэтому Майк припарковал седан у знакомого сетевого кафе. Чарли сам выбрался из салона, хотя было заметно, что ему нечасто приходилось ездить на чём-то помимо школьных автобусов, и казался при этом таким беспомощно-неумелым, что на пути к входу, а потом и до самого столика Чепмен держал его за руку. В помещении было тепло и уютно, приятно жужжала какая-то известная песня. Посетителей под вечер скопилось достаточно, но свободный столик всё же нашёлся - неподалёку от барной стойки, трёхместный и ещё неубранный. Устроившись на мягком стуле, Майк назаказывал столько еды, что официант покосился удивлённо. Его не покидало ощущение, что Чарли хочет что-то сказать, а ведь ничто так не располагает к долгим разговорам, как сытый желудок. Вопреки ожидания Чепмена, мальчик жевал тонкие ломтики картошки вяло и упорно молчал. - Мы обязательно найдём твоего папу, Чарли, - первым заговорил он. - Завтра. Сейчас уже стемнело, и мы просто не... - А я не хочу, чтобы он нашёлся, - хмыкнул мальчик. Чепмена как холодной водой окатили. Столько цинизма было в тоне этого беззащитного ребёнка, что мурашки пробежали по спине. - Почему?.. - только и смог выдавить Майк. - Потому что он не даст мне учиться. Потому что из-за него страдает Нэнси - она расплачивается с людьми, что дают ему в долг, представляешь? Ничего хорошего мы он него никогда не получали. - Но он же твой отец... Чарли снова хмыкнул и посмотрел с вызовом. Отец? Да Майк сам не верил в свои слова. Он не сомневался, что бывают ситуации, когда лучше отказаться от родственников, чем дать им загубить свою жизнь. Но нельзя ведь было учить ребёнка столь неправильному, дикому, извращённому пониманию семьи. - Что-нибудь хорошее он наверняка вам делал. Ты, вероятно, просто не хочешь этого замечать, - автоматически произнёс Чепмен. - Если бы у тебя был такой отец, ты бы этого не сказал!.. - разозлился Чарли. - Мой отец - тоже не подарок. После подобных слов должна была последовать поучительная история о том, как он, несмотря на недостатки, любит своего родителя. Вместо неё Чепмен севшим голосом пробормотал: - Неужели совсем ничего хорошего?.. Мальчик отрицательно замотал головой. - Надо же... Майк удивился так, будто у него самого были хоть какие-то приятные воспоминания из детства. Довольно отчётливо в его память врезалось то, что, в третьем классе начальной школы посмотрев с друзьями "Сияние" Стенли Кубрика, он начал жутко бояться темноты. Спать в тёмной комнате стало настоящей пыткой. Чтобы отвлечься, он однажды попросил отца включить телевизор, на что тот отреагировал поистине неадекватно и в порыве ярости для пущей закалки характера сына вырвал ночник над его кроватью. Тогда Майк принялся читать. Укрывшись с головой одеялом и подсвечивая себе фонариком, он практически наизусть выучил глупую книжку про озорную обезьянку, которая постоянно проказничала и портила всем жизнь. С тех пор он ненавидел обезьян. Рассказывать об этом Чарли он не стал. Пора было везти его домой, и не плохо было бы заехать за Нэнси.